Что за дурацкая мелодрама. Глава 157. Экстра 10
Хочется верить, что неведение и правда благо.
Квон Хён До, который сначала причиняет боль, а потом лечит, приложил тыльную сторону ладони к щеке спящего И Джина под красноватым светом.
Он достаточно насмотрелся на трупы. Квон Хён До прекрасно знал, какими бывают мёртвые тела.
Щека И Джина определённо не была щекой мертвеца. Она была влажной, горячей и слегка подрагивала от дыхания.
Квон Хён До выдохнул сквозь зубы. Затем ослабил и полностью развязал галстук.
Думал, что будет ругаться и ворчать, но он просто тяжело опустился рядом с И Джином, подтянув колени и положив на них руки. Молча наблюдал за спящим.
Звук тихого дыхания заполнял пространство между ними.
Квон Хён До долго смотрел на И Джина, залитого светом словно закатным солнцем, потёр подбородок. Затем встал.
Через приоткрытую дверь доносился звон посуды. Это Квон Хён До мыл посуду. Затем послышался звук льющейся воды. Он порылся в холодильнике, достал последний летний персик, нарезал его, выжал сок, накинул на плечо полотенце и вернулся в комнату с тазиком с холодной водой, и персиковым соком.
Квон Хён До молча намочил и отжал полотенце. Прежде чем положить на лоб, протёр щёки и шею. Откинул одеяло, снял одежду, обтёр тело, и пока И Джин не успел замёрзнуть, быстро переодел в чистое и укутал новым одеялом. Затем снова намочил полотенце и на этот раз положил на лоб.
Словно отвечая на вопрос, И Джин зашевелил губами. Квон Хён До ложкой набирал персиковый сок и понемногу вливал ему в рот. Когда тот закашлялся после нескольких ложек, Квон Хён До уложил его голову, которая лежала на его бедре, обратно на подушку.
Снова вышел и вернулся, на этот раз обернул шею И Джина сухим полотенцем.
Судя по всему, болеет уже давно.
Квон Хён До пристально посмотрел на И Джина, встал и вышел в гостиную.
Поднял телефонную трубку - связь есть. Значит, не сломан.
А ему ни слова не сказал о том, что болеет.
Нажал кнопку повторного набора, через мгновение послышался голос соседки:
Квон Хён До, как истинный бандит, не извинившись, положил трубку и закурил.
Его не искал. Искал совершенно чужого человека.
Докурив, Квон Хён До встал. Как он и предполагал, лошади, увидев его, показали весь свой норов - похоже, хозяин болел уже давно.
- Эй, ваш хозяин болеет, а вы...
Если бы Сон И Джин услышал, он бы сказал не использовать слово "хозяин", потому что не любит его.
Квон Хён До, хоть и неуклюже, но постарался вспомнить порядок действий И Джина и так же обслуживал конюшню.
Расчесать их было невозможно. Вороной конь ещё хоть как-то позволял вести себя за поводья, но расчёсывать себя не дал. Кроме Сон И Джина, наверное, не существовало в мире человека, который мог бы прикоснуться к этим двум лошадям.
- Поэтому скажите Сон И Джину больше не болеть.
Пробормотал Квон Хён До, прикуривая новую сигарету.
- Меня-то он ни за что не послушает.
Квон Хён До глубоко затянулся, с озабоченным лицом выбросил окурок и вернулся в дом.
Тщательно помывшись, он лёг рядом с И Джином и почувствовал жар. Снова поднялся, положил на лоб смоченное холодной водой полотенце. Затем обнял руками завёрнутое в одеяло тело И Джина, похожее на кокон, и прижал к себе.
На душе было неспокойно, и хотя он очень устал, сон не шёл.
Едва задремав, почувствовал движение в своих объятиях. И Джин ворочался, пытаясь ещё глубже забраться к нему. Хотя уже и так был в его объятиях, но словно хотел проникнуть ещё глубже, толкаясь головой. Как уличные коты, которые, не боясь людей, трутся головой с глухим урчанием.
- Эй. Даже во сне такой упрямый, - цокнул языком Квон Хён До, подтягивая сползшее одеяло.
Только собрался укрыть, как услышал всхлип от И Джина, уткнувшегося лицом ему в грудь.
Грудь становилась мокрой. И не от полотенца, что он положил.
Квон Хён До растерянно провёл рукой по голове И Джина.
Звуки "хык, хыык" были драматичными, словно предсмертные стоны. Желание, поднимающееся из самых глубин живота.
Потому что болен. Малыш болен.
Квон Хён До, пытаясь сдержаться, тихо позвал его.
- Может, мне лечь спать в другом месте?
- Может, отодвинуться от тебя?
Вместо ответа всё так же только плач.
Когда болеешь, а тут ещё и плачешь - совсем плохо дело. Сегодня ведь даже минетом не успокоишь.
В момент, когда Квон Хён До, сглотнув вздох, попытался подняться. И Джин обвил руками его талию.
Квон Хён До замер, чувствуя, как сердце заколотилось.
В его голосе слышалась детская надежда.
И Джин болен, да ещё и в полусне - вряд ли он понимает. Даже если и поймёт и как-то отреагирует - это будет не в здравом уме.
Зная это, Квон Хён До трусливо пользовался моментом и надеялся. Да и что такого. Всё равно он бандит, мошенник и мусор. Сон И Джин это хорошо знает.
Хоть и получил неожиданный бонус в виде объятий, похоже, этим и нужно довольствоваться. Как и подобает аферисту, Квон Хён До решил на этом забрать свой выигрыш.
Когда медленно начал расслаблять тело, послышался затихающий голос.
Квон Хён До застыл ещё сильнее, чем прежде.
- ...не уходи. Останься здесь.
Странные интонации, характерные для сонного бормотания, произношение настолько невнятное, что трудно разобрать.
Даже если он немного ошибся в понимании - неважно. Он ведь бандит, мошенник и мусор. Отребье, которое делает как ему вздумается и пользуется любой слабостью человека, чтобы проникнуть глубже.
Квон Хён До ответил, крепко обнимая И Джина.
Повторяя снова и снова одно и то же слово, он обнимал И Джина ещё крепче. Для простого ответа на мимолётное объятие это была слишком бурная реакция.
Но Квон Хён До не собирался отпускать.
Он навечно останется бандитом, мусором, отребьем. Жизнь, которую уже не исправить из-за Сон И Джина, испорченная настолько, что уже не восстановить.
Проснувшись около одиннадцати часов, И Джин почувствовал, что тело стало гораздо легче.
Единственный дискомфорт - ноющие плечи и поясница от того, что слишком долго лежал.
И Джин потянулся, заворочался и округлил глаза, когда с его лба упало полотенце, а потом обнаружил ещё одно на шее.
Он точно не помнил, чтобы позаботился об этом перед сном, да и сил на это у него не было, так что точно не он это сделал.
Может, заходила соседка? Но она, хоть и могла легко открыть дверь из-за низкого забора и калитки, никогда не входила без предупреждения.
И Джин головой понимал, что остаётся только одна возможность, но с трудом в это верилось.
Уже четверг. Даже когда он отдыхает в субботу, люди ругают, что он один отдыхает, не мог же прийти...
И всё же сердце И Джина колотилось. Только встав, он пошатнулся от головокружения. В глазах потемнело, всё поплыло перед глазами. Слишком долго лежал, да и ел всего раз до того, как выпил согревающий отвар.
Не дождавшись, пока пройдёт головокружение, И Джин неуверенно пошёл вперёд. И врезался головой в дверной косяк.
Как раз входящий Квон Хён До увидел это.
- Ты что делаешь? - грубовато спросил он.
В его руке была стеклянная бутылка. Обычного размера, с жёлтой крышкой, но в его руке казалась маленькой, как баночка джема. Внутри была фиолетовая жидкость.
И Джину было интересно многое: когда пришёл? зачем пришёл? как узнал? как... как узнал, что мне грустно?
Но он сдержался и спросил только об этом.
- Шелковичный сироп. Говорит, в июне заготовила. Спрашивала, как ты.
- Сказал ей, что жар спал, и она ушла. Смотрю, и правда лучше. Но зачем головой-то биться? Снова заболеть хочешь?
Квон Хён До недовольно цокнул языком. Затем повернулся спиной.
На его одежде застряла солома, а на щиколотках были следы травяного сока.
Сколько раз говорил ему надевать сапоги или хотя бы кроссовки, когда идёт на пастбище, но и в этот раз не послушал, пошёл в шлёпанцах.
Так и пошёл, с ненавидящим его Кловером и непослушным вороным конём...
Квон Хён До не только ухаживал за ним, но и убрал в конюшне, вывел лошадей на пастбище, и даже встретился с соседкой.
Полгода назад не поверил бы. Нет, даже месяц назад, нет, даже вчера…
Пожалуйста, не забывайте про спасибо и реакции, а то покусаю.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty