Новелла «Бермуды», глава 115
Канал не пропагандирует ЛГБТ, для лиц строго старше 18
Глава 115
Треск горящего костра смешивался с аппетитным ароматом жареных грибов. Кенис отобрал несколько особенно подрумяненных экземпляров, выложил их на тарелку и, слегка приправив, осторожно поднёс Леонардо.
— Господин Блейн, поешьте, пожалуйста.
Леонардо, до этого неотрывно смотревший в одну точку с напряжённым выражением, на секунду перевёл взгляд на Кениса, который робко подошёл к нему, и застенчиво протягивал грибы с вилкой. Но лишь на мгновение — его внимание тут же вернулось к прежней цели, и он отрезал:
— Мне такое не нравится. Ешь сам.
— Как же так? Вы же совсем ничего не ели... Пожалуйста, хоть чуть-чуть.
Несмотря на то, что новобранец набрался смелости и обратился к парню, в ответ услышал лишь категоричный отказ. Кенис не смог скрыть своего огорчения из-за того, что грибы, которые он приготовил на костре, были отвергнуты в одно мгновение. Однако настаивать, когда тот сказал, что ему такое не нравится, было неловко, да и выражение лица Леонардо, когда он смотрел на учёного, было настолько пугающим, что Кенис не осмелился заговорить с ним снова.
Блейн сидел в тени, прислонившись к стене, подняв одно колено и положив на него руку, и неотрывно смотрел на неизвестного человека, представившегося Учёным. Тот, конечно, не мог не чувствовать этого взгляда, но держался при этом довольно расслабленно, игнорируя навязчивое внимание и полностью сосредоточившись на своих делах.
Мужчина что-то отмечал на карте с помощью транспортира и линейки. Леонардо, мельком взглянувший на карту ранее, смутно догадывался, что тот что-то ищет, судя по крестикам в разных секторах.
Учитывая его снаряжение и действия, он вполне мог бы соответствовать образу археолога, но Леонардо, за свою короткую, но насыщенную событиями жизнь насмотревшийся на тёмные стороны человеческой натуры, чувствовал в нём фальшь. Этот тип был явно далёк от честности и порядочности.
Походные сумки учёного, которые показались Блейну подозрительными, все были одной марки, и, если не считать степени потрёпанности, материал и внешний вид были почти идентичны сумке чужака.
И причина этого была очевидна: сумка, которая была у того незнакомца, тоже принадлежала учёному.
Чуть раньше, как только кинжал, приставленный к его шее, слегка отодвинулся, учёный, тяжело вздохнув, представился Саймоном. Он рассказал, что проводит исследование, связанное с полуостровом, поэтому давно им интересуется и часто тайком наведывался сюда для изысканий.
Когда же он услышал новость о том, что Совет начал зачистку полуострова, его обеспокоило, что объекты, имеющие историческую ценность, могут быть повреждены. Он решил, что больше не может откладывать исследование ещё не обнаруженных артефактов, и, тщательно подготовившись, снова проник на полуостров.
Затем учёный объяснил ситуацию, сказав, что он уже слышал от Кениса о внешности и одежде незнакомца, о котором говорил Леонардо, а также о минералах и яйцах в сумке. Учёный заявил, что изначально сумка принадлежала ему и что он собирался использовать её содержимое для своих исследований.
Мужчина добавил, что тот чужак сопровождал его на полуострове лишь недолго, ради обеспечения безопасности, а когда отвлёкся, тот украл его вещи и скрылся.
Причина, по которой незнакомец знал о ценности минералов и их взрывчатых свойствах, заключалась в том, что учёный поделился с ним результатами своих исследований. Яйца же тот взял потому, что никогда раньше не видел подобных на полуострове. Кроме того, он учтиво принёс извинения, заметив, что, по-видимому, именно по его вине они оба оказались в опасном положении.
Кенис, казалось, полностью доверял этому человеку — ведь тот, не будучи виноватым напрямую, не только вежливо извинился, но и заботился о них. Однако Леонардо по-прежнему не принимал эти слова за чистую монету.
Прежде всего, самое очевидное: этот учёный не должен был так дерзко вести себя перед членом Совета. Факт оставался фактом — он тоже был нелегалом, проникшим на государственную территорию и пытавшимся присвоить государственную собственность.
А причина, по которой этот тип мог вести себя так расслабленно, заключалась в том, что в обмен на лечение и заботу о бессознательных Леонардо и Кенисе он получил от новобранца обещание не сообщать Совету о его присутствии на полуострове.
Хотя это и называлось обещанием, но Блейн считал, что тот, кто заключает сделку с Советом, да ещё с использованием человеческих жизней в качестве разменной монеты, не может быть порядочным. А утверждения о сопровождении чужака ради самозащиты и неосведомлённости относительно яиц — все эти ответы не казались достаточно убедительными.
Кроме того, его внешность тоже не внушала доверия. Не говоря уже о постоянной ухмылке и украдкой бросаемых в его сторону взглядах, которые не казались искренними, сам его вид вызывал неприязнь. Разумеется, это могло быть и простой субъективной антипатией, без претензии на объективность.
Леонардо в очередной раз с презрением посмотрел на Кениса, который дал обещание подобному типу. Пока он смотрел на него, новобранец, который всё ещё стоял рядом, моргнул и вновь протянул ему поджаренные грибы.
💭— Если Казад узнает, он сцапает этого паренька раньше, чем того.
Леонардо скривился и взмахнул рукой, давая понять, чтобы Кенис убрал это с глаз долой.
Вероятно, одними из тех кого Агризендро не переваривал больше всего были те, кто пытался торговаться с Советом. А его подчинённый охотно попался на эту удочку, так что было вполне естественно, что незаконно проникший на территорию человек вел себя так спокойно.
К тому же, пока он был без сознания, Кенис, похоже, жалобно излил душу тому учёному, проболтавшись и о его имени, и о произошедшем, так что учёный уже был в курсе, что перед ним не член Совета, а не кто иной, как сам Леонардо Блейн.
Честно говоря, парня не особо волновало, поймают учёного в ходе расследования или нет, но если бы новобранец не дал это так называемое обещание, он мог бы притвориться членом Совета и под угрозой доноса выведать кое-какие сведения. Теперь же эта ситуация вызывала в нём лишь сожаления.
Впрочем, это отнюдь не означало, что Леонардо всерьёз намеревался сдать того учёного Совету.
Во-первых, именно этот учёный должен был знать подлинное местонахождение минералов, и, пусть он ему и не доверял, но если они и впрямь были живы благодаря ему, он собирался вернуть свой долг. Более того, сейчас парень и сам находился в положении заложника, которого тащит Совет, так что у него не было ни малейшего желания помогать официальной деятельности Совета, помимо подчинения полуострова.
Однако один вопрос не давал ему покоя.
В момент, когда они летели вниз, Леонардо собрал последние силы, чтобы ненадолго замедлить падение как Кениса, так и себя. Благодаря этому он смог до некоторой степени уменьшить ускорение, но даже так не сумел полностью погасить удар.
Сейчас же, задумавшись, он не мог толком вспомнить, что тогда происходило, настолько он был не в себе. Он едва прикрыл голову и просто продолжал бежать к какому-то пространству перед собой... После этого он уже плохо помнил.
Если бы пришлось описать последние ощущения, то это была бы невероятно тёплая рука, схватившая его за мгновение до того, как он отключился.
Леонардо, до этого апатично подпиравший подбородок, перевёл взгляд и уставился на учёного.
💭— Неужели это он? Хотя на ловкача он не тянет.
Мужчина со светло-фиолетовыми волосами и бледной кожей имел неплохое телосложение, но смотрелся так, будто целыми днями просиживал в лаборатории, занимаясь исследованиями. Глаза, пожалуй, выдавали нечто иное, но внешне выглядел именно так. В любом случае, чтобы такой как он, спас Кениса и его самого среди лавины камней... Звучало более чем нелепо.
Пока Леонардо не отрывал глаз от учёного, тот внезапно повернул голову, и их взгляды встретились. Змеиные глаза по-прежнему ухмылялись, глядя на Леонардо. Из-за их постоянной лёгкой изогнутости казалось, будто мужчина улыбается, но улыбка эта была неискренней. В разгар этой странной дуэли взглядов учёный нарушил молчание первым:
— Красавчик, если ты будешь так на меня пялиться, я могу решить, что я тебе приглянулся.
Последовала краткая пауза. Скорее, тем, кто был ошеломлён словами учёного, оказался Кенис. Леонардо же, по-прежнему спокойно подпиравший подбородок, лишь нахмурился, не удостоив это комментарием.
В конце концов, проигнорировав услышанное, он задал интересующий его вопрос:
— Эй, ты... Про то, что ты спас нас на месте обвала. Это правда? Ты не выглядишь физически сильным, так как ты сам оттуда выбрался?
Учёный склонил голову набок со своей фирменной раздражающей улыбкой и произнёс:
— О чём ты? Я там даже не был.
Услышав слова мужчины, Леонардо изобразил полнейшее недоумение. Он на мгновение задержал взгляд на учёном, затем перевёл его на Кениса и переспросил:
— Что? Разве не ты говорил, что это он нас спас?
— Спас — верно. Я использовал на вас всё лекарство, что принёс для себя. Но это не я вытащил вас из-под завала. Когда я добрался сюда, вы двое уже лежали здесь без сознания.
Учёный перебил Кениса и сам ответил на вопрос.
Услышав, что они были найдены здесь без сознания, Леонардо с лёгким недоумением приподнял брови. Новобранец, заметив его реакцию, спросил:
— А разве не Вы привели нас сюда, господин Блейн? Я был в этом уверен...
Леонардо предположил, что, может, это Кенис, очнувшись, перенёс его, но тот, выходило, думал наоборот. Парень вновь нахмурился, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь.
💭— Я сам сюда пришёл? В бессознательном состоянии?
Учёный, наблюдая за их растерянными лицами, усмехнулся, а затем провёл на карте линию с помощью линейки, после чего жестом подозвал их подойти ближе.
— Хотите взглянуть? Я покажу вам, как далеко отсюда находится то место обвала.
Услышав это, Кенис, который переводил взгляд с учёного на Леонардо, поднялся и быстро подошёл к месту, где лежала карта.
Блейн какое-то время сидел с выражением сомнения на лице, но вскоре тоже поднялся и неспешно направился к учёному. Тот улыбнулся, словно ждал этого, и слегка развернул бумагу в его сторону.
Леонардо присел на корточки и внимательно изучил карту. На ней красной ручкой была отмечена единственная прямая линия, соединяющая две точки. Одна точка обозначала обвалившийся склон горы, а другая, похоже, указывала на их текущее местоположение.
Увидев это, парень не мог не удивиться. Расстояние от места обрушения до их нынешнего убежища оказалось куда значительнее, чем он предполагал. Даже по кратчайшему пути это была отнюдь не та дистанция, которую человек в полубессознательном состоянии мог преодолеть, не отдавая себе отчёта в действиях.
Пока Блейн, всё больше погружавшийся в раздумья, молча смотрел на карту, учёный взглянул на него и как бы невзначай сменил тему:
— Кстати, у тебя было много всего интересного.
При этих словах учёного взгляд Леонардо мгновенно похолодел.
Он медленно повернул голову и неспешно упёрся рукой в колонну рядом с головой учёного. Тот на секунду замер, глядя на эту руку, потом снова посмотрел на парня.
Это выглядело довольно угрожающе, хотя тот и не ударил кулаком.
Его голос звучал иначе, чем раньше. Учёный, казалось, инстинктивно понимал, что, если он ошибётся с ответом, будут большие неприятности, поэтому неторопливо улыбнулся, но слегка отклонил голову в сторону.
— Эй, да как я мог рыться в том, что заперто на столько замков? Я лишь мельком глянул, нет ли там каких-нибудь полезных лекарств или чего-то подобного, пока снимал с тебя то, что мешало.
— Если уж на то пошло, тот кинжал, что ты приставил к моему горлу, тоже не был обычным.
Леонардо безмолвно слушал его оправдания и про себя подумал:
Похоже, тот всё же порылся в его вещах, хоть и не сумел вскрыть запертые артефакты.
Леонардо впился взглядом в мужчину, пытаясь докопаться до истины в его словах.
Если учёный говорил правду о том, что лишь бегло осмотрел вещи, пытаясь помочь раненым, то, хотя его действия и были не слишком этичны, Блейн не хотел остро реагировать и без причины подогревать любопытство. В конце концов, его вещи и впрямь были дорогими и редкими, так что было вполне понятно, что кто-то, кто разбирался в этом, заинтересовался ими. Просто злило, что этим кем-то оказался именно этот тип.
К тому же, когда он проверял ранее, ничего не пропало, и ему пришло в голову, что тот, кто действительно что-то увидел или украл, не стал бы сам упоминать об этом и зря привлекать внимание.
Однако осознание того, что именно этот человек снял с него мантию мага и наложил повязки на плечо и руку, вызывало скорее раздражение, чем благодарность.
Леонардо, до этого не отрывавший взгляда от учёного, убрал руку, которую держал рядом с его головой. Это означало, что он закрывает эту тему. Но учёный, глядя на него своими раскосыми глазами, язвительно усмехнулся:
— Но вот до того, что лежит в кармане твоих брюк, ты мне даже дотронуться не дал. Что ж там такого, что столь ревностно оберегается?
Услышав слова учёного, Блейн медленно выпрямился и посмотрел на него сверху вниз с бесстрастным выражением лица.
— Ты слишком интересуешься чужими вещами.
В его голосе и взгляде сквозило недвусмысленное предостережение. Парень тут же развернулся и ушёл прочь.
Кенис, решив, что Леонардо разозлился, в тревоге заёрзал и, поколебавшись, поднялся, чтобы последовать за ним. Учёный же с нескрываемым любопытством наблюдал, как они удаляются.
По мере того как Леонардо удалялся от них, его шаги ускорялись. Он завернул за угол строения, сделал еще несколько шагов, чтобы окончательно скрыться из виду, а затем плюхнулся на землю, прислонившись к колонне.
Тот факт, что у него в кармане что-то лежало, был новостью даже для него самого. Однако он намеренно скрыл своё замешательство от учёного.
Леонардо провёл рукой по верхней части бедра. И действительно — в левом кармане брюк он нащупал некий предмет.
Он сунул руку в карман и пошарил внутри. Пальцы коснулись чего-то металлического, отдающего приятной прохладой.
И тут его осенило. Это ощущение было ему знакомо.
На ощупь это было кольцо. Однако, когда он ранее проверял свои вещи, все его собственные кольца оказались на месте. Стало быть, это — не его.
С рукой, всё ещё засунутой в карман, парень сглотнул, ощутив сухость во рту. Затем осторожно достал кольцо и внимательно посмотрел на него.
Его губы беззвучно приоткрылись.
Кольцо было довольно массивным, а внешняя поверхность была украшена изящной гравировкой на серебряном фоне. Как он и предполагал, кольцо было не его, но до боли знакомым. У него было такое же, но он оставил его вместе со всем остальным в день своего военного трибунала.
Леонардо сосредоточился на кончиках своих пальцев и медленно провёл ими по внутренней стороне кольца. Он нащупал ещё одну гравировку.
На внутренней стороне были выгравированы глубокие буквы. Парень слегка повернул кольцо в руке, чтобы разглядеть надпись.
Его лицо, которое всё это время было напряжённым, постепенно смягчилось.