БУДЕМ

Я уверен, что через пару лет я буду смотреть на эту книгу с теплым пренебрежением. Увижу в ней очередную глупость, наивность ребенка. Но сейчас я такой. И моя правда здесь и сейчас.
Поэтому... Будем!

Книга на редакцию не отдавалась.
Довлатов писал: "...Я не совсем понимаю, зачем редактор нужен вообще. Если писатель хороший, редактор вроде бы не требуется. Если плохой, то редактор его не спасет."

Как уже сказано в аннотации - книга на редакцию не отдавалась.
Отдать книгу на редакцию - это как отдать ребенка на воспитание няне. Или отправить в школу. Или в детский сад. Ребёнок будет по-прежнему твоим, но уже не таким, каким бы ты хотел его видеть.

Довлатова не переплюнуть.

От скуки меня отвлекал интернет. От интернета - сон. От сна - работа.
Проснулся днем. Поел. Выглянул в окно. Дождь барабанил по подоконнику победный марш. Я вздохнул и тихо пробормотал: "Снова день трудового подвига". А сегодня так хотелось быть бессовестным. Ленивые ноги направились в коридор. Тонкий дождевик скрыл мою сутулость. Наблюдая в зеркале боль семилетнего мальчика, я задал себе немой вопрос. Но по какой-то причине все равно вышел на улицу.
На базе уже сидели партнеры. Кто-то курил, кто-то пил для подзарядки. Не спиртное, разумеется. Если выпить с утра, внутри образуется пустота холодной Антарктиды. У нас в арсенале всегда сладкая бодрящая вода с таурином от здоровья сосудов. В особенные дни - амаретто с кофе.
Я приехал последний. Это было нормой для меня. Все привыкли. Терпеть не могу людей, которые опаздывают. Поэтому я всегда задерживался.
"Я ценю здоровый сон" - люблю повторять, отвечая на вопрос почему я задержался.
- А вот и Зелимхан приехал! - приветствует меня Виктор.
И с присущей ему дружелюбной язвительностью продолжает:
- Твоя борода растет быстрее, чем ты едешь.
- День добрый, - отвечаю.
- Скажи этим прохиндеям, что энергетики - это харам! А то меня они не слушают. Может, хоть твоя борода их вразумит.
- Ты же сам пьешь их, - говорю.
- Я-то пью, а они напиваются ими. Вон, Андрюша наш, уже третий за день пьет.
- Ему бессмысленно говорить, у него своя правда, - отвечаю Виктору, поглядывая на Андрюшу. - Даже врачи ему не указ. Он в них не верит.
- Эх ты, а еще Зелимханом зовешься...
Любопытно, что на самом деле зовут меня иначе. Гораздо ближе к славянскому. Да и есть, и пить могу все - и харам, и халяль. И вообще - мы с Виктором тезки. А черты "Зелимхана" мне придают густая темная борода и осетинская фамилия, доставшаяся нашей семье от моего прадеда.

•••

Андрюша из тех, с кем без иронии общаться невозможно. Помню наш разговор.
- В твоей жизни была хоть одна секунда, когда ты не выпендривался? - спрашиваю, после его очередного дифирамба про его великолепную новую работу.
- Конечно! - с удивлением в глазах отвечает Андрюша, - А я никогда и не выпендривался! Я просто говорю правду.
- Ну, понял. А ты уверен, что ты не д******? - вежливо спрашиваю.
- Уверен, а что?
Если бы рядом был еще кто-то, мы бы с ним переглянулись.
- Просто, - я бросил окурок в урну и направился к ступенькам ведущим в магазин.
Андрюша кричит мне вслед:
- Странный ты!
- А кто не странный?
- Я!
От "диалогов" с ним я быстро устаю. Складывается впечатление, что он человек из той культурной прослойки, кто может курить абсолютно любые сигареты. В компании девушек он снизит громкость голоса и станет спокойней, но все равно не сможет выглядеть интеллигентно. Если спросить у него, кто его любимый писатель, он моментально ответит - Евгений Онегин. Шутить с ним просто, но без толку, как лить воду в море. В такой компании всегда чувствуешь себя одиноко.
Одиночество сопровождало меня и на работе. Вспоминаются слова коллеги:
"Работа у нас такая. Едешь и молчишь весь день. Но, молчание, как говорится, золото. Только вот Димка наш своим, как бы это сказать помягче... нытьем, короче, это золото всегда умудряется переплавить в нечто менее ценное".

•••

Виктор может придать драматизма совершенно обычной ситуации:
- Вот еду я сегодня, значит, по Шаманова, возле пятерочки, а на встречу мне Бамбуков, как обычно с недовольным лицом...
Когда речь Виктора пробивает барьер в пятнадцать секунд, концентрация слушателя снижается и вдруг просыпается интерес к пятнам на обуви.
- Я ему рукой, значит, машу, - продолжает Виктор, - а он мимо проезжает, будто не видит меня. Вот негодяй!
- Хулиган, - вставляю я.
Дима затягивается и на выдохе смешливо произносит:
- Просто Бамбуков не любит отвлекаться от дороги, вот и тебе рекомендует.
- Пассивная агрессия, - говорю я.
Тут Виктор обращается ко мне и выдает:
- Вот Димка у нас молодец, не упустит возможность ляпнуть что-нибудь эдакое. Помнишь, что я про золото говорил? Ну вас! Пошел я в магазин греться, короче.
Он уходит, неспеша поднимается по ступеням. Автоматические двери распахивают свои стеклянные крылья. Глаза оставшихся на улице снова встречаются.
Дима раздавил окурок сапогом:
- Как будто из его уст ювелирка льется, бл...

•••

На базе возле киберклуба стоял Виктор. Мы поздоровались.
- Как ваше ничего? - спрашивает.
- Ничего, - отвечаю.
Виктор добродушно скривил лицо.
- Я вот колесо переднее поменял, - говорит, - подшипник рассыпался да и спицы никуда не годны стали.
От разговоров на велосипедные темы всегда веет холодом. Обычно, когда сказать нечего, но очень хочется, начинаешь говорить о велосипеде. Это неиссякаемая тема. Но крайняя. Сам же я стараюсь не говорить о велосипедах. И когда слышу болтовню о велосипедах, появляется ощущение, что как собеседник я не гожусь. Такие разговоры у нас обычно ведутся с теми, кого не хочется обижать молчанием. Такой диалог можно назвать "разговор в ожидании третьего". Поэтому я перевел тему.
- Никиту уволили, - говорю.

•••

Мне захотелось сказать. Я подумал. Решил не говорить. Но почему-то сказал:
- Иногда мне кажется, что для литературы я слишком умен. А иногда кажется, что слишком туп.
- Нуу, зависит от книги, - отвечает Виктор.
- Скорее, от настроения. Мой дофамин может горы свернуть. А его отсутствие - руки. Чтобы не брались за книгу больше.
- Вот Критику чистого разума читать - одно, азбуку - другое, - продолжает Виктор, видимо, не слушая меня.
После небольшой паузы говорю:
- А если Довлатова?
- Тогда ты и умен, и глуп, и, видимо, стар.
- Надеюсь, не так, как ты?
- Нет, скорее все-таки - глуп.

•••

Я сразу узнал её. Спутать с кем-то другим эту миловидную девушку довольно сложно. У нее слишком сильный "загар" для наших мест. Она как всегда улыбается. Видит меня и её улыбка еще больше обнажает контраст зубов и кожи.
- Ой, сдрафствуйте! - приветствует меня, - а вы здесь что ли теперь?
- Здравствуйте! Да, - улыбаюсь в ответ.
Рядом с ней невозможно не улыбаться. Заразительный оптимизм на устах и очаровательная искренность в глазах оставят равнодушным только психопата. И расиста. Она самое темное, но самое яркое солнышко в наших краях. До нашей встречи оставался риск, что сегодня я не сниму маску хмурости со лба.
- А к нам почему не идете?
- Я здесь редко бываю. Иногда прихожу.
Её улыбка все еще освещает помещение. За ней стоит высокий мужчина того же оттенка и смиренно ждет.
- Ааа, понятно. А оттуда почему ушли? - продолжает любезничать Мисли.
- Уволили. Это даже к лучшему, там сейчас платят мало.
- К нам приходите, у нас хорошо платят.
Какая-то женщина подбегает к ней и широко обнимает, покачиваясь.
- Ну, я подумаю. Если что... Спасибо, - отвечаю, киваю и ухожу.
Она кивает в ответ и переводит улыбку на новую жертву своей безграничной любви к людям. Возможно, вынужденной любви...
Волосы на бороде постоянно страдают от моих дум и размышлений. Наматываю бороду на палец и радуюсь про себя. Думаю: сильная женщина. Сильная и счастливая женщина. Счастливая, потому что сильная. Сильная, потому что счастливая. Для счастья, определенно, нужна сила. И человек рядом. And big black...

•••

Теплый майский день. Тяжелый брезентовый мешок рисует острые прожилки на моих руках. Слышу медленные шаркающие шаги, словно человек заставляет себя идти. Я достаю нож из правого кармана жилета.
- Картошку не порежь, - слышу голос Андрюши.
- Дороже будет, - отвечаю, не поворачивая головы.
- Хах. С чего это?
Я смотрю на него исподлобья. И продолжаю делать харакири брезенту.
Но, видимо, такой ответ его не устроил:
- А? - продолжает попытки изучить мою логику Андрюша.
- Бэ. Услуги денег стоят, между прочим, - отвечаю, оставив попытки общаться улыбающимися морщинами на лбу.
- Какие услуги?
"И как тебе удается так выматывать людей?" - подумал про себя. Но будь у меня отличное настроение, такой диалог нанес бы больше ущерба. Когда энергии мало, её легче направлять в приоритеты.
- У тебя работы нет что ли? - любезно интересуюсь.
- Нету, - говорит Андрюша, глядя в экран телефона, - пока тишина.
- Вот хулиганы, - говорю, - лишают тебя денег, а меня нервных клеток.

•••

И как же я умудряюсь в третьем десятке 21 века находить время для нытья. Безграничный талант не скроешь.
Людям не нравятся неочевидные мысли. Когда ты непонятен человеку, он считает странным и чудаковатым ТЕБЯ. Лучший выход - быть простым и понятным. Для этого не обязательно быть деревенским дураком. Раскрыться и показать себя в простоте - гораздо более изящный навык, чем козырять снобизмом или казаться сложноутонченным и таинственным нетакимкаквсе. Снобом быть легче. Как и трусом, и дураком.
Понятные и простые нравятся окружающим. Девушки от таких в восторге. В принципе, общение с противоположным полом помогает отрезать неадекватности и странности. Самый острый секатор. После пистолета у виска, пожалуй.
Я всю жизнь стремился к тому чтобы каждый день чувствовать себя счастливым и довольным. Я думал об этом постоянно. И каждая такая мысль отдаляла меня от счастья. Однажды я понял, что это тревожность... и низкий серотонин. Но от понимания проблема не решилась. Легче не стало.
Даже в данный момент я чувствую, что трачу свое время. Время без счастья - упущенное время. Однажды я понял, что такое стремление не по-мужски. Но легче не стало. Спустя годы выяснилось, что это инфантилизм и чудовищная жалость к себе... и низкий дофамин и тестостерон. Бурлящий компот из гормонов и нейромедиаторов каждый день определяет твое поведение, твои выборы, твои мысли и, как итог, твою судьбу.
Однажды я понял, что хороший писатель - это талантливый нытик, а желание писать - слабость. Мне стало дурно и обидно. Но желание писать не пропало. Хотя я всегда хотел считать себя сильным мужчиной. Я остался на своем пути. Может быть, это и есть сила.
Мои защитники скажут: " а Данте выбирал страдать по своей возлюбленной всю жизнь?". Безусловно, да. Это и вызывает боль в груди. И злость.
В конечном итоге вся жизнь сводится к выбору меньшей слабости. К не самой жалкой слабости.
Моя деятельность и есть попытка стать сильнее. Сильный мужчина делает что хочет.
Чтобы чувствовать себя уверенно и быть минимально счастливым, нужно иметь что-то за душой. Какую-то деятельность, которую можешь делать в одиночестве наедине с собой. Что-то, что тебя наполняет. Тогда людская суета и тщетность бытия не так остро колются через броню наполненности.
Психическая самотерапия больших плодов не дала. И это замечательно.
Психотерапия убивает в человеке истинный, самый глубокий, детский, наивный позыв к воплощению и реализации.

•••

Как-то раз мы пошли на футбол. Матч "Урал - Локомотив".
Зрителей на стадионе было неприлично много. Болельщиков еще больше. Матч проходил в среду в 17:00. Казалось бы, на матч должны прийти два Ивана и три болвана. Но ажиотаж сильно обогнал мои ожидания. Под конец матча на большом экране показали количество пришедших на матч - 11722 человека.
Болеть принято за своих, поэтому мы болели за Урал. Ни одной фамилии из состава Урала я не слышал ранее. Надежду на успех вселяли легионеры. Даже, кажется, бразильцы были в составе.
В первом тайме я сидел в секторе С101, ровно напротив углового. Никита и Слава сидели на соседнем секторе, на десять рядов выше меня и ближе к центру. Дело в том, что Славе подарили два билета. Мне пришлось покупать. К слову, билет в этом секторе стоил всего двести рублей. Видимо, поэтому меня окружало девяносто процентов шаурмастеров и таксистов. Остальные десять - женщины и дети.
Первый удар по мячу был символическим. На поле пригласили какого-то заводчанина. Так его наградили за выслугу лет - позволили ударить по мячу перед началом матча. Прозвучал свисток. Дядька неуверенно разбежался и слегка толкнул мяч "щечкой". Пробежали жидкие аплодисменты. Затем его быстро выпроводили с поля.
Матч начинается. Зрители продолжают пополнять стадион. Я уже дважды поменял место, потому что изначально сел не на свое. На моем месте лежала чья-то сумка. Тревожить её я не хотел.
Первый тайм прошел скучно. Опасных моментов практически не было. Недалеко от меня сидели дедушка и внук. Весь тайм я смотрел как они дерутся за вувузелу. А затем слушал очередной звонкий писк победителя.
Первый тайм закончился. Счет игрокам размочить не удалось. Мы вышли на улицу.
- Ну как первый тайм? - спрашивает Никита.
- Почти интересно, - говорю. Самый яркий момент - когда дядька с завода погладил мяч.
Слава добавил:
- Пока что болельщики больше хотят победить.
Я выяснил, что справа от Никиты, оказывается, есть свободное место. Второй тайм я смотрел рядом с ними.
Во втором тайме на поле вышел на замену Дзюба. Высокого уровня футболист. В интернете где-то есть видео с его дрибблингом.
Я спрашиваю, пытаясь козырнуть своими знаниями:
- Он же считается лучшим бомбардиром РПЛ и сборной?
Никита отвечает с заявкой на уверенность:
- Это все фигня. Дзюба просто талантливо стоит. А мяч сам ударяется об него и летит в ворота.
Пока команды готовились к угловому, я быстро посчитал сколько по полю бегает годовых зарплат одного заводчанина. И говорю:
- Сейчас будет удар на рабочую неделю в цеху.
Никита говорит:
- Видишь арбитра? Это самая дорогая лысина среди судей.
- Интересно, что в ней отражается, - отвечаю.
- Смотришь на эту лысину - можно сказать, что смотришь финал Лиги Чемпионов. Он судил.
Основное время матча закончилось. Счет по прежнему не открыт. По регламенту Кубка России - нас ждет серия пенальти. Минуя дополнительное время.
Мы надеялись, что серия пройдет рядом с нашими воротами. За которыми, кстати говоря, собрались все болельщики Локомотива. Кидают жребий. Капитан Урала выбирает другие ворота. На мгновенье я почувствовал себя болельщиком Локомотива.
Начинается серия. Бьет игрок команды соперника. Я говорю:
- Вратарь Урала похож на Акинфеева. Победа за нами, я вас уверяю.
Свисток. Игрок разбегается. Удар. И... Мяч в руках вратаря. Болельщики вскакивают с трибун. Слышно только: "Урал! Урал! Урал!"
Серия закончилась со счетом 4:2 в пользу Урала. Это победа.

•••

- И все-таки мы крутые, мы быстрые, мы - экспрессионисты! - заявляет Андрюша.
- У нас с экспрессионистами только одно общее, это слово "экспресс", - говорю.
- ...
- Быстрые, мол. Хотя, ты, видимо, из них. Тоже не знаешь когда остановиться и от безысходности продолжаешь.
Андрюша задумчиво посмотрел на банку.
- Экспрессионисты, - продолжаю, - через творчество эмоции свои передают, а ты эмоционально можешь только курить после третьего энергетика.
Я надеялся, что эти слова его возмутят. Другие интеллигентные реакции ему не поддаются. Рушить логику - его независтное призвание. Он равнодушно взглянул на свою банку, допил.
- Мне пофиг, - ответил Андрюша, - я пошел внутрь.
Эх, был бы здесь Виктор, он бы пошутил. И мы бы посмеялись. Вдвоем.

•••

Оставалась неделя до весны. Супервайзер пишет: "Как и обещали, привезли зимние варежки. Лежат в Ленте на сахарова. Осталось три пары. Остальное офисники разобрали. Успевайте".

•••

Стоим с Виктором на базе. Обсуждаем культурное наследие музыкантов прошлого века. К нам подъезжает запыхавшийся Дима. Уставшей рукой стирает пот со лба. Достает сигарету. У него на голове бандана. На бандане надпись "Гражданская оборона".
Я говорю:
- Ну что, Дима, все идет по плану?
Дима срывает бандану и кидает на колени:
- Да пиздец...

•••

Сейчас будет безнадежная романтика на огне суровой реальности.
"Живи каждый день, как последний, и однажды ты не ошибешься."
"Живи так, будто ты уже мертв" - гласит японский принцип.
"Поступай так, словно это сон. Действуй смело и не ищи оправданий." Кастанеда.
Идентичные по своей сути выражения. Только из разных культур. Выбирай на свой вкус.
Говорят, что о вкусах не спорят? Никонов А.П. как всегда краток и точен: "Ах, деточка! Только о вкусах и спорят."
Действительно, о чем же еще спорить?.. Все в жизни вкусовщина. Главное, привить чувство вкуса.
Думаю, что не он один додумался до этой крамольной мысли, но писатель Быков как-то сказал что-то вроде: "Писатель пишет не для читателя. Это его диалог с богом".
И счастье писателя, если эти диалоги будут по душе читателю. Это я уже от себя добавил, умник.
Обидный парадокс. Если берешься за перо, значит тебе плохо. Если тебе плохо, у тебя низкий дофамин. С низким дофамином сложно написать что-то достойное. Это как пытаться пробить холодную бетонную стену розовым воздушным шариком. Пить с закрытым ртом легче.
Однажды у меня было отличное настроение. Бабье лето за окном. Солнце отдает последние силы перед отпуском. Теплый ветер шепчет мне романтику. Появилось бешеное желание навязаться кому-нибудь. Раз, два, три, четыре... Пять? Снова отказ. Погода испортилась и больше не шепчет. Чертов "реалити чек". Мне пришлось заменить музу из реального мира на Мельпомену. А что в таком случае делать? От боли берешься за перо. Это всегда вынужденная мера. Счастливые не пишут. В периоды горечи и печали всегда находишь утешение в литературе.
Получать "реалити чек" очень больно, но, сука, необходимо. Человек будет расти там, где его удобряют.
Литературная деятельность - это печальная попытка заслужить любовь. Как и любая другая деятельность, в принципе.

•••

Однажды разговаривал с Уиллом Смитом. Он сказал:
- If you scare - you can't see beauty.
Никого и ничего не бойся. Если ты боишься, всегда помни: гигант перед тобой никогда не больше Бога внутри тебя.
Начинаешь думать - теряешь возможность двигаться.
Без движения нет действий. Всему в своей жизни ты обязан действиям. Нас учили много думать. Нас обманули.
Так много есть чего сказать. И вот же парадокс: пока не скажешь - не освободишься. Жажду освобождения.
И когда, если не сейчас? Если не сейчас, то никогда. Потом не существует. Это обман, в который мы охотно верим.
Сколько еще дней должно безвозвратно пролететь и рассеяться в бесконечных пустотах прошлого, чтобы ты начал ценить сегодня?
Жизнь одна и она заканчивается.
Скажи себе: "Не знаю для чего я живу, но точно не для того, чтобы сдаваться!"
Сколько бы не трубили о необходимости дофаминового закрепления и о визуализации желаний, но, черт возьми, мысль о провале - лучший мотиватор.
Особенно, когда уже пройден большой путь. Когда счастье так близко.
Человеку не нужна мотивация бегать, когда за ним гонится стая собак.
Счастье, блин. Интересная штука это счастье... Понятие счастья в современном мире приняло пошлые очертания натянутой улыбки.
Соцсети - апогей. Я так ощущаю это. По большому счету, если убрать все лишнее, то все, что у нас есть и все, к чему мы стремимся - это ощущения. Все остальное - навязанное и выдуманное воспаленным мозгом чепуха. Поэтому стремись к приятному ощущению при выборе цели. Ощущения - ориентир. Сидеть с грустной миной и искалеченной душой на горе золота - незавидная участь.
Контринтуитивная правда: счастье - это не наличие хорошего, а отсутствие плохого. Мы базово счастливы. Просто мы забыли.
Жизнь - легкий процесс. Если тяжело, значит, ты себя обременил лишним. Сбрось!
Все, что я пишу, выглядит как-то вымученно и жалобно. Опять же, к теме о безграничном таланте.
Что отличает хорошего писателя от душнилы? - Умение интересно испражняться наболевшим.
В последнее время Я воспринимаю литературу, как нытье. Успешный литератор беллетристики - талантливый нытик. Профессиональный нытик. Возможно, эту деформацию в восприятии художественной литературы причинил мне Довлатов. Но черт возьми! Как же талантливо он это делает!
Не хотел бы упражняться в вещах столь уничижительных, как нытье. Однако, в нашем мире нытье и жалобы можно найти везде, если вглядеться. Не буду приводить примеры, чтобы не причинять деформацию, которая потом выльется в эстетическую боль при изучении оного. Я бы назвал это отрефлексированной эмоцией. В обществе это принято называть творчеством.
Но, если жалобы и нытьё не вызывают у адресата желания залепить глаза и уши пластилином, но дарит эмоцию, то что это? Искусство? И если человек сам выбрал потребить это? Поздравляю! В этом случае ты не нытик, а молодец. Автор. Творец.
Не могу терпеть жалость в свою сторону. Это унижает. Жалеющий субъект возвышается над тобой, принижая. Теперь ты котенок. Ты маленький, а он большой. Знак равно между нами не поставишь.
А равенство важно. Проявление наивысшего уважения от мужчины к мужчине - это мочь сказать ему "пошел на ***". Как жалок колясочник, которому придержали дверь, произносящий робкое "спасибо". Как величествен и грациозен тот, кто проезжает молча.
Всем плевать на твое нытье. Особенно, если ты мужчина. Тестостерон во мне говорит, что любая жалоба - это отсутствие личной ответственности и внутренней силы. С другой стороны - показать свою слабость и есть сила. Неуязвимость в демонстрации уязвимости. Вот и лавируй между этими противоречиями, как виртуоз эквилибрист. Чуть левее - ты женоподобный нытик. Правее - инфаркт, инсульт, дед инсайд.

•••

Наш кактус завял в день нашей первой разлуки. Ровно в тот же день. Интересное совпадение, подумал я. Знак, что ли? С руки упал браслет сквозь ослабленный кулак. На браслете было написано "Hers".
Через год мы купили еще один кактус. Мы уже давно не вместе, но этот кактус еще держится. Ближе к осени верхушки стеблей начинают худеть. Как оказалось, это он так растет, вытягивается вверх. Но зачем?
В свой адрес я слышал много хорошего: приятные слова, комплименты и лесть. Я тогда думал про себя: "мало кому в жизни приходится слышать подобное, какой я везунчик". Однако, ощущения внутри не сходились с услышанными речами. Сердце чует велеречивый подвох, а мозг еще не понимает в чем дело.
Попытка захвата власти была предпринята неоднократно. И в этом вся суть женского страха - идти на что угодно, чтобы иметь хотя бы крошечную иллюзию защищенности и стабильности. Окружающий мир не такой уж солнечный и приветливый. И женщины чувствуют это особенно остро.
Я не поддавался. Я знал, что если у нее получится один раз, то пути назад уже не будет. Всего один раз! И в её глазах ты больше не тот, кем хотел бы быть для нее. Не высокоранговая низкопримативная доминантная особь. Хотя, когда мужская низкопримативность ценилась у женщин?
Я не поддавался. Где-то, в других бытовых ситуациях, я уже давно проиграл. А вернуть статус в глазах женщины невозможно. В отношениях нужна чертова техника безопасности. Звучит максимально неромантично. Но романтика лишь там, где нет возможности контроля. В остальных случаях - это слабость. Сильно усложнять тоже не стоит, конечно. Так можно стать роботом. Эх, счастлив тот, кто не знает базы. Но силен тот, кто знает.
Мы совсем разные. И нельзя сказать, что это плохо. Просто грустно. Мужчина к женщине приходит в розовых тапочках и с воздушным шариком в руке. Женщина в жизнь мужчины въезжает на танке с гранатомётом на плече. И бронежилет ей даже не нужен.
Я не поддавался. Но она не использовала свой главный козырь - запах. Стоит только мне вдохнуть запах нежных щек... все последующие попытки воззвать к голосу разума разбиваются о скалы дремучего стремления. Этот запах женщины.
Ты пахнешь как любовь. Ты пахнешь шоколадом. Ты пахнешь как цветы. Ты пахнешь как желание, чистое животное желание. Ты пахнешь на шестнадцать, ты как первое свидание. Ты пахнешь наготой, даже когда тепло одета. Ты пахнешь как планета. Ты пахнешь как космос.
С женщиной дурно, но в то же время без женщины невозможно. Без неё просто незачем. Незачем что? - Незачем всё. Это мужское проклятье. С ней ты больше жив, чем без неё. Но и больше мёртв.
Женщина - самый сильный триггер для роста эго. Рядом с ней чувствуешь себя уязвимым, как черепаха без хитина, как кот после стрижки когтей. Хочется защититься. Растет эго. Становится плохо. Больно. Обидно. Контакт с реальностью теряется равномерно времени проведенному вместе. Был шпагат, осталась леска. Но, так уж устроен мир, что шпагат нужно натягивать с двух сторон, чтобы получился мост, ведущий в будущее.
Однажды мы встретились. Витя, конечно же, все еще плохой. Но, вопреки всему, мы идем рядом снова.
- Ты меня не любил, - слышу третий раз за вечер.
Молчу. Она хочет эмоций, и я поддаюсь. В такие моменты хочется перекрыть ей кислород. Руками. Но лучше губами. Сейчас неподходящий момент, поэтому идем дальше.
- Ты знаешь, - начинаю играть с ней, - моя любовь заключается в том, чтобы получать любовь.
- Чего? - её брови стремятся в небо от возмущения.
Она уже начинается догадываться, что я хулиганю. Продолжаю:
- Люблю любить. Отдавать любовь не люблю. Есть в этом что-то игрушечное. Как пластиковая уточка в ванной. Получать любовь, позволять давать любовь - в этом вся моя любовь.
- Ты не меняешься.
- А что поделать? Сердцу не прикажешь. У Лермонтова есть строчки, точно описывающие мое ортодоксальное отношение к любви: "В печальном только сердце страсть может иметь неограниченную власть".
- Ты любишь себя.
- Я наотрез отказываюсь быть печальным сердцем.
Чтобы глупость казалась чем-то серьезным, её нужно убедительно подать. Сложнее всего не засмеяться самому. С ней такие фокусы проходили не всегда. Возможно, именно это подстегивало мой интерес.
И вот я иду и думаю, как мне получить любовь легче всего. Но, как известно, много думать вредно. Особенно в этих делах.
Мы свернули в пивнуху. На кассе не спросили паспорт. Выходим на улицу и она спрашивает:
- Зачем ты отпустил бороду?
- А что, - улыбаюсь, - у нее проблемы с уходом?
- Ой, дурак.
- Я лег, но не до конца.
- Что?
- Я недалек.
- Ты клоун.
- Я артист!
- Одно и то же.
- Не-а! Клоун только веселит, а артист - вызывает эмоции. И я не вижу, чтобы ты веселилась.
- Умник.
- Стараюсь, - говорю, обнимая за плечо.
Полчаса спустя снова:
- Но ведь ты меня не любил.
Кажется, шутки кончились. Я бы пообещал все, что смог, ведь это любовь. Но я не обещал.
Одним прекрасным вечером я приехал к ней. Сначала зашел в магазин. В магазине встретил друзей. Друзья выбирали продукты, а меня увлекла полка с комнатными растениями. Среди них были наши любимые.
Я выбрал для нее самый харизматичный кактус. Чтобы этот экземпляр стоял уже у нее дома. Он похож на большую зеленую шишку с иголками, словно свернувшийся ежик.
Женя увидел кактус в моей руке и говорит:
- Вот ты ей кактусы даришь, а она ждет кольцо.
Меня как будто пришибло. Я взглянул на этот кактус. И впервые подумал: "Колючка - странный символ для любви". Чем я лучше него? На это чудо приятно смотреть. Но больно любить.
В тот же вечер я услышал слова, которые не стали для меня большим ударом, но которые я не рассчитывал услышать когда-либо в жизни ни от кого, даже от той, с кем я обходился исключительно самодурно. Хотя, в чем, собственно, здесь ошибка? Как раз этим самодурством я уберегал себя от боли разбитого сердца.
- Я буду ждать его, - слышу.
- Ты же использовала его все это время.
- Это была моя ошибка. Он хороший.
- Тебе же целый год ждать.
- Блин...
Бедный парень. Либо тебя любят просто так, либо тебя не любят. Ни за что. Вообще. Никогда. Может показаться, что это звучит банально, сопливо и вообще похоже на жалость к себе. Но это реально так работает. Впрочем, винить природу неразумно - если ты плохой актер, то ты хочешь оскар.
Лермонтов был прав целых три дня. На следующий день я пришел домой, упал в компьютерное кресло, врезал мертвый взгляд на стул, на котором лежала её футболка. Я просидел так до вечера. Кистевой эспандер регулярно становился жертвой моих безуспешных попыток разозлиться. Я хотел злиться на нее, но не получалось. Как не получается злиться на проигрыш в лотерее. Я бы мог злиться на себя. Но в этом я не видел смысла. Во-первых, я ни в чем не виноват. Во-вторых, бессмысленно рассуждать категориями кто виноват, а кто нет. Быть виноватым - участь любого мужчины, кто имеет наглость иногда думать о себе. Но все равно было больно. Лермонтов был прав целых три дня.
И кольцо она все-таки не ждала.
Через полтора месяца звонок:
- Слушаю, - поднимаю трубку.
- Привет. Приедешь?
- Что?
- Приедешь сюда? Я жду.
- Опять прикол?
- Нет.
Я был уверен, что это развод. Но все равно поехал. Это оказался прикол. Это была месть. Я выслушал речи о том, какой я негодяй и пошел гулять с её подругой. С которой, между прочим, она меня сама познакомила. Компания была большая. Два часа мы слышали их дыхание и шаги позади нас. Оставить нас наедине она не могла себе позволить. Она пнула в меня мяч, но случился автогол. Больше мы не виделись.
Как же так произошло, жизнь снова как белый лист.

•••

За железным забором красуется большой коттедж. Три этажа пленятся в тяжелых черных объятьях. В предсумерках горящие окна становятся выразительней. На крыльце толпятся гости. Внутри готовится праздник.
Как мы позже узнали, коттедж строили для бабушки. Одинокой бабушки. Всем бы таких внуков. Сейчас этот коттедж цыгане сдают под мероприятия. Нуклеарная бабушка сменилась нуклеарными цыганами.
У железных ворот меня ждал Никита. Свадьба у Жени и Кати, а ждет он меня. Я вышел из машины и мы поздоровались.
- Че так долго? - слышу первым делом.
От Никиты это чаще всего риторический вопрос, поэтому я сказал:
- Выспался после работы?
- Я и не работал, - отвечает Никита.
После тяжелого вздоха продолжает:
- С отцом поругался только что. Говорит, не сын я ему больше. А он мне не отец, отвечаю.
Иногда с Никитой я чувствую себя его старшим братом. Но я не против. Еще бы он прислушивался к тому, что я говорю...
- С отцом всегда помиришься, - говорю, - я своего отца с каждым годом все сильнее начинаю ценить.
Принятие родителей сильно облегчает жизнь. Тогда уже и ругаться не о чем.
А вот родословная - просто база, фундамент. Знание своей родословной дает понимание того, кто ты есть. И кто не есть. У преподавателей в пятом поколении не может родиться оболтус. Ладно, конечно, может. Кого я обманываю? Но, все-таки, этот оболтус будет талантливым. С высоким языковым интеллектом. Станет кем-то вроде поэта или графомана литератора, который, как и все прочие, будет незаслуженно чрезмерно восхваляем обществом, а того и гляди - лицом эпохи. Страна романтиков... И глупцов.
В банкетном зале мы сидели за столом под номером три. Стол для друзей. По центру стола красовалась большая ваза с пышными цветами. Ваза мне закрывала вид на центр зала, где стоял тамада. Слева сидел Данил и закрывал мне вид на виновников торжества. Лучше всего я видел тарелку салата перед собой.
Невеста так волновалась, что за вечер даже не притронулась к тарелке. Жених так волновался, что ел за двоих.
Данил выглядел, как депутат. Костюм с иголочки, выглаженная белая сорочка и галстук. Тамада сказал, что у него такое лицо, что ему хочется доверять. А я долго не мог понять, в чем его харизма, кроме талантливого пофигизма и отчаянной смелости. Хотя, этих двух параметров часто уже достаточно, чтобы иметь внимание и влияние на лимбику человека.
Я же выглядел как недоедающий эльмашевский ханыга. Перед событием я посетил барбершоп для оформления праздничной бороды. Посмотрел фотографии... Похоже, праздничной бороды не существует.
Стол друзей поздравлял молодоженов третьими. Каждый по очереди говорил в микрофон пожелания и поздравления. Когда микрофон оказался у меня, я мысленно повторил все то, что хотел сказать. "Сегодня прекрасный день, ведь появилась новая семья. От всего сердца хочу поздравить вас с этим чудесным событием. Желаю вам всю жизнь пройти рука об руку, дорожить друг другом и всегда оставаться такими же счастливыми и влюбленными как сегодня".
Но получилось интересней:
- Дорогие мои Женя и Катя. Сегодня прекрасный день. Желаю всегда быть счастливыми и влюбленными как сегодня.
Я заметил, что когда другие заканчивают поздравления, то не сразу понятно где финиш и когда можно начать хлопать. После моей речи аплодисменты зазвучали секунда в секунду. То ли я умею так талантливо скидывать ответственность, то ли умею талантливо раздражать, что все уже держали ладони наготове.
Мы допоздна слушали музыку, танцевали, пили. Искандар на диване в углу играл в "дурак онлайн". Настроение было отличное, градусы в выпивке знают свое дело. Вино было особенно вкусным.
Я, Никита и Данил пошли спать последними. Только Искандар остался сидеть на диване у входа.
Мы поднялись на второй этаж. Наша комната была в самом конце. Проходя мимо комнаты, которую заняла Барановская, я остановился и пропустил ребят вперед. Подошел к деревянным перилам и руками нащупал дно карманов брюк. Мой взгляд поймал большую нарядную люстру. Она выглядела как большой перевернутый блестящий торт. Глубокий вдох выпрямил мою осанку. Я задумался о своих ощущениях. Приятно и легко сегодня жить, будто порхаю в поле над пропастью во ржи. Но чувство незаконченности не покидало меня. Множество красивых нарядов сверкали здесь сегодня. Множество накрашенных глаз блистали и пробуждали жизнь. Бросил взгляд на дверь позади меня. И прошел мимо. Как говорится, если задумался... Много думать вредно.
На второй день свадьбы мы поехали на дачу к Барановской. Участок красив, приятен и опрятен. За домом расположилась застекленная беседка с деревянным столом и скамьями. Сидим, продолжаем торжество. Нас уже пятеро. Молодожены, хозяйка дачи, Данил и Я. Обсуждаем свадьбу.
Женя вдруг говорит:
- На свадьбе ко мне подошел Катин папа, отвел в сторону и говорит, мол, что Виктора на свадьбе вообще не должно быть.
Я поднимаю глаза.
- Катю вообще не подпускай к нему, говорит - продолжает Женя.
- А ты че?
- У меня все схвачено, говорю, у меня все под контролем.
Я промолчал. За колючей проволокой искренности я услышал комплимент. Мысленно поблагодарил автора этих слов, но все равно стало грустно. Тестостерон поднялся, но сердце закололо. Надо признать, есть что-то адекватное в этих словах. На свадьбе я хотел быть в роли близкого, в роли друга. Необычная у нас дружба, к слову. Союз прощения и невежественного хладнокровия.

•••

Едем в такси. Звонок. Достаю телефон из кармана, на экране "Даня Халяль". Спрашиваю у своей пассии:
- На какой секунде?
- Да ну что уж ты так...
- После второго вопроса, принимайте ставки.
Поднимаю трубку:
- Да, брат.
- Але, это кукурузная палочка?
- Да. А это халяль мармелад?
- Да. Самый вкусный, брат.
- ...
- Как дела, брат?
- По кайфу двигаюсь, брат. Ты как?
- Да у меня все отлично. Брат, долгани касарь по-братски до пятницы.
- Цох йох, брат, - отвечаю и поворачиваюсь с улыбкой к сидящей рядом красотке.
- Плохо, брат, очень плохо.
- Есть такое.
- Ладно, брат, на связи будем, давай.
- На связи, брат, давай.
Кладу трубку и поворачиваюсь к пассии, говорю:
- Мне бы так лотереи выигрывать.
Даня. Он из тех людей, к кому невозможно оставаться равнодушным. Либо любовь, либо злость. И часто эти эмоции сменяют друг друга. Даже несколько раз за день.
Волнительно приятные, но противоречивые сочетания характера умещаются в теле тощего юноши. Харизма лидера, уверенность северных ветров в бесконечно романтичном сердце.
Некоторое время мы жили в одной квартире. Он может часто просить, но в бытовых моментах отдает всегда больше, чем получает. Человек с врожденным навыком обменивать деньги на правильные эмоции. На укрепление человеческих отношений.
Например так:
- Я сегодня поднял. Холодильник забил под завязку. Кушай.
Или:
- Витя, ты должен попробовать мою карбонару. Все утро готовил. Ешь, пока Некит не пришел.
Или приходит домой и ставит бутылку бехеровки на стол:
- Витёк, нужны бокалы. Некит, помой кальян, я забью.
Он всегда собирает нас вместе.
- Держи, - протягивает мне банку хайнекен, которую он купил пять минут назад.
- А твоя где? - спрашиваю.
- Я не пью.
Для кого он всё это делает? С практической точки зрения - для других. С философской - для себя. Всем хорошо от этого? - безусловно, да.
Векторная психология назвала бы его уретральником, и это был бы комплимент.

•••

Из Дубая мне обещали привезти сигареты. Разнообразие полезно во всем.
И вот привезли. Целый блок. Достали с Некитом по первой. Сидим, курим, стараемся распробовать. К середине сигареты решаюсь выразить предварительное мнение.
- Совершенно обычные сигареты, - говорю.
- Слишком обычные, - отвечает Некит.
Тут приходит Даня. Спрашивает:
- Ну что? Привезли?
- Привезли, - отвечаю.
- Какие?
- Кавалло.
- Аааа... кавелики что ли?
Некит закашлялся.
- Такое мы курили, - продолжает Даня, - обычные сигареты.
Я говорю, вглядываясь в содержимое сигареты:
- Теперь не такие уж и обычные.
Некит все еще кашляет.

•••

Мы поехали в горы. Расположились высоко над уровнем моря. Красоту и величие природы не передать словами. Такое можно только ощутить на себе.
Невозмутимость горных массивов восхищает. Острые снежные вершины гор прорезают нежную гладь облаков.
Наступает вечер. Засыпаем в очень красивом шалаше из лакированного дерева, который строили очень профессиональные бобры.
Форма строения напоминала пирамиду с тремя углами в основании, а потолок встречал все стены в одной точке.
Одна стена была полностью из стекла, из которой открывался вид на зимний хвойный лес. На фоне леса возвышались хозяева леса - горы.
После отличного дня на свежем воздухе в компании грандиозных холодных вершин нас ждет крепкий сон. И мы, уподобившись горам,
накрываем свои тела белоснежным одеялом. Уставшие, но счастливые глаза слипаются. Финальный зевок. Сладкий сон так близок.
Но мне показалось, что что-то тронуло меня за ногу. Полусонный я не обращаю внимание на такие пустяки. Затем это произошло второй раз.
Я хочу поднять голову, но не могу. Вижу только деревянный потолок, с вершиной пирамиды. Теперь уже вторая нога терпит аккуратные касания.
Эти касания похожи на массаж, но могу ли я взглянуть на массажиста? Мое тело отвечает отрицательно. Ногами я чувствую чьи-то аккуратные шаги, слегка касающиеся меня через одеяло. Что или кто это может быть? Непонимание пробило меня и...
Как по щелчку, теперь я вижу не уходящие вверх деревянные доски, а просто белый потолок. Похоже, я дома. Но по мне все еще что-то идет.
Медленными и аккуратными шагами, будто крадущийся хищник, что-то направляется к моей голове. Тело все еще не слушается, голова неспособна подняться и рассмотреть незваного гостя. Он уже прошел мои колени и, кажется, останавливаться не собирается.
Нежные и мягкие прикосновения лап нагоняли ужаса больше, чем если бы это была шумная бензопила. Черт возьми, что это? Очень похоже... на кота!
Точно, это же кот! Только коты крадутся так по-издевательски нежно. Тяжелый выдох расслабил меня.
"Стоп! У нас же нет кота?" - вдруг понял я. У нас действительно нет кота. "Что за ...?" - подумал я. Но кот не думал, он двигался дальше.
Когда шаги добрались до живота, мне сбило дыхание. Я закрыл глаза и тут же очнулся. Именно очнулся, а не проснулся. Потому что спать я закончил еще пять минут назад. Опять, сука, сонный паралич.
Через месяц мы завели кота.

•••

На дворе 2018 год. Почти лето. Я устроился работать в гольфклуб.
Там я познакомился с Максимом. С парнем, у которого лоб больше, чем того требует наша работа. Лобные доли у него действительно внушительные. Визуально даже выигрывают у Эйнштейна.
Наша задача здесь - организовать игрокам тренировку или разминку перед выходом на поле. Дать клюшки, мячи. И оставить в покое.
Но большую часть дня людей не было. Только под вечер кто-то подтягивался. Все богатые обычно заняты.
На работе мы часто отдыхали под гостевым шатром. На зеленых брезентовых диванах. Сотрудникам здесь было запрещено отдыхать. Но кто мы такие, чтобы себе в этом отказывать...
Иногда по рации можно было услышать:
- Мальчики, к вам идет гость. Уходите с шатра.
Тогда мы садились на деревянные лавочки. По рации слушали беседы дальнобойщиков.
В общем - атмосфера приятная. Лето, жара. Яркое солнце греет бездельное тело.
Однажды вечером слышу по рации:
- Мальчики, у нас гости из Чехии отдыхают, хотят экскурсию. Начальство уже уехало. На вас вся надежда.
- Без проблем. - отвечаю.
- Нужен восьмиместный к гостевому входу.
- Сейчас будет.
Я согласился на это не из любви к жителям Чехии. Не из любви к их культуре. И уж точно не думая о их набитых кошельках.
Просто это меня освободит от вечерней приборки. К тому же, администратор Светлана приятная девушка. Отказывать возможности не было.
И гольфкаром управлять никогда не надоест. И зеленая природа нисколько не портится от сумерек.
А Максим, любимый друг, сам способен навести порядок. Плюс - мешаться не буду.
В общем, все обстоятельства этого вечера отправили меня на знакомство с внезапными гостями из Чехии.
Проводить экскурсию мне еще не доводилось. Более того, это даже не входит в мои обязанности.
Более того, я даже не видел как их проводят. Более того, я почти ничего не знал об этих ста гектарах цветущей травы.
"Буду импровизировать. Куда лучше, чем собирать мячи." - подумал про себя, выезжая к гостевому входу.
Я рассчитывал на то, что гости будут уже поддатые. В таком случае их притязательность к деталям экскурсии растворится на дне бутылки. Так и случилось.
На крыльцо выходят семь мужчин. Все одеты по-летнему просто. В руках одного из них бутылка. Вместо чешского светлого - виски.
Они неспеша спускаются и усаживаются в восьмиместный гольфкар. Получилось так, что все места заняты. Идеально. Боюсь, что если бы не хватило места, то мне пришлось бы идти пешком рядом с ними.
Рядом со мной садится самый старший. Говорит:
- Йа чут чут гаварит па руски. Сдрафствуйте.
- Здравствуйте, - говорю.
- Пакашите мне и моим дхузьям ваш гольф, пашалуйста.
- Хорошо. Лучше - держитесь.
Мы поехали. На первом повороте гости узнали зачем надо держаться. Я тот еще гонсик.
Первым делом я показал рейндж - площадку для тренировки.
- Здесь тренируются и разминаются перед игрой, - говорю, указывая на Максима, - а потом вон тот мальчик собирает мячи.
Гости засмеялись. Похоже, чешский язык ближе к русскому, чем я думал. Максим повернулся и помотал головой. Наверняка он надеялся, что гости разобьют мне бутылку об голову.
Но бутылка дорогого виски все еще гуляла по салону.
Указываю на большой шатер:
- Здесь место для отдыха.
- Отдих йето холосо, - говорит сосед и протягивает мне бутылку, - пудишь?
- Я за рулем, - говорю.
Дальше я им показал некоторые лунки. Озеро, в котором одна гостья умудрилась утопить гольфкар. Прокатил по извилистой брусчатой тропинке, на которой можно хорошенько разогнаться. Даже показал техническое место, где мы моем транспорт.
Возвращаемся обратно. Особенность гольфкара в том, что самые последние места развернуты спиной вперед. Один из сидящих сзади что-то кричит на чешском. Мой сосед переводит:
- Мой дхуг говохит, что они там усталь ехать задом.
Я молча останавливаюсь. Нажимаю на черную кнопку на панели. Поворачиваю корпус назад и жму педаль газа. Кар дает задний ход. Этот маневр был встречен гостями очень бурными авациями. И потом почти сразу слышу от соседа:
- Фсе, фсе, им стхашно.
Виски закончилось. Они попросили приехать к клубному дому. Я высадил их у гостевого входа. Сосед поблагодарил меня и мы пожали руки.
Захожу в комнату для персонала. Максим уже переоделся. Безэмоционально сидит на диване и смотрит в телефон.
Я говорю:
- Если чаевые оставят - с меня пиво.
- Да уж хотелось бы.

К востоку от двенадцатой лунки стоит небольшой лесок. Мы проезжали по краю поля возле первых деревьев. Максим оживился:
- Виктер, тормози!
- Чего? - говорю.
- Смотри! Опята!
Я посмотрел на него, надеясь, что мой взгляд сам обо всем скажет.
- Как хочешь, а я соберу, - Максим вышел из гольфкара и направился в сторону леса, - грибочков так захотелось.
Я огляделся.
- Я бы не стал их есть, - кричу, - тут же обрабатывают!
- Да нормальные грибы, не баись. Сегодня дома приготовлю хорошечно.
На следующий день Максим не приехал.
Звоню ему:
- Ты где пропал, Максоуни?
- Я отравился.
- Я же тебе говорил, что тут обрабатывают поле.
- Да грибы-то хорошие... Но вот к грибочкам пива захотелось...

•••

Общался с приятелем. Он женат. Спрашиваю:
- Что самое приятное в семейной жизни?
Он говорит:
- Когда заходишь на кухню и начинаешь готовить ужин, а она прибегает и кричит: "Не надо! Я сама."
- А самое неприятное?
- После ссоры хочешь открыть ей банку огурцов, а она отталкивает и тихо говорит: "Не надо! Я сама."

•••

Сижу на балконе. Сигаретный дым скользит по лицу, обвивая ленивые ресницы. Напротив дома ветер снимает с уставших деревьев когда-то зеленые маски счастья. И чем больше становится листьев на земле, тем сильнее чувство приближения смерти. На лицо падает хмурость. Быстрее кончается пачка. Если напротив только одинокие деревья, но нет соседского дома, появляется ощущение брошенности. Вспоминаю, что однажды набросал стишок, когда жил в
Академическом:

на балконе
в доме напротив
стоит какой-то пидарас

стоит не один
стоит молодой
с новоиспеченной женой

в многостройке
в новоэтажке
ночью скромной
лица озаряются луной

надо б на море
надо б и в горе
помнить бытовых прекрас

разум избит
воздух забит
ленью односложных фраз

а на балконе
в доме напротив
смотрят на курящих нас

Даже эта эфемерная связь людей с разных балконов порой может согреть больше, чем красота одиноких, изящно умирающих деревьев осенью. Человеку нужен человек. Человек племенное животное. Грусть, печаль, тоска и мрак. Весь этот мир словно контактный зоопарк.

•••

Поем реквием по звездам,
ведь мы не ракеты.
Долгой зимней ночью слёзно
сочиняем жалкие куплеты.

В деснице время стынет,
продлевает наши страсти.
Улыбнется же нам ныне
проходить кровавый кастинг.

Соблазнением умелым
афоризмов и цитат
Хронос учит черно-белым
не окрашивать цвета.

Этот образ был последним.
Ностальгический конец.
Словно в Мордор утром летним
ты не стал нести колец.

В плену у вдохновения,
у звезды в ответе, но
я наследник покорения -
утешай меня лишь этим.

Распрощаемся с мечтами
о припарке с градусами -
впереди маячит пламя
и зажгли его мы сами.

•••

Однаждый мы с Женей поехали... Он говорит:
- Вот знаешь, Витек, почему у нас все получается?
- Потому что есть большое желание.
- Нет, потому что мы умные. Мы чертовы гении.
В его словах я слышал радость. Но мне стало грустно. Я подумал про себя: вот бы направить свою гениальность во что-то полезное.
Я отвечаю:
- Гений без глобальной цели и желания сделать что-то грандиозное - не гений, а аморфный валенок. Гениальность проявляется в победах. Лучше быть высокоактивным дураком, чем вялым умником.
Но Жене было уже не до рассуждений...

•••

Игра в песочнице меня успокаивает. Вершить судьбу песка легко, придавая форму жизни. Я упер свой взгляд на песок, не наблюдая рядом никого. Но я знаю, что рядом точно есть другие.
И вот я "состряпал" солдатика, как оловянного, только круче. У него в руках мачете. Играть с песочным солдатиком сложно, но можно, если хорошо воображать. Я представляю, что он встречает крокодила, который хочет съесть его принцессу. Песочный солдатик горд и отважен. Его мачете наготове. Он делает взмах, чтобы поразить зеленую тварь. Мачете рассыпается от взмаха и песок летит мне в глаза.
Я ничего не вижу. Отчаянно потираю глаза, но толку нет. Я дезориентирован. Слышу только нарастающий девчачий крик.
БАЦ! Открываю глаза. Передо мной открывается вид на знакомую комнату. Я лежу на кровати дома. Песочницы нет, глаза чисты. Но крик маленьких девочек я все еще слышу. И этот крик с каждой секундой становится все громче и звонче. Непонимание нарастает. Крик тоже не отстает. Постепенно сознание начинает проясняться. Вспоминаю, что я живу один. У меня дома точно не может быть хора детских женских ртов. ЧТО ЗА ХЕРНЯ? Непонимание, прострация, запутанность, будто дичайшее похмелье.
Паниковать не получается, но мозг подсказывает, что следовало бы. Девочки все еще орут на весь дом, но я не понимаю почему. Тут мне в голову приходит образ девочки с черными волосами в белом платьице. Что, если она тут? Это уже не шутки. Крик становится невыносимо громким. Сердце стучит, ладони потеют. "ДЕВОЧКИ, Б****, УЙДИТЕ!!!" - хочется крикнуть. Но все попытки воздействовать на этот мир тщетны.
Наконец-то я все понял. Чтобы это закончилось, как показывает опыт, нужно принять смерть. Смиренно закрываю глаза. Просыпаюсь. Девочек в комнате нет. Только холодильник тарахтит.

•••

На плотинке есть шахматные столы для любителей этой древней игры. За одним из столов вижу молодого человека, смотрящего вдаль. Другие столы пустуют. Кажется, что гордое одиночество наполняет его. Он сидит с такой идеальной осанкой, что хочется крикнуть ему "вольно". Он вообще не шевелится. И, как будто, даже не моргает. Его образ напоминает NPC в игре, который существует только для тебя. Жутковатое зрелище. Когда я подошел к столу, он оживился и быстро поправил шапку.
- Позвольте, - говорю, протягивая руку.
- Конечно, пожалуйста, - отвечает мне с улыбкой, предвкушающей жатву.
"Дождался добычу" - подумал я.
- Какой у вас рейтинг? - спрашиваю, двигая пешку первым ходом.
- Смотря где.
- На Личесс.
- В районе тысячи восьмисот.
Тут я понял, что играть буду ради удовольствия. Хотя, какое удовольствие от проигрыша?
На четвертом ходу я уже задумался. Но долго думать не хотелось.
- Ладно, времени нет, - говорю и делаю ход.
- Конечно нет, ведь мы им не владеем, - говорит мой визави и вальяжно тянется к слону.
Через несколько минут вокруг нас уже собралась публика. Три бездельника устремили свои притязательные взоры на доску, подмечая все мои ошибки.
- Ай-яй-яй, - говорит зритель в черной шапке с помпоном после того, как я сделал рокировку.
Решаюсь сходить конем.
- Ц-ц-ц, - подмечает мою ошибку второй бездельник.
Следующим ходом я потерял ладью. На этом моменте я потерял интерес к игре. Но в знак уважения нужно доиграть. Несмотря на значительный перевес его положения на доске, я все равно сражался. Поражение было неизбежно, но отодвинуть этот момент стало для меня принципиальным решением. Но напрягать извилины я все равно не хотел.
- Пусть так, времени нет, - проговариваю, делая ход.
- Конечно нет, ведь мы им не владеем, - повторяет мой внимательный соперник.
- Где-то я это уже слышал, - говорю, опуская взгляд на доску.
В этот момент я настолько устал, что захотелось делать глупости. Самое время проверить усталость соперника.
- Эх, пусть так будет, времени нет, - специально повторяю Я и делаю очередной ход.
- Конечно нет, ведь мы им не владеем.
Соперник еще бодрый. Кажется, он отдыхает в те минуты, когда ждет очередного соперника.
- Это верно, - продолжаю диалог, - времени мало.
- Мало времени это сколько? - подмечатель не теряет бдительность.
- Это когда недостаточно, - протягиваю руку в знак признания поражения. - Благодарю за игру!

•••

Восемь лет к ряду я занимался в секции карате. Мне нравилось. Белое кимоно, цветные пояса. Синяки.
Пришло время очередных соревнований. Бить людей не разумно, но весело. Получать в ответ - грустно, но необходимо. Но участвовать в соревнованиях иногда приходилось. Чтобы доказать себе и окружающим, что мой пояс соответствует моей смелости.
Со мной на соревнования поехал Гришка. Веселый парень, улыбчивый. Но нервный. На носу у него пляшут яркие веснушки.
Мама Гришки очень переживала. Так сильно, что каждую минуту подбегала к родному сыночку, обнимала, целовала и приговаривала:
- Спаси и сохрани! Сохрани и спаси! Спаси и сохрани!
Гришка терпел и стеснялся, стеснялся и терпел.
Пришло время Гришке выходить на татами. Бой начнется с минуты на минуту. Гришка надевает поролоновые щитки на ноги, обматывает вокруг голени.
Мама Гришки не может найти себе место. Страх окутал ее сознание. В ее глазах отражаются все самые ужасные сценарии исхода.
Вдруг она куда-то убегает и быстро возвращается. Подбегает к центральному организаторскому столу, где сидит тренер и шепчет ему на ухо, протягивая руки:
- Я тут бутылку нашла, разбила, вот текло, возьмите. В щитки Гришке замотаем тихонечко. Никто не увидит.
Тренер резким движением отобрал стекло и выкинул в ведро под ногами. Грозным взглядом посадил маму рядом с собой.
Обмотанный тканью молоток стремится к железной тарелке - ГОНГ. Поединок начинается. Мама отвернулась к стене.
Красная подушка падает на татами. Бой окончен. Судьи единогласно показывают белый флаг.
Это значит, что Гришка побеждает в этом бою. По правилам - победитель проходит в следующий круг. Мама бросилась обнимать сына. Заплаканное лицо матери не пускало его дальше.
- Еще драка? Да сколько можно? Боже упаси! - говорила она, - Он же у меня такой... домашний.
Гришка посмотрел на маму и чуть не расплакался сам. То ли от слез матери, то ли от только что полученных синяков. И направился в сторону тренера. Я поспешил за ним.
- Сергей Петрович, я не могу продолжать.
- Повредил себе что-то? - спрашивает тренер Гришку.
- Маму.
Тренер всегда был сопереживающим человеком, но справедливым. Он подозвал Гришку поближе:
- Ты не добьешься всего, чего мог бы, если тебя способны остановить слезы матери. Иди и покажи им всем! А твою маму я успокою, не волнуйся.
Сергей Петрович - мудрый человек. На тренировках он любил повторять другую умную мысль:
- На бутерброде, вот, на бутерброде... колбаса всегда должна быть толще хлеба! А иначе зачем вообще такой бутерброд?
В следующем туре Гришка проиграл. Я тоже. Мы поехали домой. Нам было грустно. Только его мама улыбалась.

•••

В царстве Морфея обычно звуков нет. Но сегодня случилось очередное исключение. Обычно так бывает когда ты принудительно оказываешься на грани двух миров.
Слышу протяжный низкий гул, словно где-то рядом взлетает самолет. Открываю глаза. Вижу перед собой старый деревянный комод. Звуки самолета становятся громче. Мою макушку что-то касается. Кажется, это ветер от самолета.
Тревога нахмурила мои брови. Утренние муражки отличаются необыкновенной остротой. Не могу пошевелиться. Почему я в смирительной рубашке у себя дома? Рядом со мной определенно кто-то есть. Огромная белая мохнатая рука промелькнула перед комодом. Самолет уже у меня дома. Снова рука перед комодом. Вот я уже верхом на самолете. Перепонки не выдерживают такой громкости. Рука третий раз проносится перед моими глазами, на этот раз уже совсем близко. В следующий раз она коснется моего лица. Муражки словно тысячи иголок оголяют мои нервы. Сердце хочет выпрыгнуть из груди. Сотни самолетов летают возле моих ушей. Невидимая смирительная рубашка не дает мне двинуться. Я закрываю глаза и смиряюсь. Быть съеденным йети не худшая смерть. Впрочем, выбора нет.
Я просыпаюсь. Очередной сонный паралич. Было весело, спасибо. Комнаты страха нервно курят в сторонке.

•••

"Оу, всегда рядом, оу" - слышу ехидный пьяный голос сзади.
Сразу вспоминаю про чаек на Уральском Марсе. Как они смеются над каждым твоим шагом. Чайки удивительные создания. Они смеются над тобой даже не подозревая об этом.
- Спиртное там, - показываю.
- Ага.
Типичный представитель первичного сознания по Савельеву.
Если бы я сильно дорожил своим нейроресурсом, то меня бы здесь не было. Для таких кадров даже секунда внимания уже дорого. Самый важный ресурс в жизни человека, определяющий всю его жизнь - это внимание. Ты - это то, на что ты смотришь, на что отвлекаешься и над чем ты смеешься.

•••

Первого в жизни клеща я поймал в мае 2023 года.
Мой друг приобрел загородный участок. Участок весь усажен деревьями.
Звонит и спрашивает:
- Бензопилу держал в руках?
- Нет.
- Есть желание?
- Есть. Интересный опыт будет.
- Это я могу обеспечить, - говорит, - на участке много этого самого... опыта.
Мы поехали спиливать деревья на участке. Когда приехали, спрашиваю:
- Участок обработан?
- Нет, но мы запшикаемся.
Начать решили с обеда. Саня достал булки и сок.
После обеда случилось первое знакомство с местным населением. Я стою перед молодой одинокой березкой и делаю свои дела. Орошаю. Вдруг замечаю, как что-то сверху приземляется мне на грудь. Какой-то десантник из насекомьих войск. Опускаю голову и вижу его. Черный клещ слился с моей черной кофтой. Быстрым щелбаном я скидываю его с груди и возвращаюсь к машине. Ну и дела, подумал я. Таких приколов я еще не видел. Запшикались мы с головы до пят.
Закончили часов через пять. Устали прилично. Бороться с природой не только бессовестно, но и тяжело. Пошли к машине переодеваться. Саня спрашивает с улыбкой:
- Думаешь уже про себя, наверно, что не надо было ехать?
- Все нормально, с кайфом - отвечаю. Было бы не просто нормально, а даже хорошо, если бы обед состоял не из одних булок...
Саня улыбнулся и промолчал.
Начинаю переодеваться. На голени обнаруживаю соломинку. Пытаюсь скинуть - не скидывается. Приглядываюсь - это клещ.
Поднимаю голову и говорю:
- Задай еще раз свой вопрос.
Мы сразу поехали в город. Целый час я просидел в компании этого засранца. И клеща. Он почти сразу перестал шевелиться в ноге. Мне показалось, что он умер.
Подумал, может, у меня в крови антидот клещевой.
В больнице я сказал медсестрам, что клещ умер у меня в ноге. Надо мной посмеялись всем коллективом. Уже через минуту клеща извлекли.
В момент извлечения он дергался так, будто его отрывают от матери.
Отдал на экспертизу. На следующий день пришли результаты - боррелиоз. Испугался до усрачки.
Пропил антибиотики. Все прошло бессимптомно. Про боррелиоз Сане сказал только в сентябре.
Вывод такой: не соглашайтесь на мероприятия, где кормят одними булками.

•••

Звонит друг:
- Работа есть.
- Едем.
Мы едем на черном минивэне. За окном сначала мелькают дома, потом открывается взору загородная пустошь. Теперь из окна видны только деревья. Смеркается.
Я только сейчас решил спросить что за работа нас ждет и куда мы едем. Хотел было отрыть рот, но от увиденного широко открылись глаза. Высокие черные фонари мерцают голубым неоном, над усопшими летают и ворчат вороны. Много ворон. Они летают по кругу, будто сплелись в единый черный венок над головой смерти. Из недр земли слышится глухая мрачная музыка. Могилы разбросаны повсюду. Самая большая и мрачная могила расположилась в центре этого безумия.
Муражки защекотали одежду. Пришло время что-то сказать. Я открываю рот и слова сами слетают с языка:
- Опять? Я же тут уже работал.
После этих слов я отпустил хмурость и расслабленно откинулся на спинку сиденья. Стало легко и просто, как будто еду домой. Где логика? Я проснулся.

•••

Брусчатка отпускает мой след. Впереди красуется большое золотое сердце. Это значит, что меня встречает аллея любви. Я прохожу мимо. Ведь по какой-то далекой для меня причине там людей больше, чем на Ленина. Гордума напоминает крепость Минас Моргул. Зеленый неон на фасаде просит не приближаться.
Перед плотинкой я свернул налево, чтобы прогуляться вдоль реки. Я вышел к воде и открыл бутылку.
Навстречу мне бежала собака. Когда мы сблизились, она остановилась и уставилась на меня. Я остановился тоже. Это был пегий спаниель. Он сказал: "Слишком много пафоса, кожаный." И в ту же секунду убежал.
Возвращаясь в центр, по обычаю, стало грустно. На плотинке возле ротонды заиграла песня. "В этом мире я гость непрошенный..."
Бутылка закончилась в несколько глотков. Последний глоток был особенно горьким.

•••

Как же тяжело было это писать. Текст получился нестройным, сумбурным и обрывистым.
Мне двенадцать. Мы приехали на рынок. Остановились у коробки с щенятами. Мне сказали: "Выбирай". Я выбрал того, кто сильнее остальных стремился ко мне, хлопая детскими наивными глазами. Получается, это он меня выбрал.
Он помещался на ладошке у папы. Я его взял под куртку. Всю дорогу он облизывал мне лицо. Изо рта у него пахло странно. Я все еще помню этот кислый запах. Он обошелся нам в шестьсот рублей.
Кто-то пришел в гости и сказал: "Лайка - гончая собака. Где ему бегать? По квартире что ли?". Спустя время я с этим согласился.
Окрас - Пегий. Поэтому мы назвали его Пегас. К тому же, получается, что я тогда Геркулес. Меня это устраивало.
Воспитывали мы его довольно невнимательно. Из команд он знал только "сидеть", "ко мне", "место" и любимое - "гулять". Иногда давал лапу. Но не слушался он чаще, чем слушался.
Когда у него резались зубы, он грыз все подряд. Однажды погрыз что-то из мебели. Отец пытался его воспитывать. Ему влетело. Но его это не остановило. С его характером бы в люди.
Иногда он убегал из дома и гулял весь день. А то и всю ночь. Когда входная дверь открывалась, он юрко протискивался между ног и убегал в появившуюся щель.
Я сильно переживал. Чувствовал себя безответственным родителем. Постоянно выглядывал в окно и звал его. Утром он возвращался и лаял под окнами. Просился домой. Соседи ругались. А я радостный тащил его в ванну. Я злился на него, как мать злится на сына за истрепанные нервы. Но его счастливая и довольная морда... "Жизнь одна. А твоя еще короче" - успокаивал я себя.
Все говорили: "Глупый пес". А я отвечал: "Зато хитрый".
Он любил спать со мной на диване. Бывает, просыпаешься - а на соседней подушке любимая морда. Смотрит на тебя так тепло и по-доброму. Даже, кажется, по-человечески. Но иногда утром перед лицом представала другая картина. Чуть более выразительная. И эта сторона, надо сказать, неплохо отрезвляет.
Как и любой здоровый пес, гулять он хотел всегда. Удовлетворить эти потребности нам было сложно. Гуляли мы с ним два раза в день минут по десять. Я очень корил себя за это.
Какое-то время мы регулярно ездили на родник в лес. Набирали питьевую воду. Там мы его отпускали погулять. Он резвился, кидался шишками, бегал за палками. Цеплял клещей. Пугал белок. В общем - был счастлив.
Мы любили его фотографировать. Он был неприлично фотогеничен. Мы даже создали ему страничку в запрещграме. Подписчиков у него было больше, чем у меня.
Позже мы завели кота. Назвали тоже оригинально - Бонус. Однажды Бонус ел из его миски. Тогда Пегас чуть не прокусил его пополам. Ему снова влетело. Так его научили дружить.
Зимой он любил во время прогулки воровать шапки и дербанить их. Для него это игра, для нас - расходы.
Однажды он стырил шапку одноклассника, когда мы вышли погулять во двор. Одноклассника зовут Ваня. Я забрал шапку из цепкой пасти и вернул хозяину. Он вертит шапку в руках. Затем показывает мне дырку. Я говорю:
- Так сейчас модно.
- Модно ходить с дыркой в шапке? - удивляется Ваня.
- Модно иметь собаку.
Ваня ничего не ответил. Он простил. Убрал шапку в карман. Тогда Пегас начал охотится на перчатки на руках, то и дело кусая за пальцы.
Причин для злости он создавал достаточно. Но злиться больше двух минут не получалось. Я могу объяснить это только так: бескорыстная любовь к бескорыстному существу.
Когда ему было 10, я переехал в другую квартиру. Он остался с мамой и сестрой. Мы стали видеться реже. Мама постоянно звонила:
- Витя, Пегас скучает. Приходи.
И я приходил. Идти было 5 минут. Но потом я переехал в другой конец города. Мы стали видеться редко. Я его бросил.
У меня была мечта. Я хотел отправить его на севера, к своим. Лайка - гончая собака. Ему бы бегать да резвиться на снежных просторах. Тянуть лямку с санями, а не меня за поводок.
Он бы встретил там глубокую старость. Уставший, но нагулявшийся. Счастливый. Но мечта осталась мечтой.
Дома его любили. Как бы пафосно и банально не звучало, но мы его считали полноценным членом семьи.
Мы выросли вместе. Он был моим другом.
Время шло, Пегас старел. Зрение падало. Головой он собирал все косяки в квартире. Ноги подкашивались. Гулять охоты становилось все меньше. На любимое "гулять" реагировали только уши. Появилась опухоль под хвостом. Смотреть было больно. Сердце обливалось кровью. 13 лет - серьезный возраст.
Одним летним днем мы решились. Я позвонил в специальную службу, вызвал человека.
Дома была сестра. Мама была на работе. Она сказала:"Давайте без меня, мне тяжело". Тяжело было всем. Пришел отец.
Мы пытались отвлечься. Ожидание сводило с ума. Сели играть в монополию. Пегас подошел к нам и лег рядом. Он смотрел на нас, хлопал все теми же детскими наивными глазами. Он ничего не понимал. А я не мог поверить, что его глаза совсем скоро закроются навсегда.
В домофон позвонили. Осознание происходящего пришло мгновенно. Холодок пробежал по спине. Мы со Светой испуганно переглянулись. Папа пошел открывать дверь.
В квартиру зашел мужчина с сумкой. Мы пригласили его в гостиную. Сюда же подозвали нашу любовь. Мужчина провел рукой по холке в знак знакомства. Пегас облизал его руки, которые...
Мужчина спросил:
- Почему решились?
Мы объяснили.
Тогда гость уложил Пегаса на бок. Попросил держать ему лапы и челюсть. Но Пегас не сильно сопротивлялся. В былые годы он бы вырвался в момент.
Сначала ввели анестезию. И стали ждать когда он уснет.
Мужчина сказал:"Прощайтесь".
Мы быстро и отчаянно начали гладить его, будто желая компенсировать всю ту ласку и все то тепло, что не успели дать.
Я пытался заглянуть в его глаза в последний раз. Но он так и не посмотрел на меня. Его стеклянный взгляд уперся куда-то в стену.
Глаза плавно закрывались. Я мысленно сказал "прости". В глазах у меня все блестело от накатившихся слез. Света уже рыдала.
Пегас уснул.
- Сейчас будем вводить яд, - прозвучало в комнате.
Дальше только боль.
Прошло больше трех лет. Он мне все еще снится.

•••

Смерть запрыгивает на меня стоя и я начинаю... Старую, морщинистую, длинноносую женщину в черной юбке. Стоя. Со всем остервенением. И она говорит мне: " Витя, как же вообще мы оказались вместе?" Тут начинается будто бы трип. Последний трип. Я чувствую, что что-то не так. Будто жизненные силы покидают меня. Будто я начинаю ловить последний кайф при жизни. Будто дмт-трип начался. Легкий, но пугающий. Это было страшно.
Я просыпаюсь овощем. Мне лень двигаться. Я лежу в мягкой постели и у меня сильнейшая слабость. Сквозь страх я замечаю, что у меня звенит в ушах, у меня сводит от недостатка кровоснабжения лицо. В этот момент мне кажется, что это инсульт. Это ужасное чувство. Страшно нереально. Можно обоссаться. Хочется плакать, хочеться рыдать от непонимания и страха. Это ужасно.
Перед тем как ... смерть, мне снился уговор с кем-то, возможно, с той же смертью, что я должен что-то сделать, чтобы получить всемогущество. И вот я уже сделал это, я уже могу все во сне, я бог. И во сне я понимаю, что мне это вообще не надо. Скучно мочь все. В этом нет кайфа, в этом нет борьбы. И мне это абсолютно не интересно, если в этом нет борьбы. Я мог летать сквозь стены в этом сне, и это, кстати, основное, что я делал. Я много летал через стены. Мне это нравилось. Я ловил кайф от этого, будто мне теперь "наплевать" на все, я теперь бог, суки, мне "начхать". Вот это инсайт, конечно. Вот это да. Я в "предельном состоянии потрясения". Что еще там было?
Самое впечатляющее, самое страшное и лютое, самое ужасное и невообразимое, это фраза смерти во время того, как я ее "потрясаю", и последующее отъезжаение. Лицо смерти начало пульсировать и приближаться ко мне. Но, самое странное, что я видел свое лицо рядом с ее лицом. Будто фотография на могильном камне. Я как будто отьехал куда-то на 5 секунд. Будто я уже одной ногой в могиле, будто мой путь закончился. Последние мгновения сна действительно напоминали наркотический трип. Максимальное успокоение и лень я почувствовал после пробуждения, но услышал тревогу тела, тревогу мозга, будто тело говорит мне, что оно умирает, словно тело зовет меня на помощь, и тогда я ленивыми движениями начал раздупляться и почти сразу понял, что у меня "херачит" давление и косит лицо от недостатка кислорода. Это мог быть инсульт, это мог быть микроинсульт. Это страшно до мурашек. Это страшно до слез. Я не готов умирать, еще слишком рано. Я сделал недостаточно! Я "ничего" не сделал! Мне надо жить!
Это урок для меня, посланный мне моим подсознанием во сне. Я четко это понимаю теперь. Мое подсознание сказало мне что-то вроде:"кретин, ты либо что-то меняешь в жизни кардинально, либо умирай "к черту", я не собираюсь с тобой таким продолжать жить."
Это действительно жутко. Мое подсознание настолько перепрошилось, что уже начало вести со мной почти открытый диалог, оно дает мне указания и намеки во сне, "блин". Я в "недоумении", "черт побери".
"Эх Витя, Витя, как же мы оказались вместе?" - слова смерти перед... Это слова смерти перед тем, как запрыгнуть на меня. Помню, что даже во сне эти слова меня очень сильно смутили и удивили. Я даже во сне задумался, мол, а действительно, какого "черта" мы вместе? Ты старая морщинистая "оладушек", ты мне вообще не нужна, ты дожна "ретироваться" как можно дальше от меня, а ты тут зачем-то. Ты тут и ты прыгаешь на меня, "разговариваешь" со мной, еще и забираешь мою жизнь. Да ты совсем "преступила все границы".
Мое тело требует большего, мой мозг требует большего, мой дух требует большего. Мое подсознание говорит со мной языком булавы и камня, а не языком пряника. Мое подсознание уже настолько "крайне утомилось", что перестало действовать дипломатичными методами. Конкретный пинок под зад.