Охваченный трепетом. Глава 33
У Хэ Вона никогда не было стабильных отношений с одним человеком дольше полугода. После нескольких ночей напряжение в отношениях спадало, и чем больше времени они проводили вместе, тем быстрее исчезали иллюзии и ожидания, и ему становилось неинтересно. Обычно люди говорят о насыщении отношениями, но у Хэ Вона этот период наступал гораздо быстрее, чем в среднем.
Поэтому у него были только легкие отношения, как с Ким Джэ Мином, который ненадолго приезжал и возвращался в Америку, или с сонбэ Чхве, который не мог приблизиться глубже и оставался за этой чертой. Он никогда не встречался с кем-то постоянно.
Хэ Вон считал себя человеком, который быстро теряет интерес и не имеет терпения. Кроме скрипки, он никогда ничем постоянно не занимался, быстро загорался и особенно быстро остывал к людям.
Сама мысль о том, чтобы поддерживать влечение или симпатию в течение нескольких месяцев, казалась невозможной, но с Хён У Джином было иначе. То ли потому, что они редко виделись из-за занятости, то ли потому, что тот никогда не говорил Хэ Вону слащавых признаний в любви и симпатии, то ли потому, что не пытался завоевать его расположение дорогими подарками. В любом случае, Хэ Вон относился к Хён У Джину, как к рыбе, которую пытаешься поймать, но она только плавает вокруг приманки, никогда не попадаясь на крючок.
Рыба, которую хотелось поймать, была прекрасна и формой, и цветом. От одной мысли о том, как вкусно её можно приготовить - пожарить, потушить, обжарить - текли слюнки.
Хэ Вон осознавал, что его чувства к нему становятся все более тревожными. Хён У Джин, который оставался совершенно невозмутимым, достигнув определенной точки, был настолько не похож на него самого, что иногда хотелось схватить его за грудки и потребовать точно выразить в цифрах, насколько сильно он его любит.
Зазвонил телефон, и он порылся в кармане пиджака. Это был Хён У Джин.
Хэ Вон, выйдя из концертного зала, обернулся. Он увидел машину Хён У Джина и сел в неё.
Хён У Джин, как обычно, положил скрипку Хэ Вона на заднее сиденье.
Хэ Вон думал, что это та же машина, отремонтированная после аварии с Ли Чжин Ёном, но совсем недавно узнал, что Хён У Джин полностью сменил автомобиль. Это была та же модель того же цвета, но с обновленным дизайном. Теперь, когда он знал об этом, интерфейс казался другим, и внешний вид тоже немного отличался.
Только увидев на дороге точно такую же машину, на которой он ездил раньше, Хэ Вон заметил, чем нынешняя отличается от прежней.
Каждый раз, когда он видел это, ему казалось странным. Если бы это был Хэ Вон, он бы купил совершенно другую машину другого цвета. Потому что одно и то же надоедает. Потому что хочется купить что-то другое и получить новый опыт.
- Я бы на твоем месте сменил машину на другую.
- Это моя машина, так что буду делать, как хочу.
- Тебе не надоело одно и то же?
- Мне нравится комфорт больше, чем удобство.
Он нажал на газ. Машина рванула вперед. Хэ Вон посмотрел на него, словно спрашивая, что он имеет в виду. Хён У Джин, глядя вперед, но чувствуя его взгляд, сказал:
- Если сменить машину, потребуется время, чтобы привыкнуть к кнопкам и управлению. Лучше потратить это время на что-то другое. Мне нравится, когда все остается как есть. В этом и есть комфорт.
- Ты не дядя. Ты старпер. Дело не в экономии времени, а в том, что тебе лень.
- Да, я старпер. Когда тебе было семнадцать и ты тискался с учителем фортепиано, я ползал в армии.
- То есть, когда мне было семнадцать, Хён У Джин был дядей-солдатом.
Хэ Вон реально прочувствовал разницу в шесть лет между ними. Когда он был во втором классе средней школы, Хён У Джин был студентом, когда Хэ Вон был в третьем классе старшей школы, Хён У Джин уже закончил университет. Когда Хэ Вон поступил в университет, тот был в институте судебных стажеров. А когда Хён У Джин перевелся в центральную прокуратуру и обручился, Хэ Вон занимался сексом с каким-то ассистентом, чье имя он даже не помнит, за роялем в темной репетиционной комнате. Так что он не имел права его упрекать. По крайней мере, у него не было на это права.
Когда Хэ Вон сказал год поступления, тот назвал год выпуска. Из-за того, что Хён У Джин ходил в армию, один год у них совпал. Они были в одном месте, не зная о существовании друг друга.
Хён У Джин ходил там, где ходил Хэ Вон, ел то же самое в тех же столовых, был на том же стадионе, на той же лужайке. Когда Хэ Вон был в репетиционной, тот был в библиотеке - они находились в одном пространстве, не зная о существовании друг друга.
Хотя они ни разу не встретились, это вдруг показалось приятным. Было не зря потрачено время в университете. Хэ Вону захотелось увидеть, каким он был студентом. Если бы у него был такой сонбэ, он бы усердно учился. Не пропускал бы посиделки с выпивкой, участвовал бы в кружках, не высмеивал бы бессмысленные фестивали, а брал бы на себя какую-нибудь роль и очень старался бы произвести на него впечатление.
- Так ты правда был моим сонбэ?
Хэ Вон представил его свежим и неопытным, глядя на нынешнего Хён У Джина, который уже давно не был таким. Опыт и острый интеллект стекали по его лбу и переносице.
- Не может быть, чтобы я не знал. Ты не ходил в универ?
Он протянул руку, коснулся щеки Хэ Вона и взял его за руку. Хэ Вон уже не отстранялся, как раньше, а по привычке сжал его ладонь, садясь в машину. Он улыбнулся Хён У Джину, который тепло обхватил его руку.
Важно то, что происходит сейчас. Не обязательно, чтобы каждый день был революцией. Хэ Вон, который раньше думал, что не сможет довольствоваться такой малостью, сам удивлялся себе. С Хён У Джином было хорошо даже просто держаться за руки. Даже от этого сердце трепетало.
- Я мог прогулять что угодно, но не учебу. И сейчас хожу.
Спросил он с удивлением. Хэ Вон небрежно ответил:
- Профессор дает частные уроки? По закону об начальном и среднем образовании, статья 2, и закону о высшем образовании, статья 2, преподавателям, работающим в учебных заведениях, запрещено давать частные уроки.
Он воспринял это серьезно. Хэ Вон усмехнулся, ошарашенный тем, что тот даже законы приплел.
- Он не берет денег. Просто помогает.
Он посмотрел еще более подозрительно.
- Он помогал мне еще до поступления в Евон. И дилера по скрипкам тоже профессор порекомендовал. Ты же знаешь, что такую скрипку не купишь просто так, даже если есть деньги?
Именитый инструмент нельзя купить, просто имея деньги. Тебя должны представить как достойного человека, которому могут одолжить или продать инструмент. Если бы профессор активно не посодействовал, Хэ Вон не смог бы владеть таким прекрасным инструментом.
Он особо не хвалил и не выделял его, но больше всего беспокоился, что Хэ Вон потеряет интерес и бросит музыку. Это был хороший человек, который разглядел талант Хэ Вона и до сих пор о нем заботится. Похоже, Хён У Джин так не думал. Уголок его рта скривился.
- Это не уроки, ему просто хочется посмотреть, как ты играешь.
- Только такие, как ты, так думают. Он целыми днями смотрит, как играют студенты, чем я для него особенный, чтобы он хотел на меня смотреть?
Он не из тех, кому нечем заняться, и не из тех, у кого много свободного времени. Хён У Джин, который считает себя самым занятым человеком в мире, нес какую-то чушь.
- А он не трогает тебя как бы невзначай, так что непонятно - домогательство это или урок? И если ты чувствуешь что-то странное, не считает ли он тебя слишком чувствительным?
- Может, он просто удовлетворяет свои мелкие желания, слегка тебя лапая.
- Почему ты так извращаешь? В твоих глазах все люди в мире преступники?
Если бы это было так, он бы обязательно заметил. Хэ Вон никогда не смотрел на профессора в таком ключе и никогда не чувствовал ничего подобного.
У музыкантов есть хронические болезненные места, поэтому если он жалуется на головную боль, профессор может помассировать кожу головы, или если болит плечо, он может надавить на больное место, как при точечном массаже, но Хэ Вон никогда не испытывал от этого никаких непристойных ощущений.
Тем временем стемнело, и зажглись уличные фонари. Его машина остановилась на парковке японского ресторана. Они вышли из машины и вошли в ресторан.
Их проводили к столику, отгороженному от других стенами. Они сели на стулья со спинками, скрестив ноги. Было неудобно сидеть, скрестив ноги, потому что он редко так сидел. Вот почему он не любил рестораны, где нужно сидеть на полу.
Хэ Вон вытянул ноги. Его носки коснулись икр Хён У Джина. Вытирая руки влажным полотенцем, тот бросил взгляд под стол, а затем посмотрел на Хэ Вона.
- Тяжело сидеть, скрестив ноги.
Он осторожно положил стопу на лодыжку Хён У Джина. Когда пальцы ног начали забираться под штанину, дверь со скрипом открылась, и вошел официант в униформе.
Пока Хён У Джин делал заказ, Хэ Вон, вытянув зад, усердно пытался залезть под его штанину. Он дотронулся до голени. Хотя Хён У Джин не заказывал ничего смешного, он почему-то улыбался, отчего лицо официанта покраснело. Как только официант ушел, Хён У Джин оттолкнул ногу Хэ Вона. Хэ Вон выпрямился.
- Ни секунды не можешь посидеть спокойно.
- Ты думаешь, я не замечу, если кто-то будет меня лапать? Бред какой-то. Профессор не такой человек.
Он вернулся к теме, которую они обсуждали в машине. Хён У Джин налил воды и выпил. Хэ Вон спокойно встретился с ним взглядом.
- Я знаю похожего ублюдка. Когда студент жалуется, он выставляет его слишком чувствительным и странным. Мгновенно превращает жертву в преступника, говоря, что она сама его соблазнила, надев откровенную одежду. В итоге студент, измученный странными слухами вокруг, бросает учебу. В худшем случае даже проходит психиатрическое лечение.
- Какой мерзавец. И чем всё закончилось?
Из-за специфики работы его мировоззрение, основанное на общении только с преступниками, было довольно пессимистичным и жестоким. Неясно, был ли он таким изначально или стал таким из-за чрезмерного погружения в работу, но в любом случае его взгляд на людей был циничным.
- К счастью, было много пострадавших, и их показания были последовательными, так что его обвинили. Дело передали в суд, но вынесли оправдательный приговор, а сверху пришел приказ не подавать апелляцию. Он оказался родственником какой-то шишки. Этот ублюдок вернулся в школу и продолжил заниматься тем же, только более изощренно.
Для прокурора нет ничего более обескураживающего, чем видеть, как такой тип оправдан после всех усилий по его обвинению. К счастью, он, похоже, привык к вмешательству власти, выходящему за рамки причинно-следственных связей и логики. Он не выглядел особенно разочарованным или возмущенным.
Пока он спокойно рассказывал, принесли еду. На стол аккуратно поставили основное блюдо - ассорти из сырой рыбы, гречневую лапшу, тартар из говядины, суши, абалоновую кашу и другие закуски.
Он на мгновение замолчал. Официант, расставивший блюда, поклонился и вышел. Он выбрал кусочек сырой рыбы и положил на тарелку Хэ Вона. Как бы показывая, как вкуснее есть, он обмакнул его в подходящее количество горчицы и соевого соуса. Хэ Вон положил в рот так, как он сделал. Упругая текстура и нежный вкус наполнили рот.
- И ты просто так его отпустил?
- Обвинять в преступлении оказалось бесполезно.
- Что это значит? Ты философствуешь вместо того, чтобы ловить преступников?
- Я сделал так, чтобы больше не поступало приказов сверху.
Это было трудно понять. Глядя на недоумевающий взгляд, он добавил:
- Самый быстрый способ решить проблему - это сделать так, чтобы эта шишка больше не вмешивалась. Я сначала слил информацию через жёлтую прессу, потом подтолкнул знакомого журналиста поднять вопрос, и как раз во время выдвижения кандидатур его не выдвинули. После этого я снова взялся за того, кого отложил, и сейчас этот ублюдок сидит в тюрьме.
- А в чем было преступление той шишки?
- Это злоупотребление служебным положением.
Интересно, нормально ли так поступать? Это означало, что он разрушил чью-то жизнь, чтобы поймать того, кого очень хотел поймать. Нет, это означало, что кто-то мешал ему кого-то поймать, и он устранил помеху.
- Ему дали семь лет с отягчающими обстоятельствами. Кажется, он отсидел уже три года. Заболел и сдох. Чем-то там... В общем, подхватил какую-то дрянь.
Он покачал головой, словно уже и не помнил, и равнодушно сказал:
- Какая карма? Этому ублюдку просто не повезло. Как назло, это дело досталось тебе.
Он засунул в рот кусок рыбы и начал жевать. Жевательные мышцы двигались, пережевывая мясо. Он не был из тех праведников, которые не могут терпеть несправедливость. Судя по тому, как он обращался с отцом Хэ Вона, он был гибким в отношении преступлений. Видимо, он просто не мог стерпеть, когда кто-то мешал его работе таким образом.
Имея дело с необычными людьми, его образ мышления был недоступен здравому смыслу Хэ Вона. Были моменты, когда Хэ Вон чувствовал, что он не обычный человек, и это был как раз такой момент. Хэ Вон больше ничего не сказал и просто брал палочками кусочки рыбы, которые тот клал ему на тарелку, и отправлял в рот.
Под мрачным мостом через реку Хан не было ни души. Остановив машину в темном месте, Хён У Джин внезапно откинул спинку сиденья Хэ Вона. У Хэ Вона ёкнуло сердце. Он обнял за плечи мужчину, который навис над ним, прижимаясь губами.
Хэ Вон, закрыв глаза, глубоко вдохнул его дыхание, тепло и запах тела, касавшегося его губ. Он потерся своим языком о язык Хён У Джина, который словно обвивался вокруг корня и всасывал. Из-под прижатых губ вырвался слабый стон.
После долгого поцелуя он оторвался от губ. Дрожащий язык Хэ Вона потянулся за ним, облизывая нижнюю губу. В темноте их глаза встретились.
- Может, проверить и того профессора?
Он сказал это низким голосом, словно предлагая какую-то сделку. Хэ Вон невольно нахмурился. Он снова поцеловал его и их тела переплелись.
Хэ Вон обхватил ладонью его спину, с которой он снял пиджак. Изгибы спины под рубашкой были упругими. Рука Хён У Джина раздвинула колени Хэ Вона, погладила бедра и двинулась к центру. Хэ Вон переместил руки со спины Хён У Джина вперед. Он также потрогал его внизу.
Дыхание мгновенно участилось. Пытаясь сдержать рвущиеся наружу вздохи, Хён У Джин задрал верх Хэ Вона. Подняв его до шеи, он поцеловал обнаженную грудь.
Горячие губы потерлись о сосок. Вскоре он начал дразнить его кончиком языка. Хэ Вон схватил Хён У Джина за волосы. Он погладил его затылок, а другой рукой прикрыл себе рот.
Хотя в машине были только они, и вокруг не было видно ни души, Хэ Вон все же осторожничал и старался не стонать из-за места, где они находились.
Хён У Джин, долго сосавший грудь, поднял голову. Из-под растрепанных волос сверкнули острые глаза. От его взгляда по спине пробежал холодок. Казалось, что его черные глаза пронзают до глубины души. Почему-то, глядя в них, Хэ Вон вспоминал черный лес, окружавший виллу директора Ким Чон Гына в Янпхёне.
Хэ Вон провел рукой по его глазам. Когда его рука коснулась, глаза Хён У Джина закрылись. Хэ Вон погладил его веки и брови. Кончиками пальцев он убедился, что это глаза человека, а не зверя, жадно высматривающего добычу.
Хён У Джин медленно открыл глаза.
Хэ Вон расстегнул его ремень и молнию на брюках. Он просунул руку внутрь. Хён У Джин прижался своим лбом ко лбу Хэ Вона. Было видно, как из его слегка приоткрытых покрасневших губ вырывается горячее дыхание.
Хэ Вон провел рукой по влажной и горячей плоти. Его стержень был твердым и напряженным. Он остро надавил на самое чувствительное место. Их лбы разъединились. Хэ Вон посмотрел на него затуманенным взглядом и облизнул влажные губы.
Хрипло потребовал Хён У Джин, словно испытывая на прочность. Нет, приказал. Хэ Вон развернулся, встав на колени на сиденье и ухватившись за спинку. Хён У Джин стянул с него брюки. Затем оттянул в сторону нижнее белье Хэ Вона.
Было еще не время включать кондиционер, и в машине стало душно и влажно от жара их тел. Хён У Джин задрал одежду Хэ Вона, обнажив всю спину. Это было странное состояние - не полностью раздетый, но и не одетый.
Хён У Джин, ласкавший сзади, смочил слюной низ и вошел внутрь. Его горячая плоть навалилась на Хэ Вона.
Хэ Вон прикусил губу. Казалось, что он сейчас рухнет под тяжестью его тела. Руки, с трудом удерживающие его, дрожали. Хён У Джин яростно и сильно толкался внутрь. Похоже, сейчас ему нравилось именно так. Он контролировал ситуацию и свое вожделение, вбиваясь с силой. Хэ Вон ощутил странное волнение в груди от контраста между Хён У Джином, крепко державшим его за руку во время вождения, и Хён У Джином, который сейчас тянул его за волосы и яростно вколачивался в него.
Голова Хэ Вона запрокинулась. Казалось, что шея сейчас сломается. Хён У Джин повернул его голову и поцеловал. Его язык проникал в рот Хэ Вона, как будто пытаясь проникнуть глубже внизу. Хэ Вон еще шире раскрыл губы, стараясь сильнее потереться о его язык.
Движения Хён У Джина стали еще более жаркими и неистовыми. Наслаждение, словно удары по низу живота, накатывало волнами. Его дыхание стало прерывистым. Казалось, что от жара, исходящего от обнаженной спины, улетучились остатки разума. Вырвался пронзительный стон.
Больно, больно, больно, не надо, прекрати.
Хэ Вон умолял. Нижнее белье было натянуто так, что казалось, вот-вот порвется, и в машине раздавались только влажные шлепки соприкасающейся плоти. Хён У Джин наклонился, накрывая спину Хэ Вона своим телом. Твердая грудь и живот прилипли к влажной от пота спине и колыхались вместе с ней. На мгновение он отстранился, а затем снова вошел резким толчком.
Руки Хэ Вона подломились, и его верхняя часть тела упала на спинку сиденья. Горячая щека прижалась к подголовнику. Хён У Джин выпрямил талию Хэ Вона и продолжил вбиваться с еще большей яростью и силой.
Хэ Вон закричал. Движения бедер, достигших пика, на мгновение замерли, и Хён У Джин вытащил свой член, горячий, словно раскаленный. Конечности задрожали, как в судороге. Он излился на обнаженную спину и ягодицы Хэ Вона. В этот момент вырвалось и его сдерживаемое дыхание. Горячая жидкость стекала вдоль позвоночника, увлажняя ложбинку между ягодицами и стекая по задней стороне бедер.
Хэ Вон свернулся калачиком, словно мертвый. Обессиленные руки не слушались. Хён У Джин приоткрыл окно. Ворвался прохладный воздух. По обнаженной коже пробежали мурашки.
От холодного ветра постепенно прояснилось сознание. Приведя себя в порядок, Хён У Джин вернулся на водительское сиденье. Хэ Вон выпрямился из скрюченного положения. Горячая жидкость медленно стекала по коже, щекоча ее.
Измотанный и обессиленный, он едва смог выдавить слова. Хён У Джин достал из бардачка салфетки и вытер мокрую спину и ягодицы Хэ Вона. Тот стоял на коленях, слегка раздвинув ноги, испытывая странные чувства.
Хён У Джин намеренно медлил, вытирая между ягодицами. Хэ Вон вздрогнул. Затем Хён У Джин провел салфеткой по верхней части ягодиц и пояснице. Только тогда Хэ Вон опустил задранную до подмышек одежду и поправил растянутое нижнее белье и натянул брюки. Одевшись, он повернулся и выпрямил спинку сиденья.
Пальцы дрожали от горячего послевкусия, охватившего все тело, пусть и на мгновение. Он сел прямо и оглянулся на Хён У Джина. Ветер из открытого окна уносил пот и жар Хён У Джина. Тот сидел с бесстрастным выражением лица, будто ничего и не произошло. Когда проветривание закончилось, он закрыл окно. Звуки реки и ветра мгновенно исчезли и наступила тишина.
- Ты сегодня тоже в прокуратуру?
- Я вышел посреди разбора дела. У меня там дежурство. До двенадцати придется торчать там безвылазно.
- Можно мне приехать к тебе поразвлечься?
Он переключил передачу. Машина плавно покатилась назад. Отъехав на нужное расстояние, он нажал на тормоз, снова переключил передачу и выехал вперед. Мост через Хан, где они только что занимались любовью, удалялся в зеркале заднего вида.
- Ты что, собираешься преследовать меня и мешать? Ты и так знаешь, сколько времени я из-за тебя теряю?
Хэ Вону не нравилось, когда Хён У Джин иногда так говорил. Он сердито посмотрел на него.
- Да, это я предложил встретиться.
Иногда Хэ Вон и сам упрашивал о встрече, но сегодня Хён У Джин первым позвонил и предложил поужинать, а после ужина стало как бы само собой разумеющимся, что они займутся сексом - в машине или в офистеле.
Нельзя было управиться за десять минут, они ласкали и чувствовали друг друга, время летело незаметно, проходило два-три часа, а иногда и этого было мало. Хэ Вону было не по себе, когда Хён У Джин просто обрывал все и уходил, но еще больше его задевали жалобы на то, что из-за Хэ Вона он ничего не успевает.
- Хочешь приехать поразвлечься?
Хэ Вон холодно ответил на это неискреннее предложение.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty