РУССКИЙ рокабилли часть 2. Группы (Мистер Твистер часть 2)

***
Поступив в 1982 году в Высшую Школу КГБ в Москве, Еж окунулся в джаз Олимпийской Деревни и рок полуподпольных тусовок. Познакомился с Дмитрием Маценовым и Алексеем Борисовым из ПРОСПЕКТА (позже НОЧНОЙ ПРОСПЕКТ), будущим ударником ВА-БАНКА Александром Маликовым и ребятами из АРСЕНАЛА. В Школе Еж стучал в группе, игравшей Эмерсона и МАХАВИШНУ (почитаемых среди чекистов), а тусовался в среде хиппов, кабаков, ярких женщин и музыкантов. За независимость и джазовые пристрастия Еж был сразу окрещен в Школе «диссидентом», и на него «стучали» однокурсники: «А он ходит через дорогу на чешский джаз!» И даже хорошо учась, оставаться в погонах курсант Лысенко не мог и не хотел. Весной 85-го отыграв в Школе последний концерт с Витей Сигалом и Вадимом Лоткиным из тогдашнего состава АРСЕНАЛА и послав далеко офицера со своего курса, он бросил эту байду, и остался без средств, прописки и казенного обмундирования. Дабы прокормиться, Валерка служил певчим в Церкви Николы в Хамовниках, еще где-то, а жил в трущобе на Преображенке — типичный московский бомж.
Тогда же он появился в «Чайке» — сборище мажоров, фарцы-деловых людей, тугих женщин из ИНЯЗа, непризнанных поэтов и рахметов (художников). Жил, как теперь говорит, неплохо, питаясь непонятно чем и готовясь — без всякой надежды — на эстрадный вокал в Гнесинку, и даже умудрился купить у Вити Сигала прозрачные барабаны. В «Чаек» кто-то принес первый альбом СТРЭЙ КЭТС, и обложка с контрабасом, тройкой барабанов и кожаными куртками пошатнула его представления о ролле в стильных пиджаках и галстуках «пожар в джунглях». Наверное, в связи с приходом к власти Горбачева везде шла чистка: и в церкви без прописки стало петь нельзя... Безработицу скрасил концерт старого эстонского рок-н-ролльщика Иво Линна с его РОК-ОТЕЛЕМ, как надо спевшим «Би-боп-а-лулу» с «Синими замшевыми ботами». А потом все затмил фестиваль.
«Меня увлек размах и разгул неформальной тусовки,— вспоминал Валера Лысенко,— распевание БИТЛОВ на Красной площади, распивание прямо напротив Мавзолея и записка от горячей гречанки «I LOVE YOU». Я не раз срывал голос, играл в «ручеек», раздавал автографы и кайфовал как никогда. К концу с Красной площади толпу все же вытеснили, и гульбище перекочевало «на Трубу» и в закоулки. Усманов показался мне студентом-шестидесятником, и скорее физиком, чем лириком — в бороде, очках в джинсовом комбезе с акустической гитарой о четырех струнах, переделанной в бас; пел и играл он очень мерзко.
После фестиваля через пару недель мы столкнулись возле «Чайка», и у меня в книжке появилась запись: «Олег Усманов. Текст «Let’s Twist Again» и кунцевский телефон. А я тогда переезжал в, как Усманов называл его, «вертеп на Пятницкой». Это коммуналка начала века, где в соседних комнатах было все — мусор, земля, там откопался стильный пиджак, только что кусты не росли — ванная комната только снилась (стирал я в корыте), а на кухне можно было в футбол играть. В комнате присутствовало все что можно вообразить: от плаката БИТЛЗ в обнимку с Горбачевым до черной комбинации с надписью «C’mon Baby», сделанной масляной краской, и манекена, сидевшего нога на ногу.
Здесь я завертелся, думая, как бы перевезти две сотни пластинок и барабаны, а тусовался функционером джаз-клуба при кафе «Времена Года», что в Парке Горького. И распространяя как-то билеты, я забрел в ИНЯЗ, где уперся в Олега. Перед 7 ноября мы договорились послушать их с Вадиком запись, к тому же ему обещали билеты на БРАВО. В записи, в общем-то не так уж плохо сыгранной, было то, что я искал давно и долго: это был рок-н-ролл! Полные планов, мы прямо из усмановского дома двинули на сейшн в Химки. От БРАВО мы были в легком замешательстве: Олег все сокрушался, что Тимур взял контрабас только в одной песне, а также долго ждал гитарной игры. Ивка и альт-сакс Саша Степаненко были, естессно, выше крыши. Успокоившись, мы сошлись на том, что играть панк, волну и рэгги вперемешку с твистами и рок-н-роллами — это все же не то! Концерт, тем не менее, страшно понравился: крепкий стиляжий совок 60-х в костюмах и образах. Но мы решили их переплюнуть, Усманов бил себя пяткой в грудь, доказывая, что далекий Вадик обыграет бравского гитариста. Забавно, но это был единственный концерт БРАВО с контрабасом.
Дальше где-то в подвалах ИНЪЯЗа Олег клеил контрабас клеем ПВА, и мы ходили с ним охмурять какого-то старца на полусломанных ногах с трясущимися руками. Он обещал кроме баса дать базу, то есть ключ от комнаты, аппаратуру — правда сгоревшую, но уже починенную, и главное, совсем новую — и группу вокалисток с кларнетом, саксом и трубой, на что Усманов, уже переписав себе БЕЗДОМНЫХ КОТОВ, порывался ответить, что бог, мол, любит троицу.
А в это время зная двух малых из «Консы» (кларнет и ф-но) вместе с будущим нар.артистом СССР Сергеем Пенкиным мы договорились сесть в бар «Гробы», репетнув пару раз на знаменитом пенкинском ф-но. Стоило ему оно рублей 50 и в оригинале было черным, хозяин перекрасил в белый. В «Гробах» для Олега и его бронтозавроподобной бас-колонки, не хватило места, я сам сидел чуть ли не на коленях у разнообразных чувих, а они мне подавали то палочку, то щетку. А Пенкин их игнорировал! Директор бара нас за музыкантов особенно не держал, и скоро мы свалили — этот мордоворот велел нам однажды сыграть чего-нибудь цыганское — ну там какой-нибудь блюз...
Пришла зима, холода, а у меня в «Чайке» стянули куртку с паспортом и военным билетом, хорошо Рахмет дал мне поносить клевую черную куртку. Мы ждали с нетерпением Вадика и думали над названием на теплом усмановском месте. Он все шел своим логическим путем: надо бы дать эпоху, и хорошо бы имелось слово со стилем музыки — рок, ролл, шейк, твист, буги... Хотелось также чего-то колючего или вызывающего... репейники, что ли... доктор буги — банально, доктор рок-н-ролл — не то... мистер рок-н-ролл — кажется, какого-то диск-жокея так звали, но название длинное выходит... Так однажды ночью я позвонил Олегу: может быть, «Мистер Твистер»? Название легко запоминается, все знают его с детства, слово твист имеется, Твистер — миллионер, буржуй, название колется (филармонии предлагали его позже сменить). Усманов просто завыл от удовольствия. Потом еще выяснили, что таков был «титул» Чабби Чеккера, а потом нашли в сборниках у Конни Фрэнсис песню «Мистер Твистер». Дело оставалось за малым: все ждали ефрейтора Дорохова».
ВАДИК: «5 декабря я был встречен на Казанском вокзале разношерстной толпой с гитарой и воплями: «Лонг толл сэлли!», «Блу суэйд шуз!» От ментов и патруля, подрядившихся наводить спокойствие в общественных местах, меня схватили в охапку, и несмотря на шинель, замаскировали чьей-то одноухой шапкой. И сразу же затолкали в электричку, так знакомо свистнувшую к «Рабочему поселку». Олег тараторил, что сделано: свежесклеенный контрабас не сломался под натягом струн, есть аппаратура — бытовая, но мощная — и даже ключ от комнаты. И самое основное — завтра первая репетиция. Это был полнейший кайф: ни дежурств, ни построений, я целыми днями играл дома, Олег утром на работе играл под запись, а вечером мы с Ежиком приезжали в Институт Благородных Языков и колбасили с семнадцати до двадцати четырех».
Первая программа была слеплена меньше чем за двадцать дней в следующем виде:
1 ВЕЧЕР РОК-Н-РОЛЛА
2 ROCK AROUND THE CLOCK
3 ДАВАЙ СТАНЦУЕМ ТВИСТ
4 ЧАС ПИК
5 ВТОРАЯ АРКА
6 У МОРЯ
7 БЛЮЗ ДЛЯ Ю.
8 ТВИСТ-ПОПУРРИ
9 МОСКОВСКИЕ ОКНА
10SHAKE RATTLE & ROLL
11ТВИСТ ЖАРКОЙ ПОГОДЫ
12СТРАНА НЕЖНОСТИ
13LET'S TWIST AGAIN
14ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ
15МИСТЕР ТВИСТЕР

На рождественский вечер 25 декабря 1985 был назначен первый концерт в Д/К «Знамя Октября» (почему не декабря?) через соседа Серегу для студентов МВТУ. Накануне вечером был проведен военный совет не в Филях, но в Кунцево на тему: нужен ли конферанс? Проругавшись до утра, постановили — нужен! Много было еще ошибок, но со второго выступления все концерты они вели сами.
Предновогодний вечер оказался полнейшим провалом. Все в первый раз, не было завода, были скованы, музыкальная лажа, придурок конферанс, и тусовка с Пенкиным опоздала на два часа. А зрители пришли покачаться под МОДЕРН ТОКИНГ и пожрать кексов с газировкой, а заодно и водки в туалетах: тогда было начало антиалкогольной кампании Горбачева. А тут наивная тройка с рок-н-роллом — смех сквозь слезы!
Через пару дней ТВИСТЕРЫ играли в Ленинском Педе(институте) в огромном вестибюле с 7-метровым Ильичом. Составив столы, они залезли на них и попробовали оторваться. Может, это и был провал — шоу шло с паузами для дискотеки — они впервые поняли, что могут нравиться, а Вадик завелся и порвал аж две струны. «Чайная» тусовка во в главе с Рахметом и местные завсегдатаи «Чайка» вовсю свистели и всячески одобряли. И там урок извлекли — не соседствовать никогда с дискотекой! Вадик смурял и поддерживал Ежа в желании взять пианиста, но Усманов кричал: «Чуваки! Втроем! Вперед! Пройдет!!!»
На Новый Год все с горя поехали пить к одной из вадиковых девиц на дачу. Вообрази: зима, идет густой новогодний снег, ребята бредут с электрички в поселок, в поле темень, все руки и спины «музыкантов» заняты. У них две гитары, «утюг», две колонки, барабан и тарелки со стойками и стойка с микрофоном... Еж нажрался, но не падал благодаря тому, что с трех сторон его подпирал угол избы, пьяный Вадик потерял очки (и до сих пор не нашел), а Усманов-изменник играл на бас-гитаре и (дважды изменник) пел с Ежом битловскую «I Saw Her Standing There».

Для укрепления состава всеж-таки был выписан тот самый пианист Саша Клепач с 5 курса Консы. Он играл гаммы всеми десятью пальцами, шарил в джазе, но медленно въезжал в ролльные поливы. Во время прослушивания на предмет игры во «Временах Года» бородатые джазмены в пиджаках остановили их после третьей песни и велели не позорить контрабас. Злые и замерзшие, они тащили инструменты в ИНЯЗ по Крымскому мосту, проклиная судьбу и Ежа, втянувшего их в «эту авантюру».
В это же, примерно, время вокруг ТВИСТЕРОВ нарисовалось бородатое создание по имени Павлеша, или Вова Павленко, ныне уважаемый всеми фотограф ВИЛЛИ. По его словам, он не вылезал из Питера и намекал на связи «на Рубинштейна,13». Отвезя запись первого сингла отцам тамошнего рок-клуба, он сообщил, что те постановили: это, дескать, ранний Лоза!
Третий концерт наметился в конце февраля в консерваторской общаге. Вечером завозили и ставили аппарат вместе с местным, паяли и винтили. На другой день долго мылись в душе — перед смертью чистое белье? — но в итоге ДАЛИ!!! Еж к середине концерта сбросил кепку и вскочил — за полной установкой не сиделось. Вадик скакал по сцене как отвязанный, но звука так и небыло. Вообще. Помимо свистов и «заводок» в середине песен, контрабас звучал таким низким хрипом, что Вадик рычал: «Олег! Убери фузз!» Свой блюз Усманов пропел почти весь на своей глотке — микрофон не фурычил. Прилежней всех отвязался ученик Консы Клепач — он порвал 6 струн на фирменном рояле «Кавайи» ценой 25000 инвалютных рублей, но потом вовремя смылся в свою комнату вышеозначенной общаги. Негры и другие студенты кинулись танцевать, «чайковская» тусовка была вне себя — визжала и топала — и ТВИСТЕРЫ впервые играли на бис. В конце на сцену кинулись фэны, и среди них профессор Консы. А студент-контрабасист уважительно разглядывал микрофон в басу на прищепке и заводил разговор о струнах. Сомнений не оставалось — они могли нравиться публике, особенно слабой ее половине, и девицы звали выступать Усманова к ним в институт. Какой? ИНЯЗ!
Вилли тем временем где-то их пропагандировал, а по Москве лениво ползали слухи о грядущем создании рок-лаборатории — наподобие питерского рок-клуба. Зимой же в ИНЯЗе появился Саша Скляр в кожаных штанах и стал агитировать МИСТЕР ТВИСТЕР встать под знамена (как говорили, старшего лейтенанта КГБ) Булата Мусурманкулова, то бишь худрука ейной лаборатории. Но этот «журавль» был далеко, а время терять не получалось. Вот типичная машинописная афиша из ИНЯЗа:
последний раз в сезоне!
СТИЛИЗОВАННОЕ НОСТАЛЬГИЧЕСКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
"ДАВАЙ СТАНЦУЕМ ТВИСТ"
в исполнении ностальгического квартета
МИСТЕР ТВИСТЕР
7 марта 1986 г вход свободный
общежитие МИНХ им Плеханова, нов.корпус м.Серпуховская
Вход для м.Твистера оказался не таким уж свободным: кафе оказалось предпразднично закрыто наглухо. В ТВИСТЕРАХ проснулось роковое начало — произошли тряски за грудки амебоподобных комсомольских лидеров, демонстрации общежителей в поддержку играния и даже вытрясание у какого-то кекса с комсомольским значком вместе с душой червонца на обратный путь. Забегая маленько вперед, скажу, что Усманов поймал рыбный грузовик, отчего инструменты с контрабасовым чехлом во главе приобрели стойкий тонизирующий запах. И тут же охота дать цитату, пусть, возможно, и не ежовскую: «БИТЛЗ бы не было, если б в Англии был комсомол». Тем не менее они заиграли в холле на этаже, народу все прибывало, а стоять в конце концов было негде. Клепач никак не мог подключить свою «ионику» (ф-но отсутствовало) и дважды со страшным громом вылетала «кобылка», то есть подставка у контрабаса. Первая стычка стала первой ласточкой дурной репутации — директора многих залов вспоминали ТВИСТЕР с содроганием, а в КОСМОС и МЭЛЗ их просто не пускали.
ШВЕЙНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ «СОКОЛ» и АРБАТ
Последний опыт игры со своим довольно бледным аппаратом был также и прощальным концертом Шуры Клепача. Пианино в имелось, но можно представить, как оно было расстроено, простояв много лет в швейном ПТУ. И все же парни раскачали ровно ползала, предварительно объявив: кому не нравится — могут убираться. И пока хмурые девицы сидели в ожидании чего-нибудь электронно-томного, кто-то из ребят рявкнул: «Пресли давай!» и задрыгался под звуки ошеломленного ТВИСТЕРА: откуда они знают про Пресли? А дальше КлепАч засел за диплом в виде двух концертов Баха и был забрит в армию: Конса уже позади, а пожарным войскам позарез были нужны пианисты с синей корочкой.
По слухам, а их принес на хвосте Глюк, 1 апреля на Старом Арбате затевалось чтой-то неформальное. Он же и вписал туда трио ДОРОХОВ/УСМАНОВ/ЛЫСЕНКО, познакомив их с известным нынче театральным режиссером Борей Юханановым. Трио протусовалось с неким Сычевым и его составом БУЛЬВАРНОЕ НИКТО а также группой ЦЕНТР, для аппарата которого появился грузовик по адресу Арбат, 11, где был ломбард. Что там было, описать невозможно. Во-первых, это надо видеть, во-вторых, такое никогда не повторится, да и на ТВ у кого-то есть, кажется, видеокассета.
Ночная репетиция накануне. Бородато-хипповатый духовик Федя, который не смог подобрать «Рок круглые сутки», заслужив у ТВИСТЕРОВ легкое удивление, когда появился в БРАВО (А у БРАВО — удивление, когда позже появился в ТВИСТЕРЕ). Ребята из ГИТИСА... Куча строймусора вместо/для декораций... Микрофон, сымитированнный водобачковым устройством 40-х годов с длинной трубой... И наконец сам хэппенинг — все вспоминается как органичное действо актеров, зрителей и музыкантов во вторую весну под Горбачевым. Как же тоскливо было потом смотреть на тех же актеров, игравших тот же спектакль Эфроса «Мизантроп» на Таганке!
Вместо ожидавшихся 2-3 десятков театральной тусовки во дворике, на окнах, крышах и лестницах собрались 2-3 сотни зрителей — хиппи, панки, тусовка, ТВ, пресса, театр. По ходу спектакля толпа заплясала под музыку и в экстазе порвала огромную поролоновую куклу, чья пышная грудь долго радовала взгляд и осязание самого гламного ероя. Внезапно в нескольких кварталах от дворика врубили свои киловатты Алла Пугачева с Александром Барыкиным. Бедные актеры не смогли их переорать, и Боря Юхананов как зам.гламного ероя выскочил из мусорного бака и бросил клич: «Прости Народ! Вели спектакль или сейшн?» Подогретый народ врубился и заверещал, заревел, затопал: «Сексшн!!!» Усманов, давно заприметивший пустующий грузовик, простер руку в наполеоновском жесте и гаркнул: «На бо-о-орт!» ТВИСТЕРЫ стояли на ЗИЛке, давая понять, что в Москве реально имеется не БУЛЬВАРНОЕ НИКТО (напевавшие про «хей,хей,мама, я сгораю в эротической ночи») и не ЦЕНТР, а вот они — украденная из ИНЯЗа акустическая гитарка, контрабас, барабан с тарелкой и три не знающие устали глотки.
Всем запомнилась громче всех визжавшая маленькая очкастая девица с прической в стиле «репейник, плавно переходящий в кактус» и фиолетовом гриме. Это была Авария, все время задевавшая бедром контрабас, на что Усманов всерьез раздумывал, а не дать ли ей тугого пендаля с последующим ее полетом вниз и возможном ее ловлением орущей толпой. Ближе к лету Авария, начав с Ежа, пыталась соблазнить весь МИСТЕР ТВИСТЕР, но он ей не дался! Авария стала прототипом одноименной киногероини, но оригинал был на сто голов круче. Форму она держала постоянно: играть Баха на рояле она ездила в консерваторскую общагу, а по-французски говорила со всеми иностранцами.
Слух про Арбат и рассеивание тусовки ментами (что было вовсе не слухами) мухой разнесся по столице, и ближе ко дню рождения рок-н-ролла Еж раздавал всем:
П Р И Г Л А Ш Е Н И Е
УВАЖАЕМ(ый) ...Mистер Tвистер...
ПРИГЛАШАЕM ТЕБЯ НА ГОДОВЩИНУ
МОЛ.ЦЕНТРА ИАЭ им.КУРЧАТОВА
12 апреля банда приехала в подвал Курчатника, послушали ЦЕНТР, которому присутствующая публика хлопнула два с половиной раза, а потом пошла смотреть кино «Иванов» с Гребенщиковым. ТВИСТЕР в это время настроился, и на этот раз в роковой тусовке, снова начались пляски. Вилли запечатлел Ежа в прыжке на прямых (!) ногах, все заметили Вадика как гитариста, а Артем Троицкий, подошел к переодевающимся рокерам, обозвал Усманова: «Ты прямо как Бадди Холли выглядишь!», и добавил: «Д-д-долго я ждал, пока в с-совке появится рок-к-кабилли».
А до рокабилли было еще далеко: стрижки «бокс», свободные брюки, белые туфли, белые сорочки с надписями МИСТЕР ТВИСТЕР цветными фломастерами (пьяный Рахмет!); отличались они только разноцветными шейными платками. Все было очень мило, никакой агрессии — такой веселый бардачок. Но массовая популяризация уже началась. А Вадик тем временем искал работу: был электриком в жэке, грузчиком в церкви. Но церковные плиты были чересчур тяжелы для кистей гитариста. Наконец он осел в Филевском автобусно-троллейбусном парке выдавать диктофоны на троллейбусы. Практически это означало: трое суток Вадик играл на гитаре дома, а четвертые — в парке, прерываясь только на ее разборку и перекраску, что происходило не реже чем через две недели.
***
Надо было как-то легализовываться, заполнять для Ленинского райотдела культуры ксиво за подписью ректора, профкома, парткома и комсомола лично. Усманов заделал концерт в институте на вечере английского факультета сразу вслед за английским хором из 50 девок (где он и сам успевал еще петь).
...Вечер шел уже четвертый час, к восьми стала подтягиваться старая мафия 70-х: Скорпион, Вася Лонг, Антон и прочий уважаемый люд, в том числе Алена. По ходу концерта на дверях начались какие-то тусовки: парторг ИНЯЗа Кирсанов семенил по залу, вопя про кто устроил это безобразие и где литовка. Накачанный пивом менеджер Вилли, показал бумагу на пионерском расстоянии: «Вот она!» — «Ну-ка, дай сюда!» — «Нако-ся, выкуси!» — «Что-о-о? Прекратить антисоветский шабаш!»,— захлебываясь, булькал парторг, размахивая руками перед сценой. «Уходить, так с музыкой»,— решил Усманов и спросил у зала, как насчет трех англопесен — всеж-таки вечер был английский. Взведенный зал одобрительно затопал и завыл. Дали «Круглые сутки», «Шейк» и «Снова твист». Коммунист заорал: «Сеть выключайте, зовите милицию!» Во всеобщем бардаке Вася Лонг вытянул Ежа: он был без прописки и паспорта, и тот слинял домой. Усманова, как он ни прикидывался шлангом, партком обвинил: так, привели «волосатых», играли незалитованную тему, и вообще, они гнездо антисоветчиков и «колются». Вилли расказывал, что литовка в отделе культуры проходила в таком духе: «Так, Бабаджанян, Зацепин, Дербенев — это хорошо. Дорохов хорошо. А Усманов?! Кто такой? Что за блюз? Убрать! Вот Дорохов — известный композитор!»
Кара не заставила себя долго ждать: самолично склеенный Усмановым контрабас был отобран, удалось зажать только новый аккорд нейлоновых германских струн — вместе с ключом от комнаты. Поэтому ночью прошла операция по перетаскиванию аппарата обратно на усмановский склад, и до сих пор ни одна собака не знает, что МИСТЕР ТВИСТЕР начинал записываться и играть на казенном оборудовании. ДА БУДЕТ СОВОК — САМОЕ ШАРОВОЕ ОБЩЕСТВО В МИРЕ!
Старец, к тому же лишивший группу и базы, ковылял вокруг на своих полусломанных и блеял: «Оле-е-ег, где-е-е же твоя комсомольская совесть — рок-н-роллы игра-а-ать?!»
ОТСТУПЛЕНИЕ НОМЕР два
Чтож без баса-то делать? Усманов, собрав запасы смекалки, денег и пленки, записал 8 альбомов ДИП ПЁРПЛ и взамен стал обладателем уже упомянутого пылившегося чешского контрабаса. Без поклейки и здесь не обошлось. Но в течение долгих лет у него все же отлетал гриф от шейки, который пришлось привернуть шурупами. Буквально через день ТВИСТЕР играл в кафе «Волжское» на Пролетарке. Порядок поддерживали местные качки, т.к. часто происходило мордобитие, по их словам, со стрельбой (неслыханное событие в 1986 году). Снова посетила престижная тусовка. Троцкий торжественно внимал. Стас Намин встал и ушел, зажав уши, когда заиграла следующая за ними группа. Роза Аринбасарова, студентка 4 курса ВГИКА, которая позже сняла ТВИСТЕР в своем дипломном фильме. Даже поиграли джем с Алексеем Борисовым и Кареном Саркисовым, который стучал тогда сразу в ЗВУКАХ МУ и подпевал в БРИГАДЕ С; все боялись, что он порвет пластик — с таким ожесточением он долбил. Дальше стал сказываться авторитет. В кафе на Яузских Воротах их не пустили, отговорившись, что сеть не выдержит. Иностранная общага ИНЯЗа отказала за ветхостью строения и суровостью пожарника. Тогда они взлабнули в кафе «Маринка» (теперь музыкальный магазин «Эйти Трейд») с пивом, девочками и неграми из ИНЯЗа. Один негр из Бенина хорошо играл, имел гитару-«доску» и страшно хотел пролезть в состав, но был отфутболен за пристрастие к Хендриксу и иностранное подданство.
