Кислый виноград доминантного альфы. Глава 64
Хёну вернулся в особняк на следующий день вечером. Джером, ожидавший у входа, восторженно приветствовал отца, прибывшего на машине водителя Юна точно в обещанный день.
Увидев, что дворецкий дружелюбно держит Джерома за руку, Хёну удивлённо поднял брови, отчего дворецкий, видимо смутившись, покашлял и прочистил горло. Хёну слегка улыбнулся и спросил Джерома:
Хёну округлил глаза, заметив, что Джером избегает его взгляда. Неужели они поссорились?
- Что-то случилось, пока меня не было?
Когда Хёну обратился к дворецкому, он заметил, как Джером крепко сжал руку дворецкого. Будто подавая сигнал ничего не говорить.
Дворецкий, изображая неведение, отрицательно покачал головой. Переводя подозрительный взгляд с дворецкого на Джерома, Хёну проводил сына в свою комнату.
- В детском саду всё было хорошо?
Джером, усевшись на кровать, кивнул.
- А еда? Говорят, ты плохо ел, пока меня не было.
- Папа знает всё. Дядя готовил тебе карри?
Однако выражение лица Джерома было мрачным и подавленным, совсем не как у человека, говорящего о вкусной еде. Хёну, переодевавшийся в униформу, не заметил этого, когда из-за спины раздался голос Джерома.
- Если я буду плохо себя вести и буду непослушным, нам придётся снова жить отдельно?
Хёну, только что надевший пиджак, резко обернулся к Джерому.
- Дядя Тэгон - хозяин этого дома? Значит, я должен его слушаться, чтобы мы с тобой не расстались?
- ...О чём ты говоришь, Джером?
- ...…
Хёну, стараясь скрыть удивление, подошёл к Джерому. Глядя в глаза мальчику, плотно сжавшему губы, он спросил:
- Что-то случилось между тобой и дядей, пока меня не было? Расскажи.
- С папой нужно быть честным, без секретов. Что-то произошло с дядей Тэгоном?
Джером упрямо покачал головой. Глаза Хёну сузились. Он был уверен, что между Тэгоном и Джеромом что-то произошло в его отсутствие. Напряжённый от поведения Джерома, который явно что-то скрывал, Хёну внезапно вспомнил первую встречу Джерома и Тэгона.
Тот холодный взгляд, которым Тэгон смотрел на Джерома, прижимавшегося к нему. Взгляд, словно готовый безжалостно устранить всё, что мешает. Этот взгляд напомнил ему далёкое прошлое, когда такие же леденящие глаза безжалостно изучали его живот, и Хёну невольно скрыл тогда правду о Джероме.
С самого начала он знал, что Тэгон недоволен присутствием Джерома. Тем не менее, когда Тэгон пришёл к нему, убеждая привести Джерома в особняк, Хёну почувствовал необъяснимую уверенность. Сильную уверенность в том, что Тэгон никогда не причинит вреда Джерому.
Но если бы его спросили, почему он так чувствовал, он не смог бы дать чёткого ответа. Это была область интуиции, которую невозможно объяснить словами.
Хёну до сих пор не понимал, почему выражение лица Тэгона, осматривающего домашнюю обстановку, его взгляд на неумелую ручную строчку на любимой игрушке Джерома, его голос, упрекающий Хёну за жизнь в таком месте - почему всё это ощущалось как утешение для его собственной трудной жизни.
Было ли всё то, что казалось заботой со стороны Тэгона, лишь его собственной иллюзией?
Он своими глазами видел, как особняк постепенно становился теплее для Джерома. Ощущение того момента, когда они с Тэгоном обменивались шутками о будущем Джерома, до сих пор было таким живым.
Чем больше он думал, тем меньше понимал. Хёну глубоко вздохнул от чувства безысходности.
Он вошел в комнату Тэгона, неся еду для троих. После того как все было расставлено и они сели за стол вместе, над ними повисла тишина. Атмосфера казалась даже более мрачной, чем в день, когда Джером впервые прибыл в особняк.
Хёну, напряженно наблюдавший за атмосферой между Тэгоном и Джеромом, в конце концов с шумом положил свои палочки.
- ...Что всё-таки произошло? Вы двое поссорились, пока меня не было?
Джером и Тэгон, словно сговорившись, молчали, и их позы были похожи как отражения в зеркале.
Хёну внутренне почувствовал облегчение, увидев, что Джером, хоть и с настороженностью по отношению к Тэгону, начал есть как обычно. Похоже, конфликт был не настолько серьезным, чтобы они не могли обедать вместе.
Пытаясь разрядить обстановку, Хёну шутливо упрекнул Тэгона:
- Ты что, ссоришься с пятилетним ребенком?
Хёну ожидал, что Тэгон выразит недовольство его упреками, особенно учитывая, что он не знал подробностей. Однако, вопреки ожиданиям, никакой реакции не последовало.
Озадаченный таким поведением Тэгона, Хёну повернулся к Джерому. Он заметил, как Джером, накалывая сосиску на вилку, украдкой посматривает на Тэгона. Хёну демонстративно положил гарнир на рис Джерома и громко сказал:
- Джером, хочешь пойти в кино на выходных?
- Да, мультфильм, который я смотрел в детстве, снова показывают. Пойдем вместе!
Лицо Джерома, на котором всё это время висели тёмные тучи, просветлело. Когда его угрюмые движения ложкой стали более энергичными, Хёну тоже начал активнее разделять закуски на мелкие кусочки и подкладывать их сыну.
Тэгон наблюдал за ними с непонятным выражением лица.
В выходные Хёну с Джеромом, который с нетерпением ждал этого дня, сели на автобус и направились в город. Было заметно, что погода стала гораздо теплее. Одежда людей на улицах стала легче. После последних холодов, которые ещё могли наступить, вскоре должна была прийти весна. А затем, с Тэгоном...
Услышав нетерпеливый зов Джерома, Хёну отбросил свои мысли и вошел в кинотеатр.
Пока Хёну подходил к киоску для покупки билетов, Джером с интересом разглядывал снэк-бар, источающий сладкий аромат. На самом деле, Джером больше предвкушал сладкий карамельный попкорн, чем сам фильм.
На большом экране внутри кинотеатра с захватывающими звуковыми эффектами транслировался трейлер текущего фильма. Однако Хёну улыбнулся, видя, что Джерома интересовала только попкорн-машина, где весело подпрыгивали зерна кукурузы.
Когда он коснулся экрана киоска и настраивал количество человек - один ребёнок, один взрослый - чья-то незнакомая рука внезапно протянулась сзади и изменила число взрослых на два.
Обернувшись на знакомый запах, Хёну увидел, что за ним стоял Тэгон.
Пока Хёну, не зная, как реагировать на это нелепое заявление, колебался, трейлер фильма закончился, и начался рекламный ролик, при виде которого он широко раскрыл глаза. На большом экране появилось лицо Макрея.
Нежная фортепианная мелодия звучала так сладко, словно лепестки цветов, кружащиеся в весеннем ветру. Камера, которая детально показывала его изысканное лицо, переместилась на пепельные волосы, развевающиеся на ветру. На запястье, когда он отбрасывал разметавшуюся челку назад, были дорогие фирменные часы, которые любой мог узнать. Те самые часы, которые он мельком видел на обложке журнала. Металлический циферблат того же пепельного цвета, что и его волосы, мягко сиял, меняя блеск в зависимости от угла.
От зловещего голоса, раздавшегося у самого уха, Хёну очнулся и медленно повернул голову, уставившись на стоящего рядом Тэгона.
По спине пробежал холодок, когда он заметил, как Тэгон смотрит на лицо Макрея на экране, вернее, не на лицо, а пристально вглядывается в его синие глаза.
Голос Тэгона, который неотрывно смотрел на экран острым взглядом, с напряжёнными желваками на крепко сжатой челюсти, снова коснулся его ушей, от чего волоски встали дыбом.
Хотя он не совершил никакого преступления, от настойчивости Тэгона сердце беспричинно заколотилось.
Он не знал, что ответить на вопрос Тэгона. Годами они даже не справлялись о делах друг друга. Можно ли назвать знакомством отношения, в которых не было ни контактов, ни даже вестей – жив человек или мёртв? Нет, даже не касаясь вопроса общения, Хёну просто не мог подобрать подходящих слов, чтобы определить свои отношения с Макреем.
Друг? Сосед? Постоянный клиент? Перебирая варианты, Хёну вспомнил, что терпение Тэгона не безгранично, и поспешно выпалил:
- Когда я был в Америке, мы жили по соседству и были знакомы.
Взгляд Тэгона наконец оторвался от Макрея и остановился на Хёну. С выражением лица, будто он сдерживает что-то изо всех сил, он настойчиво всматривался в лицо Хёну. Его взгляд был острым, как у следователя, выискивающего скрытую правду.
И... в ответ на допрос Тэгона Хёну растерянно добавил:
- Он часто бывал клиентом в мамином кафе.
Снова столкнувшись с допросом, Хёну машинально подбирал слова, но затем осознал что-то странное и закрыл рот.
...Почему его вообще допрашивают? Запоздало возник вопрос.
Это был период, когда они полностью оборвали связи и жили каждый своей жизнью. Не было причин подвергаться такому допросу от Тэгона, как и обязанности отвечать. Тем более об отношениях с Макреем, которые теперь ничего не значили. К тому же, честно говоря, больше и сказать было нечего.
В ответ на слова Хёну бровь Тэгона дёрнулась. Его кадык однажды качнулся вверх-вниз, а уголок рта мимолётно искривился в холодной усмешке.
Наконец тихий низкий голос, вырвавшийся вместе с выдохом, впился в чувствительные барабанные перепонки.
- Судя по тому, каким душераздирающим взглядом ты смотрел, решил, что он тебя избил.
В тот момент, когда Хёну, резко нахмурившись, поднял взгляд на Тэгона...
Он увидел бегущего к нему Джерома. Похоже, только на полпути заметив Тэгона, стоящего рядом с Хёну, шаги Джерома заметно замедлились. Его светлое лицо мгновенно помрачнело.
К ушам Хёну, который дёрнулся, готовый броситься к Джерому с резко изменившимся выражением лица, снова донёсся голос Тэгона:
- А, я совсем забыл. Говорили же, что он умер от передозировки.
На лице Хёну, обернувшегося к Тэгону, отразился шок. Взгляд Тэгона, прямо смотрящего на такого Хёну, был холоден.
- Я решил больше не верить твоим словам, но вот этому, пожалуй, поверю.
Теперь стало понятно, чем вызвано странное поведение Тэгона. Он ошибочно полагал, что Макрей – биологический отец Джерома.
...Почему? Только из-за того, что цвет глаз такой же, как у Джерома?
Пока Хёну пытался понять, откуда взялось это абсурдное недоразумение Тэгона, в его сознании всплыло воспоминание о журнале, купленном несколько дней назад в книжном магазине. Только сейчас он вспомнил о нём - из-за новостей о травме тёти Кёнэ он был настолько расстроен, что совершенно забыл об этом.
...Он видел. Он точно видел. Несомненно, Тэгон увидел обложку журнала, который он купил.
Хёну, обеспокоенный тем, какое интервью могло быть в журнале, чтобы довести Тэгона до такого состояния, только собрался открыть рот, чтобы исправить его заблуждение.
- Молодец. Не упоминай больше этого мертвеца, даже не думай о нём, и дальше делай как сейчас.
От слов Тэгона, перебившего его, лицо Хёну окаменело.
...Что значит "делай как сейчас"? Когда у него такое нелепое заблуждение...!
Хёну, не сдаваясь, снова открыл рот, обращаясь к Тэгону:
От властного крика Тэгона, вырвавшегося как взрыв, Хёну застыл всем телом.
Взгляд Тэгона, насильно затыкающего ему рот, бешено метался. В этом угрожающем взгляде сквозило какое-то отчаяние.
- Каждый раз, как открываешь рот, ты врёшь, зачем мне слушать ещё? Не хочу слышать твои слова.
- Умер от передозировки, говоришь. Я же сказал, что поверю. Так что больше ни слова.
Отведя взгляд от побледневшего Хёну, Тэгон, глядя на Джерома, добавил:
- Улыбнись. Из-за тебя Джером нервничает.
Хёну резко повернул голову к Джерому. Почувствовав неладное, тот с тревогой во взгляде переводил глаза с него на Тэгона и обратно.
- Даже если не получается, постарайся.
Хёну поспешно отвернулся в сторону, избегая Тэгона, который, словно показывая пример, мягко улыбнулся ему. От этого жуткого контраста у него мурашки побежали по спине.
Пока мысли Хёну полностью испарились из головы, Тэгон закончил покупку билетов. Затем подошёл к Джерому, наклонился и протянул билет с персонажем мультфильма.
- В прошлый раз дядя был неправ.
- Поэтому сегодня дядя только что пообещал папе выполнить всё, что Джером захочет.
Джером, не убирая недоверчивого взгляда, искоса посмотрел на Тэгона. Тот, красиво улыбнувшись Джерому, ласково подмигнул Хёну и сказал:
Щёки Джерома, впервые увидевшего улыбающееся лицо Тэгона так близко, покраснели. У Хёну, наблюдавшего за ними, перед глазами закружилась головокружительная карусель.
На предложение Тэгона выполнить любое желание Джером попросил всем вместе пойти в парк развлечений.
Договорившись отправиться туда сразу после фильма, все трое вошли в кинозал к назначенному времени.
Хотя явные намерения Тэгона, решившего во что бы то ни стало соблазнить Джерома, были неприятны, из-за вновь нахлынувшего чувства вины перед сыном Хёну не смог отклонить эту просьбу.
Если подумать, Джером никогда первым не просил что-то купить или сходить куда-то. Когда они в последний раз были в парке развлечений? В толпе людей наверняка будет тяжело. Поэтому и не водил его туда, но теперь, когда Джером без малейших колебаний попросил пойти в парк развлечений, Хёну почему-то ощутил горечь во рту.
Пока Джером, обнимая большое ведро попкорна, был сосредоточен на фильме, Тэгон накрыл левую руку Хёну, лежащую на подлокотнике.
Хёну, не испытывая никакого желания мило держаться за руки с Тэгоном, попытался резко вырвать её, но чем больше он сопротивлялся, тем крепче тот сжимал, пока их пальцы не переплелись.
Это было нелепо. Хёну перевёл взгляд с экрана и уставился на Тэгона. Хотя тот наверняка чувствовал его взгляд, он невозмутимо смотрел вперёд, не шевелясь.
Невозможно было понять, о чём он думает. Только что допрашивал как неверного любовника, затем заставил молчать, а теперь вдруг держится за руку. От таких перепадов настроения Тэгона, меняющего своё отношение как перчатки, у Хёну скрипели зубы.
"Даже если не получается, постарайся."
Что именно? Улыбаться перед тобой? Молчать и держать рот на замке?
Сам неправильно всё понял, а объясниться не даёт. Чем больше думал об этом, тем противнее становилось. Так вот что он имел в виду, говоря, что больше не верит его словам.
"Каждый раз, как открываешь рот, ты врёшь."
Ладно, думай что хочешь. Я не хочу стараться ради того, кто не желает слушать.
Он не видел смысла пытаться исправить недоразумение с человеком, который совершенно ему не доверяет. Изначально ему было всё равно, что тот думает. Но всё равно временами накатывала невыносимая обида.
В такие моменты Хёну изо всех сил пытался высвободить руку из хватки Тэгона, но безуспешно. До конца фильма тот не отпускал его руку, так что её чуть не свело судорогой.
Пока они добирались до парка развлечений через плотные пробки выходного дня, Хёну пришлось постоянно разминать левую руку, которая онемела, словно потеряв кровообращение.
Парк развлечений, как и ожидалось, был переполнен огромным количеством людей. Даже с билетами на быстрый проход из-за большой очереди они смогли прокатиться всего на трёх аттракционах. Но Джерому, похоже, даже просто наблюдать за людьми было в радость – он постоянно восклицал "Папа, папа!" и тянул его за собой, не переставая улыбаться, отчего у Хёну щемило сердце.
Раз он так радуется даже такой малости, надо было привести его раньше...
Было стыдно, что не понял желания Джерома – он просто хотел проводить время вместе в весёлом месте, даже не катаясь на аттракционах.
Когда они, наблюдая за ярким парадом, отдыхали на скамейке, взгляд Джерома надолго задержался на розовой сахарной вате в руках ребёнка его возраста. Тэгон, ловко заметив это, спросил:
Джером, сверкая глазами, энергично закивал.
Если бы они пришли вдвоём с папой, ему пришлось бы долго упрашивать, чтобы получить сахарную вату, но дядя, словно прочитав его мысли, сам предложил. Джером, чья настороженность к Тэгону уже полностью исчезла, широко улыбнулся, показывая зубы.
Как раз неподалёку заметили милую тележку, продающую сахарную вату.
Оставив позади Хёну, который пытался отговорить его покупать, Тэгон направился к тележке, увешанной сахарной ватой, а Джером последовал за ним. Его лёгкие прыжки весело отдавались от земли.
В тот момент, когда Джером только собирался взять Тэгона за руку, тот резко отдёрнул её, словно коснулся чего-то грязного, и опустил взгляд на мальчика. Испуганный Джером застыл с широко раскрытыми глазами.
Когда инстинкты Джерома уже готовы были забить тревогу от этого острого, холодного как игла взгляда...
- ...А, это Джером, напугал же.
Взгляд Тэгона, направленный на Джерома, как по волшебству мгновенно смягчился. Хотя он не стал тёплым, но одного того, что из него ушла леденящая холодность, хватило, чтобы у Джерома снова прорвалось дыхание.
Тэгон со своей острой наблюдательностью не мог не заметить шаги приближающегося Джерома. Но мальчик, не зная этого, смущённо выказывал раскаяние Тэгону, который сказал, что испугался из-за него. Тэгон слегка улыбнулся Джерому, словно показывая, что всё в порядке, и сказал:
До самого возвращения к скамейке, где сидел Хёну, Джером держал в одной руке сахарную вату, а другую его свободную руку Тэгон так и не взял.
Возможно, из-за того, что весь день был напряжён, наблюдая за Тэгоном и Джеромом, на следующий день Хёну свалился с сильной простудой. К счастью, это был выходной, и они с Джеромом провели день, валяясь в постели. Видимо, силы покинули и Джерома – он дважды за день засыпал.
Только к вечеру немного восстановив силы, Хёну позвонил тёте Кёнэ узнать о её здоровье. Как он и предполагал, она готовилась к выписке – завтра рано утром должна была покинуть больницу. Она выразила благодарность за всю помощь, оказанную Хёну за это время.
Даже после окончания разговора его не покидало неприятное чувство, будто он забыл что-то важное. В этот момент Джером заполз к нему в объятия.
- Джером, как тебе вчера? Было весело?
- А как теперь с дядей Тэгоном? Ты же в последнее время его сторонился.
Джером на мгновение затих, погрузившись в размышления, затем медленно произнёс:
- Сейчас всё хорошо. Мне нравится дядя Тэгон!
От слов Джерома о том, что ему нравится Тэгон, у Хёну на душе стало неспокойно, и он тихо вздохнул.
Он не знал, правильно ли поступает, делая вид, что не замечает очевидного ложного представления о себе. Но и не доверял Тэгону настолько, чтобы раскрыть всю правду о Джероме.
"Улыбнись. Из-за тебя Джером нервничает."
Его раздражало то, как Тэгон пытается манипулировать им, прикрываясь Джеромом.
О чём он только думает? Если бы можно было заглянуть в голову Тэгона. Как он относится к Джерому? Не использует ли его просто как средство контроля над ним?
Поскольку он не мог даже предположить, что на уме у Тэгона, ему не хотелось раскрывать даже малейшую часть правды о Джероме.
Джером вывел погружённого в раздумья Хёну из оцепенения.
- Мне кажется, дяде нравится только папа. Но это ничего. Мне тоже нравится дядя, который хорошо относится к папе.
От неожиданных слов Джерома Хёну чуть не поперхнулся. Может, он видел, как они держались за руки в кинотеатре? Хёну постарался спросить спокойным голосом:
- Что ты имеешь в виду? Дяде нравится папа? Почему?
- Хм, этого я тоже не знаю. Спроси у дяди!
Видимо, устав от расспросов, Джером, который всё время ёрзал, наконец выскользнул из спальни.
Хёну с тревогой наблюдал за Джеромом, который высыпал на ковёр в гостиной коробку с игрушками и начал играть с машинкой на колёсиках.
Слова Джерома о том, что дяде, похоже, нравится только папа, прозвучали так, будто его самого он не любит, и это тяготило. Возможно, Джером инстинктивно чувствовал, что Тэгон его не принимает.
Конечно, у Тэгона не было обязанности любить Джерома. Хёну понимал, что желание, чтобы тот любил Джерома так же сильно, как он сам, было эгоистичным. И всё же было обидно.
Когда он увидел холодный взгляд Тэгона, направленный на Джерома, инстинкт защиты собственного ребёнка сработал раньше разума, но, видимо, в глубине души он надеялся, что Тэгон будет относиться к Джерому как к кому-то особенному.
Возможно, тот по-своему старался изо всех сил. Даже если этот способ заключался в том, чтобы надевать маску улыбки. Однако чем дольше это продолжалось, тем больше страдали все.
Пришло время оставить напрасные надежды и желания. Может быть, стоит уйти из особняка и поискать другую работу, даже если зарплата будет не такой удовлетворительной?
Погрузившись в бесконечные размышления, Хёну очнулся только когда было уже за полночь. Он с трудом уложил Джерома, который капризничал, не желая идти спать. Из-за долгого дневного сна мальчик никак не мог уснуть, пришлось прочитать ему целых три сказки подряд.
Только на третий день после возвращения в особняк Хёну понял, что именно беспокоило его все выходные.
- Завтра ночью, до полуночи, приходи в мою комнату.
Руки Хёну, убиравшего со стола после ужина, замерли. У Тэгона начинался гон. Только тогда он вспомнил о супрессантах. Из-за того, что все выходные был совершенно не в себе, он совсем забыл, что нужно было купить новые, так как оставалось совсем мало.
По спине пробежал холодный пот. Даже превышая дозировку, он каждый раз беспомощно поддавался феромонам Тэгона. А теперь, когда тот был в состоянии гона, Хёну содрогался от одной только мысли, что может произойти. Он мог, жаждая удовольствия, перейти черту, которую нельзя пересекать.
Поспешно вернувшись в комнату, он высыпал на ладонь все оставшиеся супрессанты. Всего шесть таблеток. Недостаточно, но если правильно рассчитать интервалы между приёмами и экономно их принимать, можно было пережить течку, не потеряв полностью рассудок.
Крепко сжимая таблетки в ладони, Хёну сглотнул.
Ничего не решив окончательно ни о Джероме, ни о Тэгоне, при мысли о близости с ним в таком состоянии к горлу подступала тошнота.
Невольно вырвался глубокий вздох.
Хотя, когда ему вообще было спокойно на душе?
Не стоило усложнять - достаточно было просто сосуществовать, как крокодил и птица-чистильщик, в симбиотических отношениях под видом "благотворительности" и "спонсорства", как того хотел Тэгон.
Даже если очевидно, что Тэгон избегает Джерома, разве не достаточно того, что сам Джером этого не знает?
Почему нельзя просто считать, что Тэгон возвращает долг Джерому за его благодеяния? Почему он продолжает придавать значение каждому взгляду, каждому действию Тэгона, надеяться и раз за разом разочаровываться?
Казалось, будто где-то невидимо тлеют, как искры, остатки тех мучительных чувств, что когда-то давно горели к Тэгону. Словно чувство вины за невыполненные обещания, ответственность за его запечатление, сострадание к его детству – всё это, трансформировавшись в странном направлении, играло с его разумом.
Иначе почему каждая мысль о Тэгоне причиняет такую боль?
Глубоко зарывшись лицом в подушку, он натянул одеяло до макушки. Он не хотел больше ни о чём думать.
Очистив разум от мыслей, Хёну отдался поглощающему его бессознательному состоянию.
- Кхх...!
С мучительным стоном Тэгон крепко вцепился в простыню. Когда он перевёл затуманенный жаром взгляд на часы, время уже перевалило за полночь – был час ночи.
Из-за раннего начала приступа его измученное тело уже достигло предела.
В голове, где роились мысли о том, чем занят Хёну и почему до сих пор не пришёл, было так жарко, будто она горела в огне. Неужели он до сих пор не понял, что чем позже придёт, тем больше будет страдать?
Скрежеща зубами, Тэгон вдруг подумал об одной возможности. Не мог же он снова, как тогда, уйти из особняка без разрешения...
Как только эта мысль пришла в голову, Тэгон резко вскочил.
Шаги Тэгона, пересекающего тёмный коридор, куда из-за туч не проникал даже лучик лунного света, были полны ярости.
Когда Тэгон почти достиг лестницы, его зрение на мгновение исказилось, как в водовороте, и накатило головокружение, сопровождаемое ужасным жаром. Он резко остановился и, пошатнувшись, схватился за стену.
Казалось, будто грудь выжигает огнём. Задыхаясь от гнева, он спустился по лестнице. Незавязанный пояс халата волочился по полу. Обнажённые плечи Тэгона, стиснувшего зубы от невыносимой боли, блестели от пота.
В тот момент, когда он наконец ступил на последнюю ступеньку, его внезапно атаковал до безумия сладкий запах. Тэгон, пытаясь удержать затуманивающееся сознание, с проклятиями зажал рукой нос и рот.
Следуя дурному предчувствию, он побежал к комнате Хёну и распахнул дверь.
Сокрушительный аромат, сотрясающий весь гипофиз, хлынул в лёгкие Тэгона. Едва удерживая рассудок, который чуть не ускользнул, он вошёл внутрь и обнаружил Хёну, бессознательно распластавшегося на кровати.
Он схватил невменяемого Хёну за плечи и встряхнул, но тот только тяжело дышал, даже глаза толком не мог открыть. При этом его напряжённая грудь была совершенно мокрой.
Тэгон лихорадочно осмотрелся вокруг воспалёнными глазами.
- Супрессанты, что с супрессантами? А?
Если бы знал, что так будет, пришёл бы раньше. Он думал только о том, что его снова предали, и даже не предполагал, что Хёну окажется в таком состоянии.
Наконец в поле зрения Тэгона попала баночка на прикроватном столике. Он быстро потянулся и схватил её, по шее пробежал холодок. Она была слишком лёгкой. Открыв крышку и перевернув баночку, он обнаружил, что она пуста.
Тэгон с побледневшим лицом повернулся к Хёну.
Его грудь вздымалась и опускалась в такт прерывистому дыханию, пока он цедил слова сквозь зубы. Он тоже был на пределе.
Казалось, если он потеряет контроль хоть на мгновение, то окажется во власти инстинктов и разрушит Хёну. Может, лучше прямо сейчас вернуться в свою комнату и пережить это, сковав конечности?
Воспользовавшись моментом, когда сознание Тэгона, доведённое до предела, ослабло, из его тела начали сочиться густые альфа-феромоны. В ответ тело Хёну, лежавшего как труп, вздрогнуло.
Пока Тэгон, спрятав лицо в ладонях, терзался муками, не замечая, что Хёну пришёл в себя, он вдруг почувствовал, как его разум парализует от тепла, прильнувшего к его спине, и одновременно от ужасающе притягательного аромата, хлынувшего в лёгкие.
От горячего дыхания Хёну, опалившего ухо, волоски по всему телу встали дыбом.
Он больше не мог ни о чём думать. Перед силой вожделения к Хёну такие вещи как самоконтроль и сдержанность были не более чем красивой оболочкой.
Конец 5 тома
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty