Что за дурацкая мелодрама. Глава 137
Глаза И Джина, признающегося в том, что он до сих пор не может простить, всё ещё ненавидит и постоянно прокручивает это в голове, были влажными и так ярко сияли, что казалось, будто он говорит не о враге, а ищет свою судьбу и вечную любовь.
Чу Ын Э долго смотрела на сияющие глаза И Джина, потом тихо засмеялась.
- И Джин-щи, тебе стоит продолжить спортивную карьеру. В тебе ещё горит огонь.
«Ты всё ещё жаждешь победы. Как тогда, когда упрямо смотрел на финишную черту.»
И Джин вернулся к прежнему выражению лица, не понимая слов Чу Ын Э.
Но для него это было сродни инстинкту - если огонь снова разгорится, его будет нелегко потушить. По правде говоря, он никогда и не угасал.
Вернувшись в Хвенсон, И Джин вычистил Кловера и привёл в порядок манеж и конюшню. Теперь, направляясь в душ, он больше не оглядывался назад, и не было никаких происшествий, когда он, услышав внезапные провокационные окрики, терял голову и тут же бросался в драку.
Кловер тоже явно обрёл спокойствие. Глядя в его кроткие глаза, приходило умиротворяющее чувство облегчения: “ты наконец обрёл покой”. И он игнорировал продолжение этой мысли:
Когда Кловер, словно прочитав его мысли, начинал громко бить задними копытами по земле, сознание И Джина прояснялось.
Кловер был его спасением - и тогда, и сейчас.
- Но я не могу любить только тебя.
И Джин с озорной улыбкой погладил переносицу Кловера и перешёл в соседний денник.
У Чхве Ми Ён, младшей дочери председателя Чхве, было три лошади. Поначалу Кловер раздражался из-за намного более молодых лошадей, но теперь неплохо с ними ладил.
Он немного поправился и достиг возраста, когда бегать уже тяжеловато.
Даже когда лето подходит к концу, воздух остается душным, хотя в этих краях зимой стоят сильные холода, летняя пора радовала прохладой.
Прогнав Кловера, И Джин составил чёткий отчёт о состоянии лошадей и отправил его по электронной почте, находящейся в Сеуле, Ми Ён. Теперь И Джин умел делать не только документы в Word, но и многое другое.
Но лучше всего у него получалось именно с Word. Теперь это не занимало столько времени, как раньше. Он стал быстрее печатать. Прошли времена, когда он с недоумением смотрел на свои пальцы, быстро бегающие по клавиатуре.
Закончив дела, он возвращался в свой сборный домик, похожий на хижину, читал книги, а в последнее время смотрел фильмы на взятых напрокат видеокассетах.
Видеокассеты больше не вызывали у него мучительных чувств. Теперь они ничего для него не значили.
Выбираясь в посёлок, он иногда брал фильмы напрокат. Когда он, обхватив колени, рассеянно смотрел на экран, окрашивающий хижину в бледно-голубой цвет, содержание не запоминалось, только казалось, будто в воздухе витает запах старого китайского ресторана или прогорклого масла.
Ему всё ещё снились кошмары. Обычно они заканчивались горящим "Колизеем". И Джин то бесконечно смотрел на него, то оказывался запертым внутри.
Только теперь, в отличие от прежних времён, он там не один.
Хоть он никогда не видел лица, но кто-то всегда стоял рядом - был ли он заперт в огне или наблюдал за горящим "Колизеем".
Он никогда не задумывался, кто это.
И в эту ночь И Джину приснился кошмар. Жар был настолько реальным, что глаза распахнулись сами собой.
Проснувшись в суете, вытирая слегка вспотевшее тело, И Джин в изумлении приподнял одеяло.
Хоть он уже не ребёнок, произошло то, чего не случалось даже тогда - поллюция. Это тоже было новым изменением для И Джина. После кошмаров у него часто случались поллюции.
Смущённо прикусив губу, И Джин опустил руку вниз. Он спал без штанов, поэтому просто стянул мокрое бельё, кинул на пол и обхватил свой обмякший, всё ещё горячий член.
Ощущение влаги на ладони всегда вызывало отвращение, к этому невозможно было привыкнуть. Даже когда на руки попадала лошадиная моча, и то было не так противно.
Он закрыл глаза. Нахмуренные брови и крепко сжатые веки с закушенными губами делали его похожим на человека, совершающего что-то ужасное, но дрожащие ресницы и слегка порозовевшие щёки выдавали волнение, словно он делал что-то возбуждающее.
Выдыхая такой же влажный и горячий, как его член, воздух, И Джин провёл рукой снизу вверх от яичек. Крепче сжал член у основания. Затем мизинцем постучал по тонкой коже под яичками и промежности.
Оттуда исходило даже большее наслаждение, чем от прямого прикосновения к члену.
От ощущения подёргивающихся ягодиц и мурашек по позвоночнику И Джин ещё сильнее прикусил губу. Перевернулся и лёг на живот.
«Когда он привык к этой унизительной позе?..»
Одной рукой он дрочил себе, другую поднёс ко рту и прикусил. Взял в рот указательный и средний пальцы, будто это был ещё один член, и старательно сосал их языком.
Только проснувшись, И Джин не мог чётко осознать, о чём думает. Он изнывал. Ещё сильнее нахмурившись, теперь он взял в рот и безымянный палец. Всё ещё недостаточно - он то вынимал, то вставлял пальцы, пытаясь достать до горла.
Когда из члена выступила смазка, И Джин вынул дрожащие пальцы изо рта и завёл руку назад.
Крепко сжимая ягодицы, он то оттягивал их в стороны, то отпускал, пока не нащупал вход. Наконец вставил указательный палец.
Спина И Джина задрожала. Всё такая же прямая и красивая линия спины.
- От одного вида твоей спины у меня встаёт.
Насмешливый голос эхом окутал И Джина. Как туман, опускающийся каждое утро. Даже покинув то место, туман преследует его повсюду. Словно гонится за ним.
И Джин влажными пальцами неуверенно разрабатывал свою дырку.
Действие, к которому он уже начал привыкать. Узнал, как раскрывать себя, как входить, чтобы не было больно, что нужно смачивать пальцы и настойчиво, но не торопясь, массировать внутри.
Это был печальный акт самопознания. И Джин разминал вход, пока не вставил и средний палец. Два пальца сначала медленно терли внутри, как будто стесняясь, а потом в какой-то момент начали двигаться быстрее, издавая хлюпающие звуки.
И Джин отчаянно стонал, потираясь щекой о подушку. Его нахмуренные брови то взлетали вверх как горы, то опускались, а губы продолжали молить кого-то, хотя никого рядом не было.
Пальцы ног И Джина судорожно комкали одеяло. Его подрагивающие бёдра словно искали, куда войти, или наоборот, хотели принять в себя что-то ещё.
Обе руки - сжимающая член и толкающаяся сзади - начали двигаться всё быстрее.
И Джин запрокинул голову, издавая задыхающиеся стоны.
Приближаясь к оргазму, его сознание, наоборот, прояснялось. Он прикусил губу.
Услышав насмешливый голос, И Джин резко открыл глаза. Убедившись, что в комнате никого нет, продолжил трахать себя пальцами. Одновременно он ясно осознавал, что делает это в одиночестве, чтобы достичь оргазма, который невозможен без стимуляции сзади.
Хоть его словно окатило ледяной водой, он не мог остановиться. Лицо И Джина исказилось. Он запрокинул голову, закусив губу до белизны, пытаясь сдержать имя, готовое сорваться с губ.
После сдавленного стона И Джин кончил, выстрелив спермой перед собой.
Бёдра высоко поднялись. Белые ягодицы и напряжённая спина задрожали, потом он обессиленно рухнул на кровать.
На лбу и переносице выступили капельки пота. Увидев выключенный вентилятор, направленный на него, И Джина охватил беспричинный стыд.
На самом деле вентилятор - просто отговорка, этот стыд направлен на самого себя.
Когда-то начал видеть эти сны, потом начались поллюции. И в какой-то момент он не мог кончить без стимуляции сзади. Даже если удавалось кончить, оргазм был неприятным и неудовлетворительным.
И Джин мрачно поднялся, вытер руки салфетками и скатал одеяло с нижним бельём. Затолкал в стиральную машину, слишком хорошую для такого белья, и опустился на пустую кровать, слушая звук вращающегося барабана.
Надо помыться... но не было сил.
И Джин, сидя на кровати, просто завалился набок.
Под звук работающей стиральной машины он крепко зажмурился.
И в конце сна, и в начале был только один человек.
Он зажимает рот, потому что боится произнести это имя. Как туман, преследующий его, тот постоянно возвращается, и, опомнившись, И Джин обнаруживает себя окутанным им.
Может, потому что хорошо знает дорогу - куда бы ни пошёл, всегда находит.
Пожалуйста, не забывайте про спасибо и реакции, а то покусаю.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty