Юлия Шахновская на Creative Mornings

Доброе утро! Про нее сказали или мне нужно сказать? Насколько я понимаю, это не  только моя будет тема, но и еще нескольких, видимо, встреч, про наследие.  Только моя? Ну значит, вот, хорошо. Что я вам хочу рассказать немножко, вообще.  Пока, несмотря на все изменения в нашей жизни, музей все равно ассоциируется  с  некоторой пылью, некоторой косностью, некоторой нетолерантностью к изменениям.  Ну вот попробуем разобраться во-первых, почему, а во-вторых, все-таки понять,  что же такое наследие, в сегодняшнем понимании каким оно было раньше и,  собственно, как музей влияет на нашу жизнь и на нашу окружающую среду.

Вообще, если говорить об истоках, музеями в Древней Греции назывались  исследовательские центры. Ну,  в нашем понимании сегодняшнем. То есть, не  образовательные, а  более продвинутые центры, которые изучали искусство,  гуманитарные науки и так далее, и даже самый знаменитый музей древней греции -  частью его была Александрийская библиотека. Но со временем, и здесь  я думаю,  что объяснение такое, наверное: со временем музей как социальная институция,  как институция, у которой заказчиком было государство, вынужден был  перестроиться под заказ этого самого государства, а со временем появились  империи. И имперскому сознанию, имперским властителям было необходимо не только  демонстрировать собственную силу и мощь, но и интеллектуальное превосходство.  Не говоря о том, что вообще-то империи объединяли большое количество народов,  большое количество сокровищ и чего-то созданного этими народами, поэтому в  общем появление музея именно в начале имперской истории человечества, ну не в  начале, а в таком его развитии, стали выполнять ту функцию, которую заказывало  музеям государство. Они коллекционировали, собирали то, что свозилось,  грабилось, захватывалось. И хранили это выставляли это как некоторую культурную  сущность, которую составляло государство.

Первый музей, считается, найденный первый музей, ему более 2500 лет и найден он  был при раскопках на территории бывшего Вавилонского государства и  демонстрировал он артефакты Римской империи. На сегодняшний день мы к имперским  музеям можем причислить такие классические музеи, которые мы все знаем, они все  объединены более-менее одинаковыми функциями.  Я выбрала четыре, мы на них  сейчас посмотрим, но хочу вам сказать, что когда ты являешься наследником  функции, которой 2500 лет, перестраиваться очень сложно. И под динамический  запрос сегодняшнего дня быстро реагировать таким институциям почти невозможно,  поэтому форма, в которой музей, а музей сегодня все-таки нацелен на  потребителя, на посетителя, форма, в которой может реагировать музей неожиданно  сложилась довольно уникальной. Это организация пространства. Архитектура и  заполнение либо городского, либо внутреннего пространства какими-то новыми  сущностями, не изменяя того, что в музеях и так есть основного.

Вот, например, Лувр. Мы все знаем, что с ним произошло и как это изменило облик  города Парижа и что теперь представить себе и сам музей, и площадь и  окрестности без этой пирамиды практически невозможно.

Эрмитаж. Не знаю, были ли вы все в этом году на манифесте, но мне кажется, что это фантастическая вещь, которая  с Эрмитажем произошла в той части, о которой я хочу сказать, открытый генштаб и новое здание, как раз дает  возможность классическому Эрмитажу выполнять совсем новые функции, совсем новую  деятельность осуществлять.

Британский музей. Про него мы знаем вот что примерно: когда они закрыли свой двор вот этой прекрасной вещью, и через три года посчитали и сделали  исследование своей публики, то выяснилось, что примерно половина из 6000000  посетителей за этот год не доходит до основной экспозиции, а остается в этом  пространстве. Потому, что там кафе, ресторан, временные выставки, перформансы,  спектакли, ну и вообще много чего происходит и 3000000 человек просто не  доходят за тем, за чем они по идее пришли.

Метрополитан, который в общем разрастается вообще очень сильно в городской среде не только вширь, но  и вверх. Например, там выставка Кунца происшедшая просто на крыше Метрополитэна.

Здесь сейчас я надеюсь у нас пойдет видео, сейчас, минуточку. Сейчас мы перейдем к следующему этапу развития музеев, в целом я думаю, что то видео, которое вы увидите - это, скорее всего, последний вообще из возможных к  появлению имперских музеев, и это не значит, что они исчезли, это значит, что  просто со временем функция такая, в чистом виде хранительская  и в чистом виде консервационная, она просто сильно изменится.

Благодаря королю Саудовской Аравии мы можем получить в следующем году совсем новый в смысле формы но по сути тот же королевский музей. Давайте посмотрим.

Надо сказать, что главная часть здесь, в этой презентации, не показана, а вообще-то здание больше 70000 метров и основную его часть составляют экспозиции  и коллекции. А коллекции собраны с аудитами со всего мира из всех музеев,  какие-то арендованы, какие-то куплены и это действительно планируется что это  будет центр мировой культуры, который через призму взгляда арабского мира будет  должен демонстрировать достижения культуры или состояние культуры на  сегодняшний день.

Здесь важно вот что еще сказать. Он как бы в поддержку первого музея, про который мы кое-что знаем, плановое развитие такое, здание стоит, его весной следующего года планируют открыть, но вокруг него уже строится город. Само  здание фактически поставлено в центре пустыни и вокруг него делается совсем  новый для Саудовской Аравии такой центр. Но представить себе такое развитие где  бы то  ни было еще сейчас довольно сложно, поэтому мы двинемся чуть дальше и  ...

Вот что я хотела сказать еще: что помимо собственно сохранения и функций  презентаций того, чем обладала империя, еще музеи влияли на городскую среду.  Примеры вам хорошо известны, но все же имеет смысл еще раз глянуть.

1207 Музейная миля в Нью-Йорке, которая в целом создает атмосферу в целом  районе города, музейный остров в Берлине, по-другому, неестественным образом, искусственным образом созданный, но совершенно специфический район города,
Амстердам, Вена, гигантские кварталы в Вене вообще фактически три музея, находящиеся на одной площади, дали старт несколько лет назад развитию вообще таких районов, которые ее окружают, потому что все галереи, какие-то активности творческие стали туда переезжать постепенно, это такая экспансия в городскую среду почти неконтролируемая.

Но еще такой взгляд, что вообще-то музей, так как он хранит некоторое наследие, некоторое и обеспечивает такую вот сохранность того, что было, чтобы  мы могли это сейчас увидеть, вообще-то под этим углом можно посмотреть на  города  и на некоторые государства. Ну что, как не музей, для нас, для  посетителей является Рим? Мы мало ходим в Риме в музеи, мы Рим  рассматриваем  как некоторое само по себе ценность зданий, улиц, какой-то организации среды  или Ватикан, или Сиена, которая по сути уже названа городским музеем, которую  сохраняют как музей. Или Венеция, потому что опять же мы не просто ее  воспринимаем как  город, а еще как среду, в которой мы смотрим на вот это вот  условное наследие, которое... и, главное, методы, которые города применяют к  своему сохранению, они очень музейные.

Но это все хорошо, но человечество со временем ступило в эру промышленной революции, и дало это несколько вещей. Во-первых, помимо государств и государственных лидеров появились баснословно богатые люди, просто люди которые
никогда раньше никогда в истории человечества не обладали таким богатством,  могли им распоряжаться. По разным причинам, по сугубо эгоистическим, по  просветительским, гуманитарным со временем это сверхбогатство стало  вкладываться в развитие науки и искусства. И естественно, когда на исходе  жизни, миллион таких примеров, эти коллекции тем или иным образом открывались  для публики, либо дарились городу или государству, или просто открывались,  создавались фонды, мы знаем миллион таких примеров. Но принцип их организации  был совсем иной. То есть, вообще сегодняшний принцип коллекционирования  искусства родился именно в этот период, когда почему-то человеку по фамилии  Гете нравился конкретный художник. или он собирал период, или время, или место.  Так не организовывались музеи до этого времени никогда.

И еще одна вещь важная произошла: поскольку часть денег, довольно большая часть денег потекла в науку, в исследования, в развитие, стали  появляться научные сообщества, научные общества. Целью которых было  просвещение. До этого просвещение и образование были функцией государственной,  государство не очень заботилось на самом деле об образовании своих граждан, на  тот момент было не очень надо. А вот ученое сообщество об этом сильно  заботилось уже в 18-м, в 19-м особенно веке. И это тоже дало толчок к  очередному витку в развитии музейного дела.

Здесь просто некоторый набор примеров, это первая картинка это Free Collection в Нью-Йорке, одна из крупнейших, если не самая крупная частная коллекция которая так до сих пор и является частной. Искусств, артефактов  вообще из разных периодов, подаренная городу.

Ну, Бильбао здание вы все наверное знаете, вообще-то фонд Гугенхайма начался  задолго до постройки здания Бильбао и заложенные принципы этого фонда действуют  до сих пор. Коллекционирование, развитие, такой мировой экспансии, а вообще-то  ему больше ста лет.

Третьяковка знаменитая, вообще уникальный случай в истории, когда меценат не просто собирал коллекцию, он ее собирал специально для публичной демонстрации,  то есть, не для собственного потребления, как все как правило начинали свои  изыскания в этой сфере, а для публичной презентации и, собственно, здание  Третьяковки благодаря ему мы на сегодняшний день и имеем.

И последнее - это дом Щукина, про который теперь, наверное, уже все знают, не  про дом, а про Щукина самого, что в конце 19 в начале 20 века большое  количество русских промышленников стали вкладывать деньги в искусство и Щукин   с Морозовым на основе своих коллекций создали такой музей нового  изобразительного искусства, который потом, благодаря советской власти, плавно  переехал в Эрмитаж.

И здесь я не могу, такой у меня есть маленький реверанс в мою собственную  сторону, это мой любимый музей в мире, и вот почему. Как и многие такие истории  Гетти был не самым приятным человеком, довольно богатым, занимался нефтью  и  собирал искусство ну совсем неприличными способами. То есть, прямо обманывал  художников, как то даже вплоть до нелегальных археологических экспедиций  организовывал, ну  и так далее. И все это было исключительно для собственного  пользования, никому он это не показывал, сидел как царь Кощей на этом всем до  почти до смерти. Но что-то такое с ним произошло, что после этого, практически  на исходе своих лет он вдруг взял и передал три своих дома, в которых висело  это искусство в пользование общественности. Создал фонд и благополучно  скончался, при этом завещал этому фонду создать главный музейный центр в мире.  И они его построили и вообще на сегодняшний день это пожалуй школа, которая там  находится, исследовательский институт, который там находится, это главное место  в музейном деле в мире.

Ну, далековато, Лос-Анжелес, но все таки. Давайте просто посмотрим про то, что  же там содержится. Это конкретное видео показывает местоположение некоторых  частей коллекции Гетти, где они в общем имеют постоянную прописку, а сам центр,  вот он снят здесь сверху, действительно занимает уникальное местоположение в  Лос-Анжелесе, он расположен на горе,  и как бы с него открывается вид на весь  Лос-Анжелес и океан и это такой местный культурный центр, в который так легко  не попадешь с одной стороны,  а с другой стороны он весь сделан для того, чтобы  прочувствовать эту важность музейных коллекций, музейных артефактов  и вообще  самого процесса, потому что там люди учатся в этом же месте.

Научно-просветительские музеи, которые начали появляться в этот же период,  благодаря тем же самым богатым промышленникам и лидерам индустриальной  революции, даже скорее не им, а созданным ученым сообществам или обществам,  которые как-то организовывались для которых целью было как-то просвещение  простых людей. Всеми доступными способами.  И вот для этого в разных странах  мира примерно в одно и то же время появились научно-технические музеи. Надо  сказать, что изначально их целью все-таки не было собирание коллекций или  хранение такого технического наследия или технических достижений, а призваны  они были все таки демонстрировать что же есть сейчас в тот момент “сейчас”.

И как же выглядит сегодняшняя наука и техника и для разных просветительских  активностей, что очень сильно перекликается  с тем, что делается сегодня.  Потому что на весь период промежутка, а этот промежуток ознаменовался большим  количеством опять имперских активностей в Европе они стали выполнять функцию  действительно в основном хранительскую и мало работали с просвещением, хотя -  теперь про них отдельно - про Политех не не могу сказать, потому что он  классический пример, созданный для просвещения народных масс, создан он был на  основе политехнической выставки, которая в общем демонстрировала достижения или  перспективы развития науки и технологии на тот момент.

Примерно по тем же самым основаниям создавался мюнхенский Дойчес музеум, но у  него еще была глобальнее и длиннее цель, они собирались стать образовательным  центром. Правда, не стали. Здесь уже современная картинка теперь уже нового  периода  в развитии лондонского музея науки и музея естественной истории, это  все примерно один период, середина-конец 19-го века.  Сегодня они двигаются  вперед и построили несколько лет назад Дарвиновский центр у себя во дворе, вот  так вот он выглядит, как яйцо, в котором помимо экспозиции есть еще половина,  отданная под научные лаборатории. Причем, научные лаборатории за стеклом, через  которое вы можете наблюдать, как ученые делают свои исследования.

Ну и Метрополитэн, музей естественной истории в Нью-Йорке, самый крупный в  мире, который во-первых, естественно хранит все то, что Америка насобирала за  последние 200 лет, это с одной стороны, а с другой стороны мы благодарны ему  еще  и за то, что он породил новые формы, которые… уже сегодня странно говорить  о них как о новых, но это ребята работавшие в музее естественной истории  придумывали и то что принадлежит им. Например, “Ночь в музее”. Первая “Ночь в  музее” прошла в музее естественной истории  в Нью-Йорке. Первая дискотека  прошла в музее естественной истории в Нью-Йорке и до сих пор уже много лет там  по пятницам в час ночи проходит дискотека, полторы тысячи человек и в общем  радостно они это все проводят. И вообще много чего такого любопытного они  изобрели в смысле работы с аудиторией, но это сегодня.

Все было хорошо, мы прекрасно развивались и двигались и было много денег, и  просвещение, и наука, и искусство и все замечательно и тут бах - XX-й век. И  все виды катастроф, которые только могло человечество получить на свою голову  оно получило. Понятно, что музеи, музейные институции и вообще форма  взаимодействия с обществом музейная она претерпела серьезные изменения в связи  с этим. И все катастрофы, которые мы имеем, они не могли не породить такое  желание хранить не только артефакты, но и память. И как бы эмоцию  и  воспоминания о событии. А с другой стороны, обеспеченные этими же катастрофами,  и прогресс,  и научно-техническая революция, и массовые коммуникации, что  важно, дали возможность расширить еще  и границы формы в которой это может  происходить. Но  и государственная функция, естественно, изменилась, важной  ролью государства, которая вышла на первый план после второй мировой войны  стало еще  и развитие нравственности и гуманизма, главная цель, собственно,  недопущение возврата фашизма.

И вот что стало происходить с музеями, по сути которые уже ничего не  хранят.  Например, музей Киноакадемии в Лос-Анжелесе, музей оскаровской премии. То есть,  пережитых эмоций и достижений кино не в смысле костюмов или артефактов  киноиндустрии, а собственно событий, которые в ней происходят. Или музей  Нобеля, в котором вообще только фотографии нобелевских лауреатов, получавших  нобелевскую премию. Или музей Титаника, где, понятное дело, с артефактами  сложности, но сама история передана удивительным образом. Ну  и последняя  картинка - это ливадийский дворец в Ялте, который сам символизирует по сути  начало восстановления мира после второй мировой войны. Ну и то, что мы получили  в результате то к чему сейчас мы уже привыкли, но чего раньше не было никогда,  это мемориальные музеи, мемориалы, которые помимо сохранения памяти о событии  или информации о событии, или эмоций еще и фактически музефицируют место, в  котором это произошло.

Ну, в основном это про тяжелые части нашей истории, здесь и Омаха-бич, и  мемориал 11-му сентября, кстати, не знаю, насколько вы погружены в эту историю,  но вообще-то любопытный процесс, когда в течение 10 лет вроде бы американский  народ не мог договориться о том, что же должно стоять на месте падения  башен-близнецов. И вариаций было примерно миллион, несколько конкурсов, и  в  результате вот такой мемориал на этом месте, пожалуй, из всех предложенных  вариантов самый эмоциональный, когда это просто водопад стекающий как бы в  бездонную дыру и производит невероятное впечатление. Внизу - это мемориал в  Катыни, и последняя картинка - это такой немножко странный мемориал, но  де-факто ставший мемориалом - это Чернобыль.

Что же после всего этого мы имеем на сегодняшний день? Все эти музеи никуда не  делись, все эти функции они по-прежнему сохраняют за собой. И все это  представление о наследии оно очень разное  и очень разнообразное. Мы пытаемся  как-то систематизировать и как-то понять, что с ним делать сегодня и в будущем.  И многие вещи стали очевидны последние 10 лет, назовем это сегодняшним днем,  там последние 20 лет и, может, ближайшие, что люди, которые ходят  в музеи, уже  не ходят смотреть просто на артефакты. Просто визуальный ряд, представленный им  без пояснений, без подготовки, без возможности как-то эмоционально пережить или  без какого-то нового физического опыта он уже не очень интересен, история с  Британским музеем очень показательна. На самом деле такой тренд во всех  классических уж точно музеях, но и во всех остальных. И ожидания от музея  изменились у людей, которые в них ходят, во-первых, стало понятно, что люди не  ходят просто посмотреть, или повысить свой культурный уровень, в первую очередь  люди ходят провести время, и это странный такой формат, с которым мы все не  очень научились работать. Ожидания от “просто провести время”, от отдохнуть,  они очень-очень разные.

Второй тип ожиданий - это поход за знаниями, и здесь тоже специфическая  работа, потому что просто знания о том, как выглядят предметы, или как выглядит  картина, очень мало на сегодняшний день. Человек должен получить максимум  знаний за короткий период очень ограниченными способами максимум интересных  знаний про то, за чем он пришел. Ну и важной стала еще одна вещь, что поскольку  нас окружает интернет и информации гигантское количество, то само качество  истории или легенды, которую музей рассказывает, про пусть даже артефакты, оно  вышло на передний план.

Вот примерно так выглядит… назовем это среднестатистическим, но на самом деле  это  примерно одинаковая картина всех крупных музеев мира, распределение  аудитории. И по сравнению с подобными исследованиями 40-ка летней давности это  прямо сильно измененная картина. И если мы посмотрим вот помимо экспертов,  школ, и тех, кто приходит первый раз, мы считаем, что те, кто приходит первый  раз приходят посмотреть на то, что же есть в музее, все таки, все остальные  идут за другим. За чем угодно но не за просто музейной экспозицией или просто  музейной функцией услугой которую традиционно музей и предоставляет людям.  Сегодня исходя из этого запроса, исходя из возможностей, которые есть у музея,  по сути эти институции представляют собой такое вот пространство для любого  свободного эксперимента. Потому что в отличие, например, от вузов, где очень  жестко должна быть регламентирована программа, или очень жесткие нормы по  согласованию методик, скажем, или школ или любых других социальных институций,  которые работают с аудиторией у музея нет таких правил.

По сути, музей волен просвещать и доносить то, что он хочет донести до людей ну  вообще любыми способами, никто нас ничем не ограничивает. и вот сегодня уже не  становится удивлением, что музей по сути становятся издательствами или  кинопроизводтсвенными компаниями театрами, музыкальными площадками, и это уже  может быть не совсем общая место, но уж никого не удивляет. хотя по сути это  совсем не свойственные музею функции. В результате что получается: вот этот  пресловутый дискуссия о третьем месте к которой можно по разному относиться,  все таки я считаю, что это наш сегодняшний день, как музейных сотрудников и как  людей, которые развивают музей, двигаться в сторону создания некоторого  третьего места, не каждый конкретный музей становится третьим местом, а вообще  музейное пространство города в целом может вполне занять эту функцию которая  дает человеку все разнообразие возможностей не связанное с домашним бытом или с  работой. И в общем более-менее это сейчас и происходит. Я уж не буду  останавливаться на том, чем музей на сегодняшний день является, но вообще-то  всем, разве что может бассейном пока не является, но все впереди. И вот эта  триада которую музей осуществляет собою, это просвещение, эмоциональные  некоторые переживания и новый опыт, который можно приобрести, посещая музей, он  дает вот эту вот потребность на сути человека все время возвращаться, который  заинтересован, любознателен, которому интересно что-то новое, музей вот эту вот  триаду может и должен на мой взгляд дарить человеку.

Что в будущем? В будущем интересная вещь, которую тоже, не уверена, что многие  со мной согласятся, но сейчас мы работаем над новым политехническим музеем, он  закрыт, мы работаем над его будущей экспозицией, стратегией и так далее, в  общем, самое главное, чем мы заняты, это попыткой рассказать о науке и о  технологии так, как вы никогда и нигде не узнаете.
Ни в одной книжке, ни в интернете, нигде, как бы сама форма подачи информации  такая, которая невозможна нигде, кроме как в пространстве с переживанием  какого-то физического и эмоционального опыта. Во-первых, объем информации  большой и он продолжает расти, в какой-то момент он станет бесконечным, который  невозможно переварить. Важно еще понимать, что на мой взгляд через некоторое  время и школа и образование в принципе изменятся, они станут по поиску,  структуризации и сортировке информации под ту задачу, которая у тебя  появляется.

Самые передовые по работе с аудиторией у нас сегодня конечно медийщики. И телевизионщики, медийщики они конечно по всему миру говорят одно и то же, что линейный рассказ, то есть последовательность в изложении событий,
сюжетов, публика моложе 18 лет не воспринимает.То есть, если попытаться  сегодняшним детям, 15, 16-ти летним в среднем рассказать историю, как  рассказывали нам ее в школе, они просто ее не запомнят. Это не потому, что  сильно изменился мозг или еще что-то, а просто объем информации и способ работы  с ней сильно изменился. И мы не можем на это не реагировать.

И мне кажется, что в будущем главной задачей собственно музея становится научиться структурировать информацию так, как фактически гипертекст. В котором нет линейной зависимости все связи сквозные и уникальным предложением, которое может музей предоставить новым поколениям, оно в том, что никогда  и нигде  больше  пережить этот... вот, увидеть такое высказывание или пережить такой опыт  или ощутить себя в физически в таком пространстве больше нельзя нигде. Ну, про качество истории я говорила, оно будет все время все больше и больше повышаться, потому что проверить эту историю становится все проще. И уже период допущений или уровень допущений он стремится к нулю.

Ну а здесь несколько кейсов о том как вообще выглядят сегодняшние музеи.  Это вообще уже полное разнообразие фантазии полет такой, что сложно... Ну,  например, детские музеи по всему миру. Это, конечно, кто на что горазд в общем. Следующая картинка — это Эксплораториум в Сан-Франциско, это такой 15000-й кабинет  труда. Ну по сути, где вы можете попробовать сделать руками все, что угодно, и посмотреть, что сделано руками за почти всю историю человечества. Вот эта  нижняя картинка — это отличный потрясающий совершенно Ньюзеум, музей новостей. Не
артефактов новостных, а вообще истории медиа и истории возникновения новостей и вообще журналистики.  И вот эта финальная плохая немножечко картинка это научный центр в  Бристоле, который на сегодняшний день максимально приближен к науке и в развлекательной форме для семьи и детей очень точно и качественно рассказывает про науку.

Опен-эйр. Ну, то что раньше мы музеи не могли себе позволить, нужен был дом, какая-то основательность, а вот здесь - пожалуйста. Хикан в Токио, 500 гектар открытого на воздухе музея скульптуры, искусство, архитектура, всего, это
невозможно передать. Их много таких примеров по всему миру, когда музефицируется как бы место прошлой жизни, в данном случае это Каппадокия, но не просто мы видим, как люди жили, скальные города, какие-то Кижи или еще что-то, но и вокруг этого формируется целая некоторая среда, которая, попадая в которую ты можешь по сути понять, как жили люди прошлого. Не в музее, а в той среде, в которой они жили. Новый формат, который развивается невероятным образом - это поп-ап музеи. В разных видах: на машинах, на автобусах, на поездах, просто на улице. Как бы, про все. Музей вообще без ограничений. Ну и Бэнкси, который вообще по сути музефицирует города, оставляя свои отметины на любом доме, на любой стене, фактически превращая ее в музейную ценность.

Ну и такая в завершение картинка, про то, что мы все более-менее понимаем, что современное искусство реагирует на те запросы, которые есть в обществе  и проблемы, вообще-то за последние несколько лет появилось ну просто большое
количество проектов, которые связаны с попыткой понять, что же такое музей.  Здесь этот проект, который делал Гетти-музей, в Гетти музее был сделан в течение  года, он был завешан такими вот картинками, под ними лежали листочки, где все посетители писали и отвечали на вот такие вопросы. И удивительный получился... ну, там нет никакой статистики, все делалось  не ради статистики, а ради попытки увидеть ожидания людей и реакцию на подобную трактовку музеев, очень симпатично, в результате они издают по этому книгу, посмотрим, думаю, будет довольно любопытно. Вот все, что я хотела вам про это рассказать. Спасибо!

— Спасибо большое, друзья, у нас есть немножко времени на вопросы и ответы,  если у вас хороший, значительный вопрос поднимайте скорее руку мы вам принесем  микрофон и вы его зададите.
— Здравствуйте, спасибо за интересный обзор, хотелось бы узнать, были ли какие-нибудь особенные кражи из политехнического музея?
— Когда?
— Когда-нибудь на вашей памяти, может быть, или какие-нибудь истории.
— На моей памяти не было, ну, слушайте, вообще история нашего государства  она такая бурная, что по отношению к той коллекции, которая была в самом начале, в Политехе, конечно, много чего мы не можем сейчас досчитаться. но рассказать
историю о том, что была какая-то конкретная кража я не могу.
— Спасибо.
— Юля, мне кажется, стоит приготовиться, как нибудь в следующий раз на подобный вопрос рассказать детективную историю. Вопрос-то крутой, да? Потому  что периодически от вас эти детективы идут, нашли комнату...
— Находим в основном.
— Нашли книги, что-то там еще. Еще видел где-то руки... вот девушка.
— Юлия, доброе утро, спасибо за прекрасное креативное утро, у меня два вопроса. первый более личный: в каком музее Москвы вы любите проводить время? А второй вопрос: по вашему мнению, какого музея не хватает?
— В Москве?
— Да.
— Ну, я провожу много времени в разных музеях, но честно говоря, думаю,  никого не обижу, сказав, что мое любимое место это музей Ольги Слимовой, помимо собственно, естественно. А какого не хватает... знаете, длинный список. Потому
что мы все когда собираемся друг с другом и с коллегами говорим о том, что у  нас настолько неконкурентная среда, в принципе, что мы как бы сами вынуждены  плодить проекты, которые нам не свойственны. Ну правда, очень много. Ну и главное еще, что для тех существующих  площадок, которые уже есть, пространство для развития - гигантское. Поэтому не знаю даже, не могу точно ответить на ваш вопрос.
— А можно я его дополню: а есть у вас какой-то любимый маленький музей в  мире? Вот есть такой специальный тип, такие небольшие музеи, у меня в Москве я  когда-то очень полюбил музей огней москвы. Вот он маленький, дико обаятельный  при этом информативный. Есть вот что-то подобное, чего нет в Москве, но что  есть в мире, такое маленькое и симпатичное?
— Ой, ну маленькие музеи они обычно привязаны к месту и к истории, в  Москве их много, маленьких музеев, например, музей Булгакова, но  я вот вспомнила, какого музея нет точно и тут меня все поддержат, конечно, —  это детского музея. Я думаю, что это вопрос небольшого количества времени, когда они начнут  появляться.
— Ну отчасти пытаются эту нишу закрывать в том числе и политех.
— Да, пока мы просто проектами закрываем, но думаю, что они так или иначе  начнут появляться.
— Еще видел... подождите...
— Здравствуйте! Вопрос про будущее политеха. Я услышал про гипертекст, но  на самом деле, дети давно дали ответ на то, что им интересно в музее, и  поскольку научно-технический музей ориентирован на образование, ориентирован на  детей должен быть по большей части, то почему мы не услышали про  интерактивность? Так как два музея, которые пользуются популярностью у детей,  это просто места где можно делать все.
— Вопрос в чем?
— Вопрос - что в этом плане будет в политехе?
— В смысле интерактивности?
— Да.
— Ну, что-то будет. Хочу вас разочаровать: немного. Потому что никто еще  не дал ответа на то, что же интересует детей, даже сами дети, и это всегда самая большая проблема, например, если вы посмотрите на ту аудиторию, которая
интересует больше всех нас, не больше всего, а ту, на которую мы пытаемся как некоторую кальку смотреть что если им интересно, то интересно и всем, это подростки, подростки вообще не знают, что им интересно, с ними сложнее всего. 

А с интерактивностью такая вещь: когда 20 лет назад многие музеи начали переходить на интерактивность, европейские, американские, какие-то восточные, через какое-то количество времени, ну вот, скажем, пять лет назад, они вдруг обнаружили себя в ситуации, когда людям надоело, потому, что большое количество интерактивности снижает некоторое ощущение атмосферу качества того как это делается, поэтому некоторый баланс между интерактивностью и информацией  и  вообще возможностью взаимодействия как бы с предметом он безусловно должен быть. Конечно, интерактивность есть, конечно она будет, только представьте себе через три года. Я думаю, что все вот так же соберутся, мы будем сидеть вместо очков в гуглглассах и вообще у нас пространство сильно видоизменится. мы будем не вот  так смотреть, а еще в очках у вас будут появляться, всплывать разные картинки,  информация, цифры и так далее. Это вообще другое восприятие среды. Поэтому это  первая часть ответа на вопрос.

А вторая, по поводу детей, вообще в политехе мы  радикально поступим с этим. мы просто разделим детей на две группы, на совсем  маленьких - и для них сделаем отдельное пространство, не музей, который не  столько даже интерактивный, а больше игровая площадка. И для чуть постарше детей со средней школы, которые уже я считаю вообще-то  должны потреблять информацию не в игровом формате, не развлекательном формате,  а в просветительском. И они в состоянии это делать, могут это делать, а  главное, считают это многие для себя важным, чтобы к ним относились как ко  взрослым.

— Доброе утро! Извиняюсь за свой голос, я болею, у меня такой вопрос: есть  ли предпосылка музеям стать адаптивными к интересам пользователя? То есть,  формировать его путь по музею или экскурсию в зависимости от его интересов как  выдача новостной ленты, где галочками ты помечаешь, что ты хочешь получить, а  что нет.
— Ну таких попыток миллион, правда, очень много, вплоть до того, что  выпускается карты пути по музею, разнообразные если тебе столько лет, если тебе  столько лет, если у тебя 30 минут времени, если у тебя час времени, и вообще,  конечно, музеи вообще созданы для аудитории, поэтому конечно мы все пытаемся  как-то находить возможность реагировать на запросы и отвечать ему максимально  точно.  Примеры? Ну я не знаю, из последних, которые я лично видела, это Райхс  музеум в Амстердаме у них прямо есть специальные пути прохождения по музею, по  разным маршрутам. Ты видишь эти маршруты, выбираешь маршрут и по нему идешь.

— Друзья, я вынужден принять непопулярное решение у нас, к сожалению,  заканчивается время поэтому вопросов мы больше не успеем задать, извините, но  Юля может быть будет еще какое-то время здесь, вы можете подойти и задать  вопрос лично. Юля, нужно выбрать два особенно запомнившихся вопроса из четырех,  мне кажется, это не очень сложно сделать. У нас был вопрос про кражи, вопрос  про музей которого не хватает, про интерактивность, и последний вопрос. Мы всем  подарим по книжке, а еще двум подарим две отличные открытки.  Книжки получат все. И вы. Но еще кто-то получит открытки.
— Я думаю, что вопрос про кражи и вопрос последний.
— Так, отлично, ребята, передавайте, пожалуйста, авторам, там две открытки   и две книги и еще был вопрос ... нужно передать еще девушке. Еще мы хотим  сейчас наградить людей, которые рисуют скетчи на наших завтраках, об этом  расскажет подробнее Оля, а вам мы книжку тоже подарим, но она у меня в офисе.  Но мы ее подарим. Спасибо за это "Манн, Иванов и Ферберу" и спасибо еще раз  Юлии Шахновской. Давайте поаплодируем.

Некоторые иллюстрации к рассказу можно найти здесь: http://polymus.ru/ru/museum/news/muzey-vo-vremeni-i-prostranstve/