Теперь про каждую тусню в отдельности рассказывать не имеет смысла. МИСТЕР крепчал, игры становилось все больше в кафе, домах культуры, общагах, институтах, заводах и первых поездках за город. К лету 1986 года в Москве оставалось все меньше мест, где бы не побывало быстрое трио.
Пришло время искать базу. В кинотеатр "Новороссийск", где ТВИСТЕРЫ не поделили гримерку с поп-джазовой певицей Ириной Отиевой, их пригласила поиграть дискотека Сада им.Баумана. Ее руководитель, небезызвестный теперь Сергей Лисовский, сидевший тогда в Бауманском райкоме комсомола, наобещал репетиционную базу в Саду, аппарат и шаровые концерты, плавно переходящие в платные. Так что летом 86-го они твистовали в клетке под разноцветными фонарями дискотеки Сергея Минаева, который ее тогда вел. Сад — место лоховское, собиралась здесь лимита+приезжие с трех вокзалов, шли даже обещания набить твистерам морды. А однажды когда Роза Аринбасарова, снимавшая ребят, склонилась над кинокамерой, кто-то бросил в нее куском битума и попал в голову. Как бы там ни было, а поглядеть на тройку сюда ехали хиппи, музыканты, подмосковный люд и прочие малоимущие (вход — рупь); а те, кто совсем были на мели, слушали и смотрели концерт "на шару" сквозь решетку. Приехала знакомиться Жанна Агузарова, откликавшаяся на кличку Ивка — кто-то передал, что она хочет петь у ТВИСТЕРА. В то лето БРАВО впервые лицезрели своих конкурентов. Позже Вадик стусовался с Хавтаном, а Усманов — с Тимом. Оказалось, что контрабасовая преподавательша Тимура в Гнесинке давала уроки Усманову летом и осенью 86-го.
Становилось заметно — Лис делает гораздо меньше, чем обещал и пытается присвоить монополию на твисты. Ни слова не говоря, они вывезли свой нехитрый скарб на усмановскую квартиру к великому неудовольствию его матери, никогда прежде не державшую живого контрабаса в комнате хрущобы. При этом трио продолжало выступать в кафешках и подобных престижных точках, возя контрабас и барабаны на себе по метро. Ближе ко дню совковой молодежи намечалась "работа" во Фрязино — "где все женщины были наши", в "Молоке" и "Синей Птице".
В "Молоке" всегда был бардак — даже на открытии ейного сезона тусовка уронила в фонтан огромную стоваттную колонку, которая плыла и играла! В традициях джемов Усманов вытащил на сцену Тима: БРАВО в тот день работало на стадионе Олимпийской Деревни. Тим играл на басу, а Усманов пел "Johnny B.Goode" и валялся с микрофоном вокруг фонтана. Традиционными стали стычки с властями по вписанию Алены с гримом и тусовкой. В День молодежи играть пришлось на улице, на ступеньках между "Молоком" и Большим концертным залом Олимпийской Деревни (где они позже справили пятилетний юбилей): от 8-тысячной толпы ступеньки отделяли канаты и редкая цепь милиции. Одетые и причесанные, они шли к сцене под восхищенный шепот толкущейся тусовки: "Советские СТРЭЙ КЭТС!" После их выступления Градский заявил в микрофон: "Вот тут пели блюз, дык я тоже щас спою!" и сделал "Long Tall Sally" — сидеть как истукан, когда Вадик скакал вверх-вниз по ступенькам и показывал ему язык в соло, становилось уже неприлично. В этот самый момент подкатило два автобуса люберов и завязали драку с металлистами, после чего Гагаринский райком партии, а вслед за ним и комсомол обвинили "вокально-инструментальный ансамбль "Мистер-Твистер" в учинении массовых беспорядков"; а Саша "Стоматолог", возглавивший позже московский мотоциклетный клуб "Ночные волки", вправлял в участке челюсти обеим сторонам, невзирая на лица.