Кто свято верит – ясно видит
Иэн Макьюэн, «Невыносимая любовь»
Пока мировой думательный процесс стремительно и безвозвратно меняется, я займусь тем же, чем занималась всегда и что, по моему скромному мнению, является единственной стабильной вещью в нестабильном мире - литературой. Или критикой.
Недавно я прочитала произведение, которое во многом несвойственно моим литературным предпочтениям. «Невыносимая любовь» Иэна Макьюэна. Забавный перевод заголовка, кстати, который в оригинале звучит как «Enduring Love», что, в общем-то, полная противоположность русскому переводу.
В центре сюжета находится жизнь счастливой пары средних лет, Джо и Клариссы. История начинается с того, что главный герой, Джо, встречает свою гражданскую жену Клариссу, вернувшуюся из командировки. Они планируют устроить пикник в пригороде Лондона, но их идиллия нарушается внезапным мужским криком. Пилот огромного воздушного шара потерял управление, и теперь шар несется по полю с маленьким мальчиком в корзине. Джо и несколько других людей спешат на помощь. Сначала все как будто бы идет хорошо — воздушный шар на земле, а ветер утих. Но мать природа умеет удивлять. Внезапный порыв ветра поднимает шар вместе с шестерыми спасателями. Когда мы видим, что кто-то попал в беду, мы бескорыстно спешим на помощь, однако, в какой-то момент, когда к нам приходит понимание безнадежности ситуации и тщетности наших усилий, мы просто отпускаем… Это то, что подумали сделать пятеро из шести спасателей, они выбрали себя и решили отпустить веревки, пока не стало слишком поздно и они не оказались слишком высоко над землей. Шестой спасатель проявил невероятную отверженность и продолжил висеть. Логан, единственный и неповторимый герой, в итоге погиб. Он выбрал кого-то другого и погиб, в то время как другие предпочли быть эгоистами и остались живы.
Эта трагедия описывается как ключевое событие жизни почти всех его участников и концом размеренной жизни нашей пары. Как оказалось, один из участников только что создавшейся команды по спасению мальчика, Джед Перри, неверно истолковав подбадривающий взгляд Джо, решил, что тот в него влюбился и тут же ответил ему «взаимностью». Википедия называет это «гомоэротической одержимостью с религиозным подтекстом», так как Джед не просто ответил взаимностью, но решил, что он ниспослан самим богом, чтобы вернуть Джо веру. Так начинается череда преследований и угроз, которые влияют на жизнь Джо и Клариссы.
Мне всегда казалось, что люди познают себя лучше только во время какого-то ожесточенного спора. Пока мы пытаемся доказать нашему оппоненту правоту своих взглядов, мы задумываемся и придаем оценку тем вещам, о которых иначе и не стали бы думать. В этом, скорее всего, кроется и простое человеческое желание опровергать, оспаривать и отрицать. Так и я, не зная, с чего начать «обзор» прочитанного текста, решила посмотреть, что думают люди и почти сразу же нашла вдохновение. Многие читатели романа не оценили медленность сюжета и обилие деталей о жизни рассказчика, которые, по их мнению, только мешают и отвлекают. Я, конечно же, хочу с этим поспорить.
Иэн Макьюэн вам может быть известен благодаря фильму «Искупление» с Кирой Найтли в главной роли. Фильм был снят по его одноименному произведению.
Возможно, кто-то бы поспорил, что, прочитав всего два произведения автора, еще рано давать какую-либо характеристику его стилю, но я все же рискну. Несмотря на то, что повествование в «Невыносимой любви» ведется от первого лица, отпечаток стиля Иэна, конечно, присутствует. И во времена прочтения «Искупления» и сейчас я все удивлялась этому умению так незаметно менять окружающую обстановку и уносить читателя с собой сквозь временную нить, не меняя при этом хронологической последовательности. Вот мы сидим с главным героем в машине и едем за город, а через десять строчек мы уже находимся в гостиной и спорим с его сожительницей, при этом не забывая свое основное действие — сидеть на заднем сидении машины главного героя и ездить с ним за город. Герой вспоминает, странствует по аллеям памяти, задумывается, и во все эти процессы включает и читателя. При этом, перед нами не поток сознания, не сплошная волна бессвязного текста, а четко структурированные мысли. Произведение наполнено психологизмом, а потому, все то, о чем повествует главный герой важно. Эти мысли, которые многим читателям показались скучными и ненужными, как раз и являются основной канвой повествования. Да, я вроде бы и дипломированный филолог, но все же здесь я добавлю, что «по моему скромному мнению» главное событие романа, а именно, болезненная одержимость одного человека другим, на самом деле не является главным событием. Мне кажется, что именно то, как это событие отражается на спокойной жизни главного героя и является центральной нитью повествования. Это подтверждается и наличием ненадежного рассказчика, и его странствиями по аллеям памяти, и его оценочными рационалистическими суждениями, сквозь призму которых мы видим книжный мир. Именно то, как человеческое сознание реагирует на различные внешние (и довольно необычные) факторы; как эти факторы преломляют траекторию жизни, как они влияют на отношения с другими людьми — вот, о чем это произведение и вот зачем нужны детали о жизни главного героя.
Еще одна отличительная характеристика текста — кинематографичность. В целом, с развитием технологий, литература пытается не отстать и пускай и словесно, использовать все новые и модные механизмы. Честно признаюсь, я не знаю, как именно описать здесь кинематографичность текста. Представьте какой-то триллер, где детально показывают, как было спланировано убийство. Или вспомните как Шерлок (в сериале) рассказывал, как он «читает» людей. Как камера приближается к какой-то детали и показывает ее со всех сторон. Если говорить научными терминами, то кинематографичность в литературе описывают как «характеристика текста с монтажной техникой композиции, в котором различными, но прежде всего композиционно-синтаксическими средствами изображается динамическая ситуация наблюдения». К этому же следует добавить и поликодовость текста. Во-первых, несколько раз повествование прерывается письмами, а во-вторых, в конце нам представлены два вложения: письмо и вырезка из какого-то научного журнала. Получается, автор (в данном случае сам Иэн Макьюэн, не рассказчик) использует тексты разного характера (интертекстуальность). При этом письма являются все также ненадежным способом повествования, и единственный текст, который может претендовать на надежность — заметка о болезни в научном журнале. К слову, Перри действительно был болен очень редкой болезнью, которая называется синдромом де Клерамбо.
Следующее, что я хотела бы затронуть — это один из главных вопросов романа: кто первый отпустил веревку? Ответ на этот вопрос мы не получили. А все из-за того, наш рассказчик убежден, что не он был первым. При этом сам рассказчик рационалист и он подозрительно часто говорит о том, что кто свято верит – ясно видит. Являясь физиком по образованию, главный герой пишет статьи, где объясняет сложные научные феномены простыми словами. Одной из тем его статей было то, как ученые, убедив себя в собственной правоте, выдвигали смехотворные теории. В целом, эта идея самовнушения является лейтмотивом всего произведения (ведь и главный антагонист, в общем-то буквально болен из-за самовнушения). Внимательные читатели понимают, что ими манипулируют, что нельзя верить всему прочитанному, что мы — только подсознание рассказчика, который сам в себе сомневается. И поэтому мы знаем ровно столько, сколько нам позволяет узнать рассказчик, ибо мы всего лишь отражение его сознания.