Аа-аа, крокодилы, бегемоты…

…или о прихотях харизмы.

Слева направо: гербы Ржева, Мальборо, Габсбургов; ниже калька с кубка начала 18 века, расшифровкой которого я сейчас занимаюсь.

Какое животное чаще всего используется в качестве символа власти и благородства? Изображения на гербах, метафоры в описании достоинства и силы человека и прочая, прочая?
Лев. Кто же ещё? Так уж сложилось в культуре, что он олицетворяет «лучшие качества человека». И мало кто задумывается, почему и что это за качества. По количеству изображений на европейских и российских гербах он опережает драконов, медведей, волков и даже орлов. Не говоря уже об устойчивости сочетания слов «лев=благородный».
На самом деле это одна из укоренившихся иллюзий-переносов, которыми изобилует история искусств и просто история человечества. Природа лишена нравственных норм, любое придание явлениям природы нравственной оценки это психологический перенос, и чаще всего символическая инверсия, назову это так.

Что такое благородство? «качество, состояние, дворянское происхождение» - читаем у Даля. То есть исходя из этимологии слова это благое, хорошее происхождение, принадлежность к дворянскому сословию. Но это же: «поступки, поведение, понятия и чувства, приличные сему званию, согласные с истинною честью и с нравственностью» - читаем у него дальше. Иными словами «хорошее», дворянское происхождение коррелировалось с высокой моралью. Оставим в стороне обоснованность данного утверждения, оно явно стояло на службе у правящего дворянского класса. Но если даже принимать его за истину, возникает вопиющее противоречие определения благородства и внутреннего содержания тех символов, которые власть в разные времена выбирала себе в качестве представляющих себя саму. И лев – лучший тому пример.

Как определил его один из фотографов, многие годы проживший в Африке и изучавший этих животных, лев это «мерзкий альфонс». Если оценивать его с точки зрения человеческой морали, таки да. В прайде он живёт за счёт львиц, которые охотятся для него. Сам лапой не пошевелит, чтобы поймать кого-нибудь на обед, лежит в тени и ждёт, когда львицы загонят добычу, после этого он отбирает её у них и насыщается. Что остаётся, доедают львицы с детёнышами. Когда львице приходит время рожать, она уходит в саванну и прячется, так как папаша имеет обыкновение поедать львят, своих, чужих – не важно. Они ведь вырастут и составят ему конкуренцию. (К слову, носороги самцы тоже убивают подростков носорогов, если видят в них конкурентов. Убивают особо перспективных, середнячков не трогают). Закон джунглей, скажете вы. Согласна, не спорю. Но именно этот зверь стал символом благородства, то есть чистоты происхождения и нравственности. Что это, «оговорочка по Фрейду» и власть подсознательно выбирает себе в качестве символа именно то, что её символизирует по сути? Или действительно бездумная привязка к внешнему виду «тотема» и желание быть «таким же сильным и страшным, чтобы все боялись»? Думаю, и то и другое.

С животными и символическими переносами вообще существует много смешного.
Есть в Африке шакалы, «социальное» устройство стаи которых с точки зрения человеческих нравственных категорий очень «благородно». Живут они так: самцы загоняют добычу, потом становятся вокруг неё, а внутрь круга запускают самок с щенками, и пока те насыщаются, охраняют. Причём к обеду подпускают сначала детей. Потом едят самки. Если что-то остаётся, едят самцы. Если еды не хватает, самцы загоняют ещё кого-нибудь. Достойно? Ага. Но найдите хоть один герб с изображением шакала. Шакал вообще стал символом всего самого отвратительного, что есть в человеке. Опять же на основе отталкивающего внешнего вида, а не поведения и организации стаи, то есть сути.

Или волки. Их социальной организации могли бы поучиться люди. Стая живёт парами, которые образуются на всю жизнь. Волки моногамны. Руководит стаей доминирующая пара, причём если вожак по какой-то причине не может в данный момент вести стаю, его функции на себя берёт самка. У волков существует институт нянек. Няньки – это молодые волки-самцы, не нашедшие себе пару, которые следят за волчатами, пока стая охотится, а также помогают их воспитывать в остальное время. Они живут в семье, но не имеют никаких отношений с волчицей, просто нянчат детей. Социальная организация у волков даёт виду настолько могучий запас прочности, что истребить их почти невозможно, если на территории после истребления осталась хотя бы одна пара, вся стая вскоре восстановится.

Волкам «повезло» немного больше, чем гиенам, древнегерманские народы, к примеру, относились к ним с уважением и существует много германских женских и мужских имён на основе слова волк. Но в целом отношение к волкам в культуре неоднозначное и особого «благородства» ему не приписывают. Вспомните «тамбовский волк тебе товарищ», «волки позорные» и прочий русский фольклор.

В общем, «харизма» некоторых укоренившихся символов благородства даже не то, что преувеличена, а скорее вывернута наизнанку, поскольку упор делается на внешнее. Как, впрочем, и харизма самой власти, создающей иллюзорную реальность собственного «благородства, силы и уместности». Причём чем авторитарнее власть, тем более искажённую реальность она вынуждена создавать, чтобы обосновать саму себя.