Что за дурацкая мелодрама. Глава 151. Экстра 4
Квон Хён До, не убирая руку, спросил стюардессу, есть ли у них закуски. И Джин медленно опустил взгляд от напряжённых мышц его шеи до удерживаемой руки. И Джин крепко сжимал в своей руке большую смуглую ладонь.
Хотя И Джин тоже был мужчиной и всю жизнь занимался спортом, обладая немалой силой, Квон Хён До даже не дрогнул. Когда И Джин медленно разжал пальцы, на коже остались белые следы.
Глядя на них, он почувствовал странное волнение и отвернулся. На руке Квон Хён До в итоге остались синяки.
То, как он разглядывал эти довольно жуткие следы, а потом высунул язык и облизал их, И Джин заметил уже на Чеджудо, выйдя попить воды среди ночи. Квон Хён До сидел на веранде, выходящей на маленький двор с базальтовой стеной, держа сигарету. Похоже, курить ему не особо хотелось - он долго рассматривал свою руку, а потом поднёс её к лицу и облизал языком.
Хоть он и выглядел как последняя шваль, в тот момент это движение странным образом не показалось непристойным.
И всё же И Джин, словно увидев что-то крайне постыдное, забыл про воду и поспешно вернулся в комнату.
Той ночью он почти не спал, а на следующий день Квон Хён До, забив холодильник продуктами, улетел в Сеул.
О том, что это было самое загруженное время для его компании, которая как раз открывала новый офис продаж, И Джин узнал позже.
Можно поклясться, он и не думал, что останется здесь с того момента до сегодняшнего дня со сломанным кондиционером. Для И Джина подозрительность была способом выживания, а нестабильность - убеждением.
С тех пор как он поселился в этом доме, он никогда полностью не распаковывал вещи. Словно человек, готовый в любой момент уехать. Квон Хён До всякий раз хмурился и дулся, видя, как И Джин достаёт из сумки только самое необходимое, но это было неважно.
Однако, выйдя из ванной после умывания, И Джин задумался. Глядя на помытую им зелень для ссама на столе, пибим куксу*, приготовленный: Квон Хён До, и его спину, пока тот жарил мясо во дворе, невольно возник вопрос.
*Прим.: Пибим куксу (비빔국수) - это традиционное корейское блюдо, представляющее собой холодную лапшу, перемешанную с овощами и острым соусом.
«Действительно ли это неважно?..»
Понимая, насколько глупо на что-то надеяться, он всё равно то и дело терял голову от этой ситуации, от нереальности того, что живёт здесь, на Чеджудо, среди закатных пейзажей.
«Нет, возможно, он даже не осознаёт, что нашёл то, что когда-то потерял.»
И Джин открыл раздвижную дверь и сел позади Квон Хён До. Тот устроился во дворе на нелепо маленьком для его габаритов стуле и курил, жаря мясо.
- Зачем куришь? Мясо же пропахнет.
Обычно И Джин тут же съязвил бы в ответ, но сейчас промолчал. Квон Хён До выдохнул дым в противоположную от него сторону и рассеянно обернулся.
Его глаза внезапно расширились.
На самом деле И Джин этого не знал, но он часто плакал во сне. Квон Хён До было интересно: он плачет каждую ночь или только когда сам Квон Хён До приезжает и остаётся рядом.
Квон Хён До не мог его утешить и не хотел будить. Поэтому когда И Джин плакал, он задирал его одежду, вылизывал тело, ласкал, трогал и доводил до разрядки. Это было всё, что он мог сделать.
«Но сейчас, когда тот плачет не во сне - что ему делать?»
Квон Хён До спросил серьёзным тоном.
Раньше он бы не обратил внимания на слёзы, а может даже сказал бы, что тот красиво плачет, и с интересом разглядывал. Или, если причина ему не нравилась, накричал бы или высмеял. Но теперь, когда у И Джина не было долгов, и он видел, как сгорел “Колизей”, Квон Хён До не мог так поступить.
Строго говоря, у И Джина не было причин для жизни. Единственное, к чему он был привязан - это его старая лошадь по кличке то ли Кловер, то ли Кровер, - можно представить, насколько пустой была его жизнь.
Последним гвоздём стали слова о том, что он "ходячий труп".
За полтора года Квон Хён До насмотрелся на "труп" Сон И Джина предостаточно. Видел его во снах, даже трупы в фильмах казались ему И Джином. Для человека, который обычно не имел привычки вспоминать прошлое, это было самым мучительным и навязчивым периодом.
Поэтому Квон Хён До пришлось заново учиться общаться с Сон И Джином, но не было ни учителей, ни подсказок - ведь этот псих даже сам не понимал, что он за человек такой.
Квон Хён До быстро снял готовое мясо и подошёл к Сон И Джину. Хотел не кричать, держа щипцы, но всё равно рявкнул:
- Эй, какого хрена ты вдруг разревелся?!
И Джин и не заметил, что плачет, но, услышав это, резко вытер лицо и тоже огрызнулся:
- На твою рожу смотреть тошно!
- На мою рожу? Что не так с тем, как я жарю мясо?!
Квон Хён До гордо задрал голову, держа щипцы.
Он жарит мясо для него, а тот сидит с таким видом, будто жизнь - полное дерьмо, и ещё плачет - вот бред.
«Этот придурок что, вообще не думает, когда живёт?»
- Опусти щипцы. Выглядишь так, словно не мясо берёшь, а зуб собрался вырывать...
- Это? Этим зуб не вырвешь. Нужны плоскогубцы. Человеческий зуб - это кость, так просто не вытащишь.
Квон Хён До объяснил серьёзно.
И Джин и так не понимал, почему заплакал, а теперь ещё больше запутался. Даже то мимолётное непонятное чувство теперь казалось смешным.
«Может, потому что Квон Хён До такой бездумный, рядом с ним любые размышления казались чем-то слишком сложным. Наверное, в этом есть свой плюс.»
И Джин вздохнул и указал за спину Квон Хён До.
От недожаренного мяса на огне пошёл дым и запах гари. Квон Хён До резко обернулся и погрозил И Джину щипцами.
- Если собрался реветь, поплачь потом.
Бред какой-то. Ничего, кроме горького смеха, уже не вызывает.
Морщась от жары и глядя на большую фигуру, жарящую мясо, И Джин понял, почему заплакал.
Думал, что ему всё равно. Действительно всё равно.
Когда он снова встретил Квон Хён До и увидел, как демонстративно хорошо тот живёт, его охватила невыносимая злость. Он хотел, чтобы тот был несчастен и жил как мусор, как ему и положено по природе. Думал, что это его удел. Кроме этого, у него не было никаких желаний или стремлений.
Глядя на то, как Квон Хён До жарит мясо, и на окружающий пейзаж, И Джина вдруг посетила мысль.
Во дворе росло мандариновое дерево, но И Джин ещё ни разу не пробовал здешних мандаринов.
Ему было любопытно, как они растут. Хотелось увидеть, как появляются плоды и как зелёные фрукты постепенно желтеют и созревают. И хотелось их сорвать.
Именно это внезапно сделало его таким подавленным.
В пустом сердце незаметно для него самого слой за слоем накапливались мелочи, ставшие тяжёлым грузом. Когда не было ничего, ему уже нечего было бояться - до такой степени, что если бы способом разрушить жизнь Квон Хён До была его собственная смерть, он бы мог это сделать. Но вдруг всего этого стало жаль.
И Джин боялся этого внезапно обретённого чувства надежды после полной потери. Раз уже отняли - почему бы не сделать это снова?
Чтобы не разочаровываться, он перестал надеяться, мог отказаться от завтрашнего дня ради сегодняшнего. Едва приспособился к такому образу жизни, но теперь, хоть и боялся перемен...
И Джин машинально открыл рот, почувствовав жар у своих губ. Те самые щипцы, якобы неспособные вырвать человеческий зуб, приблизились, и в рот скользнул кусочек мяса.
Квон Хён До сказал грубовато. На нём была только майка. От жары и готовки его плечи и грудь блестели от пота. От него явственно пахло дымом и сигаретами.
Глядя на такого Квон Хён До, И Джин жевал мясо, словно пережевывая его самого.
- Ну как? Охренительно вкусно, да?
В детдоме, где он вырос, раз или два в год устраивали праздник с замороженным мясом. С тех пор как он подрос, жарить мясо всегда было его обязанностью. Может быть, поэтому, а может, благодаря этому, Квон Хён До испытывал огромную гордость за свое умение жарить мясо.
И Джин всё продолжал жевать, а Квон Хён До уже готов был лопнуть от нетерпения, недоумевая, почему тот так долго жует.
- Ну как, говорю? Недожарено? Со свининой так нельзя. Говядину недожарю, если хочешь.
Похоже, его короткое терпение истощилось.
И Джин помедлил, потом протянул руку.
На гриле шипел перец. Квон Хён До взял его и покормил И Джина. Тот долго жевал зелёный летний молодой перец с подрумяненными боками. Терпению Квон Хён До снова пришлось пройти испытание.
Хоть и не хотелось хвалить то, что сделал Квон Хён До, пришлось. Действительно было вкусно.
Пробормотал, пытаясь сохранить достоинство, но Квон Хён До уже важничал, словно всё понимал.
- Что за мерзкий способ говорить?
Вместо того чтобы сказать, что немного поджарил тех, кто издевался над тобой, прежде чем закатать их в бетон, Квон Хён До хихикнул и взял тарелку, полную мяса. Передал её И Джину и подтолкнул в спину, сказав, чтобы шёл в дом, а он потушит огонь и войдёт следом.
Пожалуйста, не забывайте про спасибо и реакции, а то покусаю.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty