Сказание о посланнике Тэ Сине. Вторая дополнительная история. Экстры. Глава 21-25
Спустившись с третьего этажа и осматриваясь, она услышала, как о стекло ударяются маленькие капельки. Хан Се Ён посмотрела в окно, покрытое каплями воды. Люди, не успевшие приготовить зонты, торопливо бежали. Разноцветные зонты начали захватывать улицы.
Казалось, этот дождь зарядил надолго. Хан Се Ён спустилась к входу на первый этаж и приготовила подставку для зонтов. Она вытирала грязный пол и укладывала противоскользящий коврик, когда почувствовала чьё-то присутствие.
Хан Се Ён, которая машинально начала приветствовать, оборвала фразу. Она заметила мужчину.
Мужчина стоял под проливным дождем. Его прозрачно-белая кожа и печальное, словно хранящее какую-то историю, лицо привлекали внимание. Его профиль, молчаливо смотревший внутрь кафе, был странно неподвижен. Хан Се Ён знала одного человека с такой же аурой.
Мужчина, не отрывая взгляда от окна, заговорил.
[Хон Юн снова потеряет память.]
Глаза Хан Се Ён расширились. Звук проникал не через уши, а впитывался в кожу.
[Ты должна поступить так же, как и в тот раз.]
Как и просил Чхон Ёнгён. Казалось, она знала, что будет сказано дальше, даже не услышав этого. Кто этот человек и почему Хон Юн снова потеряет память? Сбитая с толку Хан Се Ён лишь беззвучно шевелила губами.
Внутренняя дверь открылась, и из-за неё выглянула сотрудница.
Она ответила, повернув голову. Когда она снова посмотрела на то же место, там был лишь промокший от дождя пейзаж.
Бэк У, впервые за долгое время взявший отгул, наслаждался выходным по полной программе. День начался с йоги. Глядя на рассветное небо, он наполнял свое тело жизненной силой. Погрузился в медитацию под звуки поющей чаши, купленной за немалые деньги. Он хихикал от ощущения очищения тела и гордости за то, что стал таким прилежным человеком.
Затем он прогулялся в парке перед домом. Наслаждался лёгким ветерком и слушал шелест деревьев. Не забыл и покормить воробьёв. Иногда он замечал других молодых людей, которые так же кормили птиц, и внутренне радовался этому.
Ездить за рулём в любимой одежде, когда солнце светит ярче всего, всегда было приятно. Кафе, которое он заприметил, оказалось даже лучше, чем он ожидал. Перед сладким десертом и ароматным кофе он раскрыл книгу, выбранную вместе с Хон Юном. Он тайком хихикнул, чувствуя себя культурным и интеллигентным человеком.
Нельзя было пропустить и прослушивание музыки во время принятия ванны. Когда настроение поднималось, он громко подпевал песням так, что гудела вся ванная. Если бы он ещё и полюбовался ночным видом, то мог бы записать в дневнике, что это был просто идеальный день.
Но перед этим Бэк У включил планшет, чтобы проверить, за кем из умерших ему предстоит прийти завтра. Компетентный современный человек не пренебрегает работой даже в выходной.
Трое утром, один поздно ночью. Все мужчины. В частности, мужчина, который должен был умереть поздно ночью, должен был погибнуть на месте, сбитый пьяным водителем. Бэк У повертел в руках кружку и выпил её содержимое. Кружка, согревающая холодные руки жнеца, была подарком от Хон Юна. На ней мило улыбался белый щенок.
Хон Юн тоже погиб в автокатастрофе. В свои цветущие двадцать три года, прожив настоящий ад на земле, Хон Юн встретил Ли Тэ Сина. Он, который никогда по-настояшему не жил и не умирал, только сейчас начал жить по-человечески. Он наконец-то получил право, которым должна обладать любая душа, существующая в этом мире.
И такому несчастному ребёнку небо посылает новые испытания, как же оно безразлично. Бэк У тихо цокнул языком и проверил календарь. Прошла уже неделя с тех пор, как Ли Тэ Син пришёл в этот мир. Поскольку до сих пор было тихо, казалось, что на этот раз всё пройдёт без происшествий. Может, Учитель напоил его отваром из ядовитых насекомых? Это тоже было поводом для беспокойства.
Ах, да, было же ещё кое-что. Выйдя из комнаты, Бэк У прошёл по длинному коридору и открыл заднюю дверь лечебницы. Как только он включил свет, он начал рыться в ящике с лекарствами. Он собирался обработать драгоценные травы, которые Со Хви оставил ему два дня назад. Если расфасовать их по отдельным пакетам, Хон Юн сможет принимать их так же легко, как витамины.
Надо скорее приготовить и отдать Юн-и.
Решено было заменить любование ночным видом на это.
В этот момент одна из стен в комнате Бэк У исказилась. Как только открылись призрачные врата, тёмно-синяя энергия, словно взрыв, накрыла его лечебницу. Из неё появился Ли Тэ Син, на руках у которого был окровавленный Хон Юн. Бэк У, не успев даже удивиться, проверил дыхание Хон Юна.
Бэк У поспешно обошёл рабочий стол и достал из самого нижнего ящика аптечки мешочек с иглами. Пока Ли Тэ Син укладывал Хон Юна на кровать, он вымыл руки и сел у изголовья Хон Юна. Ли Тэ Син расстегнул одежду Хон Юна на груди. Бэк У, сделав глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями, поставил иглы. Повисла удушающая тишина.
Когда он в качестве экстренной меры воздействовал на акупунктурные точки, на лице Хон Юна слабо проступил румянец. Но и Бэк У, и Ли Тэ Син знали, что это лишь временная мера.
Что же произошло за эту неделю? Бэк У, немного успокоившись, украдкой взглянул на помрачневшее лицо Ли Тэ Сина.
- Вы не можете это контролировать?
Нет. Ли Тэ Син уже контролировал себя на пределе возможностей. Ли Тэ Син, не ответив, отступил от Хон Юна на шаг.
- Неужели и правда нет никакого способа?
Ли Тэ Син, стоявший столбом, больше даже не пытался скрывать свои эмоции. Получив ответ в его исказившемся лице, Бэк У скорчил гримасу.
Бэк У, всхлипнув, хотел разрыдаться.
Как бы Ли Тэ Син ни подавлял свои чувства разумом, состояние Хон Юна ухудшалось в реальном времени. Само существование Ли Тэ Сина было для него губительно. В таком случае, даже те три месяца отсрочки, которые они с таким трудом получили, могли оказаться бессмысленными.
«Не радуйся и не печалься слишком сильно, потому что в самый счастливый момент можешь упасть на самое дно». Здесь сработал закон человеческой жизни, о котором Со Хви рассказал в шутку. Почему бы не наказать их просто птичьим помётом, почему нужно причинять им страдания именно так?
Веки Хон Юна, до этого дышавшего без признаков жизни, медленно приподнялись. Его безвольные глаза осмотрелись по сторонам. Бэк У утирал слёзы. Заметив Ли Тэ Сина, сидевшего поодаль, Хон Юн слабо улыбнулся.
Ли Тэ Син понял, что означал его взгляд, говоривший «всё в порядке». Просьба обнять его и быть обнятым читалась так легко, что кончики его пальцев дрогнули. Но Ли Тэ Син не мог подойти к Хон Юну. Теперь уже не мог. Ли Тэ Син опустил голову.
Тогда глаза Хон Юна застлала влажная пелена. Не надо так, посмотрите на меня. Мы же знали, на что шли. Хон Юн, сглотнув ком в горле, шевельнул губами. Его и без того слабый голос сорвался и прозвучал хрипло.
В этот момент. Подул свежий и тёплый ветер. В прогалине, очистившей тяжёлый, застоявшийся воздух, прозвучал таинственный голос.
В поле зрения опустившего взгляд Ли Тэ Сина попали белые ступни.
Влажные ступни, казалось, ступали по водной глади. Ли Тэ Син беспомощно смотрел на подъём стопы с просвечивающими синими венами и на чётко очерченную лодыжку. И в тот же миг он заметил маленькую чешуйку под лодыжкой.
Он почувствовал запах синего моря. Огромное море, в котором под ярким солнцем отражались блики. Это был запах, скрытый глубоко в дождевых тучах, следовавших за Хон Юном. Ли Тэ Син поднял глаза. За стройно стоявшим прекрасным юношей лился свет.
Сквозь мощные лучи света виднелись ногти, словно инкрустированные белым нефритом. Стеклянные чешуйки, похожие на осколки волн, плотно покрывали длинное тело, сверкая на свету.
Это был не русал, а дракон. Он был и дождем, и морем, и водой. Белоснежный дракон с пышной гривой парил в воздухе.
Его мудрый, тысячелетиями накопленный взгляд устремился в лицо Ли Тэ Сина. Мощная аура, способная исказить пространство и время, окружила Ли Тэ Сина, словно запирая его. Белый дракон сказал:
Одновременно издалека донесся голос царя Ямы:
Вихрь ветра поглотил Ли Тэ Сина.
Бабочка, порхавшая в воздухе, покружила вокруг Ли Тэ Сина и, взмахнув крыльями, улетела.
Лёгкий ветерок щекотал щёку. Открыв глаза, Ли Тэ Син повернул голову, следуя за тёплым потоком, который словно приветствовал его. Яркий свет озарил его взор, и перед ним раскинулся цветущий холм.
Большие и пышные цветы, а также неизвестные полевые цветы колыхались на ветру. В ярко-синем небе плыли кучевые облака, а вдалеке горные хребты с густыми лесами и чистыми ручьями хвастались своей зеленью. Всё было настолько гармонично и прекрасно, что казалось, будто он попал в картину в жанре «горы и воды».
Однако, как бы хорошо ни была написана картина, она оставалась лишь копией реальности. Ли Тэ Син остро почувствовал неестественность, таившуюся в этом великолепном пейзаже.
Это место не было реальным. Это было пространство, созданное с помощью магии пространства, и его размер был пропорционален силе и способностям создателя. В этом смысле, не будет преувеличением сказать, что это был другой мир. Ли Тэ Син вспомнил глаза Белого дракона, смотревшие на него, казалось, насквозь.
С его силой, превосходящей пределы времени и пространства, это было вполне возможно. И если он действительно создал это место, то никто не смог бы его легко найти, и тем более выбраться. Даже такой, как Ли Тэ Син.
Тем временем Белый дракон, принявший человеческий облик, встал перед Ли Тэ Сином.
Когда подул приятный тёплый ветер, серебристые волосы Белого дракона легко развевались. Их блеск в лучах солнца был похож на картину.
В этом пространстве, наполненном лишь сюрреалистичным и непостижимым, была одна чужеродная деталь. Ли Тэ Син сосредоточил своё внимание на одежде Белого дракона. Это была одежда Хон Юна.
Прозвучал мягкий, но твёрдый голос. Ли Тэ Син встретился взглядом с Белым драконом.
Хрупкая внешность, из-за которой Хон Юн принял его за русала, была лишь видимостью. За спиной Белого дракона пылала энергия, противоположная тёмной ауре Ли Тэ Сина, похожей на ночь. Она была ничуть не слабее силы Ли Тэ Сина.
- Он ведь пожертвовал даже своей жизнью, так чего же ты не сможешь для него сделать? Захочется и луну, и звёзды с неба достать. Ты ведь именно такой.
Белый дракон знал историю Хон Юна и Ли Тэ Сина. С того самого момента, когда Хон Юн не отвернулся и захотел его спасти. С того момента, как он, сам оборвавший свои связи и силу, начал беспокоиться о похожем на него Хон Юне, Белый дракон вернул свой истинный облик.
- Баланс нарушен. Вы больше не сможете встречаться так часто.
Сила Ли Тэ Сина будет только расти, а Хон Юн, с его единственным телом и истерзанной душой, будет терять жизненную силу ещё больше, чем сейчас. Период в три месяца станет годом, затем десятью годами, а может, и несколькими десятилетиями. Ценой, которую им придётся заплатить, чтобы быть вместе, были боль и время.
- А что, если за время твоего отсутствия мир Хон Юна расширится, у него появится много новых связей, и даже твоё место будет занято? Всё равно захочешь всё ему отдать?
Глаза Ли Тэ Сина потемнели. Не отрицая и не подтверждая, он молча сверлил взглядом Белого дракона.
Этот грязный порыв - желание кроить по своему усмотрению человеческие связи Хон Юна и пропитать собой все его пять чувств - не утихал и в этот момент. Если так даже сейчас, когда Хон Юн смотрит только на него, то что же будет, когда его мир расширится, а связей станет больше… Ли Тэ Син насильно оборвал мысль. От одного лишь представления подступила тошнота.
- Думаешь, ты сможешь искренне принять тех, кто заполнит образовавшуюся после тебя пустоту?
Белый дракон беспощадно разоблачал ту алчность, с которой было тяжело столкнуться даже самому Ли Тэ Сину.
Он бросил всё, что имел, чтобы спасти Хон Юна от проклятия. Но любовь, перешедшая все границы, легко теряла равновесие. Сколько бы он сознательно ни старался, чёрная одержимость, кишащая в глубинах подсознания, не знала конца. Он не мог отсечь её, ведь она была источником силы, защищавшей Хон Юна от проклятия. Потому что это тоже было частью Ли Тэ Сина.
Если он даже сейчас не смеет открыто ревновать, то в будущем будет только хуже. Стоит взгляду Хон Юна хоть немного измениться, стоит уверенности в том, что они могут быть вместе, хоть немного пошатнуться, и любовь Ли Тэ Сина станет ядом, который будет разъедать их обоих. Движущая сила, помогающая переносить время и тоску, превратится в ужасное удобрение, взращивающее семена сомнений.
- Если даже ты не сможешь это преодолеть… этот ребёнок станет таким же, как я. Джэ Ха тоже был таким. Джэ Ха тоже…
Белый дракон, пытаясь стряхнуть воспоминания, прилипшие, словно пиявки, крепко зажмурился и снова открыл глаза.
Нужно остановить это сейчас, пока желание ставить Хон Юна на первое место всё ещё велико.
- Чтобы Хон Юн больше не плакал.
В этом и была причина, по которой Белый дракон привел сюда Ли Тэ Сина. Прежде чем потерявшее равновесие сердце совершит непоправимую ошибку, Ли Тэ Син должен был исчезнуть из мира Хон Юна.
- Только так Хон Юн сможет жить своей жизнью.
Было правильно покончить с этим сейчас. Когда в потерявшем равновесие сердце останутся лишь искажённая злоба и одержимость, он превратится в монстра, подобного Пульгасари. Подобно Имуги, который запер любимого в подземелье, куда не проникал ни один луч света, и, посчитав этого недостаточным, повесил засов на железную решётку. Белый дракон был уверен. Он уже пережил подобное, поэтому в этот раз должен был это предотвратить.
- Я знаю, что ты уже на пределе.
Даже когда он истекал кровью, а его жизнь угасала на глазах, для Хон Юна существовал только Ли Тэ Син. Пройдёт время, и даже если Ли Тэ Син будет его сковывать и мучить, Хон Юн всё равно останется с ним. Так не должно быть. Такая прочная связь - это не судьба. Это злой рок, скованный кандалами благодарности.
Если только Ли Тэ Син согласится, способ, который он так отчаянно искал, определённо существовал.
- Хон Юн забудет тебя и будет жить дальше. На этот раз я сотру его память наверняка.
Побочные эффекты, такие как опустошённость и одиночество, вскоре исчезнут. Если он будет строить отношения с обычными людьми и заручится помощью времени, ему будет немного тяжело, но не так мучительно больно, как сейчас. Хон Юн был человеком. Они оба должны были понять, каким огромным бременем является сама связь между человеком и не-человеком.
- Хон Юн не сможет тебя бросить, так что ты должен оборвать эту связь.
Хон Юн будет любить его до безрассудства. Каким бы ни было обращение, он будет держаться, цепляясь лишь за воспоминания о том, как его любили. Даже если будет знать, что это неправильно. Белый дракон тоже был таким. Хоть он и мог с лёгкостью уйти, он не мог на это решиться. Даже зная, что Имуги, которого он любил, уже изменился и навязывал ему нечто, что было ничем иным, как одержимостью и желанием обладать.
Когда-то было иначе. Он надеялся, что тот вернётся, и молился о том, чтобы снова получить ту любовь, что была раньше. Он сам заботился об их любви, оставшись в одиночестве, боясь, что она станет по-настоящему одинокой. Потому что его сердце, действующее по инерции, не знало другого пути.
Белый дракон произнёс, в каком-то смысле, жестокие слова.
- Хон Юн сможет быть счастливым.
Ли Тэ Син молча огляделся по сторонам. Это был совсем не тот взгляд, которым он осматривал это место вначале. Под тяжело опустившимися и вновь поднявшимися веками мрачно мерцали его тёмные зрачки.
Ли Тэ Син вспомнил тот раз, когда стёр память Хон Юна, чтобы спасти его. Сердце без промедления отозвалось болью. Вскоре оно заныло так, словно вот-вот разорвётся. Но Ли Тэ Син, не знавший, как утешить собственное сердце, посмотрел на свою грудь, словно на чужую.
Он знал. Если только стереть память, Хон Юн сможет жить и без него. В мире живых было предостаточно способов стать счастливым. Упрямился лишь он сам. В его повлажневших глазах промелькнула горечь.
- В тот день, когда Хон Юн умрёт, вы уйдёте вместе. Тебе нужно лишь ждать.
Находясь здесь, его никто не сможет найти, и он не сможет уйти, даже если захочет. Ли Тэ Син понял это в тот самый миг, как вошёл сюда. Если не убить Белого дракона, барьер не снять.
- Я дам тебе всё, что пожелаешь.
Но без него всё это не имеет смысла. Ли Тэ Син не стал добавлять этого вслух и надолго замолчал.
В словах Белого дракона не было ни единой ошибки. Сейчас, когда он перепробовал все способы и видел перед собой лишь отчаяние, предложение Белого дракона было единственным путём, на котором Хон Юн мог быть счастлив и не страдать.
Но он не хотел этого. Хон Юн принадлежал Ли Тэ Сину. Мой прекрасный и несчастный. Если прогнать Белого дракона и выйти из этого пространства, там будет Хон Юн. Он сможет видеть его - будь то три месяца или тридцать лет. И даже если Хон Юн умрёт раньше срока, даже если он устанет от него и от него останется лишь оболочка, он сможет удержать его.
Ли Тэ Син нахмурился. Это было не то, чего он хотел.
У него никогда не было ничего столь прекрасного. Возможно, поэтому он так цеплялся и был так жаден. Хон Юн, прекрасный даже в своём гневе. Когда он улыбался, в его ледяном сердце распускались цветы, а когда плакал - грудь сгорала от тревоги.
Он гордился тем, как тот к чему-то стремился и пытался достичь. Гордился тем, как он постепенно исцелялся и находил свой собственный путь. Он хотел поддерживать его и ободрять. Хотел быть не камнем преткновения, а попутным ветром, что надувает паруса.
Но Ли Тэ Син не смог стать таким. Мало того, что он отнимал у Хон Юна жизненную силу, он лишь выжидал удобного момента, чтобы поглотить и его душу.
А Белый дракон предлагал ему запереть самого себя. Существо, такое же чистое и величественное, как Хон Юн, говорило, что это единственный ответ. Ли Тэ Син ещё крепче сжал ножны меча в руке. В его затуманенных зрачках промелькнул свет.
Приняв решение, остаётся лишь действовать. Нужно идти вперёд, стиснув зубы и не оглядываясь. Вес ответственности был невообразим. И всё же, он думал, что это путь, усыпанный цветами, но оказалось, что и этот путь - неверный. Ли Тэ Син горько усмехнулся и в этот момент встретился взглядом с Белым драконом.
Завеса разорвалась, и между Ли Тэ Сином и Белым драконом кто-то вбежал.
Это был Хон Юн, который, не справившись со скоростью, рухнул на землю. Белый дракон в недоумении смотрел на Хон Юна, которого рвало желудочным соком - побочный эффект от прохождения через барьер. В пространство, куда никто не смел и шагу ступить без разрешения, вошёл - подумать только - человек.
Однако Хон Юн ничего не слышал и не видел. Словно обезумевший, он вертел головой, оглядываясь по сторонам, а затем со всех ног бросился в одном направлении. Ни тот факт, что он попал в тюрьму, замаскированную под цветущий холм, ни Белый дракон, смотревший на него погрустневшим взглядом, - всё это для Хон Юна было на втором плане. Его взгляд был устремлён лишь на своего возлюбленного, застывшего на месте, словно старое дерево.
Хон Юн, с лицом, промокшим от слёз - кто знает, как давно он плакал, - подбежал к Ли Тэ Сину и первым делом закрыл ему уши. Это было для того, чтобы оградить его от слов Белого дракона, которые наверняка повергли его в отчаяние и заставили почувствовать себя ничтожным.
Пропитанный слезами голос сорвался вместе со всхлипами. Хон Юн, не осознавая, как безобразно он плачет, отчаянно пытался удержать взгляд Ли Тэ Сина.
Несмотря на отчаянный зов, Ли Тэ Син хранил молчание. Хон Юн повысил голос:
- Нельзя стирать память. Мы же обещали.
Хон Юн отчаянно кричал, но взгляд Ли Тэ Сина был спокоен, словно он уже принял твёрдое решение. Хон Юн запаниковал, ему показалось, что он вот-вот задохнётся.
Они договорились любить друг друга. Они держались за руки и говорили, что если ничего нельзя поделать, то они откроют друг другу сердца, которые бережно хранили всё то время, что были в разлуке.
Хон Юн слышал все слова, которыми Белый дракон уговаривал Ли Тэ Сина. И чем больше он слушал, тем сильнее злился. Потому что ни Ли Тэ Син, ни он сам никогда бы так не поступили. Бесполезно было бы указывать пальцем и насмехаться, спрашивая, на чём основана такая уверенность. Для Хон Юна был лишь этот путь. Что ему десять лет, тридцать или даже сто? Его чувства пустили глубокие корни и прикипели намертво.
Он сказал, что Ли Тэ Син, как и возлюбленный Белого дракона, застоится и сгниёт. Но даже если так, это всё равно будет Ли Тэ Син. Если он причинит боль, он с готовностью примет её, если растопчет - он с радостью поцелует его ноги. Хон Юн был уверен, что сможет обнять Ли Тэ Сина и сгнить вместе с ним. Кем был для него Ли Тэ Син? Что он ему дал? Он был готов вынести любой, даже самый мучительный финал, лишь бы быть вместе, но Ли Тэ Син не соглашался.
Почему никто этого не понимает? Почему, когда я так отчаянно этого хочу? Ему казалось, что и всей жизни будет мало, чтобы любить его, поэтому он и усердно учился, и не боялся опасностей. Даже если бы ему суждено было умереть завтра, он хотел бы провести это время с ним. Раздосадованный и обиженный, Хон Юн зарыдал так, что, казалось, мир вокруг рушится. Ему было до смерти страшно от мысли, что на этот раз Ли Тэ Син не передумает.
Ли Тэ Син молча смотрел сверху вниз на Хон Юна, который захлёбывался слезами и соплями. Его сосредоточенный взгляд, будто он видел перед собой какое-то чудо, вскоре сменился безгранично нежным и трепетным. Ли Тэ Син обхватил ладонями мокрые щёки Хон Юна.
Он с нежностью заглянул в глаза Хон Юна, который от плача едва мог дышать. Это был взгляд влюблённого.
Пока моё тело не разорвут на куски, а душу не сотрут в порошок, - больше никогда.
Это были его самые искренние чувства, которые он так долго подавлял и отсекал, боясь причинить Хон Юну ещё больше боли. Лицо Хон Юна исказилось, и он зарыдал, как ребёнок. Дрожащее тело и прерывистое дыхание ясно выдавали его запредельное беспокойство. Даже таким он казался Ли Тэ Сину прекрасным. Он осторожно вытер уголки его губ и глаз и продолжил:
Даже если нам осталось не так много времени, давай проживём его вместе. Хон Юн, всхлипывая, посмотрел на Ли Тэ Сина, говорившего это. Когда тот несколько раз переспросил, правда ли это, ища подтверждения, Ли Тэ Син мягко улыбнулся. Но Хон Юн, всё ещё не в силах успокоиться и крепко вцепившись в его одежду, в какой-то момент рухнул, словно марионетка с обрезанными нитями. Все его силы ушли на то, чтобы найти Ли Тэ Сина, не зная, где тот находится, и прорваться сквозь это пространство.
Большая рука легко подхватила падающего Хон Юна. Ли Тэ Син решил, что похвалит его за то, что он, движимый одним лишь желанием найти его, превзошёл собственные возможности, чуть позже. А пока он осторожно уложил Хон Юна у своих ног.
Аккуратно сложив руки, он поднес их ко лбу. Опустился на колени и склонил торс. Движение, исполненное уважения и искренности, было медленным. Выразив почтение всем своим существом, Ли Тэ Син коснулся лбом тыльной стороны своих ладоней и произнёс:
Решение Ли Тэ Сина с самого начала не изменилось.
И звериная жажда, что бушевала в нём, и желание нежно оберегать его - всё сводилось к Хон Юну. Белый дракон заблуждался. У Ли Тэ Сина, вызывавшего его опасения, не было права решать. Напротив, именно Хон Юн был тем, кто принимал решения в жизни Ли Тэ Сина, был её центром. Если Хон Юн был непоколебим, то и Ли Тэ Син был непоколебим. Если Хон Юн упрямо выбирал путь там, где его не было, Ли Тэ Син лишь расчищал заросли и убирал камни, чтобы хоть немного облегчить ему дорогу.
- И всё же, если я изменюсь...
Выпрямившись, Ли Тэ Син глубоко полоснул себя по предплечью мечом жнеца. Он снова пал ниц и взмолился:
- Тогда накажите меня, заперев не в таком цветущем саду, а на ледяном утёсе.
Заставьте меня сожалеть и снова сожалеть, винить и упрекать себя за то, что я причинил боль Хон Юну. Можете создать для меня ад на земле. Только прошу, оставьте мне лишь дыхание, чтобы я мог удерживать проклятие Пульгасари, и позвольте мне исчезнуть, когда умрёт Хон Юн.
Ли Тэ Син достал тыкву-горлянку, полученную от Ямы, и почтительно протянул её двумя руками. Лицо Белого дракона едва заметно исказилось. Он понял, кто находится внутри тыквы. Внутри спал Имуги, которого он считал уничтоженным.
- Если вы беспокоились о Хон Юне, потому что он похож на вас, то, пожалуйста, поддержите Хон Юна.
Когда-то давно, будучи юным драконом, приплывшим с моря на сушу поиграть, он встретил в глубоком-глубоком источнике на острове молодого Имуги. Они влюбились с первого взгляда и страстно любили друг друга. Но через несколько сотен лет Имуги изменился. Он не мог смириться с тем, что, в отличие от Белого дракона, он так и не смог вознестись на небеса, и завидовал его превосходящим способностям. Негативные чувства породили сомнения. Сомнения заперли Белого дракона в клетку. Это было начало конца.
Белый дракон отдал свою жемчужину Ёыйчжу Имуги, снедаемому комплексом неполноценности и одержимостью. Ему было всё равно, что он больше не сможет вознестись. Даже когда он отдалился от тех, кто был ему дорог, и лишился даже тех немногих способностей, что у него оставались, Белый дракон был готов пожертвовать и большим, лишь бы вернуться в прошлое.
«Не обращай внимания ни на что другое. Я всех их убью».
Белый дракон смотрел на спину распростёртого Ли Тэ Сина. Невероятно гордый мужчина унижался, умоляя его.
В образе Ли Тэ Сина он увидел другого мужчину, у которого при улыбке появлялись ямочки. Это был возлюбленный Белого дракона, которому он был готов отдать всё на свете, с которым они шептались и делили тепло своих тел.
Белый дракон заплакал. Прозрачные, тихие капли покатились по его белым щекам. Он до боли скучал по времени, когда любил и был любим. Это были воспоминания, которые он не хотел забывать, несмотря на всё жестокое обращение. Безрассудное, безграничное чувство. Не таков ли и Хон Юн? Казалось, даже если будущее - это трясина, даже если есть лучший мир, этот миг он захочет защитить.
Белый дракон, смотревший на Хон Юна, кивнул.
Его бесшумные шаги направились к луже крови Ли Тэ Сина. Белый дракон коснулся её ладонью, принимая клятву.
З-з-з - З-з-з… Стрекотали цикады. Ребёнок в соломенной шляпе, глубоко натянутой на глаза, вошёл во двор. На руках у него было три только что сорванных персика. Животик, оголившийся из-за того, что футболка служила ему карманом, был туго набит. Ребёнок громко закричал:
Вышедшая из-за двери мама строго посмотрела на ребёнка.
Когда мальчик запрокинул голову, соломенная шляпа, которая была ему велика, съехала на спину. Летний солнечный свет опустился на его робкую, расплывающуюся улыбку. Глядя на эту светлую улыбку, даже мама, которая только что его отчитывала, невольно улыбнулась в ответ.
Маму звали Син Чон Хи, а мальчика - Хон Юн.
- Мам, ты же это любишь, - сказал Хон Юн, направляясь к водопроводному крану во дворе.
- Но один всё равно мой. Не отбирай, хорошо?
Он так сказал, но на самом деле Хон Юн был бы не против, если бы она съела все три.
Не снимая школьного рюкзака, Хон Юн тщательно вымыл персики. Когда он сел с мокрыми, капающими персиками на деревянную веранду, Син Чон Хи принесла поднос и нож для фруктов.
Хон Юн плюхнулся на пол веранды, раскинув руки и ноги звездой. По вискам стекали капельки пота. Спина и подмышки тоже были мокрыми от пота, но ему хотелось сначала съесть персик.
Син Чон Хи подтащила вентилятор и направила его на Хон Юна. Она включила самую сильную скорость. Вентилятор был старый, и даже на максимальной мощности поток воздуха был вдвое слабее, чем у нового, но это было гораздо лучше, чем ничего.
Хон Юн резко вскочил и подставил лицо под вентилятор. Он широко открыл рот и, дурачась, стал издавать звук «а-а-а-а». Син Чон Хи сунула ему в рот кусочек очищенного персика.
Дом Хон Юна находился довольно далеко от начальной школы. Особенно летом и зимой Хон Юну, ходившему в школу пешком, приходилось тяжело.
- Нет, всё в порядке, - коротко ответил Хон Юн и снова начал произносить «а-а-а-а». Син Чон Хи велела ему прекратить. Его отругали, но почему-то на душе было так хорошо. Хон Юн, словно назло, продолжил. Син Чон Хи рассмеялась.
Внезапно повзрослевший Хон Юн спросил:
- Ну как, тебе нравится работа?
Он не знал ни где, ни кем, ни как она работает, но просто спросил.
- Да, нравится. Немного занята, но, кажется, это мне по душе, - как ни в чем не бывало ответила Син Чон Хи, которая постарела на столько же, на сколько повзрослел Хон Юн. Второй персик, красиво очищенный, лёг на тарелку.
Хон Юн, немного подумав, пожал плечами и помахал футболкой.
Он ни капли не беспокоился. Син Чон Хи нашла свой собственный рассвет. Это было естественно, ведь ей помог горный тигр размером с дом. Син Чон Хи протянула ему вилку с наколотым персиком.
Снова лёжа, Хон Юн взял вилку, которую ему дала Син Чон Хи. Он с хрустом откусил кусочек, и сладкий сок наполнил рот. Было очень вкусно. Он немного пожалел, что не взял все пять, когда ему предлагали.
От неожиданно раздавшегося голоса Хон Юн и Син Чон Хи обернулись. Молодой человек с длинными серебристыми волосами почтительно стоял на коленях.
Син Чон Хи наколола персик вилкой, которую принесла для себя, и протянула её юноше.
Действия Син Чон Хи и юноши были такими же естественными, словно они всегда были вместе. Эта сцена показалась Хон Юну одновременно и удивительной, и странной, и он молча наблюдал за ними.
Услышав понукание Син Чон Хи, Хон Юн стал жевать то, что было у него во рту. Когда рот наполнился персиковым соком, ему подумалось, что всё это не имеет значения. Было спокойно, привычно и безмятежно. Снова ставший ребёнком, Хон Юн похлопал по месту рядом с собой.
- Хотите лечь рядом? Вот так лежать очень прохладно.
Юноша тут же кивнул. Он лёг рядом с Хон Юном, и они стали смотреть в потолок.
Какое-то время слышался лишь шорох ножа, счищающего кожуру с персика, и хруст откусываемых кусочков. Юноша, повторявший позу Хон Юна и следовавший за его взглядом в небо, сказал:
- Да, - ответил Хон Юн, резко повернувшись, словно только и ждал, когда тот заговорит. Смущённый его пристальным взглядом, юноша почесал щеку.
- Тогда... чай и печенье были очень вкусными. Спасибо.
- Что вы. Это я вам больше благодарен, что вы с таким удовольствием поели. Давайте выпьем чаю вместе ещё раз.
Юноша, до этого избегавший взгляда, повернул голову. Он спокойно оглядел его светлые щёки и изящные черты лица, а затем заговорил.
- Я оставлю подарок у твоего изголовья.
Белая рука коснулась уголка глаз Хон Юна, в которых читалось ожидание. Когда Хон Юн покорно принял прикосновение юноши, на его губах появилась слабая улыбка.
- Да. Потому что, кажется, вы сможете это показать.
