Один мой февраль. День 6.

Да что ж такое началось-то... Отправила вчера заказчице эскиз на утверждение (единорог, помните, да?), нарисованный чуть не с фотографии в качестве подложки, то есть пропорции точно соблюдены. Но нет. Грудку и шейку похудее, плечико изящнее, ножки подлиннее.

– Миленький, вы не можете нарисовать меня также в синем платье? – обратилась Самоцветик к Тюбику.
– Как же в синем, когда вы в зелёном? – спросил, недоумевая, Тюбик.
– Ну, миленький, вам ведь всё равно. Платье зелёное, а вы рисуйте синее. Я бы надела синее платье, если бы знала, что Синеглазка так хорошо получится в синем.
– Ладно, – согласился Тюбик.
– И глаза мне, пожалуйста, сделайте голубые.
– У вас ведь карие глаза, – возразил Тюбик.
– Ну, миленький, что вам стоит! Если вы можете вместо зелёного платья сделать синее, то почему вместо карих глаз нельзя сделать голубые?
– Тут есть разница, – ответил Тюбик. – Если вы захотите, то можете надеть синее платье, но глаза вы при всём желании не вставите себе голубые.
– Ах, так! Ну, тогда, пожалуйста, делайте карие глаза, но нарисуйте их побольше.
– У вас и так очень большие глаза.
– Ну, чуточку! Мне хочется, чтобы были ещё больше. И ресницы сделайте подлиннее.
– Ладно.
– И волосы сделайте золотистые. У меня ведь почти золотистые волосы! – молящим голосом просила Самоцветик.
– Это можно, – согласился Тюбик.
Он принялся рисовать поэтессу, а она беспрестанно вскакивала, подбегала к портрету и кричала:
– Глаза чуточку побольше! Ещё, ещё, ещё! Ресницы прибавьте! Рот чуточку меньше… Ещё, ещё!
Кончилось тем, что глаза на портрете получились огромные, каких и не бывает, ротик – с булавочную головку, волосы – словно из чистого золота, и весь портрет имел очень отдалённое сходство. Но поэтессе он очень понравился, и она говорила, что лучше портрета ей и даром не надо.

Вдобавок проснулась зачем-то в два ночи и не смогла до утра уснуть. Зато "Кровь эльфов" дочитала.
А, и вот это оставлю для истории, сегодня выложили официальные результаты.