крошки (31)

пятница, вечер, головная боль.
я возвращаюсь домой в метро, пока внутри меня воют волки, целая волчья стая трется пушистыми боками о мои ребра, покусывает сердце как резиновую игрушку и оно ноет. ноют коленки от клыков, ноют пальцы от методичного жевания.
но больше всего, конечно, голова. вся левая половина черепа словно медленно вертится в стиральной машинке вместе с джинсами.
я бесполезно прикладываю её к холодной поверхности окна автобуса и оно потеет от моего дыхания. в матовой дымке влаги скрываются трущобы — консервные банки с картинками внутри.
возвращаюсь домой к горе обезболивающего, а где сейчас ты?
в каком транспорте сейчас ты, насколько он заполнен, рисуешь ли ты ничего не знающие узоры на запотевших от моего дыхания окнах, рассыпались ли за ними полосы из огоньков фонарей.
я всё думаю и думаю, возвращаешься ли ты к себе домой, к своему белому матрасу и белым стенам, или едешь к кому-то другому, или и вовсе не домой.
бесконечные повороты, остановки на светофорах и пейзажи.
это — плохое чувство. я так скучаю и эта скука (ведь когда скучаешь по кому-то, как это называется, почему никто не придумал?) падает плашмя. и я бы рада её отшвырнуть и наконец перестать видеть всех этих твоих двойников в толпе, развеять матовый туман, выбросить фотоальбом из снимков, которые хранятся у меня в памяти, я бы рада снова думать о себе и том, что приготовить на ужин, но увы, увы. дерьмо случается.

огромная жирная муха, что проснулась посреди зимы и бьется об оголенную лампочку, пока я залипаю на экран компьютера, от нее бы отмахнуться, да вот жужжание загипнотизировало. такие мухи ещё водятся в деревенских туалетах. моя любовь скучна как туалет на заднем дворе, к ней лень протянуть руку и идти ночью.
но в процессе можно увидеть звезды.
ловлю себя на том, что хмыкаю при этой мысли. обязательно бы поделилась бы, если бы знала, что не получу от тебя в ответ нахмуренные брови и растерянное «чего-о?».
да ничего
ни-че-го