Первая часть сюжета.

Она всегда одна.

Идёт со школы - одна. Идёт в магазин - одна. Играет во дворе - одна. Даже силуэт, что иной раз мелькает в окне - единственный. Всегда. Скажите мне, как может сама по себе жить девочка, которой всего 8?

Её зовут Виктория, но, честно говоря, я даже не был уверен, что это её настоящее имя. Просто кто-то из ребят сказал, что её так зовут. Этот "кто-то", услышал имя ещё от "кого-то", тот - ещё от кого-то. Всю сознательную жизнь, а я, между прочим, считаю, что началась она с 5 лет, я ни разу не видел взрослых рядом с ней.

Конечно же, все местные ребята, в том числе я, хотели подружиться с Викторией - интересно же. Тайна... Я, Стюарт, Яков, Жанет и Элайза - неразлучная пятёрка, по совместительству ближайшие соседи, ставили своей главной целью наладить контакт с девочкой. За что периодически получали по ушам...

Наши родители... Нет, родители всех детей в Краусбери строго настрого запрещали нам общаться с ней. Даже близко подходить к, безусловно, огромной территории имения запрещалось. Но так хотелось заглянуть между кованных прутьев забора...

Кстати, давайте я расскажу поподробнее о месте, где я вырос.

Пригородный посёлок Краусбери, пригород Абердина, Шотландия. В нашем посёлке порядка 100 домов, в основном, старожилы. Не старики, нет. Просто семьи, которые живут тут, можно сказать, веками. И веками местные избегают старинный особняк на самой окраине. Дом, где живёт та девочка.

Какие только слухи не переходят из уст в уста. Всех детей, что родились тут, с самого детства приучают не ходить на окраину, а уж если пришлось - обходить дом стороной. Так уж случилось, что наш дом располагается по соседству с домом Виктории...

Не трудно догадаться, что баек я наслушался достаточно, они разные, однако, всегда есть одна общая деталь: История самого дома. Её я выучил наизусть...

Дом был построен в 1779 году семьёй богатых купцов, собственно, постройка особняка и стала отправной точкой для появления посёлка. Первые жители - их прислуга. Макдауэлы жили на широкую ногу, но одновременно с тем были доброжелательны и открыты. Люди любили их, охотно работали на них, знали, что не будут обижены. Однако... Особо приближенные крестьяне замечали некоторые странные вещи: Всё семейство часто запиралось в подвале по нескольку часов, куда, естественно, прислуге хода не было. А ещё... Ещё по всему дому были расставлены клетки для птиц. Внутри - то, что от птиц осталось. Птичьи кости. Однако, сами Макдауэлы часто разговаривали с "пустой" клеткой, просили принести еды и напоить. Ну, всё же дело прислуги - исполнять приказы и не задавать вопросы. Но слухи ползли...

После смерти первого Макдауэла появилась ещё одна бросающаяся в глаза странность. Мягко говоря. Его... Не хоронили. То есть совсем. Конечно, был поминальный приём, была вся сочувствующая элита, НО... тело не выносили из особняка.

Среди крестьян поползли слухи о чёрной магии. Которые, собственно, были подкреплены ещё одним фактом: Спустя 6 лет умерла жена купца. Её не хоронили так же. Но между этим, следующее поколение семьи жило так, будто ничего не случилось. Крестьяне же всё больше опасались заходить на территорию имения. А посёлок всё рос...

Время шло, поколение меняло поколение, что странно - члены семьи Макдауэлов уходили из жизни всё моложе и моложе. Дошло до того, что... Имением стали управлять дети. Точнее сказать - просто жить в нём, управлял им кто-то другой. Или что-то... Ведь 7-8 летние дети не в состоянии вести хозяйство. Однако же дети вырастали, становились частью общества и... Исчезали. Оставив после себя наследников, которых ждала та же участь.

Макдауэлы стали затворниками. Отчасти из-за того, что крестьяне стали бояться их. С другой же стороны, сама семья перестала выходить в свет, принимать посетителей. Они будто... Будто стали жить по опреленному порядку, по графику. Например, свет во всем доме затухал ровно в 22:00 и включался только в 7:00 следующего дня. Даже тусклого огонька свечи не было видно посреди ночи.

Будто нечто в доме диктует свои правила, которые все должны соблюдать, иначе... Что иначе? Не знаю.

Однажды мне прадед рассказывал, что видел в том доме женщину. Будучи подростком, он в компании местной шпаны залез на территорию особняка, вдруг что ценное найдётся. Возвращаямь обратно, он бросил взгляд в окна и от увиденного перестал дышать: В тёмных глазницах дома он увидел силуэт, что ломанными движениями поднимался откуда - то из подвала. Длинные волосы... Женщина. Одета в старомодное истлевшее платье, а кожа - мертвецки бледная. Она целенаправленно шла вперёд и вдруг... Остановилась. И резким точным движением повернула голову в сторону моего прадеда, будто точно знала, где он стоит. Её глазницы были пусты... Прадед, пинками подгоняя своих друзей, буквально вылетел за ограду поместья.

Уж не знаю, правда это или нет, но звучит жутко. Тем не менее, интерес от этого не пропал, мы всё так же хотели познакомиться с Викторией.

И вот однажды я, возвращаясь домой, немного "зарулил" в сторону особняка Макдауэлов. Виктория сидела на лужайке, играя в куклы. Я присел у небольшого деревца, начал наблюдать за ней: Она играла за кукольным столиком, наливала куклам чай, разговаривала с ними... Вдруг остановилось, я пригнулся.

По пристальному взгляду в мою сторону, я понял: Видит меня. Прятаться не имело смысла, я вылез из своего укрытия, продолжая смотреть на девочку. Любопытно, но вся смелость разом куда-то испарилась, я не мог и слова сказать. Но вот Виктория...

-Привет.

Девочка слегка наклонила голову, улыбнулась мне.

-Я - Виктория! А тебя как звать?

-Я... Сэм! Сэм Уайзбери! Мне 8!

-Очень приятно, Сэм! И мне 8!

-Здорово...

Тогда меня совершенно не смутила её манера разговора. Совсем как у взрослых...

-А давай...

Тут Виктория замолчала, резко обернулась в сторону крыльца, будто слушала кого-то.

Затем встала, оставив все игрушки на лужайке, и быстрыми шагами направилась домой. Возможно, мне показалось, но я услышал тихое:

-Я не напугала правил! Ваше время ещё не настало!

Уходя, я бросил взгляд на дверь... В витражное стекло на меня смотрел мужчина. Я едва - едва смог различить его лицо, но кожа мне показалась неестественно серого цвета, а глаза... Настолько злых глаз я не видел никогда.