Вайолет Эвергарден - Том 5 Глава 8
Когда мы только встретились, она была неразговаривающей куклой.
Из-за этого мне хотелось стукнуть её и спросить, жива ли она вообще. Хотя тогда это бы вряд ли оказало хоть какое-то влияние.
Мир после войны был живописен. Но она же будто жила в одиноком сером мире. Будто оказалась заточена в комнате, в которой не существовало ни вкуса, ни запаха. Она вела себя так, словно упорно терпела непреодолимую боль.
Но я не мог отвести от неё взгляда.
Ей следовало бы включить голову. Если бы она подумала хотя бы немножко, то смогла бы всё понять.
Не нужно ей жить с сердцем нараспашку. Нужно быть фальшивой, скрытной.
Всё, что Вайолет могла сказать о жизни, так это что она тяжела.
Она обладала возможностями, вдвое превосходящими обычные. И тем не менее она была невероятно неспособной во всём, что плохо ей давалось. К тому же она не умела выкручиваться, лгать и убегать, когда должна была.
Вероятнее всего, она никогда не сопротивлялась. Чему? Вероятно, судьбе. И, возможно, так называемому Богу. Она просто покорно подчинялась.
У всех судьбы разные, но, конечно же, есть люди, разделяющие в основном болезненную. Даже когда эти люди думают, что всё кончено, они вновь оказываются втянутыми в травмирующие конфликты. И с этим люди, родившиеся не под той звездой, не могли ничего поделать. Даже если сами того не желали, сбежать от этого они не могли. Обстоятельства вновь их возвращали. И приносили несчастье.
Бог, должно быть, издевался над ней снова и снова.
Может, изначально Вайолет это не понравилось. Из-за этого она могла плакать. Однако, опять же, стоит только привыкнуть к чему-либо, и даже насилие станет частью повседневной жизни.
Бог определённо ненавидит тебя.
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀Вайолет Бенедикта Блю
«В этой тёмной комнате кукла издаёт звуки».
Существо в образе светловолосой голубоглазой девушки усердно наигрывало мелодию. То, как её механические руки управляли машинкой, делало её похожей на аккомпаниатора пианино. Тикающие звуки печатной машинки лились бесконечным потоком, почти как музыка. Поначалу медленная, она постепенно ускорялась. Сильно, сильно, сильно, нежно.
Разговор между машинами тихо завершился. Но похвалы или аплодисментов не последовало.
То, как просто она печатала буквы, словно произнося молитву, делало её похожей на паломницу. Конечно, кукла не была ни музыкантом, ни паломником. Она была одинокой художницей.
Она была Куклой Памяти. Это профессия, существовавшая ещё до войны, но эта славная старая профессия стала активной именно потому, что война закончилась. Неразбирающиеся люди могли сказать, что это была временная работа для девушек, пока они не выйдут замуж за богатого мужчину. Но на деле это было не так.
Поскольку профессия сочетала в себе физический и умственный труд, некоторые выделялись, делая себе имя в индустрии. Во всяком случае, наиболее востребованные девушки много путешествовали. То, что она оставалась здесь и записывала документы, в то время как другие уже ушли по заказам, красноречиво говорило об отсутствии её популярности.
Я знал, почему она сидела одна в этой комнате.
Она отправилась в рабочую поездку к заказчику, но была отвергнута и вернулась назад. Клиент сказал ей, что не хочет, чтобы девушка с протезами, на теле которой были выгравированы следы войны, писала для него.
Заказчик потерял на войне свою жену. Ради детей, оставшихся у него, он искал новую жену и наконец смог повторно жениться. И поэтому он искал кого-то, кто мог бы написать свадебные приглашения. Он, вероятно, хотел, чтобы все это отпраздновали. Чтобы люди со всего мира сказали ему: «Поздравляю! Надеюсь, вы будете счастливы вместе».
Конечно, он был обескуражен тем, что в такое время заявилась девушка с протезами. Должно быть, ему казалось, что она обливает его счастье ледяной водой. Возможно, что-то напомнило ему о его покойной жене.
«Дурак, как будто мне не плевать. С этим ничего не сделать».
Каттлея разозлилась и пошла вместо неё, называя того парня противным.
Наверное, тяжело тем людям, кого ненавидит Бог.
«У входа стоит кукла, обдуваемая нежным ветром».
Вернувшись с доставки, я застал её в напряжённой позе в ожидании чего-то. Когда эта девушка молчала, то действительно была похожа на куклу.
Она опять отправилась к клиенту и была отвергнута? Сказали ли они ей послать в следующий раз другую девушку?
Куклы Памяти были чем-то другим. Мне больше нравилось просто доставлять посылки. Я отказываюсь раболепно кланяться таким тщеславным людям. Окажись я на её месте, то уже давно бы бросил это дело.
Но Вайолет каждый день приходила на работу.
«У неё больше мужества, чем у некоторых».
Я не знал, стоит ли с ней заговорить. Я не мог указывать людям другой специальности, что им делать. «Взбодрись; не принимай близко к сердцу» - я не знал, окажет ли подобная фраза хоть какое-то влияние на неё. Мне казалось, что ей вообще не нужны другие люди.
И всё же в подобных ситуациях парень, подобравший нас, говорил ей: «Малышка Вайолет, всегда есть другой раз. Не торопись».
Прежде чем я подошёл заговорить с ней, она заметила меня и кивнула в знак приветствия.
Имя, звучавшее из моих уст так красиво, носило название цветка.
- Клиент опять отказался от тебя? Ходжинс не разозлится, пойдём внутрь.
Глаза Вайолет несколько раз моргнули.
- Нет, сегодня меня не отправили назад.
Фиалка – цветок, распускающийся фиолетовыми лепестками.
- Потому Президент Ходжинс сказал, что это нужно отпраздновать обедом…
Сколько бы раз на этот цветок ни наступали, он продолжал жить.
По какой-то причине я почувствовал облегчение, будто только что удостоверился, что птенец, взятый под моё крыло, оказался в порядке.
- Ну сделай лицо посчастливее… а, забудь. Даже не пытайся заставить себя улыбнуться физически. Хватит пытаться сделать улыбку с помощью рук.
Ну и чудачка. Из-за неё я странно себя чувствую.
«По городу ходит кукла, окрашенная цветами заката».
Синий прусский жакет. Белоснежное подтянутое ленточками платье. Изумрудная брошь на груди. Пара высоких сапог кофейного цвета, издающих цокающий звук во время ходьбы по мощёной дороге.
Я уже привык к виду этой куклы. Вернее, девушки с кукольной внешностью.
Человек, стоящий на мосту и смотрящий на карту, пока все шли по домам, и без того выделялся из толпы. Но она к тому же стояла на пути движения, и один только её наряд уже бросался в глаза.
Причина, по которой я легко опознал её в незнакомом городе в свете заката – времени дня, когда взгляд затуманивается – крылась не в том, что я проявлял к ней особое внимание или что-то вроде. В тот день я как раз занимался доставкой в отдалённое место. Место, находящееся в двух часах езды от Лейдена.
«Мы доставляем всюду, куда пожелает клиент».
Такова была моя работа. И она была в основе своей схожа с работой светловолосой голубоглазой девушки, зацепившей мой взгляд. Только в её случае они «мчались туда, куда только пожелает клиент».
Когда работа только началась, мы часто встречались в здании офиса, но в последствии мы вообще перестали друг с другом видеться. Количество её заказов сильно возросло. У неё, похоже, всё идёт отлично. У неё, кажется, были какие-то проблемы, но у неё точно всё будет в порядке, даже если я оставлю её здесь.
«Она будет в порядке, верно?».
Одетая словно в наряд из сказки девушка продолжала смотреть на карту.
«Эй, у тебя же всё схвачено, Вайолет?».
Она была таинственной Куклой Памяти – такой красивой, что даже жутко, и всё же с несколько диким видом.
Уже много времени прошло с тех пор, как босс представил её нам. Нам сказали, что раньше она была солдатом, но деталей мы не знали.
Некоторые сотрудники Почтовой Компании CH были теми ещё кадрами. Бывшая девушка-солдат уже само по себе явление редкое, но, в любом случае, наш президент, Клаудия Ходжинс, сам раньше был высокопоставленным солдатом. Многие из нас были из того типа людей, кто мчался вперёд, ни на кого не полагаясь, даже несмотря на то, что у всех у нас было своё бремя.
Наверное, это оттого, что президент сам был таким.
А потому, хоть она и была младше меня, мы оба были независимыми, поэтому я решил, что должен наблюдать за её ростом, а не вмешиваться в её дела.
Я ещё немного постоял и посмотрел за ней. Даже если у неё были проблемы, Вайолет Эвергарден никогда об этом не говорила, поэтому люди вокруг просто проходили мимо. Избегающая поток людей и уткнувшаяся в карту фигура была словно одиноким путешественником.
«Если не знаешь куда идти, спроси у кого-нибудь».
Я и сам не мог позвать кого-то, с кем не был близок. Но ведь и чужими мы не были.
Внезапно я услышал привычный голос: «Хаа? Значит, решил проигнорировать Малышку Вайолет, когда она в затруднительном положении? Насколько же ты бесчувственный? Оставишь девушку одну, хотя скоро начнёт темнеть? Ты позоришь всех джентльменов. Почему не поговоришь с ней? Стесняешься? Неловко? Это так, Бенедикт?».
В моей голове происходила сцена, которую не описать никак иначе, кроме как «шумная». Утомительно выслушивая лекции человека внутри своего мозга, я начал чувствовать, что действительно должен помочь ей.
Оставшись без выбора, я собрал весь воздух в живот и выкрикнул её имя, словно гневно крича: «ВАЙОЛЕТ!».
Она, столь любимая президентом принцесса, встрепенулась, словно кролик, и посмотрела в мою сторону. Когда я помахал ей, она мигом побежала ко мне. «Бенедикт, что-то случилось?» - это было первое, что она сказала, схватив меня под плечи.
- Не у меня надо спрашивать. Что с тобой-то стряслось..?
- Я закончила свою рабочую поездку и собиралась возвращаться в компанию. Горожане известили меня, что пешим ходом это займёт около десяти часов, поэтому я пыталась уточнить направление.
- «Пешком», говоришь..? Как ты сюда добралась?
- Поездом до соседнего района. А оттуда на омнибусе*… однако, поскольку заказ продлился дольше, чем ожидалось, я опоздала на последний рейс.
- Ты могла бы просто переночевать в гостинице, понимаешь?
- Такое расстояние я могу пройти маршем, так что это было бы ненужной тратой времени и средств.
Услышав слово «маршем», я едва не вздохнул. Ожидаемо, она, похоже, всё ещё не могла избавиться от своего солдатского духа.
- Можешь сесть сзади на мотоцикл… и вернёмся вместе.
- Очевидно же, нам же с тобой надо в одном направлении. Хотя, даже если бы тебе нужно было в другое место, я бы всё равно тебя подбросил.
- Я тяжёлая; это не доставит хлопот..?
Я посмотрел на её тонкую талию, задаваясь вопросом, о чём она, но потом понял, что она говорила о своих протезах. Когда она села на мотоцикл, скорость, несомненно, снизилась. А с проездом по грунтовым дорогам возникли проблемы – колёса застряли.
- Наверное, мне стоит бежать позади?
Ох уж эти её глупости – всегда жертвует собой.
Когда я был с ней, то понимал, почему Ходжинс просил о ней позаботиться.
- Но так мы не сможем добраться вместе.
- Ты совсем уже? Эта штука каждый день перевозит веса куда большие, чем твой, так что всё будет нормально.
- И правда, выдающийся солдат.
- Ты хотела сказать, «выдающийся мотоциклист»?
Но внутри себя я думал: «Я увяз по уши».
- Мне следует как-нибудь тебе отплатить.
- Я не могу назвать точную дату, но… я дам тебе денежную компенсацию.
- Тогда, могу я как-нибудь ещё на тебя положиться?
- Если думать об эффективности работы, очень полезно быть подброшенной почтальоном из нашей компании.
- Ну, я подброшу, если захочу.
Бродячие собаки и кошки, не слишком привязанные к людям, - моя слабость.
В последнее время в Лейдене было туго с дождями, так что этот был едва ли не благословлением с выше. Но для почтальона, чей груз ни в коем случае не должен промокнуть, это было ничем иным как неудачей.
Я решил, что будет лучше прерваться на обед, который я пропустил, чем заставлять себя доставлять по такому дождю и упасть с мотоцикла. Войдя в знакомое кафе, я увидел ещё нескольких людей, также искавших укрытие.
«Молодцы на работе», - мысленно прошептал я всем присутствующим рабочим.
Первым делом я заказал горячий напиток и еду, а затем занял место. Я сел к окну, но не по своей воле. Официант меня проводил к столику.
«Осталось только вернуться в компанию после ещё трёх доставок и просмотреть оставшиеся».
Кофе – идеальный напиток, чтобы наслаждаться им под звуки нежно падающих капель дождя.
«Кстати говоря, нужно ещё заказать сломанное снаряжение».
Не очень хорошо думать о работе даже во время перерыва, но с этим ничего не поделаешь, раз уж я работал почтальоном. У нас всегда ограничено время, и, даже если за день нужно много всего сделать, наши возможности ограниченны. Я ощущал это ещё острее, потому что по опыту чувствовал, что моё положение в компании постепенно повышается.
«У меня много работы. А потом… потом…»
Думая об этом, я заметил кое-что странное в городском пейзаже.
Вид на Лейден был живописен под дождём. Я и сам любил дождь, но когда мне не нужно было работать. Так вот, о чём это мы – я заметил Вайолет, бегущую под дождём. Она держала сумку, в которой, вероятно, были письма, плотно прижимая её к груди, чтобы та не промокла.
Я не раздумывая встал из-за стола. Пусть и через стекло, когда Вайолет прошла у моих глаз, то заметила меня и тоже остановилась.
С тех пор как я начал подвозить её на мотоцикле, мы пришли к взаимопониманию. При этом она мало разговаривала, так что в основном наши разговоры исходили лишь от меня. Я обнаружил, что говорить она начнёт, только если заговорить с ней первым.
- Не хочешь тоже взять перерыв? – жестикулировал я.
- Нет, я вернусь в компанию, - прожестикулировала она в ответ.
- Вот как? Спасибо за усердную работу.
Я помахал, и Вайолет немного помахала в ответ, не меняя выражения лица.
Затем фигура Вайолет быстро исчезла из поля зрения и я почувствовал, что кофе, что я пил, немного изменился во вкусе. Мне показалось, что он приобрёл странное послевкусие.
«Значит, она может помахать рукой и тому подобное?»
Но она, вероятно, первой бы этого не сделала. Да и я бы тоже. Просто, ну, это же была Вайолет Эвергарден. Девушка, пытавшаяся насильно приподнять щёки, когда Ходжинс сказал ей: «хватит делать такое невозмутимое лицо перед клиентами», - а затем доложила ему, что это не сработало. Девушка, описавшаяся пеший многочасовой ход «маршем». Девушка, ведущая себя так, словно забыла где-то свои эмоции. Девушка, вечно смотревшая только на свою изумрудную брошь, будто у неё больше не было ничего близкого.
Девушка, у которой, кажется, не было ни единого друга.
Может, этот момент только что стал итогом времени, что мы с Вайолет к этому дню провели вместе? Эта мысль как-то вязко щекотала моё сердце. По какой-то причине я чувствовал, что этот вкус, которого я никогда раньше не пробовал, исходил от кофе. Когда дело касается чувств к девушкам, я слабо всё понимал… вернее, как бы ни было неловко произносить это вслух, то была невинная глубокая привязанность, испытываемая к другому человеку.
«Наверное, это что-то вроде счастья, когда бездомная собака начинает привязываться к тебе».
Если бы девушка, в которую я был влюблён, попала под дождь, это, вероятно, пробудило бы во мне скрытые мотивы. Хотя нет, если и выбирать, то она больше походила на моего подчинённого, не так ли?
Ничего не понимая об этом чувстве, всё, что я мог – это беспокоиться, не подхватит ли она простуду.
Аа, как я и думал, я увяз по уши. По самые уши.
«Кукла привела с собой ребёнка и попросила невозможного».
- Я хотела бы отправиться на поиски леди Изабеллы Йорк.
Интересно, начала ли она замечать своё обаяние? Как бы описать? Хотя нет, наверное, она этого не заметила. Вернее, я единственный это заметил и поймал себя на мысли о том, что так думаю.
Слышать, как она просит об одолжении, было довольно волнующе.
Подумайте вот над чем. Предположим, есть какая-то бездомная собака или кошка, с которой вы не были слишком близки и только начали ладить, а потом она вдруг начала умолять вас своими «мяу-мяу». Что бы вы подумали?
Что бы вы подумали? Это бы задело струны вашей души, не так ли?
- Бенедикт, могу я на тебя положиться?
Наш президент, подхвативший какую-то болезнь, немедленно спихнул это дело на меня.
«Ну и чего ты мечешься. Отнесись к этому хоть чуть более по-взрослому».
Ходжинс был без ума от Вайолет. Нет, не в странном смысле. Он и правда заботился о ней, словно она была членом его семьи. Её возраст не позволял назвать её ребёнком, но, поскольку она была таким дитём внутри, он начал относиться к ней как к дочери.
Когда Вайолет сказала «пожалуйста», уставившись на него своими голубыми глазами, он просто не смог отказаться. К тому же, если она и просила о помощи, то только в крайне срочных ситуациях, когда она не могла ничего сделать самостоятельно, поэтому отказывать ей было бы бесчеловечно. Обычно она ни на кого не полагалась, поэтому отказать ей становилось ещё более неприятно.
«Нет; не смотри на меня. Не направляй эти жалобные глазки на меня».
«Это нечестно. Тейлор, ну хоть ты не смотри на меня так».
В конце концов я согласился на эту работу, но она была довольно сложной.
«Кукла постучала в дверь в три часа дня».
Квартира, которую я снимал с момента переезда в Лейденшафтлих, была отвратительной. О жизни человека можно в какой-то степени судить по его комнате, но моя же комната по всем фронтам выглядела как временное жилище. Она совершенно не была похожа на спальню.
Наверное, это потому, что изначально я не думал, что продолжу работать почтальоном.
Всю мебель я где-то подобрал, поэтому её цвет был тусклым, а часть из неё вечно была пыльной, даже если я её чистил. Скудный солнечный свет делал всё только хуже. Было только одно окно, а шторы всегда были закрыты, так что пыль легко накапливалась.
По началу я оставлял окно открытым, но когда посреди ночи я наткнулся на подозрительного человека, то начал его закрывать. Не ради себя. А ради преступников, которые ещё захотят позариться на мой дом.
Я не просто выпер того человека из окна, но ещё и погнался за ним, повалил его и избил до полусмерти, а потом отвёз его в военную полицию, где его немедленно отправили к врачу, а мне сказали, что моих действий было «слишком много для самообороны». Почему вообще отчитывали меня? Ну правда, этот город был мирным только в сознании людей. В прошлом мне было бы плевать, но тогда я любезно отвёл его в военную полицию, потому что был уже почтальоном.
В довершение всего, этот преступник, которого я довёл до критического состояния, по-видимому, принял меня за женщину. Нет, я, конечно, неплохо выгляжу, но не настолько же. Он хотя бы посмотрел на ширину моих плеч, что ли.
В любом случае, эта квартира не была особо хороша. В ней мне не нужно беспокоиться о внезапной атаке, но она напоминает мне о прошлом, в котором я был напуган и оставался у Ходжинса.
- Бенедикт, назначенное время прошло.
Так что ничего не поделаешь с тем, что я потерял счёт времени. Я ведь держал шторы закрытыми. Я не мог даже сказать, было на улице солнечно или темно.
- Полдень прошёл. Уже три часа.
Перед выходным я напился, так что неудивительно, что не смог встать. Верно?
- Бенедикт, могу я выбить дверь, чтобы проверить твоё жизненное состояние?
Услышав о таких крайних мерах, я выпрыгнул с кровати и помчался ко входной двери. Открыв её, я увидел девушку с золотыми волосами, словно полная луна сиявшими сильнее моих, и голубыми глазами, проникавшими глубже моих.
Вайолет Эвергарден. Она была Куклой Памяти из нашей компании.
Мы иногда пересекались на работе, но она впервые посетила мой дом. Снаружи было довольно солнечно, и Вайолет выглядела так, что хоть бери и срисовывай с неё прекрасную картину с поражающим полуденным пейзажем.
Как и я, она обладала неплохой внешностью.
- Что ты здесь делаешь? – спросил я с покрасневшим от выпивки лицом и немного хриплым голосом, из-за чего Вайолет, обычно не проявлявшая никаких эмоций, нахмурилась.
- Что мы пойдём выбирать подарок Президенту Ходжинсу.
- Нет. Разве мы не решили преподнести ему подарок во время банкета в честь годовщины Почтовой Компании?
Может и решили. Да, теперь, когда она это сказала, мне кажется, что мы и правда это решили.
Я ненадолго притих, копаясь в воспоминаниях. Вайолет же терпеливо ждала, пока я молчал.
- Подожди, я правда не могу вспомнить. Какое обещание я дал?
На этот раз брови Вайолет изогнулись вниз. Зная её уже некоторое время, я мог сказать, что это было её «грустное» выражение. Кроме того, сама она об этом не скажет, а просто проглотит это чувство. Быть плаксой не в её стиле. И жаловаться она бы тоже не стала. Именно этим она стимулировала моё чувство вины.
Немного погодя, Вайолет произнесла: «Вчера мы вместе сидели за обедом».
- Теперь, когда ты упомянула, я вспомнил. Мы редко вот так собираемся. Кажется, это я тебя пригласил.
- Да. То ведь было обеденное время… Мы пошли в заведение, где подают спиртное, а я пошла с тобой, потому что там подают и еду.
- Кажется мы… заказали острый суп с морепродуктами.
- Когда мы ели… точно, я выпивал.
- Верно. По словам владельца заведения, ты выпил столько, сколько взрослому человеку не под силу выпить за день.
- А вот это говорить было необязательно.
Изогнув длинные золотые ресницы, Вайолет сказала:
- Хоть и невнятно, Бенедикт, ты говорил о том, как благодарен за каждый день.
Теперь нахмурились уже мои брови.
- Ты был признателен Президенту Ходжинсу за то, что он взял тебя почтальоном. Я благодарна ему примерно за то же. Скорее всего… в тот момент между нами проскочил… как это называют, «командный дух», и мы решили преподнести ему подарок на грядущую годовщину.
- Ты и я? Признательность? Командный дух?
Скажи мне это кто-то другой, я бы подумал, что это выдумка.
- Признательность и командный дух по отношению к Президенту Ходжинсу.
Но эти слова исходили от этой девушки с певчим голосом, так что мне оставалось только поверить. Потому что во всей моей жизни, да и, скорее всего, во всём Лейденшафтлихе, не было столь же откровенного и прямолинейного человека.
«Говорят, некоторые просто не могут жить иначе».
Были более лёгкие способы жить, но она не могла с ними справиться. И лгать она тоже не могла.
- Я спросила, что подойдёт для подарка Президенту Ходжинсу. Ты получаешь зарплату, так что можешь купить что-нибудь на неё. Но, Бенедикт, ты сказал, что у тебя заканчиваются деньги.
- В ответ я предложила компромисс: мы оба вложим деньги и купим что-нибудь вместе. Мы также выбрали время для встречи – в три часа следующего дня… то есть сейчас. Бенедикт, ты слишком много выпил, так что я донесла тебя до дома из бара.
- Донесла меня сюда?! – мой голос прозвучал встревоженно.
Вайолет же сделала непонимающее лицо. Я ведь всё-таки взрослый мужчина.
- Ну да. По сравнению с тяжёлым оружием, ты лёгкий как пёрышко.
Протезы этого бывшего солдата и её сильное тело ужасали.
- Однако, опустим факт того, что я донесла тебя, Бенедикт, когда я увидела, как ты полз змеёй, то выразила волнение по поводу того, что на следующий день ты можешь не встать. Ты подтвердил мои опасения и попросил прийти за тобой. Я согласилась, и вот мы здесь.
В тот момент меня посетила внезапная мысль.
- Ха-ха, - осознав это, я понял, что смеюсь.
- Бенедикт, сейчас не время смеяться.
«Я не могу перестать смеяться, Вайолет. Мы и правда стали очень близки».
Мы вместе проводили день за днём. Каждый раз мои эмоции выплескивались наружу.
«Вайолет, ты опять добиралась домой странным путём?»
«Вайолет, не докладывай Ходжинсу о моих провалах».
«Вайолет, почему Каттлея бесится?»
«Вайолет, смотри, это мой новый мотоцикл».
«Вайолет, если станет холодно, надень пальто».
«Вайолет, почему ты принимаешь решения, никого не спросив?»
«Вайолет, помоги прибрать стол».
«Вайолет, это неэффективно. Ходи маршрутами, которым я тебя научил».
«Вайолет, мне приснился странный сон. Тебе снятся сны?»
«Вайолет, я вздремну. Разбуди меня, когда Каттлея придёт».
«Вайолет, я нашёл магазин по починке зонтов. Запрыгивай, я довезу».
«Вайолет, ты слышала? Похоже, та пекарня разорилась».
«Вайолет, ты не прихватила мне сувенир?»
«Вайолет, если тебя что-то тревожит, просто скажи. Положись на меня».
«Кукла смотрится в зеркало в зале».
Национальный цветок Лейденшафтлиха – бугенвиллея. Белые и розовые пёстрые бугенвиллеи цвели под ясным небом, раскрашивая город мириадами оттенков. Она то и дело надевала и снимала шляпу, на которой были нанесены узоры упомянутых цветов.
Когда я спросил, Вайолет обернулась.
Она столь повзрослела со времени нашей первой встречи, что её нельзя уже было назвать девочкой. И всё же Вайолет, бывшая беспомощной и одинокой, останется в моём сердце во веки веков. Вайолет, продолжавшая жить, несмотря на потерю. Вайолет, безнадёжно искавшая единственного человека, словно идиотка. Я всё время за ней приглядывал. Приглядывал со стороны.
Когда я спросил, Вайолет убедительно кивнула и вновь надела шляпу.
Мы были на пути на свадебную церемонию. На очень счастливую – свадьбу наших сотрудников из Почтовой Компании CH.
Роман одной из наших секретарш и моего подчинённого почтальона длился довольно долго и в итоге перерос в нечто большее. Они долго не двигались с мёртвой точки, так что люди вокруг просто сдались, думая, что это невозможно…
Я тоже довольно долго наблюдал за их любовью, так что был искренне рад, что она расцвела. Наверное, наиболее остро за их романом следил Ходжинс. В доказательство этого все посты прекратили работу, и мы направились в один из роскошнейших отелей Лейдена, чтобы устроить пир.
Ходжинса, похоже, тронул тот факт, что в компании, построенной им, зародилась пара, а также этот пир, на котором они даже решили пожениться. Поэтому все должны были участвовать. Скорректировать график было проблематично.
Мы были единственными, кто остался в офисе до последней минуты. Закрыв двери и повесив табличку «на сегодня закрыто», мы начали собираться в путь.
Сегодня без мотоцикла. Вместо него снаружи нас ждала карета.
Наряжаться с ней для участия в свадьбе и всё в таком духе…
«Теперь это кажется правильным».
У меня больше не было колебаний по этому поводу, и забота о ней полностью наполнила мою жизнь смыслом. Что касается Вайолет, то с каждым годом она всё меньше церемонилась при общении со мной.
- Ещё раз, как там сопровождать?
- Согни руку, и я возьму тебя под неё.
- А нельзя просто взяться за руки?
- Мы не должны разжигать недопонимание.
- С нами такого не случится. Ну же, возьмёмся за руки, просто чтобы проверить.
Мы нерешительно встали перед огромным зеркалом, взявшись за руки. Пара голубоглазых блондинов гармонично смотрелась вместе.
- Когда мы вместе, то и правда выглядим, как брат и сестра, ха.
Золотые волосы и голубые радужки. Оттенки разные, но всё же схожие.
Сперва это кто-то заметил, а потом я начал думать, что это может быть правдой.
- Наверное, ты так думаешь из-за цвета наших волос и глаз. Ну что, достаточно? Нам пора, - сказала Вайолет, но я лишь сильнее сжал её руку.
Не знаю почему, но мне так захотелось.
- В этом нет ничего странного.
Сегодня я кое о чём думал. О заявлении, которое я хотел сделать.
«Ты помнишь, сколько раз мы вместе ездили на мотоцикле? Я вот уже нет. Этих поездок понемногу становилось всё больше, и в итоге они превратились в обыденность. А обыденность перестаёт бросаться в глаза, но в глубине души я, по крайней мере, осознаю, что она не будет длиться вечно. Мы просто сотрудники компании. Ты девушка, я парень. Но мы не влюблённые. И вряд ли можем быть семьёй».
- Слушай, если ты когда-нибудь соберёшься выходить замуж, обязательно предупреди меня.
«Просто не начни вести себя так, будто меня никогда не существовало».
- Это же нетрудно, так ведь? Ты от этого ничего не потеряешь.
«Даже если этот день настанет и ты исчезнешь из виду, не веди себя так, будто меня никогда не было».
- Не думаю, что такое может случиться…
- Ты же не можешь знать наверняка, а?
«Вообще, я не из тех парней, кто так сильно заботится о ком-то. Не такой я человек. Я неплох в присмотре за людьми, но, честно говоря, я не сочувствую. Я не Ходжинс. Мой главный приоритет – я сам. Но ты изменила меня. Я не был в тебе ни капли заинтересован. Ты ничего для меня не значила. Для меня ты была не больше, чем очередной персонаж, появившийся в жизни. Но ты другая. Совсем другая. Наверное, поэтому я и изменился, но это так тупо. Теперь же, если судьба поставит тебя в затруднительное положение, если Бог нашлёт на себя свой гнев, я не прочь принять удар на себя. Вайолет. Было совсем невесело видеть тебя несчастной и низко опустившей голову. Совсем невесело было услышать о твоём прошлом. Совсем невесело было смотреть, как ты зациклилась на призраке единственного человека. Совсем невесело было видеть, как ты пытаешься быть взрослой, оставаясь несчастным ребёнком. В мире, должно быть, есть такие же люди. Но ты была особенно утомительной. Бог ненавидел тебя. Но теперь ты самый забавный человек, которому удалось измениться. Твои действия определённо изменили людей, одного за другим. Я всё это видел. Я был должным свидетелем этого, Вайолет Эвергарден».
- Ты постаралась на славу. Так что, если в твоей жизни произойдёт важное событие, я приду на него, несмотря ни на что.
Я думал, что Вайолет промолчит, как и всегда, но она пристально смотрела на меня. Её молчание больше не причиняло боли.
Я чувствовал, как её рука, которую я держал, сжала мою. Эта боль стала доказательством доверия.
- Хорошо… - лишь это шепнула она.
- Нам бы… уже пора отправляться.
В итоге мы забыли про сопровождение и просто пошли, держась за руки. Когда мы заперли двери, всё было закрыто.
Карета терпеливо нас ждала. Иногда заботливость Ходжинса могла зайти слишком далеко, но это было просто идеально.
- Мы не можем знать… что готовит будущее…
- Так что, Бенедикт, доложишь ли ты мне о своей свадьбе?
- Не, слишком много мороки. Может, ничего тебе и не скажу.
- Почему..? Не ты ли говорил, что ничего от этого не потеряешь?
- Нет. Я просто указала на противоречие в разговоре.
- Врёшь. Ты жалуешься. У тебя на лице написано.
- Я просто указываю на противоречие в разговоре.
- Я просто указываю на противоречие в разговоре.
- Опять врёшь. Ну же, не скрывай.
«Бог, даже если ты её ненавидишь, она слишком дорога мне. Так что оставь её в покое».
Омнибус* - разновидность общественного транспорта, многоместная повозка на конной тяге, характерная для второй половины XIX века.
