Музыкальная деятельность с точки зрения безусловного дохода (или ворчание человека, не выкупающего современный рэп).

Сегодня, наблюдая за бурно развивающейся музыкальной индустрией, все большее число людей в России и странах бывшего СССР рассматривают музыкальную и исполнительскую деятельность именно как источник дохода. И на все большее число новых музыкантов в связи с этим навешивают ярлыки коньюктурщиков. Нельзя сказать, что это плохо, ведь быть похожим на кого-то в наше время значит возможность всплыть в рекомендованном или в автовоспроизведении, попасть в тематический плейлист.

Уже много статей написано про то, как поменялась музыка, чтобы извлекать больше выгоды из стриминга. Наблюдать за тем, как меняется форма едва ли не интереснее, чем за эволюцией содержания. В частности, и частные блоги и издания пишут о том, что в русском рэпе, если это еще можно называть рэпом, застой, что новые имена, которые появляются, мало приносят «своего» в том, что касается содержания, подачи, музыки.

Понижается возраст начинающих исполнителей — если в 2010 популярность Джастина Бибера была чем-то на грани фантастики, то сейчас молодежь уверенно врывается в индустрию. И если им самим, может быть больше шестнадцати, то их лирическим героям, в большинстве своем, нет.

Рэп в эпоху стриминга — это не хасл, это источник базового дохода. По крайней мере, так это может выглядеть со стороны. Да, больше всего прибыли музыкант получает с концерта, но теперь каждый музыкант еще и стремится к тому, чтобы уже выпущенный материал работал на него. Это похоже на мантру начинающего стартапера про: «Сначала ты работаешь за деньги, затем деньги работают за тебя».

Никто не откажет современному рэпу в свободе — как в форме, так и в содержании. Он очень непосредственен и прямолинеен. И, надо полагать, новую кровь в рэп привлекает эта непосредственность и энергия. Проблемой кажется то, что в погоне за энергией исполнители намеренно сужают кругозор, выбирая для песен темы, из которых можно извлечь максимум драйва. Секс, наркотики, вечеринки, неразделённая любовь — и только когда исполнитель сталкивается с настоящими проблемами, например, несправедливостью лейблов (субъективной), или внутренним кризисом, или несоответствием образа исполнителя и его нутром, появляются новые, действительно трогающие темы.

Другая проблема касается безусловности дохода со стриминга. Вконтакте, по имеющейся в интернете информации, платит 15 копеек с прослушивания песни с самой соц.сети и 40 копеек с прослушивания в платном сервисе Boom. Исполнители, чьи альбомы набирают по 100–200 тысяч прослушиваний, уже охватывают достаточно широкую аудиторию, но их доход со стриминга не выше, чем средний доход в России. С этой точки зрения подавляющая часть современной музыки кажется музыкой школьников и студентов, привлеченных достаточно легкими деньгами, не имеющимипока четких представлений о будущей жизни и держащихся за музыку, как за возможность поддерживать условную независимость.

Парадокс стриминга в том, что если исполнителю нужен действительно безусловный доход, то ему нужно либо поддерживать к себе интерес постоянным выпуском треков, либо сосредоточиться на качестве материала и выпускать то, что будут слушать достаточно длительное время. Эти подходы не противоречат друг другу, если в процессе работы, например, над альбомом, выпускать демо и невошедшие в альбом песни. Но как раз по второму пути идут более опытные музыканты, те, кого можно отнести к старой гвардии. ЛСП подолгу пишет альбомы, Pharaoh перед выпуском последнего релиза говорил о том, что готовит чуть ли не главный в своей карьере альбом, Слава КПСС выпускает «Гранд-микстейп».

Более молодые игроки то ли не чувствуют необходимости в таком серьезном подходе, то ли сознательно делают бэнгеры на полторы-две с половиной минуты. Нельзя сказать, что в русском рэпе застой, точнее, нельзя сказать, чтобы он когда-нибудь кончался. Но в том, что отдельные исполнитель смогли пустить рябь по воде, видится заслуга их зоркого глаза, не боящегося подмечать изменения в себе, вокруг себя, и в зарубежной музыке.