Seayard. Глава 104
Унхи поднялся. Мягкая простыня соскользнула вдоль линий его белого тела. На его стройной фигуре преломился голубой свет рассвета. «Под ним»? Что вообще сейчас может быть под ним, кроме моря?
Н-неужели он утопил их в море? Как раз когда эта леденящая догадка пронзила его, мужчина ответил:
- Буквально так, как я сказал. Под вами, Унхи-щи.
Унхи поспешно вскочил. Он резко встал с кровати и растерянно уставился себе под ноги.
- Неужели, вы и правда утопили…
«Ха-ха», - мужчина рассмеялся. Он откинулся назад и потёрся затылком о простыню, тихонько усмехнувшись.
- Если бы это было так, я бы, конечно, держал это в секрете от вас, Унхи-щи.
Пожалуй, это так… Но тогда что же это, чёрт возьми? Пока он лишь растерянно водил глазами из стороны в сторону, не понимая его загадочных слов…
В следующее мгновение. «Пья-пья», - тихий звук привлёк внимание Унхи. У окна. Там прыгала белая птица. Проблема была в том, что среди её белоснежных перьев виднелся цвет, которого там быть не должно.
Унхи ожидал, что мужчина попытается его удержать, но тот спокойно отпустил его. У него даже не было времени удивиться. Он опрометью бросился к окну. У птицы было ранено крыло. Испытывая жалость, он протянул руку, и она мелкими шажками взобралась на неё. Вид у неё был невероятно измученный и потрёпанный.
- Я хочу вылечить только… только эту птицу.
Мужчина медленно улыбнулся. Хотя по странной морщинке, появившейся на его переносице, было видно, что ему это совсем не по душе.
Создание, теревшееся о его ладонь, вызывало огромную жалость и сочувствие. Кажется, птенец ещё не вырос, может, поэтому на него и напали? В дикой природе на такие печальные обстоятельства никто не обращает внимания.
Он осторожно протёр белые пёрышки мягкой тканью. Наверное, было больно - птица запищала. Она вздрогнула, забив маленькими крылышками, и он стал легонько поглаживать её по крохотной головке, чтобы успокоить.
- Тихо, не двигайся, а то будет хуже…
К счастью, птица понемногу начала успокаиваться и ровнее дышать. Этот огонёк жизни, что так хрупко раздувался и сжимался в его ладони…
Его охватило беспокойство. Он быстро подскочил к кровати. Когда он открыл тумбочку, то почувствовал на себе пристальный взгляд. Взгляд мужчины впился в него, пронзая всё тело.
Он схватил горсть мази и пластырей из ящика. Конечно, они были для людей и могли вызвать раздражение у животного… Но выбора не было. Он старался двигать руками как можно нежнее. Он стал по крупицам восстанавливать в памяти, как лечил щенка в деревне.
- Я тоже вызываю такую же жалость?
Мужчина расслабленно прислонился к Унхи. Словно ластясь, он потёрся своим высоким носом о его шею.
Разве он мог вызывать жалость? Даже эта его попытка вести себя мило была совершенно не похожа на маленькую птичку, что уютно умещалась у него на ладони. Это массивное тело скорее походило на огромного медведя, наваливающегося сзади.
Вот только этот медведь не ведал своих размеров и бросался к своему смотрителю, словно был ещё медвежонком... А Унхи в это время прикладывал к крохотному плечику сломанную ватную палочку вместо шины и осторожно наматывал бинт.
Унхи усмехнулся, но затем его губы медленно сжались. Ведь это был мужчина, чьё огромное тело источало такую властную, подавляющую ауру. Его взгляд, в котором не могло быть и намёка на слабость… но именно в этот миг он выглядел донельзя жалким.
Унхи замялся, и тот переспросил:
Мужчина, кажется, тихо усмехнулся. Уголки губ Унхи уже было потянулись вверх вслед за ним, но в этот момент в памяти всплыли его слова.
Этот его до жути низкий голос. Унхи замер на месте. Под ногами жалобно скрипели палубные доски.
Унхи пошёл за ним. Он терялся в догадках, куда они идут, но вскоре мужчина остановился перед обеденным залом.
Унхи резко обернулся. Он посмотрел на пройденный путь, на пустой коридор за спиной. Затем поднял взгляд на мужчину.
Я же столько раз здесь бывал. Мне нужно было научиться у того официанта печь торт, поэтому я заходил сюда при любой возможности. Так где же, чёрт возьми, они могут здесь быть? …Неужели он сейчас издевается надо мной?
Унхи гневно сверкнул глазами. Мужчина, словно только этого и ждал, указал длинным средним пальцем вниз.
- Да что тут внизу может бы… а?
Приглядевшись, он и вправду увидел в полу ручку. Унхи схватился за неё и с силой потянул вверх. Раздался глухой стук, и в воздух поднялось облачко белёсой пыли.
- Спускайтесь осторожно, Унхи-щи.
Осторожно-осторожно он начал спускаться по узкой и крутой лестнице. Щёлк, щёлк, щёлк - на тёмных ступенях одна за другой стали зажигаться лампы. Когда он спустился, то услышал снизу приглушённые звуки, выдававшие чьё-то присутствие.
Неужели там и правда кто-то есть? А в дальнем конце помещения пробивалась тонкая полоска белого света.
Унхи, словно зачарованный, пошёл на этот свет и вскоре увидел огромный обеденный стол.
Стол ломился от всевозможных яств, казалось, ножки вот-вот подломятся.
В центре стояла запечённая баранья нога с румяной корочкой. Рядом, на серебряном блюде, поблёскивали паровые морские ушки. На блюде с морепродуктами величественно возвышалась огромная клешня лобстера.
Рядом, словно произведение искусства, были выложены ярусы всевозможных сезонных фруктов. Унхи узнал эти блюда. Те самые тарелки, что так быстро исчезали…
Это было именно то, что официант готовил на день рождения мужчины. Здесь даже был тот самый ослепительный многоярусный торт, в отличие от того, что приготовил он сам, который гордо занимал центр стола.
И вокруг него он увидел людей. Все они были одеты в чёрное, и он не видел их уже очень давно. Вот только они не могли поднять головы, словно совершили какой-то грех.
Можно было узнать только Пэн Хану по её длинным волосам, остальных же было не различить.
Все они, уткнувшись лицами в тарелки, без разбора запихивали в себя еду. Это было похоже не столько на голод, сколько на отчаянный страх, что кто-то другой съест хоть на кусок больше.
Почему они до сих пор здесь, почему не покинули этот корабль? Н-неужели этот мужчина запер их здесь?
Это была слишком безумная мысль. Зачем ему это делать?
К тому же, как можно уследить за всеми этими взрослыми людьми, которым уже за тридцать? Это ведь не необитаемый остров.
Унхи осторожно направился к женщине, ступая по красной ковровой дорожке. Однако её взгляд резко метнулся в его сторону и тут же так же резко отвернулся. В её мимолётном взгляде не было никаких эмоций. Она посмотрела на него так, словно он был пищевыми отходами.
Пэн Хана, которая так презирала своего менеджера, теперь без всякого стеснения орала на него. Менеджер, стоявший перед ней, с перепачканным в соусах ртом, жадно чавкал, разбрызгивая еду.
- Ты что, думаешь, у тебя одной рот есть? Ах ты, невоспитанная дрянь…
Хрум, хрум, хрум… он ел, почти уткнувшись лицом в тарелку. И хотя он поглощал еду, будто одержимый, взгляд его был совершенно пустым.
Унхи быстро отвёл взгляд. Кто-то сзади схватил его за плечо и резко развернул. Перед его глазами предстал не кто иной, как Тула.
Унхи схватил его за плечи. Боясь, что Тула сбежит, что он растворится, словно призрак, он до боли сжал пальцы. Тот замер на месте, глядя на Унхи с нескрываемым недоверием.
В его зрачках отражалось бесчисленное множество спутанных чувств. Сначала - изумление, а под ним - тихая, застарелая тоска. …Сомнение, нерешительность и… ужасающе отчётливое одиночество.
Он слегка встряхнул его за плечи.
- А? Я спрашиваю, почему вы здесь.
Молчал не только Тула. Все, кто до этого был занят набиванием ртов едой, словно воды в рот набрали. Унхи не оставалось ничего, кроме как прошептать:
Он хотел спросить, не Ки Джунхёк ли запер их здесь. Хотел крикнуть, чтобы они немедленно убирались, что до свободы - один прыжок за борт, ведь круизный лайнер сейчас стоит у острова.
Но из-за спины Тулы раздался тихий голос:
Раздались шаги, и он вышел вперёд. Это был Ки Джунхёк. А, так вот оно что. Люди за столом смотрели не на него. Они следили за настроением Ки Джунхёка, шедшего следом.
- Если уж на то пошло, они заперты здесь добровольно.
«Этого не может быть», - хотел возразить Унхи, но мужчина его перебил:
Как… я? Унхи нахмурился. Точно. Этот мужчина пообещал мне, что поможет стать бетой.
Значит, он и им наговорил сладких речей? И поэтому они не уходят, а продолжают всё это терпеть?
