Длинными днями

Ну, что тут скажешь. Моё чувство прекрасного взяло верх в противостоянии бытовому алкоголизму, хоть и с трудом. Неделю всего в деревне псковской побыл, а как будто насовсем уезжал. Дни длинные такие, они там растягиваются колбаской каждый, до изнеможения, до затекания шеи и зачесания ног в валенках. Одно слово, отдых.
А ведь я всё страдал раньше, топча платформу на автовокзале, мол, на "Икарусе" гнилом и туда, и оттуда тошниться. Светлое будущее пришло и подало к причалу двухпалубный лайнер цвета вечерней саванны, с бортов которого обозревали морозный пейзаж изображения жирафов, по паре с каждой стороны. Люки багажного отделения приходились как раз на те места, где были жирафы, отсюда возникало ощущение навьючивания каравана и даже, наверное, немножко подготовки к сафари.
В деревне вечером выйдешь во двор, и непонятно, что глубже, темнота или тишина. Отойдешь от домика, обернешься - стоит, окошками светит, один жилой на всю деревню, тонкая скорлупа посреди январского холода и лесной темени. А если отойти подальше, чтобы не видно было дома и света из него, и постоять немного, то слышно становится, как пороша тихонько метёт, и видно, слегка проступают очертания кустов у дороги, и сараев от меня справа, и светлую полосу над лесом, вдоль всего горизонта.
А изнутри дом надежный кажется, печкой дымит, и кошка в нем фантиком на нитке играет. Двадцать три года кошке, они же не живут столько, а ей всё хиханьки да хаханьки, ей прыжки со стула на буфет, а с буфета на холодильник, да во время обеда заглядывает через плечо, сидя на спинке кресла, и лапой трогает за руку, мол, чего ты там ешь, дай, зря сижу, что ли? Ну на, на сардельку, и не тяни морду дальше, это яичница, ты ее не жрешь все равно, вот сарделька, довольствуйся.
Сельская жизнь, такие пейзажи...