Сначала разрушение, потом созидание — таков путь Богини
По всему миру встречаются изображения расчлененных Богинь — в Индии, в Шумере, в Мексике. Эти расчлененные женские тела символизируют разрыв между миром, ориентированным на Богиню, и миром «доминанта», в котором мы живем сегодня.¹ Как шаманская метафора, эти образы показывают смерть или распад, который предшествует любому возрождению в новой форме. Исторически эти образы представляют собой базовое разрушение мирного мира, который предшествовал миру, раздираемому войнами, созданному нами за последние пять тысяч лет. Акт расчленения всегда приписывается богу-мужчине, который заменил Богиню в каждой культуре. В Индии Индра убил Богиню и разбросал ее части по всей стране; они стали святынями, где ей поклоняются и по сей день. В Вавилоне герой Гильгамеш убил Темную Богиню Тиамат и разбросал ее части, чтобы создать новый мир. В Мексике бог войны Уицилопочти убил свою сестру, богиню Луны Койольксаухки, и сбросил ее тело с вершины горы в разорванном виде, чтобы продемонстрировать свою победу над ней (рис. 1).
Женское начало раздроблено, разрушено и разбросано по земле. Женщины изолированы друг от друга, и внутри себя не чувствуют центра власти. Мы неоднократно переживаем наше коллективное уничтожение, психическое и физическое, когда каждые тринадцать секунд в Северной Америке насилуют женщину, а наши дети ежедневно подвергаются насилию, растлению и позору. Ужасная гибель девяти миллионов «ведьм» (женщин-целительниц) во времена Сожжения в Европе — те четыре века, вычеркнутые из учебников истории, которые предшествовали эпохе «Просвещения», — способствовала нашей коллективной и индивидуальной амнезии. Если бы мы вспомнили, стали бы они снова убивать нас в больших количествах? (Мэри Дейли сказала бы, что они уже убивают или калечат нас в больших количествах, используя современные методы гинекологии).²
Работа по возвращению того, что было отнято у нас веками женского подавления и раннего, часто жестокого детского воспитания, — это долгий, кропотливый процесс, требующий веры, бдительности и готовности учиться методом проб и ошибок.
<...>
Для любой из нас пережить этот кризис закоренелой зависимости и стремление преодолеть его в пользу собственного самосовершенствования — значит пробудиться к исцелению. Этот кризис шаманского исцеления часто сопровождается болезнью, депрессией или травмой, которые заставляют нас столкнуться со смертью как с реальной возможностью и, следовательно, с жизнью как с потенциальным выбором. Когда тысячи женщин одновременно переживают это критическое пробуждение, можно предположить, что речь идет о шаманском пробуждении глобального масштаба.
Во всех Соединенных Штатах женщины выздоравливают. Мы обращаемся к частным психотерапевтам и объединяемся в группы, чтобы рассказать о своей боли и беспомощности в связи с инцестом, изнасилованием, беременностью, чрезмерной любовью, перееданием, жестоким обращением со стороны мужей, зависимостью от различных веществ, которые предлагает наша культура для притупления боли и осознанности, и бегством в отрицание, которое характеризует нашу жизнь. Пришло время дать название этому движению выздоровления и рассмотреть его в самом широком смысле, чтобы включить в него всех женщин, которые решают выздороветь. Женщины решают исцелиться от мировой болезни патриархата. У нас нет выбора — мы переживаем коллективный предсмертный опыт, и ослепительный свет этого опыта показывает нам, как преобразить нашу жизнь.
<...>
Сначала разрушение, потом созидание — таков путь Богини, Шакти. Огонь прожигает старые структуры, уничтожая их, трансмутируя их энергию до более высокого вибрационного уровня.
<...>
Женщины Шакти — это человеческие женщины, которые чувствуют зов Темной Богини — глубокую, серьезную волю к жизни, пробуждающуюся изнутри тела планеты. Эта требовательная энергия Богини Смерти — та, что разрушает старые формы, чтобы освободить место для новых, — пробивается через нас для исцеления и воссоединения с Природой, которое должно произойти в настоящее время.
<...>
Поскольку считается, что женщины обладают интуицией, у нас есть преимущество в этом особом способе реализации. Проблема, с которой мы сталкиваемся как группа, заключается в том, что нас также научили не действовать. Мы можем что-то знать, то есть быть интуитивными, но нас не поощряют действовать на основе этого знания. Например, мы обычно не учимся ясно выражать свои мысли, если это противоречит нашему окружению. Нас учат не действовать агрессивно от своего имени, даже когда мы становимся жертвой. Поэтому задача современных женщин-шаманок — научиться двигаться, действовать, делать то, что подсказывает нам внутренний голос, даже если это кажется социально неприемлемым.
<...>
В целом женская шаманская работа направлена на то, чтобы помочь женщинам постоять за себя и за нашу планету, а также почувствовать себя заземленными, объединенными, цельными. Нам нужно связаться с нашей глубинной сущностью, нашей полнотой и нашей способностью действовать в этом мире, чтобы мы могли противостоять всему, что встанет перед нами. Речь идет не только о том, чтобы проявлять политическую активность, бороться за дело, выходить на улицы или присоединяться к движениям. Мы также должны уметь по-настоящему проявлять свое присутствие и адекватно реагировать на все ситуации, в которых оказываемся.
Примечания:
¹ Riane Eisler, The Chalice and the Blade: Our History, Our Future (San Francisco: Harper & Row, 1987).
² Mary Daly, Gyn/Ecology: The Metaethics of Radical Feminism (Boston: Beacon Press, 1978).
(с) Vicki Noble. Shakti Woman: feeling our fire, healing our world. The new female shamanism. HarperSanFrancisco, p. 3-8