Хон Юн кивнул. Он не знал точно, что именно должен был показать, но был определённо в себе уверен.
- Теперь можешь обнимать его сколько угодно.
Хон Юн посмотрел на юношу, чья кожа была такой же светлой, как и его собственная. Юноша улыбнулся. Это была улыбка, похожая на летнее море. Абсолютно счастливый, Хон Юн улыбнулся в ответ.
З-з-з - З-з-з… Стрекотали цикады.
Ощущение плавания в воде было приятным. Казалось, будто летишь по небу. Откуда-то набежала тёплая волна и стала покачивать тело Хон Юна. Его светлые волосы колыхались, словно водоросли, а расслабленные конечности лениво парили в воде. Хон Юн свободно плавал в воде, словно превратившись в рыбку.
Голос Ли Тэ Сина тихо прозвучал в ушах. На лице Хон Юна сама собой появилась улыбка. Да, давай жить вместе. Когда он беззвучно проговорил ответ, пузырьки воздуха поднялись вверх и лопнули у кончика его носа. Это было щекотно и освежающе, как когда-то, когда он резвился в воде в горной долине. Тихонько открыв глаза, Хон Юн протянул руку, чтобы поймать круглый шарик. Далеко наверху, с поверхности воды, хлынул поток света.
Когда Хон Юн открыл глаза, солнце уже стояло в зените.
Хон Юн, с трудом отгоняя сонливость, повернулся на бок. Он по привычке пощупал простыню. Ощущение от простыни и кровать, показавшаяся немного узкой, были незнакомыми. Веки Хон Юна медленно поднялись.
Это была клиника Бэк У. Ли Тэ Сина нигде не было. Хон Юн резко сел. Как только он осознал реальность, события, предшествовавшие потере сознания, развернулись перед ним, как панорама.
Внезапно появившийся русал, едва показав свой истинный облик, исчезла вместе с Ли Тэ Сином. Хон Юн, инстинктивно почувствовав недобрые намерения, использовал все свои способности, чтобы найти их. Было ощущение, будто десятки иголок вонзаются в глазные яблоки, но он терпел. Когда он безрассудно пробивался сквозь невидимую стену, казалось, что его конечности вот-вот раздавят. И это он тоже вытерпел, стиснув зубы.
Это был момент, когда его дух и тело были на пределе, готовые вот-вот отключиться. Там был Ли Тэ Син. Хон Юн подбежал к нему и закрыл ему уши. Он не помнил в деталях, что говорил. Кажется, он просто рыдал в голос.
Ли Тэ Син сказал это с невероятно нежным взглядом. И всё же чувство тревоги нарастало, вероятно, из-за неизменной реальности. У него не было времени даже подумать, как долго он спал и находится ли Ли Тэ Син всё ещё в мире живых. Хон Юн сжал одеяло и уже собирался закрыть глаза. В этот момент дверь открылась, и вошёл Ли Тэ Син.
На вздрогнувшего от удивления Хон Юна был брошен недовольный взгляд. Он промучился всю ночь и только-только уснул, а проснулся не прошло и двух часов. Ли Тэ Син легонько прикрыл глаза Хон Юна, который неотрывно смотрел на него.
Хотя он понимал намерение успокоить его, Хон Юн схватил руку, пытавшуюся уложить его, и опустил её. От ладони, прикрывавшей его нос, исходил аромат ильянчхо. Хон Юн молча смотрел на него снизу вверх. Ли Тэ Син молча выдержал его взгляд, и между ними пронеслись чувства, которые невозможно было выразить словами. Хон Юн не выдержал и резко обнял его. Он хотел кожей почувствовать, что тот рядом.
Ли Тэ Син, который лучше кого-либо понимал это чувство, неохотно обнял его в ответ. Едва сдерживая порыв обнять его ещё крепче, чем Хон Юн, он сухим прикосновением погладил его по спине. Да и то касание было таким осторожным, словно он едва дотрагивался до него.
Ли Тэ Син старался не давать определения подступавшим эмоциям. Было очевидно, что как только они обретут форму, станет только больнее. Он, естественно скрывая нахмуренное лицо, уложил Хон Юна. Аккуратно накрыв его одеялом до самого подбородка, он успокоил его.
- Даже если не хочешь спать, просто лежи.
Это означало, что нужно хоть немного восстановить силы. Удручённый взгляд упал на Ли Тэ Сина, который, несмотря ни на что, в итоге отстранился. Но Хон Юн тут же покачал головой. Нельзя было расстраиваться из-за такого так скоро. Уже хорошо, что он не ушёл, не попрощавшись. И всё же Хон Юн сжал губы. Казалось, вот-вот вырвется просьба хотя бы об одном поцелуе.
Ли Тэ Син, стоя спиной к Хон Юну, наливал чай, который заварил Бэк У. Он наполнил чашку лишь наполовину, чтобы тот не пролил, и, коснувшись её поверхности, проверил, подходящей ли она температуры. Он добавил пару ложек порошка солодки, который Бэк У велел подмешать, сказав, что для тех, кто пьёт его впервые, он может показаться горьким. Помешивая чай ложечкой, Ли Тэ Син сказал:
- Как ты туда попал? С твоими способностями это должно было быть невозможно.
Хон Юн был на том уровне, когда с трудом выдерживал даже тренировочное пространство, созданное Ли Тэ Сином. Как он смог найти, а затем и войти в пространство Белого дракона, с которым даже Ли Тэ Сину было нелегко справиться?
Когда Хон Юн, нахмурившись, пробормотал это, лицо Ли Тэ Сина тоже приняло довольно сложное выражение.
- Если ты сделал это, сам того не осознавая…
Это означало, что если он совершил столь невероятное, не осознавая этого, то его способность либо ещё не устоялась, либо была временной. Или же это могло быть очередным пробуждением. В любом случае, на нечто нестабильное нельзя было полагаться. Он должен был так или иначе постичь принцип, чтобы эта сила полностью стала принадлежать Хон Юну. Ли Тэ Син, поглаживая подбородок, размышлял о будущих методах тренировки.
Погружённый в свои мысли Ли Тэ Син поднял глаза на зов Хон Юна.
Хон Юн, закутанный в одеяло, смотрел на него сияющими глазами. Даже ему самому это показалось нелепым, и Ли Тэ Син опустил взгляд на свою грудь. Забавная ситуация. Словно в его сердце не было никакого гонга, но изнутри исходила глухая вибрация. Ли Тэ Син нахмурился и отвернулся от Хон Юна, который был причиной этой реакции.
Тогда Хон Юн начал канючить, растягивая слоги. На лице Ли Тэ Сина отразилось замешательство. Мысленно выругавшись, он лишь крепче сжал чашку, которую держал в руке.
