Кислый виноград доминантного альфы. Глава 69
После выписки они вернулись в поместье на машине, которую вёл водитель Юн.
Тэгон ежедневно получал от дворецкого информацию о состоянии Хёну, который с каждым днём терял вес и становился всё более истощённым. От дворецкого он узнал и о том, что Хёну тайком избавляется от всей еды после совместных трапез, и о том, что каждую ночь он страдает от бессонницы.
Тэгон был в не менее плачевном состоянии, чем истощённый Хёну.
Тёмные круги под глазами Тэгона, просматривающего документы и экран ноутбука, разбросанные по столу, выдавали его сильную усталость, словно он не спал несколько дней.
В документах подробно описывались схемы обратного расчёта степени повреждения аккумулятора от удара и огромной энергии, приведшей к взрыву.
Поздней ночью Тэгон, увидев имя звонящего на экране телефона, тут же нажал кнопку ответа - словно только и ждал этого звонка.
- Получил письмо? Всё как мы и предполагали. Протокол испытаний аккумулятора действительно подделан.
Прислушиваясь к голосу Чжуона, Тэгон взял один из документов, разложенных на столе. Это был протокол испытаний аккумулятора от компании Mobility, представленный во время расследования аварии, в которой погибли родители Хёну. Взгляд Тэгона, изучающий документ, стал острым.
- Мы тестировали точно такой же аккумулятор десятки раз, и результаты всегда были одинаковыми. За всё время экспериментов он ни разу не взорвался. Даже при более сильных ударах, чем тогда.
Это означало, что до взрыва автомобилю и аккумулятору уже были нанесены критические повреждения. Они подделали протокол испытаний, занизив характеристики своего собственного аккумулятора, чтобы замаскировать происшествие под несчастный случай.
Тэгон перевел взгляд на эмблему в верхней центральной части протокола.
Это была эмблема знаменитой британской компании Mobility, лидирующей на рынке электромобилей и сейчас считающейся самым авторитетным производителем не только автомобилей, но и аккумуляторов.
- В общем, я всё подготовил, как ты просил. Достал точно такую же модель машины с идентичными внутренними спецификациями и подобрал место, где не будет жертв.
- Но думаешь, они действительно будут сотрудничать с повторным расследованием? Им ведь придётся признать, что протокол был подделан.
В ответ на обеспокоенный голос Чжуона Тэгон слегка усмехнулся.
- Им придётся. Это будет менее губительно, чем публичные обвинения в дефектах аккумулятора.
- Нет, я имею в виду, что изменилось по сравнению с аварией семилетней давности? Думаешь, они тогда по собственному желанию принижали характеристики своего аккумулятора? Наверняка это было указание сверху.
- Должен быть кто-то влиятельный, кто позаботился о том, чтобы расхождение между реальными характеристиками аккумулятора и протоколом испытаний не стало проблемой. Если мы сначала не разберёмся с этим подонком, разве всё это не напрасно?
- Им придётся изо всех сил доказывать, что протокол не был подделан. Но я сделаю так, чтобы правда вышла наружу.
Чжуон сглотнул, почувствовав какую-то необъяснимую жажду крови в решительном тоне Тэгона.
- ...Ну, хён, я уверен, ты знаешь, что делаешь. В любом случае, желаю удачи.
После этого слова благодарности, вырвавшегося из уст Тэгона, между ними на мгновение повисла тишина. Затем через трубку донёсся голос Чжуона с нотками смеха.
- Нет, просто мне действительно смешно. Будь я в Корее, сразу бы примчался посмеяться тебе в лицо.
- Когда я из кожи вон лез, убеждая тебя сделать операцию, ты полностью игнорировал меня. А теперь смотри - стоило появиться Хан Хёну, ты тут же помчался оперироваться. Так хотелось увидеть его лицо...
Тэгон поспешно сбросил звонок, прерывая поток бессмысленных слов. Затем привёл в порядок документы на столе.
