Все станет воспоминанием. Легкой дымкой в памяти, потом и она раствориться. Утечет сквозь пальцы в темное небытие. Факты разрушатся как кусок засохшей глины, картинки сотрутся, их выжжет кислотой времени. И мы исчезнем. Ты и я.

Тишину свежего весеннего вечера нарушал лишь гулкий звук моих шагов по совершенно пустой асфальтированной обочине одной из окраинных улиц этого города. Те, привычные взгляду небоскребы с глянцевым покрытием и высотки похожие на переполненные муравейники остались далеко позади и сменились небольшими домиками с милейшими фасадами и причудливым дизайном. Казалось, будто они все выдержаны в одном стиле, однако это не мешало выглядеть им совершенно не похожими на соседей. В маленьких окошках уже не горел свет, лишь изредка можно было заметить мерцание исходящее от экрана телевизора. Под тяжестью слабого ветерка, листва высаженных вдоль дороги кустов тихонько перешептывалось, и это создавало атмосферу приятной ночи.

Иногда то, что казалось самым ужасным из вероятного исхода событий оказывается лучшим вариантом из существующих.

Мы постоянно гонимся за призрачными идеалами, желая дотронуться до них лишь кончиками пальцев, рискуя при этом пойти по головам близких.

После совместного времяпровождения с этим человеком, он пребывал словно в творческой судороге: вбегал в квартиру, резким движением освобождался от лишней одежды и оставлял за собой характерный след в виде мокрых обувных отпечатков и разбросанных вещей. Дверь его кабинета, которую он обычно запирал на ключ во избежание случайных посетителей, что непременно получили бы мольбертом по лицу. Исключением являлись редкие случаи, когда он лично приглашал особо приятных людей, коих было не более количества пальцев одной руки.

- Возьми и скорее садись на поезд, - Люсиль упорно заставляла меня уехать немедленно. Вся при параде: в одном из своих лучших платьев, светлом фартучке и с бережно убранными в незатейливую прическу волосами, всем своим видом она показывала, что не даст мне сдвинуться с места, кроме как по направлению к поезду. Сомнений не было, как только я бы прошел билетный контроль, Люсиль как ветром сдуло к своему возлюбленному, хотя официально им все еще числился я.

Хотелось бы, чтобы это была пустота, да. Однако, гадкое, сосущее чувство являло собой нечто противоположное определенной пустоте. Части моего тела будто загнивали, внутренности меняли расположение.