Причина, по которой Хон Юн так дурачился, хотя и знал, почему Ли Тэ Син так себя ведёт, была очевидна. Он желал того же, что и Ли Тэ Син. Неважно, было ли это проявлением способностей или чем-то ещё, это было лишь страстное желание прикоснуться. У Ли Тэ Сина пересохло во рту, он провёл языком по губам, пытаясь совладать с собой. Если он сейчас неловко поддастся, тот, наоборот, набросится на него. А сейчас у него не было уверенности, что он сможет остановиться.
Его голос прозвучал резко и неожиданно, когда он протянул чашку. Хон Юн робко улыбнулся. Покрасневшие уголки его глаз вызывали беспокойство, но Ли Тэ Син старательно сделал вид, что не замечает.
Видя неестественное поведение Ли Тэ Сина, Хон Юн тоже взял себя в руки. Он только что решил не делать этого, и вот, сам того не заметив, снова начал его торопить. Нужно будет подловить момент, когда он будет уходить. Шмыгнув носом, Хон Юн выпил чай, который протянул ему Ли Тэ Син. Он был в меру тёплым и сладковатым. В нём в полной мере ощущалась любовь Ли Тэ Сина.
Когда он, осушив чашку до дна, демонстративно протянул её обратно, Ли Тэ Син спросил: «Ещё?» Стоило ему кивнуть, как напряжённое лицо Ли Тэ Сина слегка смягчилось. Хон Юн любовался спиной Ли Тэ Сина, который снова наливал чай, и вдруг замер.
Кстати говоря, ему приснился сон. Сон, в котором он играл с Син Чон Хи и ел персики. Как только он это осознал, содержание сна развернулось перед ним, словно воспроизведённое видео. Он был слишком ярким, чтобы быть просто сном. Хон Юн моргнул, прокручивая в голове увиденные во сне сцены.
Син Чон Хи, которая умирала с болезненным лицом, бормоча лишь извинения, во сне была здоровой и заботливой. Жаркая и зелёная летняя дорога в школу и обратно тоже была такой же. И маленький Хон Юн был счастлив и спокоен, без единой заботы. Вспомнив даже аромат персика, распространявшийся во рту, Хон Юн вздрогнул.
Там была не только Син Чон Хи, но и Белый дракон. Тот самый, кто, переусердствовав в своей заботе о Хон Юне, причинил ему вред из добрых побуждений.
Белый дракон, который так естественно вписался в компанию Син Чон Хи и Хон Юна и ел персики, сказал:
«Я оставлю подарок у твоего изголовья».
Попытка не пытка. Хон Юн искоса взглянул на место рядом с подушкой. Там поблёскивало стеклянное полушарие, похожее на прозрачную каплю воды. Так это была правда. В тот момент, когда Хон Юн протянул руку и схватил его…
«Теперь можешь обнимать его сколько угодно».
Вместе с тёплым голосом в него влилось едва ощутимое тепло. Оно мягко проникло в его дыхание и кожу.
Придя в себя, Хон Юн посмотрел на свою руку. Там ничего не было. Он несколько раз перевернул ладонь, чтобы проверить, и даже пошарил вокруг подушки, но ничего не нашёл. Оно исчезло, словно испарилось.
Тихо вскрикнув, Хон Юн внимательно осмотрел своё тело. Он думал, что ему показалось, но во всём теле ощущалась лёгкость. Да что там лёгкость! Силы переполняли его, словно били ключом.
Хон Юн инстинктивно понял. Это и был подарок. Глубоко вдохнув, он тут же подбежал и обнял Ли Тэ Сина со спины.
Ли Тэ Син вздрогнул и обернулся. Хоть он и пытался казаться спокойным, было видно, что он сильно растерян. Его глаза, широко распахнутые от удивления, вскоре равнодушно сузились.
Выражение, которое в обычной ситуации он бы мигом стёр, почему-то всё больше искажалось. Хон Юн, пристально смотревший ему в лицо, легко понял, о чём он думает.
Надо бы сказать, чтобы отцепился, но, похоже, ему до смерти не хочется этого делать.
Эта картина показалась ему до того невыносимо милой, что Хон Юн приподнялся на цыпочки. Ли Тэ Син в панике остановил его рвущиеся к нему губы.
- Что это... Я тебе так противен, что ты так поступаешь?
Ли Тэ Син в конце концов не выдержал и взорвался, но Хон Юн лишь мило улыбнулся глазами.
Под ладонью Ли Тэ Сина зашевелились губы Хон Юна. Даже это было возбуждающим. Он ведь прекрасно понимает, что так нельзя, так почему он это делает? В глазах Ли Тэ Сина, занятого тем, чтобы не дать Хон Юну прикоснуться к нему, начало проскальзывать недоумение.
- Да о чём ты вообще думаешь...
На лице Ли Тэ Сина, пытавшегося сохранять полное безразличие, на мгновение появилась трещина. Как он может быть таким красивым, даже когда смущён? Хон Юн позволил себе эту глуповато-влюблённую мысль, как только она пришла ему в голову.
- Мы теперь можем обниматься сколько захотим. Белый дракон сделал нам подарок.
Взяв недоверчивого Ли Тэ Сина за руку и опустив её, Хон Юн всё-таки вытянул губы. Ли Тэ Син лишь отрешённо принимал тепло, которое коснулось его в одностороннем порядке. Казалось, он никак не мог поверить в происходящее. Хон Юн, словно для подтверждения, поцеловал его ещё раз. «Чмок», - неловко-милый звук раздался между их губами. На этот раз он прижался к ним плотнее.
В его медленно опущенных глазах всё ещё плескалось сомнение. После нескольких секунд молчания Ли Тэ Син слегка высунул кончик языка. Губы без промедления разомкнулись, и влажная плоть нежно обвила его. Хон Юн смотрел, как его зрачки слегка расширяются. Эта осторожная, медленно распространяющаяся перемена в чувствах была бесконечно драгоценна.
Ли Тэ Син, полностью развернувшись, беспорядочно ощупал грудь Хон Юна. Он несколько раз настойчиво проверил его сильно бьющееся сердце и переполняющую энергию ян, которая не уступала его собственной энергии инь.
Его глаза, до этого не решавшиеся отреагировать, широко распахнулись. Казалось, из-за его губ, растянувшихся в усмешке, вырвался короткий вздох. Ли Тэ Син схватил Хон Юна за талию и запрокинул его подбородок.
Едва их губы соприкоснулись, как толстый язык вторгся внутрь. Ли Тэ Син усадил широко открывшего рот Хон Юна на тумбу, легонько прикусил его нижнюю губу, а затем снова ввёл язык.
Сквозь щель их смятых губ смешивалось дыхание. Это было дыхание, сгустившееся от возбуждения. Хон Юн обвил руками шею Ли Тэ Сина и сжал его талию бёдрами. В ответ Ли Тэ Син опёрся о тумбу и наклонился.
Их взгляды встретились. Хон Юн безбоязненно встретил его глаза, блестевшие от похоти, и потянул Ли Тэ Сина за подбородок. Последовала череда коротких и нежных поцелуев. На Хон Юна, который был доволен даже таким поверхностным контактом, почему-то опустился леденящий взгляд. Ли Тэ Син схватил руку Хон Юна, державшую его за подбородок, и, опустив её, сказал:
При каждом слове Ли Тэ Сина их губы тёрлись друг о друга.
В тот миг, когда показалось, будто тело Ли Тэ Сина раздулось, его язык резко вторгся внутрь.
От неожиданно ускорившегося темпа он не успел даже растеряться, как их языки уже всасывались и переплетались. Ли Тэ Сину было жаль упускать даже взволнованное дыхание Хон Юна. Зафиксировав его затылок, он менял угол, сталкивая их губы. Слюна скапливалась в уголках их ртов, и из-под сдавленной кожи непрерывно доносились влажные звуки. Это был жадный, ненасытный поцелуй.
Ли Тэ Син, который в любой другой раз чутко следил бы за реакцией Хон Юна и регулировал темп, сейчас, словно человек с отказавшими тормозами, пожирал его губы. Он притягивал к себе тепло его тела, которого нарочно избегал, и впивался в его аромат. Естественно, их губы небрежно сминались, а зубы сталкивались, но Ли Тэ Сину было всё равно.
Одним лишь поцелуем Ли Тэ Син вызывал у него липкие, мучительные стоны. Но поцелуя было совершенно недостаточно, чтобы утолить взорвавшуюся похоть. Он намеренно прикусывал нежную плоть, которая не могла найти себе места, и наслаждался его вздрагивающей реакцией.
Хон Юн больше не мог терпеть и оттолкнул Ли Тэ Сина за плечи. Его лицо было красным, готовым вот-вот взорваться, а кончики белоснежных пальцев слабо дрожали. Это была не столько попытка отказа, сколько мольба о пощаде, но Ли Тэ Син не хотел уступать и в этом.
Он схватил обе руки Хон Юна, отталкивающие его, и прижал их к стене. От этого Хон Юн, вжатый в стену, тяжело задышал, его грудь вздымалась. Сквозь их губы, которые не разомкнулись даже от внезапной смены позы, вырывались влажные, прерывистые вздохи. Ли Тэ Син, практически впиваясь взглядом в запертого в своих объятиях Хон Юна, продолжал всасывать его губы. На трущихся языках смутно ощущался вкус крови.
Когда вырвался стон, находящийся где-то между болью и наслаждением, в зрачках Ли Тэ Сина застыл тёмный жар. Казалось, ещё немного, и он и вправду что-нибудь сделает с Хон Юном, поэтому он на миг закрыл глаза, а затем открыл.
Когда тишина затянулась, Хон Юн, хоть и был в полном смятении, всё же кое-как сфокусировал взгляд. Между ними, встретившимися глазами, слышалось лишь тяжёлое, прерывистое дыхание.
Ли Тэ Син наконец-то в полной мере осознал. Перед ним был Хон Юн, который не умирал из-за него, не истекал кровью. В этот миг по всему его телу словно пробежал электрический ток, и волоски на коже встали дыбом. Не сделав ровным счётом ничего, он был охвачен кипящим восторгом. Ли Тэ Син уткнулся лбом в грудь Хон Юна. Сквозь стиснутые зубы вырвался мрачный голос:
Больше не нужно отталкивать. Больше не нужно сдерживаться, Хон Юн не пострадает. Ли Тэ Син снова накрыл губы Хон Юна своими.
Это была похоть, которую он так долго и жестоко сковывал цепями, что были крепче кандалов.
Ли Тэ Син вонзил клыки в грудь Хон Юна. Кожа была безжалостно искусана вместе с тканью одежды. Когда Хон Юн забился, довольно широкая тумба затряслась вместе с ним. Аптекарские инструменты на ней опасно закачались. Те, что были полегче, попадали вниз.
В отличие от Ли Тэ Сина, переполненного багровой похотью, Хон Юн, похоже, ещё сохранял остатки разума. Он начал оглядываться по сторонам, беспокоясь, как бы не разбить вещи Бэк У, отчего брови Ли Тэ Сина резко взлетели вверх. Ему это не понравилось. Хон Юн должен был быть сосредоточен на нём.
Ли Тэ Син, расстегнув пряжку на брюках Хон Юна, тут же грубо стащил их вниз. Из-под сползшего вместе с ними белья выскочил наполовину эрегированный член. Глотка Ли Тэ Сина дёрнулась, когда он уставился на вздымающуюся белую кожу живота и розоватую плоть.
Взволнованный голос отчаянно вонзился в барабанные перепонки Ли Тэ Сина. Ли Тэ Син, сглотнув скопившуюся во рту слюну и облизнувшись, поднял глаза. Ещё более свирепый взгляд прошёлся по Хон Юну.
Почти сжавшийся в комок Хон Юн, оперевшись о стену, с трудом удерживал равновесие. Только тогда до него дошло, что это место не подходит для того, чтобы делать что-то ещё. Оглядевшись по сторонам, Ли Тэ Син подхватил его на руки и пошёл к кушетке.
На узкую кушетку, где едва поместился бы один взрослый мужчина, уложили одного лишь Хон Юна. Брюки и белье, едва державшиеся на бедрах, были сорваны одним движением, и его таз приподнялся. Его тело и поле зрения беспорядочно дергались, подчиняясь грубой силе. Хон Юн едва мог удержать равновесие.
Когда его бёдра развели до неприличия широко, его белые ноги забились в воздухе. Взгляд Ли Тэ Сина был настойчиво прикован к промежности Хон Юна. Его член, набухший от одних лишь поцелуев, развратно подрагивал при каждом движении Хон Юна. В голове была лишь одна мысль: отсосать. Наклонившись, Ли Тэ Син открыл рот. «Чмок», - дерзкий звук прорезал воздух.
Не обращая внимания на то, что Хон Юн напрягся всем телом, Ли Тэ Син с силой всосал его член. Смесь слюны и телесных жидкостей потекла из уголка его рта. Толстый язык беспорядочно облизал ствол члена и мошонку под ним. Когда нежная плоть коснулась его клыков, вздрагивающие бёдра невольно сжались. Ли Тэ Син снова развёл их и, запрокинув голову, принялся вылизывать его ещё интенсивнее.
Веки Хон Юна часто-часто затрепетали. Он смотрел на расплывчатую флюоресцентную лампу. Чем яростнее становились действия Ли Тэ Сина, тем сильнее трепыхался его рассудок, но он старался взять себя в руки.
Это была клиника Бэк У. Было бы хорошо переместиться в отель «Джея», но Ли Тэ Син не давал ему даже такой возможности. А что, если сейчас войдёт Бэк У... Хон Юн посмотрел в сторону двери. В его влажных глазах мелькала тревога. И в этот момент...
