Покончить со всем. Глава 18. Блейк
Моя грудь будто горела огнем. И дело было не в ударах, которыми мы обменялись, нет, это было что-то совсем глубокое. Я смотрел в окно, наблюдая, как мимо проносится город. Тишина и сигарный дым заполняли воздух. Отец был чем-то занят, но звуки его движений не заставили меня повернуться. Вместо этого я оставался неподвижным как камень, пытаясь переварить, какого хрена только что произошло. В один момент я был с Куинси, помогая ему... чувствуя нечто большее, чем когда-либо в своей жизни. К нему.
А в следующий он хотел меня бросить.
- Ты же не собираешься плакать? - проворчал Чезаре, опустив что-то мне на колено.
Я опустил взгляд. На моей ноге стояла бутылка водки. Он кивнул на неё. Через мгновение я схватил бутылку, сорвал крышку и сделал два огромных глотка. От жжения меня чуть не вырвало, но я подавил это ощущение и сделал ещё один глоток.
- Нет, - наконец ответил я ему. - Есть травка?
- Могу организовать, чтобы тебе принесли к тому времени, как мы доберёмся ко мне.
Это заставило меня немного расслабиться, хотя я всё ещё был напряжён. Всё, что сказал Куинси, глубоко задело меня. Но, возможно, он был прав. Я нарисовал себе в голове красивую историю. Притворяться, будто обо мне заботится кто-то, кроме моей матери, было просто смешно. По какой-то причине я начал опускать свои стены, даже не осознавая этого, и теперь пришло время расплаты.
- Не знаю, что у тебя с этим Куинси, - сказал Чезаре. - Но сделай себе одолжение и отпусти это.
Я пожал плечами. - Ничего у меня с ним нет.
- Чушь собачья. - Он сухо рассмеялся. - Я вижу это по твоему лицу.
Я повернулся и уставился на него. - Ты когда-нибудь был влюблён? - спросил я.
Он поднял бровь. - Блять, нет. А ты что, влюблён в него? - спросил он, и на его лице промелькнуло отвращение.
Я проигнорировал его. Нет, я не был влюблён в Куинси. Я даже не хотел думать об этом.
Мне нужно было кое-что узнать.
- Ты когда-нибудь любил мою маму?
Чезаре неловко заёрзал на своём месте. - Тебе правду или спиздеть?
Я обдумал его слова, прежде чем выбрать. Последние несколько недель моей жизни я провёл в выдуманном мире. Нет, я не мог больше выносить, когда люди лгут мне в лицо. Мне нужна была правда, и она нужна была мне прямо сейчас.
- Я уже говорил тебе, да, - наконец сказал он после некоторого раздумья. - По-своему. Или, по крайней мере, я так думал, но на деле всё всегда заканчивалось иначе.
Моё сердце упало, желудок скрутило сильнее, чем за всю ночь. - Так я и думал.
- Слушай, - простонал он. - Такие мужчины, как мы, не влюбляются. Не по-настоящему. Какое-то время я был уверен, что нашел свою любовь, но каждый брак заканчивался одинаково. Плохо.
- Почему? - спросил я. - Что, блять, делает меня таким ужасным, что со мной невозможно быть рядом?
- Ах, черт, - пробормотал Чезаре, глядя на меня. - Piangerà sicuramente, vero? (Он точно расплачется, да?) - Когда я продолжил смотреть на него, он нахмурился. - Слушай, то, что я ушел, не имело никакого отношения к тебе. Хочешь верь, хочешь нет, мои дети никогда не были причиной, почему я двигался дальше.
Он пожал плечами. - Люди любят нас короткое время, но в конце концов всё идет к черту. Никто не хочет иметь дело с постоянным дерьмом, с которым приходится сталкиваться, когда они с нами.
Мой отец махнул рукой. - Поверь мне, через несколько лет они окажутся в том же положении. Для таких мужчин, как мы, нет счастливого конца. Как только ты это поймешь, ты перестанешь за этим гоняться. Напейся, покури, трахни любую дырку, в которую попадешь, и оставь всё как есть. Если ты погонишься за кем-то, чтобы вылечить своё одиночество, это просто закончится катастрофой, а ты вернешься к исходной точке. А теперь, серьезно, не реви, блять, или мне придется тебя ударить.
Я горько рассмеялся и отхлебнул еще водки. Нет, я не собирался плакать, не было причин. Куинси ясно дал понять, какое место я занимаю в его жизни. И он показал мне, что я играю в игру, в которой не могу победить. К черту всё. Я вернусь к тому, каким Блейком я всегда был – к тому, который выживал.
Вытерев рот, я передал бутылку ему. - Почему ты пришел за мной? Как ты узнал, где я был?
Чезаре сделал глоток и проворчал. - Я всегда знал, но решил дать тебе свободу. Как я уже говорил, я хочу, чтобы ты был частью этой семьи, но не буду тебя заставлять. Твоя фамилия даже не Витале.
Боль пронзила моё тело. Спасибо, что напомнил.
- Ты хочешь, чтобы была? - спросил Чезаре, прерывая мои мысли.
Я моргнул, глядя на него, и взял бутылку обратно. - Что? Зачем? - Я припомнил, что Бенито работал над этим, но было ли это лучшим вариантом? Запасной план?
Он пожал плечами. - Мне бы пригодился кто-то на моей стороне. Здесь найдется место для тебя, Блейк. Ты моя кровь. Я хочу, чтобы ты перестал возиться с отбросами и занял своё законное место.
Я заёрзал на сиденье. - Бенито – глава семьи.
- Ненадолго, - возразил Чезаре. - Эта должность была дана ему временно, он решил украсть её у меня. Однако другие ветви нашей семьи видят проблемы, с которыми он столкнулся. Мы знаем, что он не может с этим справиться. Лучше всего ему мирно уйти в отставку и пойти играть в семьянина.
Неприятное чувство в моей груди усилилось. Точно, они говорили о людях, прибывших из Италии. Должно быть, речь шла о семье, и, кто знает, со сколькими знакомыми они могли связаться. Я старался не ёрзать, но даже слушая то, что говорил мой отец, я чувствовал, будто предаю Бенито и остальных. Они пытались принять меня, притянуть ближе. И, даже если я не хотел этого признавать, мне это нравилось.
"Ты думаешь, что раз играешь в чёртову семью со своими новообретёнными "братьями", то внезапно начал разбираться в том, как работает эта жизнь? Ты ни черта не понимаешь."
Мой желудок сжался, когда я вспомнил слова Куинси. Может, он был прав. Я обманывал себя насчёт всех них. Ничего из этого не должно было случиться. Приезд сюда был колоссальной ошибкой, и я просто хотел вернуться домой.
- Ты разобрался с тем, кто тебя так разукрасил? - спросил Чезаре, указывая на меня сигарой в руке.
Чезаре просиял. - Хорошая работа. Я горжусь тобой.
Я задержал дыхание, ожидая почувствовать хоть что-то от его слов, которые годы назад заставили бы меня кувыркаться от радости. Сейчас? Пустота. Его похвала значила для меня очень мало. Единственный человек, от которого я хотел услышать, что он гордится мной, не хотел меня рядом.
Тогда почему он так крепко держал и так сильно сопротивлялся?
Я отбросил эту мысль. Куинси не знал, чего хотел. Может, он не хотел, чтобы Витале злились на него, если со мной что-то случится, или просто сходил с ума, но я не собирался обманывать себя, думая, что его это действительно волновало. Это было бы слишком глупо, даже для меня.
- Куда мы едем? - спросил я, снова забирая у отца бутылку.
- Ко мне, - сказал он. - Не в отель. Хоть ты и сбежал в прошлый раз, думаю, теперь я могу тебе доверять.
- Ты навёл обо мне справки, не так ли?
- И ты выяснил, что я действительно твой сын? Сделал полный ДНК-тест?
Каков отец, таков и сын, блять. Я кивнул.
Чезаре усмехнулся, и я задумался, такой ли он на самом деле. Сейчас он не казался таким уж придурком. Однако я также знал, что он был безжалостным человеком, которого очень мало что заботило. От него так и веяло опасностью, и я не был настолько глуп, чтобы это игнорировать.
- Ты останешься на какое-то время? - спросил Чезаре. - Я имею в виду, если ты действительно хочешь взять Нью-Йорк под контроль, тебе стоит держаться меня.
Моя спина напряглась. - Я не знаю, нужен ли мне контроль над чем-либо. Честно говоря, я просто хочу выжить.
Он махнул рукой. - Чушь. Все хотят власти, даже если делают вид, что не хотят. Кроме того, я знаю, от чего ты бежишь. Если ты останешься со мной, будь уверен, что будешь в безопасности. Мы можем купить тебе свободу. И тогда ты сможешь снова увидеться с матерью.
Я вздрогнул от того, как он бросил мне упоминание о моей матери. Часть меня жаждала этого. Мне нужно было увидеть её, поговорить с ней. С другой стороны, это раздражало и вызывало подозрения. Зачем я ему сдался? Я знал, что он ничего не испытывал к моей матери, ему было плевать, жива она или мертва, так что его упоминание о ней всегда будет ощущаться как пощёчина.
- Держись меня. Ты поймёшь, что я имею в виду.
Я снова уставился в окно машины. Может, он был прав. Говорил ли он правду всё время? Нет, определённо нет. Но он был более честен со мной, чем кто-либо другой в моей жизни. К тому же, не то чтобы у меня был выбор. Я мог либо остаться на улице и замёрзнуть до смерти, либо вернуться домой и быть запертым на бог знает сколько времени. Оба варианта были невыносимы.
Настоящий пентхаус моего отца был хорош. Он был оформлен в нейтральных тонах: бежевых, коричневых, с небольшими вкраплениями оранжевого и красного. Внутренняя отделка выглядела как что-то из журналов по домашнему декору моей мамы. Словно кто-то собрал всё это в одном месте, прежде чем представить Чезаре. Если я что-то и знал о нём, а я знал очень мало, то, скорее всего, так и было. Он не производил впечатление человека, которого волновал внешний вид его дома. Казалось, что пока жилье выглядело хорошо и дорого - он был доволен.
Я уже выпил и выкурил столько водки и травки, сколько весил. Наконец, когда я уже едва держался на ногах, он позволил мне добрести до предназначенной мне комнаты, а затем ещё минут двадцать разглагольствовал о том, как его сыновья разочаровали его и почему брак - это обман. Я был почти уверен, что он псих, но это не было сюрпризом.
Мой телефон завибрировал, и я перевернулся, чтобы вытащить его из кармана. Я забыл, что схватил его, прежде чем вышел из машины Куинси. Где-то внутри я удивился, что он вообще ещё работал. Вытаскивая его, я попытался разглядеть имя звонившего, но перед глазами все было как в тумане. Буквы сливались вместе, и я застонал, когда наконец увидел, кто это был.
Телефон перестал вибрировать и тут же начал снова. Я быстро включил режим "не беспокоить". Что бы там ни происходило с ними, я не хотел иметь к этому никакого отношения. Куинси мог разобраться с пожаром на складе и со всем этим дерьмом. Всё, чего я хотел, это лечь и отключиться на весь день.
Когда Бенито сдался, я взял телефон и уставился на него. Был только один голос, который я хотел услышать. Один. Моё сердце сжалось. С тех пор, как я приехал в Нью-Йорк, мысли о матери тяжело давили на меня. Единственное время, когда я не думал о ней, было, когда я был с братьями или Куинси. Теперь, когда они все ушли, моя голова опустела, и я не мог думать ни о чём, кроме матери. Мои пальцы задвигались по экрану, сердце словно подскочило к горлу. Я убедился, что взял пульт рядом со мной и включил какое-то случайное телешоу, и лишь потом, спотыкаясь, направился в ванную. Я закрыл и запер за собой дверь, упал в ванну и прижал телефон к уху.
Пожалуйста, ответь. Пожалуйста. Пожалуйста.
- Мама, - выдавил я. - Мамочка.
- Боже мой, Блейки. - Я слышал слезы и дрожь в её голосе. - Где ты? Ты в безопасности? Я думала о тебе каждый день. Молилась за тебя тоже. Что случилось? Ты странно звучишь. Ты в безопасности? - снова спросила она.
Я кивнул, но потом быстро понял, что она не могла меня видеть. - Я в порядке, - солгал я. Прежде чем подавиться рыданием. - Я в порядке.
- О, малыш, нет, это не так. - Я слышал звук её всхлипываний.
Я мгновенно собрался. Она, вероятно, была чертовски напряжена, оставшись в одиночестве и без денег. Я не мог взваливать на её плечи ещё больший груз. Независимо от того, как сильно я хотел упасть в её объятия и чтобы она гладила меня по голове, как будто мне снова семь лет, я должен был повзрослеть. Ей было нужно, чтобы я был сильнее этого.
Я быстро провёл рукой по глазам и, глубоко вдохнув, взял себя в руки.
- Пожалуйста, не плачь, - начал умолять я. - Просто был тяжёлый день, вот и всё. И я скучал по тебе. Услышав твой голос, я действительно захотел увидеть тебя.
- Я тоже, - прошептала она, прежде чем высморкаться. - Ты действительно в порядке? Где ты?
- О. - Она вздохнула. - Что ж, по крайней мере, я знаю, что с тобой всё будет хорошо. Он может быть грубоват, но он не причинит тебе вреда.
- Ты бы сказала то же самое о себе?
Она колебалась. - Так эта жизнь не работает, малыш, - мягко сказала она. - Ты теперь это знаешь, верно? Он ни на грамм не предан мне, но тебе? Он бы умер за тебя.
Я сделал паузу. - Ты забрала меня от него?
Она помедлила. - Да, - наконец медленно сказала она. - Ради тебя и ради меня. Того, что нас чуть не убили, было достаточно. Я должна была исчезнуть после того, как он ушёл.
- Однажды. И я убедилась, что он понял, что всё кончено. Нет ничего важнее тебя, Блейк. Ты знаешь это?
Моё сердце сжалось. Я откинулся в ванне и уставился в потолок. С одной стороны, я понимал, что она говорит. С другой, я должен был задаться вопросом, был ли он прав. Было ли это особенностью Витале, что люди просто бросают тебя, когда становится трудно?
Я не могу винить её. Она всю мою жизнь только и делала, что защищала меня.
Часть меня знала это, но было больно осознавать, что она сыграла роль в том, чтобы держать отца подальше от нашей жизни. Что, если бы у меня был отец? Вырос бы я другим? Может быть, я бы влюбился. Или мне не пришлось бы продавать себя за быстрые деньги, когда мы были на мели. Я никогда не рассказывал ей об этом, но эти мысли давили на мою грудь как камень.
- Да, я знаю, - наконец ответил я ей. - Мне нужно идти, мама.
- Так скоро? - прошептала она.
- Понимаю. - Она втянула воздух. - Я так сильно тебя люблю. Пусть твой отец уладит всё с полицией. Уверена, он сможет.
Конечно, он, вероятно, сделает это. Если я продам ему свою душу.
- Хорошо, - сказал я. - Я тебя люблю.
Её голос задрожал, и я быстро повесил трубку. Если бы я опять услышал, как она плачет, я бы совсем сломался. Я положил руку на глаза и почувствовал подступающие рыдания, прежде чем они овладели мной.
Куинси был прав, я ни черта не знал об этой жизни. Ни о чём. Вот почему я спасался бегством, напуганный и в одиночестве. Короткий проблеск надежды, который я почувствовал, исчез.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty