Кислый виноград доминантного альфы. Глава 62
Восхищенно восклицал Джером, глядя на пейзаж за окном автомобиля. Густой лес, деревья в котором росли, вероятно, сотни лет, создавал атмосферу таинственности. Тело Джерома подпрыгивало вверх и вниз из-за плохой амортизации машины, едущей по грунтовой дороге. Но даже это его радовало, и из его уст постоянно вырывался звонкий смех.
В отличие от возбужденного Джерома, лицо Хёну было мрачным, словно покрытое тяжелыми тучами. Он все еще не был уверен, было ли правильным его решение принять предложение Тэгона.
Примерно две недели назад большой микроавтобус с посторонними людьми начал регулярно посещать особняк. Дворецкий и менеджер Окхи, принимавшие решения вместе с этими людьми, выглядели невероятно занятыми.
Особняк, прежде мрачный и зловещий, как замок проклятого зверя, постепенно преображался руками рабочих, становясь все более ярким.
Мраморный фонтан, прежде непривлекательный из-за обилия мха, теперь сверкал изысканным блеском и выпускал потоки чистой воды. Лес, ранее зловещий, словно населенный призраками, после тщательного ухода зеленел и сиял жизнью. Плотные шторы, полностью изолировавшие особняк от внешнего мира, заменили на шифоновые, пропускающие мягкий свет. Разбитые статуи вдоль восточного коридора были отремонтированы и выглядели как новые. То же самое касалось прежде поврежденных стен и полов.
Хёну считал, что особняк возвращается к нормальному состоянию потому, что его хозяин восстановил зрение, но после слов Тэгона он был ошеломлен.
"Думаю сделать рядом с бассейном еще один, поменьше. Нынешняя глубина слишком опасна для детских игр".
Только тогда он осознал, что все эти изменения в особняке делались ради Джерома.
- Папа! Это похоже на исследование джунглей!
Возбужденный голос Джерома вывел Хёну из задумчивости. Хёну попытался остановить Джерома, который активно подпрыгивал на сиденье.
- Хватит, Джером. Сиди как следует.
- Пусть развлекается~ Бездорожье скоро закончится.
Хёну удивленно переспросил внезапно вмешавшегося водителя Юна, и тот с улыбкой ответил:
- Вы не знали? Там вовсю идет строительство прекрасного подъездного пути, соединяющего особняк со входом в гору. Вероятно, со следующей недели вы будете пользоваться той дорогой.
Машина обогнула угол густого леса. За отвесным горным склоном начал появляться белый особняк.
Из уст Джерома вырвалось восклицание, несравнимо более громкое, чем все предыдущие.
Наконец автомобиль водителя Юна прибыл к особняку.
Дворецкий, вышедший встречать их, тревожно смотрел на открывающуюся заднюю дверь. Первым вышел Иан и, заметив дворецкого, коротко поклонился. Затем он обратился к ребенку, все еще находившемуся в машине:
Ответивший голос был задорным и милым. Маленькие детские туфли показались из машины и коснулись земли. Тук-тук. Дворецкий, пытаясь успокоить неприлично бьющееся сердце, наблюдал за появляющимся ребенком, и из его уст вырвался прерывистый вздох.
Ярко-синие, как сапфиры, глаза ребенка посмотрели на дворецкого. Зрачки дворецкого, встретившись со взглядом ребенка, резко задрожали.
...Это был не ребенок молодого господина.
При виде этих слишком ярких синих глаз, которые не могли произойти из семейства Тэрён, сердце дворецкого упало.
Дворецкий давно заметил, что отношения Иана и Тэгона необычны. Он знал, что между ними существовало что-то, чего он не понимал, но когда молодой господин упомянул о существовании ребенка, рожденного Ианом, даже он, прошедший через все трудности жизни, не мог не удивиться.
Ребенок...? У Иана есть ребенок? И к тому же приказать подготовить комнату для этого ребенка в восточном крыле...? Может, я выжил из ума?
Дворецкий искоса посмотрел на Окхи, стоявшую рядом. Судя по ее лицу, также окаменевшему от шока, похоже, ему не послышалось.
Комната для ребенка была подготовлена на первом этаже, недалеко от комнаты Иана. Это была солнечная комната с видом на сад из окна.
Затем дворецкий собрал всех служащих западного и восточного крыльев вместе. Сотрудники восточного крыла, знавшие о существовании Тэгона, могли бы меньше смутиться его появлением, но сотрудники западного крыла не были к этому готовы. Они лишь подозревали, что кто-то проживает в восточном крыле, но никогда не слышали о нем и не встречались с ним лично.
Хотя молодой господин, еще не полностью восстановивший зрение, пока оставался только в восточном крыле, нужно было заранее подготовить всех к тому времени, когда он скоро сможет покинуть больничную койку и свободно перемещаться по особняку, ведя обычную жизнь.
"В ближайшее время младший господин будет пребывать в особняке, и я прошу вас служить ему, чтобы у него ни в чём не было недостатка."
Затем дворецкий, нерешительно шевеля губами, медленно продолжил:
"И со следующей недели здесь будет жить маленький молодой господин. Он находится под личным покровительством младшего господина, поэтому прошу всех относиться к нему с заботой".
Дворецкий официально представил ребенка, которого должен был привезти Иан, перед всеми. Он заложил основу, чтобы никто из персонала не позволял себе вольностей, и использовал термин "покровительство", чтобы избежать сплетен о взаимоотношениях молодого господина и ребенка. Такое внимание к деталям было связано с его твердой уверенностью, что ребенок Иана был кровью от крови Тэгона.
Однако... это было не так. Это был не ребенок молодого господина.
К застывшему, словно лед, дворецкому подошла менеджер. Окхи, которая поспешила на место, увидев прибытие машины водителя Юна, также не смогла скрыть своего удивления, когда ее глаза встретились с глазами Джерома. Это произошло потому, что она подсознательно думала так же, как и дворецкий.
Быстро взяв себя в руки, она произнесла "Следуйте за мной" и повела Хёну. Хёну, не понимая причины их чрезмерного удивления при виде глаз Джерома, внутренне ощущал неприятное чувство.
Внутреннее убранство комнаты Джерома было настолько великолепным, практически совершенным, что это делало смешными мысленные угрозы Хёну о том, что он не потерпит неподобающего отношения к Джерому.
Всё, что он хотел бы обеспечить для Джерома, было воплощено совершенно, словно кто-то проник в его голову. Благодаря солнечному свету, заливающему просторное окно, уютный интерьер казался еще более ярким.
Хёну всегда ощущал вину за то, что не мог купить даже приличную мебель, а теперь – такая прекрасная, великолепная комната.
Лицо Хёну зарумянилось от удовлетворения.
Осматривая комнату, Джером заметил подарочную коробку на кровати. Когда он побежал к ней, Окхи гордо сказала:
Это была вещь, которую она уверенно выбрала по просьбе молодого господина подготовить подарок для ребенка. Она знала от своих двоюродных братьев и сестер, что дети этого возраста без ума от динозавров. Она заказала за границей высококачественную фигурку динозавра ручной работы мастера.
Джером с возбужденным лицом развязал большой бант и снял упаковочную бумагу. Лицо Окхи, ожидавшей восторженной реакции, вскоре исказилось замешательством.
Джером, поначалу радостный, выглядел разочарованным, когда увидел, какой именно динозавр был в коробке.
- Извините, - смущенно извинился Хёну перед Окхи.
- Он очень любит динозавров, но не очень любит плотоядных.
Динозавр, подготовленный Окхи, был тираннозавром. Как раз лидером среди хищных динозавров.
В то время как неловкая атмосфера наполнила комнату, кто-то постучал в дверь. Когда Хёну ответил: "Войдите", в открывшейся двери появился Тэгон. Окхи тактично удалилась.
Подойдя ближе и присев на край кровати Джерома, Тэгон спросил:
Хотя Хёну был не просто доволен, а полностью очарован, он сдержанно и слегка смущенно ответил:
- А что ты решил насчет того дома?
- Как ты и сказал, пока решил его оставить.
Тэгон удовлетворенно кивнул, и Хёну добавил:
- И в пятницу мы вернемся домой. Как и прежде.
Тэгон нахмурился, и Хёну решительно ответил:
- Как бы хорошо здесь ни было, это мое рабочее место. Я тоже хочу отдыхать, не думая о работе, когда у меня выходной.
- Я же сказал, это рабочее место. Здесь не может быть так комфортно, как дома. И для тебя то же самое. Здесь ты мой работодатель. Мы не настолько близки.
И на самом деле была еще одна причина.
Это место не было «нашим домом». Он не хотел отбирать у Джерома «наш дом», который они с трудом обрели после «папиного дома».
- В выходные я проведу время с Джеромом вдвоём в нашем доме.
Вокруг Хёну и Джерома была прочная ограда, в которую он не мог проникнуть. Внутри не было места для него.
Это естественное положение вещей почему-то заставляло Тэгона чувствовать себя очень обиженным.
- Джером может есть в столовой, верно? Тогда я тоже...
Тэгон решительно прервал Хёну.
- Мы будем есть втроем, за столом в моей комнате.
Хёну недоверчиво посмотрел на Тэгона, который капризничал как ребенок.
Так они оказались за длинным столом в комнате Тэгона, ужиная втроем.
Может, из-за угрюмого пространства, столь отличного от уютной и милой комнаты Джерома? Или из-за странной напряженности между Тэгоном и Джеромом? Несмотря на роскошный стол с изысканными блюдами, между сидящими за ним дул холодный ветер.
Хёну потер лицо рукой, чувствуя сильную усталость.
Так и знал. Если тебе так неловко, зачем вообще предлагал поесть вместе?
Хёну бросил раздраженный взгляд на Тэгона и поторопил Джерома:
- Джером, давай поедим быстрее.
Он положил на рис Джерома кусочек тушеного тофу, предварительно разделив его на удобные для еды части. Тэгон с недовольным лицом наблюдал, как Джером наконец взял ложку и начал есть рис вместе с тофу. Затем, словно наконец поняв что-то, он кивнул и сказал:
- Вот оно что. А я думал, несмотря на всю твою неуклюжесть, ты довольно умело обслуживаешь во время еды. То же самое, когда читаешь книги.
- И что с того? У тебя проблемы?
- Тебе же это нравилось, значит, всё в порядке.
После резкого ответа Хёну Тэгон тихо закрыл рот, даже не получив компенсации за свою колкость. Видя, как Тэгон недовольно ковыряет закуски, Хёну вздохнул.
- Ты собираешься продолжать в том же духе, показывая, как тебе это не нравится?
Джером, внимательно наблюдавший за тем, как Тэгон недовольно орудует палочками, осторожно спросил, оценивая обстановку:
Как назло, блюдом, на котором Тэгон срывал свою злость, был шпинат. Похоже, Джерому показалось, что Тэгон капризничает по поводу еды. Тэгон безразлично бросил Джерому, который с интересом смотрел на него, чувствуя родство душ:
Хёну резко прервал Тэгона и положил на его рис кусочек тушеного тофу, которое недавно принес. Его улыбающееся лицо было каким-то зловещим. Словно говорящим: «Еще одно слово, и я не оставлю это просто так».
В ответ уголки губ Тэгона озорно приподнялись.
С этими словами он положил шпинат палочками на рис Хёну.
- Верно? Это же твое самое любимое. Как это? Ням-ням.
Хёну покраснел и с возмущением уставился на Тэгона, который явно над ним подшучивал. Тэгон приподнял плечо и сделал довольное лицо.
Джером, ничего не понимавший в их перепалке, задумчиво смотрел на шпинат, положенный на рис Хёну. Привыкший видеть только то, как папа кладет закуски на его рис, Джером почему-то странно себя чувствовал от того, что кто-то положил закуску на рис папы.
Почувствовав, что Джером пристально смотрит на него, Хёну внутренне напрягся. Джером, который обычно ел всё без капризов, имел единственную нелюбимую пищу – именно этот шпинат.
Не желая разочаровывать Джерома, Хёну, напрягшись и задержав дыхание, быстро отправил шпинат в рот. И проглотил его, практически не жуя. Помимо вкуса, текстура была совершенно неприятной.
Хлоп-хлоп-хлоп, Джером захлопал в ладоши. Хёну, прополоскав рот водой из стакана, бросил на Тэгона испепеляющий взгляд, на что Тэгон, опустив голову и подрагивая плечами, тихо посмеивался.
- Хорошо ешь. Ешь больше, Хёну-я. Здесь еще есть.
На чашу с рисом Хёну снова лег шпинат.
В тот вечер Хёну в одиночку опустошил целую тарелку шпината. Впервые в жизни он съел так много шпината. У него было ощущение, что его мутит. На лице Тэгона, наблюдавшего за ним, виднелась плохо скрываемая усмешка. Когда их глаза встретились, Тэгон, будто дразня его, улыбнулся, приподняв уголки глаз.
...Весело? Умираешь от смеха, да?
Войдя на кухню с тележкой, заполненной пустой посудой, Хёну отчаянно искал Скотта.
Скотт ответил Хёну, но его глаза были прикованы к Джерому, который вошел вместе с ним. Скотт протянул Джерому печенье на палочке с подноса. Печенье в форме медвежьей мордочки, наполовину покрытое шоколадом, словно в черной шапочке, выглядело очаровательно.
Джером вежливо поклонился и взял печенье на палочке у Скотта.
- Джером, можешь ненадолго сесть вон там? Папа только уберет это и мы пойдем.
Когда Хёну указал на столик в столовой, Джером кивнул, отодвинул стул, сел и начал медленно рассасывать печенье. В этот момент Хёну сразу перешел к делу:
- Это похоже на мильфей, внутри слои клубники и заварного крема, а сверху карамелизированная сахарная корочка, как у крем-брюле. Не знаете, откуда этот пирог? Он очень-очень сладкий...!
Скотт был удивлен объяснением Хёну.
Иногда Иан подходил к нему, говоря, что десерт сегодня был очень вкусным, и каждый раз Скотт удивлялся его изысканному вкусу в десертах. Его точные и профессиональные комментарии о том, что именно ему понравилось, также были примечательны.
Уже испытывая странное ощущение, Скотт, не в силах скрыть любопытство по поводу вопроса о бренде клубничного мильфея с сахарной корочкой, ответил встречным вопросом:
- Да, конечно знаю. Но этот десерт изготавливается только для VIP-гостей в отеле J, откуда Иан о нем знает?
Хёну был удивлен этим неожиданным ответом.
В те времена, когда он жил вместе с Тэгоном, тот часто уезжал по делам в родительский дом и возвращался с изысканными десертами. Клубничный мильфей был одним из них.
Отъезды Тэгона, которые идеально совпадали с периодами его течки. Теперь он знал, что означали эти отлучки, но тогда – нет.
После связи с К, возвращаясь домой и встречаясь с Тэгоном, он едва мог посмотреть ему прямо в глаза из-за чувства вины.
Несмотря на это, десерты, которые приносил Тэгон, были настолько сладкими и вкусными, что он не мог отказаться и всегда съедал их полностью. Возможно, они казались еще слаще потому, что Тэгон покупал их для него, оставшегося дома одного.
Он до сих пор отчетливо помнил вкус и форму каждого из тех сладких десертов, которые таяли во рту. Изысканные упаковки казались ему необычными... И вот теперь выяснилось, что это были специальные VIP-десерты из отеля.
Лицо Хёну мгновенно помрачнело от мысли, что теперь он вряд ли сможет их достать. Сочетание сахара, крема и фруктов создавало неповторимую безумную сладость. Он думал, что нет ничего более подходящего для мести за шпинат.
Хёну, который был так взволнован, представляя лицо Тэгона, морщащегося перед мильфеем, теперь пал духом.
- ...Я ведь не смогу сделать его сам? А я хотел приготовить его для молодого господина...
Глаза Скотта загорелись, а лицо преисполнилось чувством миссии. Его пронзила твердая уверенность, что неприязнь молодого господина к сладкому не имеет никакого значения.
- Отель, в котором я работал, – это отель J.
- Тот самый VIP-мильфей разработал я.
Скотт тепло улыбнулся Хёну, который аж подпрыгнул от удивления.
- Давай сделаем его вместе. Когда тебе удобно?
Застигнутый врасплох напором Скотта, Хёну выпалил:
- Я-я хотел бы подать его завтра утром.
- Тогда встретимся здесь в 5 утра? Тесто я подготовлю заранее. Ему нужно немного настояться.
Верно говорят, куй железо, пока горячо.
Мысли Хёну неслись вихрем, когда он направлялся с Джеромом в комнату, закончив свои дела. Он не мог придумать, как заставить Тэгона съесть мильфей, когда тот наверняка скривится и откажется. Может, сыграть в игру? Если проиграет в качестве наказания, будет трудно отказаться?
Они почти дошли до комнаты Джерома.
Кто-то окликнул Хёну сзади. Оглянувшись, он увидел Кэрол.
Когда Хёну поприветствовал ее, Джером, стоявший рядом, тоже произнес: "Здравствуйте". Кэрол воскликнула: "Ах, боже мой!", увидев Джерома.
- Так гость Иана – это тот самый маленький молодой господин, о котором говорили?
Хёну кивнул, отвечая Кэрол, которая широко улыбалась:
- Я и не знала, что у Иана такой большой сын. О, не поймите меня неправильно. Просто Иан выглядит так молодо, что его можно принять за студента.
Кэрол взмахнула руками и улыбнулась Джерому.
- Как зовут маленького молодого господина?
Хёну, испытывавший непонятный дискомфорт, наконец понял его причину. Ему было неловко из-за обращения "маленький молодой господин" и того, что Кэрол говорила с Джеромом на "вы".
- Его зовут Джером. Просто называйте его Джеромом, без всяких титулов, пожалуйста.
Кэрол с затруднением покачала головой.
- Дворецкий обращается к нему как к маленькому молодому господину, и я не могу действовать по своему усмотрению.
В голове Хёну возник большой вопросительный знак.
Строгий и педантичный дворецкий обращается к его сыну как к маленькому молодому господину? Он совершенно не такой человек...
Это был не тот старик, который стал бы так относиться к сыну простого служащего. Когда Хёну выразил сомнение, Кэрол добавила:
- Молодой... то есть младший господин лично взял его под покровительство и настоятельно поручил нам заботиться о нём.
Из уст Хёну вырвался безнадёжный смешок: "Ха." Неприятное чувство, которое он испытывал, не понимая природы благосклонности Тэгона к Джерому, наконец начало рассеиваться.
Покровительство. Этот термин как нельзя лучше характеризовал их нынешние отношения, но почему-то у Хёну остался горький привкус во рту.
Каждый раз, когда его сердце, незаметно для него самого разрушавшееся, приближалось к неясной границе, Тэгон чётко определял их отношения, и Хёну приходил в себя. Когда он впервые услышал от него слово "милостыня", у него было такое же чувство.
Отношения, в которых нельзя просто так, по зову сердца, дарить, делиться и чувствовать, а вместо этого всё движется причинами, оправданиями, вознаграждениями и целями. Не было смысла обижаться на это. В конце концов, он сам был таким же.
Хёну снова вспомнил, почему решил остаться с Тэгоном. Он остался с Тэгоном, чтобы раскрыть правду о несчастном случае, который отнял у него родителей и Джейми. Он планировал потребовать неприкрытую правду в обмен на то, что проведёт с ним его гон.
Операция Тэгона прошла успешно, и последующее состояние было неплохим. Хёну знал, что пока запечатление Тэгона не исчезнет, он не сможет полностью избавиться от чувства долга, которое его мучило. Но, видя, как Тэгон постепенно восстанавливает то, что потерял, Хёну ощущал, что тяжесть чувства долга понемногу уменьшается.
"Я больше не собираюсь верить твоим словам."
Эта фраза, сказанная Тэгоном из-за постоянно нарушаемых по вине Хёну обещаний, застряла в его сердце, как кинжал. Отдельно от долга из-за запечатление, как осадок, в глубине сердца постепенно накапливалось чувство вины.
К счастью, у него оставалось ещё одно обещание, которое он мог сдержать.
"Когда придёт весна, давайте вместе прогуляемся по саду."
Он поклялся, что обязательно сдержит хотя бы это обещание. Только так он сможет хоть немного избавиться от чувства вины за то, что остался рядом с Тэгоном с нечистыми намерениями.
После обмена пожеланиями спокойной ночи с Кэрол Хёну вошёл в комнату Джерома. Он искупал Джерома в тёплой воде, одел его в пижаму и уложил в постель. Похоже, Джером был измотан, потому что сразу крепко уснул. Выключив свет и выйдя, Хёну добрался до своей комнаты, расположенной неподалёку, сел на кровать и начал считать дни.
Скоро наступит март. Цветущая весна была не за горами. В тот день, как и обещал, он пойдёт на прогулку с Тэгоном по саду, греясь в тёплых лучах солнца. А затем в тени деревьев, где дует прохладный ветерок, спросит его о своих родителях.
Даже если Тэгон обвинит и упрекнёт его за такие намерения. Больше нельзя откладывать шаги к истине. Когда придёт весна, хотя бы один раз сдержав обещание Тэгону...
Он повторял это себе снова и снова, словно укрепляя свою решимость.
Мильфей оказался полным провалом.
- Самое главное – это намерение. Никто не может быть совершенным с самого начала. Это ценный десерт, который Иан впервые приготовил для кого-то. Ты молодец, Иан.
Утешения Скотта совершенно не помогали.
- ...Даже на вид кажется ужасно невкусным.
Готовя заварной крем, он случайно пролил сырое яйцо на тесто. Скотт, который возвращался с подготовленной клубникой, был в ужасе, увидев, как Хёну пытается исправить ситуацию, промывая тесто водой.
Возможно, из-за этого пирог, который должен был быть хрустящим, стал тягучим, а внешний вид с беспорядочно намазанным кремом, который едва можно было назвать заварным, напоминал тряпку. Хёну хотелось склонить голову и извиниться перед мильфеем, название которого означает "тысяча листьев".
Уныло глядя на своё неказистое творение, Хёну стал убирать своё рабочее место. Пора было будить Джерома и готовить его, чтобы не опоздать в детский сад.
- ...Просто выбросьте это. Думаю, даже я не смог бы это съесть.
Сняв фартук и выйдя из кухни, Хёну направился в комнату Джерома. После того, как он своевременно посадил его в машину, он поспешил подготовиться к работе.
Сегодня лицо Хёну, накрывавшего на стол к завтраку, выглядело особенно мрачным. Заметив это, Тэгон спросил, что случилось. Однако Хёну не мог просто признаться, что расстроен из-за испорченного десерта, который он готовил с раннего утра, чтобы подразнить Тэгона.
Наблюдая за немногословным Хёну, который утверждал, что ничего не произошло, Тэгон сменил тему.
- Что будешь делать на выходных?
Хёну, не задумываясь, рассказал о своих планах:
- Рано утром пойдем с Джеромом в книжный магазин. Ему так понравилась его новая комната, что он хочет сам выбрать книги и заполнить ими книжные полки.
- Он любит динозавров, а из игрушек больше всего предпочитает конструкторы. Видимо, ему нравится собирать их и играть с ними.
- Похоже, ему в будущем нужно на естественнонаучный факультет.
От этих слов Хёну невольно рассмеялся, а затем, почувствовав странное чувство, сжал кулак. Было что-то необычное в том, что они с Тэгоном обсуждали будущее Джерома. Хотя это была лишь праздная шутка, почему-то сердце странно щемило.
Они как раз заканчивали трапезу, когда снаружи кто-то постучал в дверь. Когда Тэгон велел войти, дверь открылась, и Скотт вошел, толкая небольшую тележку.
Когда Скотт, отвечая на вопрос Тэгона, что это такое, поднял серебряный купол, сказав, что это десерт, глаза Хёну чуть не выскочили из орбит.
С этим криком Хёну вскочил с места и быстро подбежал к тележке. Его отчаянные попытки что-то скрыть только разожгли любопытство Тэгона.
- Это мильфей, который Иан делал с пяти утра, не спав всю ночь. Для молодого господина...
Хёну прервал Скотта, но было уже поздно.
Когда Тэгон отодвинул пустую тарелку перед собой, Скотт поставил на ее место мильфей, сделанный Хёну. Хёну смотрел на тарелку перед Тэгоном так, будто видел нечто ужасное.
Хотя Скотт немного поправил форму, и теперь десерт выглядел аккуратнее, чем сразу после приготовления, его вид всё равно оставался ужасным. Совершенно не аппетитное зрелище.
Скотт, создавший эту ситуацию, трусливо покинул комнату. В пространстве, где остались только они вдвоем, повисло неловкое молчание. Тэгон спросил Хёну, который неуклюже стоял, не зная, что делать:
- Ты действительно сам это сделал?
С каждым вопросом Тэгона лицо Хёну становилось всё краснее. И надо же было именно в этот момент вспомнить о том самом первом в жизни приготовленном томатном спагетти.
Это было первое в жизни блюдо, которое он приготовил для Тэгона, поранившего руку о разбитую тарелку. Он до сих пор помнил тот позор, когда в кухне, куда он вошел с трепетом, раздавались звуки взрывов, а красный томатный соус разлетался во все стороны. Сейчас ситуация повторялась, и он был готов сойти с ума.
Почему перед Тэгоном он всегда выглядит таким жалким?
Когда вилка Тэгона коснулась ужасного мильфея, Хёну невольно воскликнул:
- Это неправильно приготовлено. Я никогда раньше такое не делал... Я приготовлю тебе позже заново, не ешь это.
Несмотря на бессвязные протесты Хёну, вилка Тэгона решительно разрезала мильфей. Не в силах смотреть, как кусок пирога отправляется в рот Тэгона, Хёну крепко зажмурился.
Было очевидно, что он будет издеваться, говоря что-то вроде "и это всё, что ты смог приготовить, встав ни свет ни заря?". Тэгон точно не упустил бы такую возможность.
Хёну съёжился в ожидании потока упрёков. И, как и ожидалось, тихий голос Тэгона донёсся до его ушей.
Но содержание оказалось неожиданным. Хёну открыл закрытые глаза, услышав голос Тэгона, в котором не было ни презрения, ни насмешки. На короткий миг их взгляды пересеклись.
- Спасибо, я с удовольствием съем.
Тэгон, сидевший спиной к льющемуся солнечному свету, снова и снова протягивал руку к тарелке перед собой. Клац. Клац. С каждым таким движением звук соприкасающейся посуды разносился чистым и свежим эхом, словно колокольчик, висящий в храме.
Мильфей, приготовленный для мести, полностью утратил свою первоначальную цель и исчез без следа.
Спустившись на кухню, Хёну огляделся, широко раскрыв глаза, но Скотта нигде не было видно. Похоже, тот скрылся, избегая его.
Пока Хёну сердито убирался в одиночестве, его взгляд упал на что-то, лежащее в углу рабочей поверхности. Подойдя ближе, он широко раскрыл глаза. На тарелке лежал его мильфей, оставшийся после обработки формы.
Хёну нахмурился и поднял тарелку. Видеть это было неприятно. В момент, когда он собирался бросить всё в мусоропровод, ему внезапно вспомнился Тэгон, который ел с аппетитом, ничего не оставив.
Любопытство робко подняло голову.
...Возможно, он только выглядит так, а на самом деле безумно вкусный? Наверное, поэтому Тэгон, который не выносит сладкого, полностью опустошил тарелку.
С такими мыслями Хёну взял вилку, подцепил часть, обильно покрытую кремом, и решительно положил её в рот. А затем...
Он выплюнул всё, даже не успев пожевать.
Это было ужасно. Не потому что он знал, каким должен быть настоящий мильфей, а потому что это было настолько отвратительно, что любой, кто попробовал бы, невольно издал бы рвотный звук. Вязкая текстура напоминала ощущение, будто ешь мешок заплесневелого засахарившегося сахара.
Что в этом может быть вкусного?
"Спасибо, я с удовольствием съем."
Он вспомнил Тэгона, смотревшего на него влажными глазами и говорившего эти слова. В тот момент Хёну, чувствуя боль в сердце, тяжело вздохнул и буквально рухнул на пол.
От щемящего чувства в груди он просто не мог стоять.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty