Seayard. Глава 121
Унхи опустился на одно колено на дешёвый асфальт. Ему было всё равно, ползли ли мимо строем муравьи или извивался дождевой червь. Его чёрные берцы, которые он носил, словно татуировку, смялись и сморщились.
- Я стану самой дешёвой вещью из всех, что у вас есть.
Он хотел сделать предложение в более приличном ресторане, пусть и не в роскошном отеле, как у других. Но он и представить не мог, что всё закончится предложением руки и сердца на разваливающейся, захудалой улице где-то на Филиппинах.
Да, он был человеком, у которого ничего не было, который не знал ни слова о романтике. По сравнению с мужчиной его жизнь была грязью, прилипшей к дорогому ботинку. Мужчина ведь и сам, наверное, это прекрасно знает?
- И всё же я, чёрт возьми, возьму за вас ответственность и буду вкалывать до потери пульса, чтобы прокормить вас.
Голос предательски дрожал. Кольцо, зажатое в руке, выглядело до смешного убогим. Его смелость, как у последнего труса, иссякала. Казалось, будто в него воткнули соломинку и высасывали до дна.
- Вы же, блять, любите хорошо поесть.
Язык заплетался, но сказать он хотел лишь одно. Он с трудом сглотнул. Когда он вот так, словно извергая, выплёвывал слова, ему казалось, что яд наконец-то покидает его тело.
Словно сокрытие чувств к нему было для Унхи отравой, он чувствовал, как наступает исцеление.
- В конце концов, мы всё равно не можем предвидеть будущее, верно?
Что круизный лайнер, на который он взобрался, чтобы шантажом выбить деньги у этого ублюдка режиссёра Хвана или испортить их грёбаную вечеринку, потерпит крушение.
Что мужчина, такой надменный, будет умолять его о любви - кто бы мог это знать?
Прямо сейчас грузовик, проносящийся мимо, мог внезапно пробить ограждение и сбить их обоих, или эта дорога могла провалиться в карстовую воронку, и они разбили бы себе головы.
Раз так, чёрт возьми, если он не знает, что будет через мгновение, не лучше ли просто повернуть штурвал и плыть, куда ему хочется?
- Так что просто доверьтесь мне.
Подул ветер. Далёкая река покрылась рябью. Закатный свет колыхался, словно красный ковёр.
Пожалуйста, прими или откажи, сделай хоть что-нибудь. Почему ты просто стоишь, как будто тебя молотком по башке ударили? Дул тёплый, влажный ветер. Тёмные, как морская бездна, волосы мужчины растрепались. Обычно он бы одержимо поправил их, но сейчас мужчина просто застыл, словно увидел Медузу Горгону.
Да что с тобой такое, что у тебя на уме, ну же! Унхи был на грани того, чтобы схватить его за грудки и как следует встряхнуть.
«Откажи или согласись, пожалуйста, сделай хоть что-нибудь», - пробормотал он. И только тогда мужчина, словно очнувшись от глубокого сна, спросил:
- Ты говоришь, что будешь рядом со мной?
Он выглядел так, будто провёл вечность, блуждая в тёмном космосе, и лишь сейчас наконец вернулся на Землю и встал на ноги.
- И никуда не сбежишь? И всегда будешь возвращаться ночью в мою постель?
Он задавал вопросы с жадностью. Это был уже не тот властный человек, что привык идти по головам. Он почти отчаянно цеплялся за него, словно задохнулся бы в ту же секунду, не услышав ответа от Унхи. Словно на этих вопросительных знаках, похожих на крюки, висела вся его жизнь.
Каждый его вопрос был лишь отчаянной попыткой завладеть сердцем Унхи. Не оставляя себе ни единого шанса на отступление, он был готов поставить на кон всё, что у него было.
- Я говорю, что буду любить вас, Ки Джунхёк-щи, всю жизнь.
Мужчина схватил Унхи за щёки. Нетерпеливо, словно акула, выброшенная на берег, он тяжело дышал. Словно задохнулся бы, если бы немедленно не завладел губами Унхи, он жадно притянул его к себе.
Они поцеловались под алым закатным небом. Багряный свет накрыл светло-каштановые волосы Унхи, словно свадебная фата.
Так исполнилось желание, которое мужчина когда-то загадал, глядя на метеоритный дождь в ночном небе.
В просторном зале аэропорта в выходной день было многолюдно. Среди толпы стояли те, кто, словно магнит, притягивал к себе взгляды прохожих.
Унхи нетерпеливо тряс ногой. Он не мог усидеть на месте и, прижимая к груди Чоко, крутился на месте, словно щенок, которому не терпится в туалет.
Его одолевала тревога. Когда же она приедет? В приложении было указано, что багаж уже прибыл. А что, если с самолётом что-то случилось? Чёрт, что же делать? Может, немедленно попросить мужчину выслать частный самолёт? Или ему самому лететь на поиски?!
В тот самый миг, когда Унхи уже вскочил с места, в толпе, хлынувшей плотным потоком, мелькнули и заструились светлые волосы, такого же оттенка, как у самого Унхи. В глазах, полных любопытства, читалось, что аэропорт, увиденный впервые, казался ей чужим и незнакомым.
Услышав этот единственный крик, Унджу, до этого вертевшая головой по сторонам, мгновенно нашла Унхи взглядом. Унджу бросила чемодан, который держала в руке, и со всех ног бросилась к нему.
Унджу, в чьих огромных, как виноград сорта «Шайн Мускат», глазах стояли слёзы, крепко обняла Унхи.
Она плакала, уткнувшись в грудь Унхи, и её спина содрогалась. Было до боли жаль её маленькую, худую, дрожащую спину. Унхи молча обнимал её. Пусть он и уступал в габаритах Ки Джунхёку, но всё же был на полголовы выше Унджу. В детстве он часто носил её на спине или обнимал.
- Я же говорил, что сам приеду в Корею.
По телефону она так храбрилась, но стоило ей увидеть Унхи, как она тут же расклеилась. Вернувшись в Себу, Унхи сразу же связался с ней. Унджу, которая, по её словам, ждала только звонка Унхи после новостей о спасении людей с острова, уже тогда говорила сдавленным от слёз голосом.
[Оппа, я правда в порядке, пожалуйста, не веди себя так, будто у тебя пятнадцать жизней, просто отдохни. Я приеду, как только начнутся каникулы.]
Унхи хотел немедленно купить билет и вылететь в Корею. Но Унджу несколько раз заверила его, что всё в порядке.
[К тому же, я всё равно никогда не была за границей, а ты был там, так что я очень хотела бы посмотреть. Не беспокойся обо мне, хорошо?]
Она говорила так бодро, что Унхи поверил, будто всё и вправду хорошо…
На самом деле, Унхи и сам несколько раз пытался отправиться в Корею. Но была одна проблема. Проклятый самолёт. Посттравматическое стрессовое расстройство - что это за дрянь такая. От одной мысли о том, что он окажется запертым в огромной махине, парящей высоко в небе, его тело тут же сковывало.
- Нет, оппа, благодаря тебе я впервые полетела на самолёте и увидела Себу, это так здорово.
Унджу сжала кулаки и рукавом вытерла глаза. А потом тихо добавила, что благодарна ему за то, что тот выжил. Тщательно вытерев мокрые от слёз глаза, она наконец заставила себя неловко улыбнуться.
- Это тот самый малыш, о котором ты рассказывал?
Она заглянула в объятия Унхи, где сидел Чоко, и, сказав, какой он милый, легонько коснулась его щёчки.
- А, точно, я же купила это для малыша.
Сказав, что это подарок из Кореи, Унджу открыла рюкзак, который был у неё за спиной. И достала оттуда розовую куклу с двумя хвостиками.
- Говорят, сейчас это суперхит у корейских малышей, его не достать - всё раскупают.
Чоко долго и пристально смотрел на куклу. Затем, поёрзав, он обнял её своими маленькими ручками.
- Кажется, ему понравилось, - сказала Унджу и улыбнулась, слегка показав свой клычок.
Но даже в этот момент взгляд Унджу то и дело устремлялся за спину Унхи.
- Э-это, оппа, а тот человек… это…
«Ах», - Унхи тихо вздохнул и посмотрел себе за спину. Да, конечно, как можно было не заметить. Там стоял мужчина, безупречно одетый в серый костюм, словно новобрачный, и прижимал к груди огромный, роскошный букет роз.
Возбуждённая Унджу принялась колотить Унхи по предплечью. Унхи выдавил из себя неловкий смешок.
- Он прямо как принц на белом коне.
Причитая, что это просто с ума сойти, и как ему вообще удалось познакомиться с таким человеком, Унджу не могла успокоиться. Она подпрыгивала на месте, сокрушаясь, что надо было одеться поприличнее, и торопливо поправляла свою одежду.
- С ума сойти, какой красавчик, он же как актёр, я тебе говорю!
Безупречно одетый, он подошёл уверенной походкой, словно только что сошёл с обложки мужского журнала, и протянул букет Унджу.
- Добро пожаловать. У вас такой же разрез глаз, как у Унхи-щи.
А затем одарил её безупречной, тщательно выверенной улыбкой, идеальной, словно красиво завязанный бант. От этой невероятно пленительной и великолепной улыбки Унджу застыла с открытым ртом, совершенно растерявшись, даже не подумав взять протянутый ей букет.
