— Чонгук! — кричит Чимин имя Чонгука, срывающимся голосом, тревога переполняет его, когда он понимает, что за ними настегает опасность. Он знает, что его мир прямо сейчас находится под угрозой. Ситуация накаляется в воздухе, и каждое мгновение становится решающим. — Сзади. — в тот самый момент, когда он делает это предупреждение, его глаза ловят движение: Ёнджун, с готовым к удару лицом, вынимает нож из-за своего пояса.
Чимин очнулся от оглушительной боли в голове, словно в его мозг вбивали острые гвозди, причиняя жуткий дискомфорт. Пусть попытка шевельнуться была мучительной, он ощутил ноющую боль во всем теле, как будто тысяча иголок вонзилась в него. С трудом фокусируя взгляд, он осознал, что находится в незнакомом месте. Темная комната без окон напоминала темницу, а стул, на котором он сидел, был ужасно неудобный.
Чонгук сидел в своем кресле, его разум был окутан непонятным беспокойством. Эта тревога возникла из самого сердца, словно неведомый демон, проникая глубоко в его сознание. Он чувствовал, что чего-то не хватает, что как будто на горизонте надвигалась буря, которая способна перевернуть его жизнь. Это ощущение заполняло его, как волна, готовая захлестнуть берег. Надо было что-то делать, но он не знал, как именно решить эту проблему. Все его мысли сосредоточились на Чимине — его омеге, который, казалось, избегал его.
Воздух в спальне Чимина был насыщен тихим напряжением, смесью боли и растущей привязанности. Чонгук нежно прижался губами к свежевыкрашенной коже на спине Чимина, на его губах играла слабая улыбка.
В маленьком и уютном городе, граничащем с лесом, жизнь текла своим чередом. Улицы были полны местных жителей, которые, казалось, не знали никаких забот. Однако среди них были и свои тайны, приводя к запутанным и увлекательным отношениям.
Воздух наполнился ароматом состаренной бумаги и льняного масла, успокаивающим ароматом, который обычно пробуждал артистическую душу Чонгука. Однако сегодня вечером в обычно оживленной студии царила странная тишина. Незаконченный набросок углем, брошенный на мольберте, свидетельствовал о творческом кризисе, который мучил его в течение нескольких недель. Надвигалась выставка, на которой он мог продемонстрировать свой талант и, возможно, даже найти новое направление в своем творчестве. Однако вдохновение, казалось, покинуло его.
воздух в императорском дворце звенел от напряжения. в голосе императора, обычно звучащем властно, слышалась отчаянная дрожь.
Тэхен праздновал свой 28-й день рождения. После небольшого предложения в их комнате для хобби, Чимин и Чонгук были на седьмом небе от счастья, но, поскольку они сочли нужным объявить о своей помолвке в другой раз, они сохранили свой маленький милый секрет между собой, тихо перешептываясь и улыбаясь друг другу.