Егор Тимурович

Для меня это личная утрата. Я никогда не был знаком с Гайдаром, хотя для этого знакомства была масса возможностей. Но он с начала реформ в России будто был рядом. Сначала как человек, который где-то там каждый день сражается за мою свободу, за мое будущее. Это было очень близко и очень реально.

Потом Гайдар присутствовал в моей жизни как скромный преподаватель в ВШЭ. Когда еще эта аббревиатура не была каждому известна и когда приходилось, немного стесняясь, ее неблагозвучие объяснять и расшифровывать, я всегда начинал презентацию родной школы как места, где преподает он. Потом уже шли Ясин, Шохин и все остальные имена, но он был глыбой. Жизнь показала, что так и остался глыбой, пока другие, кроме, разве что Евгения Григорьевича, мельчали.

Но самые мои счастливые годы с Гайдаром были последние. Любая его книга – потрясающая по увлекательности, упоительная по интеллектуальной напряженности дискуссия с большим ученым. Как я ждал новых его книг, его интервью, комментариев! Некоторые его высказывания и действия последних пары лет вызывали вопросы, но, ей-богу, это все такая мелочь по сравнению с тем, что он сделал. Как я рассчитывал на то, что у нас впереди еще двадцать пять – тридцать – сорок лет такого общения.

Конечно, ранний уход человека всегда шокирует. Но теперь я, кажется, прихожу к пониманию, что Бог призывает каждого ровно тогда, когда его час наполнился. Не раньше, не позже. Его мартовская беседа с Познером раскрыла, обнажила до боли эту правду. Это были слова человека, который все о себе понял и место которого уже определено. Уход людей такого значения, как Егор Тимурович, не случаен и только будущее нам раскроет, стал ли сегодняшний день точкой или точкой с запятой в истории России.

Можно еще много и красиво говорить о его роли и его вкладе. Скажут и обобщат другие. По-моему бессмысленно: все, кто это понимают, и без того это понимают, кто нет – может быть поймут, но не сейчас.

Для меня тогда, в 90-е он был как Аарон рядом с Ельциным-Моиссем, которые вели русский народ из семидесятилетнего рабства коммунизма. Пускай Моисей сам был среди приближенных фараоновых слуг, а Аарон одним из его многочисленных писцов. Но когда они начали этот путь из рабства, дали народу шанс и возможность выбора. Дали мне лично мой персональный шанс стать собой, не сгинуть на строительстве очередной пирамиды, не лечь костьми ради возведения памятника мумии.

Но история выхода русского народа из рабства куда печальнее истории народа еврейского. Может потому, что менее любим Богом, Красное море тогда, в 90-е, само не расступилось. Не знаю, ждал ли этого Моисей, но Аарон был готов, что чуда не будет. А народ даже не отважился переплыть это море трудолюбием, усердием и терпением. Народ начал проклинать тех, кто вывел его из рабства. Умирал при возведении пирамид, прославлял живых мертвецов, терпел десятилетия гнета и страданий, истекал кровью по прихоти тиранов, но тогда не потерпел, не напрягся, не совершил последнее усилие ради собственной свободы, ради Земли Обетованной.

Теперь у народа другие вожди, которые убеждают, будто там, в рабстве, было самое оно, и что не так страшно, когда ты раб, если под тобой есть другие рабы. Мол, выход из рабства – крупнейшая геополитическая катастрофа века. Двадцать лет ходит этот несчастный народ по кругу, но так и не может выйти из земли Египетской и, похоже, вернулся на то же место, откуда начал. Снова поет славу фараону, поставившему себе вечный памятник из костей человеческих и плоти.

Мне горько осознавать, что Егора Тимуровича больше нет. Да покоится в мире. Остается только надеяться и верить, что народ, который он совсем недолго вел, перестанет ходить по кругу, сможет вырваться, уйти из рабства.