February 24, 2020

На прощанье

Он проснулся, и валялся в кровати, пока я собирала и укладывала его вещи, потом массировала его спину, умирая от любви. И радостно щебеча, как я люблю его, и как мне ничего не надо, лишь бы он не прогонял меня. 


Тут он велел мне закончить массаж и лечь на спину. Он нагнулся надо мной и взял рукой за лицо, грубо, презрительно и властно. И я затихла, тут же прекратив смеяться и щебетать. Нависая надо мной и глядя в глаза он начал говорить, и меня заливало кипятком от страха стыда и отчаяния… и от предчувствия, что мое счастье, мое бытие сейчас расколется на куски и обратится в пепел. Он сказал, что я эгоистичная, ленивая разбалованная сука, и не ясно, хочет ли он вообще-то оставить меня. Что он не верит в то, что я его люблю, потому что я постоянно проебываюсь. Что я делаю только то, что я хочу делать, читаю только то, что хочу прочесть в его приказах, что я забываю о том, что ему нравится и о его желаниях.

Я передвигаю время выполнения его заданий.

Я не посмотрела видео, которое он мне прислал, и я даже не написала ничего по этому поводу.

Я вместо ювелирного украшения принесла ему какую-то бижутерию.

Я хуево научилась делать минет.

И это все было правдой, и меня кидало из холода в жар. 

Что он тратит на меня кучу времени, кучу своего внимания, и это время и внимание он мог бы потратить на что-то ещё. У него масса вещей на что это можно потратить, и я, зная о том, чего ему стоил месяц интенсивного общения со мной, согласилась. Он и тут был прав, и требовать от него внимания в ущерб его работе, жизни с его женщинами и банальному отдыху - было эгоистично. 

 Я принесла ему коробочку с серебряной брошкой, которую мне подарил один ювелир на день рождения. Иглой от этой брошки я колола себе клитор, когда этого требовал мой садист. Он сказал положить рядом, и что он подумает что с этим делать. 


Он валялся и читал телефон, а я приносила ему еду и приводила себя в порядок. Когда почти оделась, он оторвался от телефона и сказал:

Хорошо, я забираю эту штуку, так и быть. Тащи наручники и пакет.

 (Я не знала, зачем он это делает, но мне было все равно. Я представила массу сценариев: что он продает ее, или отдает ее другой девушке как подарок… я представила вариант, что он захочет превратить меня в cuck-wife… я знаю, что его фантазия найдет в конце концов способ уничтожить меня, и мое сердце трепетало от любви и нежности). 

И я вся лучилась радостью и обожанием, когда принесла наручники и пакет для удушения, все ещё хранивший аромат моих духов. Он зувернул мне руки за спину и застегнул на мне наручники. Не удостоив меня больше даже взглядом он приказал целовать ему яйца. А сам начал читать рабочие письма. Время от времени он командовал мне либо сосать его член, либо лизать яйца, либо нежно целовать ноги и колени.

 Я лизала и сосала, и целовала, пока он сидел в телефоне. Но со временем от моих усилий он возбудился, он застонал от удовольствия и приказал мне лечь на спину, а сам пододвинул пакет к себе.
Я испугалась, у меня за спиной были руки в наручниках, и я понимала, что вес двух людей на них причинит им чудовищную боль. Но радость от того, что я сейчас почувствую его член в себе, порождало во мне какую-то бешенную эйфорию. Он плюнул мне между ног, растер слюну членом и вошел в меня без презерватива, как в свою собственность, и я застонала от наслаждения и адской боли в руках. 
Я смотрела на него влюблёнными глазами, кусая губы от боли, потому что наручники давали о себе знать, и запястья просто выламывало с каждым толчком члена во мне. 


Скажи кто ты? 

Я твоя шлюха, я буду говорить, делать и думать, только то, что ты прикажешь, чего бы мне это не стоило, любой ценой. 

Повторяй

И я повторяла, корчась от боли и наслаждения. Он медленно развернул пакет и приложил к моему лицу. Я подалась навстречу, замирая от ощущения безграничного доверия и любви и желания принадлежать этому мужчине на любых условиях. Он мял мое лицо через пакет, а я смотрела через него на его лицо… Я умирала от наслаждения и боли, коктейля, одного которого хватило бы, чтобы отправить меня на небеса.

Но сейчас это было нечто больше. Я была полностью в его власти. И полностью ему открыта. Месяцы без оргазма, месяцы постоянных тренировок превратили меня в фанаика. Если бы он сказал мне в этот момент надеть на себя пояс шахида и пойти взорваться - я бы сделала это.

Его руки гладили мое лицо, в то время как его член плавно двигался во мне, и я чувствовала как он растягивает мою пизду, заполняя ее целиком.

Боже, как мне хорошо, как мне хорошо. Я качалась на волнах боли и наслаждения, а он медленно сжимал хватку, надевая пакет мне на голову… и в конце концов надев его и схватив меня за горло, и злобно прошептал мне в ухо:

- Ты либо кончишь, либо потеряешь сознание, whatever first... и помни, я запретил тебе кончать.

Я поняла, что начинаю задыхаться. И в ту же самую минуту ощутила что начинаю так же стремительно и неумолимо подходить к грани оргазма. Я чувствовала его член, двигающийся в себе и сходила с ума, понимая, что это может быть последний раз, когда он ебет меня. Но он запретил мне. Запретил. Я закричала, достигнув грани - мне нельзя кончать! Я надеялась, ещё что он остановится, потому что я уже не могла остановится, но попыталась. Я попыталась отрешиться и подавить волну оргазма, но удушье забирало мою волю. Волна паники, боль в запястьях, головокружение и тотальная любовь и ощущение полной принадлежности моему садисту взламывали мой самоконтроль и я кончила, забившись одновременно в конвульсиях оргазма и удушья.