Дождь, начавшийся поздно вечером, стал ещё сильнее. Проверив, что запланированные дела продвигаются без помех, Тэгон сел на кровать и отрешённо уставился в окно, за которым лил дождь.
На темном стекле окна возник образ Хёну. Его горькая улыбка, когда он говорил о желании вернуть родителей, словно отпечаталась на сетчатке и постоянно всплывала перед глазами. Хотя Хёну и отмахнулся, сказав не обращать внимания на эти слова, он не мог не понимать, что тот говорил искренне.
Невозможно было вернуть к жизни погибших родителей Хёну, но восстановить честь несправедливо ушедших людей он хотел любой ценой.
Возможно, после этого и те мысли, что мучают Хёну, станут легче? Пусть не прощение, но, может быть, появится хоть какая-то возможность пересмотреть отношение к нему?
Впрочем, даже если этого не произойдет, у Хёну все равно не было другого выбора. Слова о том, что он не отпустит его, не были пустыми.
Глупый и наивный двадцатилетний Чхве Тэгон, который желал счастья Хёну, даже если не рядом с собой, больше не существовал.
Словно упрекая его эгоизм, готовый использовать все средства - даже играя на жалости или связывая по рукам и ногам - лишь бы удержать Хёну рядом, с неба ударил оглушительный гром, сопровождаемый молнией.
Вместе с оглушительным раскатом, сотрясшим землю, сверкнула вспышка, и еще один удар грома разорвал темную ночь пополам.
Потоки дождя, льющиеся с разверзшихся небес, стали еще яростнее.
Тэгон, сидя на кровати и глядя на дрожащее окно, услышал стук в дверь: тук, тук.
Сначала он подумал, что ему послышалось, но когда стук повторился - тук-тук - у него возникло нехорошее предчувствие.
Поднявшись с места и открыв дверь, Тэгон чуть не лишился чувств. Перед дверью стоял Хёну в пижаме, с мертвенно-бледным лицом, залитым слезами.
Небо снова прорычало, а затем разразилось оглушительным грохотом! Хёну закричал от ужаса, схватившись за голову.
Тэгон торопливо завел внутрь охваченного паникой и задыхающегося Хёну и усадил его на кровать.
- ...Страшно. Мне так страшно, что я схожу с ума...
Осматривая Хёну, Тэгон нахмурился. Состояние Хёну было явно ненормальным - он бормотал что-то себе под нос, глядя в пустоту невидящими глазами.
- Они злятся на меня. Потому что я эгоист, потому что я выжил один, потому что я продолжаю чего-то желать, хочу быть счастливым... Поэтому небо, все вокруг злятся на меня. Даже во сне они постоянно приходят и упрекают меня...
Тэгон крепко обнял Хёну, который дрожал всем телом от страха и бормотал что-то невнятное.
Спустя долгое время дрожь прекратилась, и Хёну, выскользнув из объятий Тэгона, встретился с ним взглядом. Его покрасневшие веки были влажными от пролитых слез.
- ...Мне нужно навестить родителей.
Рука Тэгона, вытиравшая влажные глаза Хёну, замерла.
Взгляд Тэгона стал зловещим, когда он переспросил, стиснув зубы.
- Ты сейчас говоришь, что хочешь уехать в Америку?
Испугавшись грозного тона Тэгона, словно переспрашивающего, правильно ли он услышал, Хёну съежился.
- ...Скоро, скоро день рождения мамы, я тогда...
- Значит, это твое окончательное решение, так?
От Тэгона, прервавшего Хёну на полуслове, начали исходить волны едва сдерживаемого гнева, расплывающиеся вокруг, как вязкие круги на воде.
- В итоге ответ из твоей маленькой головы - уйти от меня, так ведь?
Хёну не мог вымолвить ни слова, задыхаясь под взглядом Тэгона, который постукивал указательным пальцем по его виску.
- Почему? Решил, наконец, создать для Джерома приличную семью?
- Я не могу думать, в таком состоянии я ничего не могу делать! Ни мыслей, ни решений! Мне кажется, что я задыхаюсь, что сойду с ума!
В этот момент снова сверкнула молния, за которой последовал мощный раскат грома.
Хёну, сжавшись в комок, обхватил голову руками и дрожал от страха.
Хотя Тэгон скрипел зубами, он не мог оставить Хёну в таком состоянии и протянул руки, чтобы обнять его. Успокаиваясь в тепле этих объятий, Хёну с трудом восстановил дыхание и всхлипнул.
- ...Мне нужно идти, я должен пойти к родителям и просить прощения. Сказать им, что я виноват, умолять о прощении снова и снова. Попросить встретиться со мной лишь один раз, простить меня...
Тэгон, удивленный совершенно неожиданными словами Хёну, мгновенно оставил свой гнев. Ошеломленный взгляд устремился к глазам Хёну, полным слез.
- С тех пор как я вернулся в Корею, я ни разу не навещал родителей. Нет, я не мог. Хочется обвинить Джерома, что был слишком занят, но на самом деле я боялся.
- Я боялся встретиться с собой тем, кто тогда сбежал, как неудачник, и продолжал избегать этого.
С мучительным выражением лица, кусая губы, Хёну продолжил:
- Моя вина становится всё больше. Как снежный ком, катящийся с горы, она растет и несётся прямо на меня. Мне кажется, что она раздавит меня, мне тяжело в груди. Я не могу дышать.
Сделав паузу и глубоко вздохнув, Хёну поднял на Тэгона влажный взгляд и отчаянно произнес:
Глаза удивленного Тэгона широко раскрылись.
- Поедем вместе и расскажем им. Что та авария не была виной моих родителей. Мы знаем правду, поэтому пусть они не чувствуют себя несправедливо обвиненными.
- И давай вместе попросим прощения. Скажем, что виноваты. Попросим прощения, хорошо?
Рука Хёну, сжимавшая руку Тэгона и торопившая его с ответом, заметно дрожала.
Взгляд Тэгона, вспоминавшего словарное определение этого слова, медленно переместился на руку Хёну, державшую его за руку.
Эта рука, когда-то мягкая и тёплая, бесстрашно проникавшая сквозь его маленькие ладони с покрасневшими от самоповреждений ногтями, принося впервые покой, тепло, любовь и умиротворение, теперь так изменилась.
Тэгон задумчиво разглядывал эту руку, покрытую шрамами и мозолями, руку, которую даже из вежливости нельзя было назвать красивой, ставшую шершавой, как наждачная бумага.
Годы, когда он не смог защитить Хёну, оставили эти зримые следы, терзающие Тэгона. Он никак не мог смириться с этим временем.
Поглаживая руку Хёну, сжимавшую его одежду, Тэгон крепко стиснул зубы. На мгновение его глаза решительно вспыхнули сильной волей.
Увидев радость на лице Хёну, Тэгон твёрдо добавил:
Испытывая неловкость от этого предложения, Хёну помедлил с ответом, а затем медленно открыл рот.
- ...Хорошо. Но мы должны быстро вернуться. Джером не выдержит без меня больше четырех ночей.
После этого сразу же начались приготовления к отъезду. Паспорт, виза и авиабилеты. Дворецкий, помогавший во всем процессе подготовки, поздно вечером постучал в дверь комнаты Тэгона и вошел.
Взгляд дворецкого привлекли десятки конвертов, разложенных на столе. Они были элегантно запечатаны красным воском с тиснением, что указывало на приглашения на важные официальные мероприятия.
Глядя на них, дворецкий интуитивно понял, что нечто, над чем молодой господин тщательно работал долгое время, приближалось к завершению.
Переведя взгляд на Тэгона, дворецкий начал ежедневный отчет о делах в поместье.
Похоже, Джерома беспокоил вид того места, где раньше стоял охотничий домик, сейчас полностью обугленный, и он просил Тэгона посадить там цветы и деревья. Дворецкий, закончив рассказ о ходе садовых работ, начатых по просьбе Джерома, собирался уже выйти из комнаты, когда Тэгон остановил его.
- Что значит просить прощения?
От неожиданного вопроса в глазах дворецкого появилось удивление. Такие вопросы от молодого господина были необычны. Однако опытный дворецкий не стал спрашивать о причинах. Тщательно подбирая ответ, он тихо произнес:
- Думаю, это желание искупить вину перед другим человеком и освободиться от ответственности за свои грехи.
После ухода дворецкого Тэгон, оставшись один в пустой комнате, снова и снова повторял про себя одно и то же слово.
Насколько он знал, искупление означало заплатить цену за грех и получить очищение. История искупления требовала кровавой платы. Кровавые жертвоприношения, совершавшиеся как на Востоке, так и на Западе для усмирения божьего гнева. Многие люди и животные проливали кровь, осуществляя акт замещения.
Благодаря дворецкому Тэгон убедился, что нет более совершенного искупления перед Хёну и его родителями, чем это.
Это не месть, от которой отговаривал Хёну, а искупление.
Жизни, которые чуть не оборвались бессмысленно, обретут хоть какой-то смысл, и это казалось ему почти благородным.
Поблагодарив водителя Юна, довезшего их до аэропорта, они вошли внутрь.
Хёну, закончивший сдавать багаж раньше Тэгона, вышел из туалета. Тэгон, ожидавший снаружи, посмотрел на Хёну, отряхивающего влажные руки, с нечитаемым выражением лица. Разглядывая Хёну со сложным лицом, полным разных эмоций, Тэгон усмехнулся и спросил:
Хёну машинально похлопал по карману. К счастью, паспорт был на месте. За кого он меня принимает? Я бы не совершил такую ошибку снова...
Недоумевая, когда такое случалось, Хёну напрягал память, и вдруг его лицо застыло. Он вспомнил. Тот же туалет. Отчетливо всплыло воспоминание о том, как он мыл руки, а потом к нему подбежал мальчик и вернул его паспорт.
Хёну с широко раскрытыми глазами уставился на Тэгона.
- Тот паспорт... Это ты его нашел?
Схватив за руку Тэгона, который отводил глаза, с недоверчивым выражением лица Хёну спросил снова:
- А? Чхве Тэгон, я спрашиваю, ты приходил проводить меня?
Когда Хёну настойчиво повторил вопрос Тэгону, который упрямо не отвечал, тот наконец кивнул.
...Значит, ты видел. Наблюдал. За моей спиной, когда я покидал Корею, оставив всё позади. Он наверняка понимал, что среди всего, что он оставил позади, был и сам Тэгон. Интересно, о чём думал Тэгон, запечатлевая в памяти его последний образ, зная это?
Почему-то от этой мысли в груди защемило.
Тэгон, погруженный в молчание, словно в воспоминания, тихо произнес:
- ...Ты уезжал без сожалений, Хан Хёну.
А ведь даже в Америке он не смог отпустить свои чувства к Тэгону и страдал от этого.
Было даже страшно думать, что если он не найдет кого-то, кто займет место Тэгона в его сердце, полном следов пребывания в нем Тэгона, то это место навсегда останется его территорией. Всё то время, когда он отчаянно пытался отпустить его, парадоксально доказывало лишь одно - что ни на мгновение он не смог этого сделать.
- Пойдем быстрее. Мы опаздываем.
Тэгон, шедший впереди к пункту паспортного контроля, остановился и обернулся к Хёну, стоявшему в оцепенении. Моргнув увлажнившимися глазами и с трудом справившись со своими эмоциями, Хёну поспешил к Тэгону.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty