Писательство
February 12, 2019

Ошибка

Обсесси́вно-компульси́вное расстро́йство — психическое расстройство. При ОКР у больного непроизвольно появляются навязчивые, мешающие или пугающие мысли. Он постоянно и безуспешно пытается избавиться от вызванной мыслями тревоги с помощью столь же навязчивых и утомительных действий.

Википедия, свободная энциклопедия

I

На окраине города стоял многоэтажный дом. Он был ровно такой же, как и все стоящие рядом высотки: оранжевая двадцатиэтажка с отваливающейся в нескольких местах облицовкой, под которой скрывался родной облик дома – серый и мрачный. На уровне восемнадцатого этажа, со стороны проходящей рядом дороги, яркого оранжевого цвета не осталось вообще. В квартире, которая располагалась за этими серыми стенами, лежал и читал журнал парень пятнадцати лет.

Это был высокий и сильно худощавый подросток. Его руки и ноги не сильно отличались друг от друга шириной, очертания рёбер были видны сквозь майку, на лице выступали ярко выраженные скулы. Несмотря на худобу, он всегда носил мешковатую одежду: один из своих однотонных свитеров, рукава которых приходилось всё время засучивать из-за большой длины, и широкие протёртые в коленях джинсы. Его лоб был усыпан прыщами, а длинные каштановые волосы неаккуратно собраны в хвост. От частого чтения у него значительно упало зрение, поэтому он носил старые дедовские очки с толстыми линзами.

Он лежал на диване в своей небольшой комнате. Она была идеально прибрана, а все вещи аккуратно лежали на тех местах, где им обычно положено быть. Порядок прослеживался в любой точке комнаты; например, на полке над телевизором стояло множество моделей спортивных машин. Все они были аккуратно расставлены: с правой стороны стояли те из них, что были окрашены в тёплые цвета, слева – в холодные. И между каждой соблюдалась строгая дистанция, как будто они были выстроены на парад. Если осмотреть комнату, то абсолютно нигде нельзя было найти хоть капельку беспорядка.

Читал он про астрономию. Его всегда интересовало что происходит за пределами нашей планеты. Он уже много месяцев копит деньги на телескоп, чтобы хоть чуточку ближе увидеть этот неизвестный, но дико завораживающий мир. Посреди ночи он мог встать и выглянуть в окно, чтобы полюбоваться на звёзды; поразмышлять о том, как они далеки.

«…аппарат «Гюйгенс», который опустится на Титан, самую большую луну Сатурна, чтобы…», - очередная страница подошла к концу и, казалось бы, парень её сейчас перевернёт. Однако, нет. Для того, чтобы перевернуть страницу, он обязательно должен был прокрутить в голове всю информацию, которую он получил не только на этой странице, но и на предыдущих. Это был обязательный ритуал после каждой прочитанной странички и нарушать его было нельзя. Понятного объяснения этим действиям не было, хотя подросток утешал себя, что это нужно для лучшего усвоения материала. Если же вдруг он этого не делал, его мысли сбивались, он начинал нервничать и не мог продолжить читать. После каждой страницы парень сидел какое-то время и выстраивал всё, что он прочитал, в цельную картинку. Он мог что-то забыть и приходилось рыться в предыдущих страницах, чтобы найти забытую информацию. Чем дальше он читал, тем дольше приходилось всё вспоминать.

Он сидел уже пятнадцать минут, листая журнал в поисках забытого. Продолжить читать он не мог, но и это дело ему осточертело, поэтому он со злобой швырнул журнал в стенку.

«Что со мной происходит в последнее время? Может это ненормально? Или у всех людей так? Но ведь нет, некоторые мои одноклассники прочитывают большие книги за несколько дней, а я этот тоненький журнал «мучаю» уже неделю и продвинулся не намного дальше середины. Чертовщина!», - последняя мысль вырвалась из уст парня и прозвенела во всей квартире. Хорошо, что дома никого не было. - «Но зато я знаю материал намного лучше их! И вообще… да плевать, всё нормально», - он подошёл к окну, открыл его, сел на подоконник и начал рассматривать открывающийся вид. – «Хорошо, что мы высоко живём, ведь отсюда так хорошо всё видно. Вон моя школа, а вон там живёт Валерка. Если у меня будет телескоп, я возможно смогу смотреть ему в окно и наблюдать за его пушистой кошечкой на подоконнике. Она такая красивая и приятная. Жалко, что родители не хотят завести какую-нибудь зверушку дома. Я бы мог с ней играть и стало бы веселее. Вот в деревне у бабушки с дедушкой есть собака, очень игривая. С ней всегда радостно, а здесь сплошное уныние». – Парень с тоской вздохнул и посмотрел в небо. Уже темнело, и на небе появлялись первые мерцающие звёздочки. Подросток мыслями провалился в безграничную космическую тьму, усыпленную завораживающими огоньками.

Спустя час в прихожей раздался звук открывающего замка. Кто-то вошёл в квартиру.

«Стёпа! Ты дома, сыночка?» – женский голос прозвенел по всей квартире. Парень наконец выпал из транса и медленно потопал к входной двери. Он обратил внимание на журнал, лежащий в развёрнутом виде на полу у стены. Он хотел пройти мимо него, но почувствовал сильный дискомфорт. Единственная, лежащая не на положенном месте, вещь рушила весь порядок в комнате и подросток не мог с этим смириться. Он остановился, поднял журнал с пола и положил на полку, к остальной литературе.

В прихожей стояла полная женщина среднего роста. Видно, что вкуса в выборе одежды у неё не было: на голове виднелась синяя шляпа с большими полями, из-под которой показывались светлые короткие кудри. Одета она была в поношенную коричневую дублёнку, а ноги по колено спрятаны в красные велюровые сапоги. На лице было крайне много макияжа, и нанесён он был неаккуратно – либо она торопилась утром на работу, либо просто не умела правильно пользоваться косметикой. Её губы вытянулись в широченную улыбку при виде сына.

- Привет, мам. Ты сегодня что-то рано.

- Как же рано, Стёп, уже 7 часов вечера. Это даже поздновато.

- Семь?!, - парень посмотрел на часы, висящие в прихожей и увидел маленькую стрелку часов, указывающую на большую семёрку. «Что-то я засиделся с этими звёздами», - подумал Стёпа.

Позже пришёл глава сего семейства. Это был мужчина небольшого роста с тростью. Она стала ему необходима с тех пор, как он оказался героем неприятной истории в армии и получил серьёзную травму ноги. Было заметно, что он моложе, но чуть полнее своей жены, и одет не так безвкусно, как она, а скорее как совершенно обычный человек его возраста: в чёрную короткую куртку и джинсы цвета ночного неба. Волосы на его голове росли в форме кольца, и это говорило о том, что он лысеет и посередине макушки образовалась уже приличного размера плешь.

При встрече с сыном и женой он достал из кармана билет в планетарий, лицо мальчика в этот момент мгновенно засияло. Он поблагодарил отца и все довольные пошли кушать. Ужин ничем не отличался от предыдущих: взрослые говорили на какие-то непонятные, видимо, недетские темы, а парень витал в облаках и размышлял о чём-нибудь своём. В этот раз о предстоящем походе в планетарий.

- А я вот сегодня с Лидой виделась, разговорились мы с ней.

- Ну и как дела у неё? – с набитым ртом спросил муж.

- Ой, всё у неё так прекрасно, даже можно не спрашивать. Снова рассказывала о своём сыне: «Вот наш Серёжа на одни пятёрки учится, хочет поступать в самый престижный университет в городе! Он такой молодец, такой хороший и бла-бла-бла!», - женщина начала комично передразнивать свою подругу. Парень даже отвлёкся от своих мыслей и пустил смешок. – Ну правда похоже? Да и вообще, Стёп, без шуток, вот чем ты хуже? Ты же вообще молодец у нас, получше этого Серёжи будешь, ведь так?

- Ну… Я не знаю, никогда не общался с ним. Да и как так можно судить: лучше или хуже.

- Да ничего и судить не надо. Вот станешь ты юристом, будешь важным человеком, авторитетным. Денег будет куча! Утрёшь нос Серёже, это точно. – мать говорила так восторженно, в глазах у неё светились огоньки.

- Что, юристом?! Я хочу астрономией заниматься, а не в судах штаны просиживать.

- Ой, опять ты ту же песню. – огоньки тут же погасли. - Ну какой астрономией? Что ты там будешь делать, изучать всякие кареты?

- Кометы, мам…

- Тьфу ты, да какая разница?! Кометы или не кометы, а денег ты там не заработаешь. Да и что я Лиде скажу? «Мой сын – астроном», - да это даже звучит так себе.

- Что устроили то? За столом это обязательно обсуждать? – рявкнул отец.

- Ничего мы не устроили, просто разговариваем. Да, Стёп?

Парень ничего не сказал. Ему хотелось как можно скорее выйти из-за стола и пойти к себе в комнату. Настроение было испорчено, и он даже забыл о билете в кармане. Всё оставшееся время семья просидела абсолютно молча.

Перед сном Стёпа ещё раз посмотрел на небо и решил пойти спать. Но перед этим он должен был проверить порядок в комнате – всё ли лежит на месте. Он внимательно осмотрел каждую полку, каждый шкаф. Потом ещё раз, и ещё… Уверился в порядке он только после 5 обхода. Вымотанный, он лёг на кровать и быстро заснул.

Рано утром на тумбе рядом с кроватью неприятно громко прозвенел будильник. Начинался новый учебный день и Стёпе нужно было идти в школу. Не имея никакого на то желания, он довольно быстро поднялся – сильно медлить было нельзя, ведь Стёпа и Валера договорились, что они встретятся недалеко от школы в восемь часов и вместе до неё дойдут.

Приняв душ, парень начал завтракать яичницей, которую приготовила его мама. Она собиралась на работу, а отец в это время читал газету и иногда поглядывал в окно.

- Пишут, что в Кировском районе новая школа открывается, для одарённых детей.

- Ух ты, надо будет туда попробовать Стёпу устроить. Если получится, вот все обзавидуются! – заявила с восторгом мама. Парень не сказал ни слова и продолжал есть.

Он почистил зубы и пошёл одеваться. Процесс выбора одежды не занял у него много времени, ведь Стёпу никогда не заботило в чём ходить в школу и он взял первую попавшуюся на глаза одежду. Парень пришёл в прихожую, а родители в это время уже уходили. «Закроешь тогда дверь, Стёп?», - спросила мама. Он кивнул и попрощался с ними. Потом надел старые белые кроссовки, проверил наличие всех тетрадок в портфеле и вышел на лестничную площадку. Пока поднимался лифт, он перевёл взгляд на дверь и задумался – закрыл ли он её на ключ. «Закрыл вроде. – сказал он сам себе, но вопрос быстро разрастался и вытеснял все другие мысли из головы. – Но лучше проверить». Стёпа подошёл к входной двери и подёргал за ручку – она не открывалась. Но его это не удовлетворило, он подёргал ещё несколько раз. Лифт приехал, и парень пошёл к нему, но у входа он снова засомневался и его потянуло ещё раз проверить. Стёпа опять подёргал за ручку, но теперь появилась идея полностью открыть и закрыть дверь на ключ, чтобы, так сказать, детально проконтролировать процесс и быть уверенным, что дверь действительно заперта. Лифт начал закрываться, но подросток на это даже не обратил внимание. Он медленно открыл ключом дверь, широко её раскрыл, потом также медленно начал закрывать на замок – надо было проследить за каждым шагом. Закрыв её, он всё же снова подёргал за ручку. Парень отошёл и хотел опять вызвать лифт, но навязчивая мысль его не отпускала: Стёпа вернулся к двери и начал дёргать ручку снова, много-много раз. Он как будто не верил своим глазам и поэтому никак не мог точно убедиться, что дверь действительно закрыта. В верхней одежде было жарко, подросток начал нервничать и сильно вспотел. Мысль открыть и закрыть дверь снова начала давить на него. Он открыл её, так же, как и в прошлый раз, подержал открытой и начал закрывать. Настроение стало паршивым: он понимал, что дверь была закрыта с самого начала, но в то же время странные мысли постоянно сеяли сомнение. И они были настолько сильными, что он не мог им противиться. А если и пытался, то начинался жуткий дискомфорт – точно такой же, как и вчера, когда он читал журнал или проходил мимо него, лежащего на полу. Стёпа в один момент нашёл связь между событиями и самочувствие стало ещё в два раза хуже. «Что со мной творится? Это точно ненормально!», - вскрикнул он на всю лестничную площадку. Процесс его поглотил, и чем больше он проверял, тем сильнее его опутывали мысли и вырваться становилось всё тяжелее и тяжелее. Стёпа открывал и закрывал дверь уже в четвёртый раз, вспотевший, нервный, руки начинались трястись от злости, но что он мог поделать? Он оказался в плену мыслей, полностью заполнивших его голову.

Вдруг двери лифта открываются, хотя никто не нажимал кнопку, и выходит мама парня. Перед её глазами открывается картина: сын сидит на корточках у двери и «ковыряется» ключом в замочной скважине. Лицо у него передавало множество эмоций: злобу, усталость, отчаяние.

- Стёп, ты что здесь делаешь? Мы ушли, когда ты собирался выходить, а сейчас уже двадцать минут прошло.

- Двадцать минут?! – парень глянул на свои наручные часы. Циферблат показывал ровно восемь часов. – Чёрт, я уже должен быть у дома Валеры! – он побежал к лифту и чуть не сбил маму, так и не ответив на её вопрос.

II

Валера стоял у подъезда своего дома и вспоминал Стёпу недобрыми словами. Это был невысокий, но крепкий парень. Выглядел он презентабельно: зачёсанные на бок волосы, очки с толстой оправой, выглаженная серая рубашка, заправленная в широкие чёрные брюки, но поверх неё было надето короткое чёрное пальто. В руках он держал широкий дипломат, на ноги были надеты бордовые туфли. Словом, о внешнем виде Валера явно заботился много больше Стёпы.

Он заметил, что вдалеке между двумя многоэтажками показалась тощая фигура, и сразу понял, кто это. Валерка был готов бросаться претензиями, ведь ребята уже опаздывали в школу. Тем временем бегущий Стёпа был с ужасным настроением: все эмоции, что он испытывал на лестничной площадке, у него остались, но прибавилась ещё большая усталость от бега.

- Стёп, а ты не обнаглел? С какого перепуга ты так опаздываешь? Мы теперь в школу не успеваем. – Валера не сильно повышал голос и не стал открыто грубить, но для опоздавшего это было последней каплей: всё, что с ним случилось за последние полчаса, потихонечку накапливалось и претензии друга переполнили чашу.

- И что с того? Опоздал я, и что? Тебе постоять пятнадцать минут на улице сложно? Здесь даже не холодно! – на самом деле воздух был довольно прохладным, но Стёпа этого не ощущал, потому что из-за бега ему было очень жарко. – Может у меня дела экстренные были, а ты тут ни черта не знаешь и наезжаешь на меня! – пока говорил, он стал красным, как рак.

Валера сразу понял, что его друг «не в духе». Он очень редко так повышал голос, а на него самого – ни разу. Подумав, что продолжать ругаться смысла нет, он посмотрел на друга приподняв бровь, развернулся, и пошёл к школе. Стёпа постоял несколько секунд на месте, смотря на отдаляющуюся фигуру друга, и пошёл за ним. Всю дорогу они шли молча.

На уроках Стёпа не слушал учителей, а всё глубже и глубже погружался в мысли и прокручивал те двадцать минут, проведённые у входной двери. К последнему шестому уроку он остыл и решил, что с Валерой надо помириться. Когда все шли на выход из школы, Стёпа нашёл друга в толпе и подбежал сзади.

- Валер, ты это… прости, что я нагрубил. Очень нелёгкое утро вышло, и я что-то сорвался.

- Ты меня тоже извини, что я начал с претензий тогда. Я и не думал, что у тебя были какие-то очень важные дела. А собственно, что за дела то, если не секрет?

Стёпа не знал, что сказать. «Соврать или сказать правду. – быстро прокручивал он у себя в голове, ведь Валера ждал ответа. – Наверно, лучше не лгать, но если так, то что говорить? “Я двадцать минут открывал и закрывал дверь?”, - идея такая себе.

- Я-я-я… Никак не мог найти… Ай, плевать! Я почти полчаса не мог убедиться, закрыта ли входная дверь и всё это время проверял её. – Стёпе сразу стало легче, но он со страхом ждал, что скажет его друг.

- Проверял дверь? Двадцать минут? А что у вас за дверь такая сложная, что её надо так долго проверять? Там десять замков или ещё какие-то особые механизмы?

- Нет, чувак, ты не понял. Дверь у нас самая обычная. Просто как только я закрывал дверь и отходил от неё, ко мне в голову лезли мысли, что она всё равно не закрыта. Эти мысли… очень… - Стёпа не мог найти адекватное слово для описания.

- Навязчивые?

- Да, точно! Они лезут в голову и я не могу от них избавиться, пока не проверю дверь, или не расставлю идеально ровно машинки… - Стёпа начал понимать, что такого рода мысли его преследуют в самых разных случаях. И безупречным порядком в комнате он обязан не своей педантичности и перфекционизму, а навязчивым мыслям.

- Так, это не первый раз у тебя такое? – Валера сильно заинтересовался проблемой друга.

- Ну с дверью первый, а вот вообще… похоже, что нет. – у Стёпы снова потускнело лицо. – А как ты угадал про мысли? У тебя что, тоже такая «штука»?

- Нет, но мой отец психолог по образованию и я читал некоторые книги из его личной библиотеки. Очень похоже на описание невроза, такого психического расстройства.

Стёпа широко раскрыл глаза, вслед за ними непроизвольно приоткрылся рот. Он был в шоке. «Если у меня психическое расстройство, то мне придётся ехать и ложиться в психушку, просидеть там до своей смерти! Моя жизнь будет испорчена! Я не стану учёным-астрономом, я даже юристом не стану. А что скажут родители, да и вообще все окружающие?! Мама только утром говорила, что хочет отправить меня в школу для одарённых детей, но об этом теперь вообще никакой речи идти не может, меня и из обычный школы выгонят, потому что никто не захочет учиться с психически больным человеком. Меня будут обходить за километр все люди вокруг, будут бояться меня. Я никогда не смогу нормально существовать в социуме!», - не радужные сценарии будущей жизни начали всплывать перед глазами Стёпы, и он не мог выдавить из себя и слова. – Я пропал, я пропал!

- Стёпа, СТЁПА! – Валера видимо давно пытался «достучаться» до друга, но тот заметил это только сейчас. – Ты меня слышишь вообще? Что молчишь?

- Валер, что со мной теперь будет? Меня увезут в психбольницу?

- Что? Какая чушь! Даже если бы у тебя было всё серьёзнее, просто так бы тебя никто никуда не отвёз. Тебе определённо стоит сходить к психотерапевту, и, думаю, мой отец тебе как раз поможет. У него много друзей в этой сфере. Я с ним поговорю и он всё тебе устроит.

- Психотерапевт? Господи! За что мне это? – Степан взялся обеими руками за качающуюся голову.

- Ты чего, Стёп?! Ты так говоришь, как будто это смертельная болезнь и тебе осталось жить 3 дня. Это нор-маль-но. Таких людей, как ты, тысячи или даже миллионы по всему миру! Живут себе спокойно и всё у них хорошо. Некоторые не ходят к психотерапевтам и у них дела могут обстоять похуже, и именно поэтому тебе стоит сходить.

- Миллионы? Я никого не знаю. – Стёпа немного успокоился и голос выровнялся.

- Потому что такие болезни не видно. Это тебе не синяк под глазом, чтобы сразу всё было понятно. И тем более, люди необоснованно стесняются таких диагнозов и никому не говорят, даже врачам-профессионалам, как я уже сказал.

- Не просто так же они боятся. Люди наверно будут осуждать.

- С одной стороны, ты прав. У нас в стране люди плохо знают о таких «болячках». Самое плохое, что они ни чуть не разбираясь, делают поспешные выводы. Однако несмотря на это положение становится лучше, некоторые даже медийные личности прямо по телеку говорят, что у них есть подобные проблемы и они ходят к психологам или психиатрам. Так что не сомневайся, всё в порядке. И если ты сходишь к специалисту, это будет очень полезно для тебя. Окружающим, если тебе не сильно хочется, можешь и не говорить. В любом случае, если и будут тебя осуждать, знай – это необразованные идиоты. Их мнение ничего не стоит, и тебе не стоит волноваться из-за таких.

- Ты правда так считаешь?

Валера кивнул.

- Наверно ты прав, зря это я так. Спасибо, тебе, чувак!

Парни пожали друг другу руки и до самого дома Валеры разговаривали на свои любимые темы: о учёбе, о книгах и играх, о девчонках.

Стёпа пришёл домой и начал делать уроки. Через пару часов пришла мама с работы. Когда он доделал уроки, он захотел есть и пошёл на кухню, где мама нарезала на столе овощи.

- А что будет сегодня на ужин? Кушать что-то захотелось.

- Голубцы приготовлю, папа просил вчера. Кстати, так почему ты сегодня так поздно из дома вышел? А то я забыла кошелёк дома, возвращаюсь, а ты ещё там. И убежал, как только я поднялась на лифте. – она стояла спиной к Стёпе и поворачивалась только тогда, когда к нему обращалась.

- Да я, просто… Короче, у меня проблемы маленькие со здоровьем.

- Проблемы со здоровьем? Так что ты не сказал, а ходишь так. Я бы лекарство дала. Что у тебя болит?

- Сложно сказать. Это скорее проблемы… ментальные.

- Какие-какие? Ментальные? Что ты имеешь в виду?

- У меня иногда в голове появляются мысли, навязчивые мысли. И вот сегодня, на лестничной площадке они опять появились. Ты просто сказала закрыть дверь, и потом я-я-я… никак не мог убедиться, что она закрыта. Точнее, я закрыл её на ключ, но в голову лезли мысли, что… ну вдруг она всё же открыта, понимаешь?

- Нет, Стёп, я ничего не понимаю. Какие мысли? И зачем проверять дверь, открыта она или нет, если ты помнишь, как ты её закрыл. – она взглянула на сына и продолжила резать перец.

- Ну я же говорю, навязчивые мысли. Они просто так лезут и я не могу ничего с этим сделать. Это что-то типа… психического расстройства.

Мать выронила нож из руки, подняла взгляд на стену, посмотрела на неё секунд пять и потом обернулась на парня.

- Что ты сказал? Психическое? Так-так-так, я что-то не поняла. Ты хочешь сказать, что у тебя проблемы с головой? – мать пристально смотрела на сына.

- Ну если можно так сказать, то да. Я говорил с Валерой, он в этом вроде разбирается, и сказал, что мне с этой проблемой надо сходить к психотерапевту.

Мама широко раскрыла глаза от изумления и замешательства.

- Чего? К психотерапевту? Это ещё зачем? К психотерапевтам ходят только психи. А мой сын не псих, ты слышишь? Валера ему сказал. Он много что может сказать, ты его побольше слушай, ага. Ему ещё только пятнадцать лет, как и тебе. В чём он может разбираться? —говорила она уверенно, но слегка повысила голос.

- Но он читал об этом, и его папа…

- Так, ничего не хочу слышать об этом! Настроение мне испортить хочешь? Эти проблемы у тебя только от безделья или твоих дурацких увлечений. Я вот думала тебя записать на курсы юридические, да не решалась, а сейчас понимаю, что надо. Займёшься этим и всё пройдёт. Вон у Лидочкиного сына ничего такого нет, потому что он делом занят!

Стёпа был в полном замешательстве. Сегодня днём он услышал одну позицию, а сейчас совершенно противоположную. «Но может мама права? Валере то всего пятнадцать, как он может это знать? Она явно лучше в жизни разбирается. - подумал он. – Вот только что-что, но не юридические курсы. Впрочем, сейчас об этом спорить с мамой не стоит».

Позже пришёл папа, у него было хорошее настроение. Чуть ли не с порога начал он по-доброму, как он умел, подтрунивать над женой, а потом и над сыном. Потом все, будучи ужасно голодными, сели за стол.

- Ты представляешь что? Этот Валера назвал Стёпу психом, а тот ему ещё и поверил. Начал спроваживать его к психотерапевту, якобы лечиться надо.

- Чего-чего? – спросил с улыбкой на лице отец. – К мозгоправу отправляет? Ха-ха-ха, вот история! Стёп, ты чего, с дуба рухнул в такие глупости верить? Надо было дать ему леща здоровенного, чтобы знал, как такую чушь нести! Если что, я сам могу показать ему что к чему. Ишь ты! В моей семье никто не будет ходить к мозгоправу, это уже совсем дурость какая-то.

- Да не, он не со зла же это сделал…

- Так, ты его не защищай. – перебила Стёпу мама. – Отец правильно говорит всё. В следующий раз покажи ему, что надо язык за зубами держать и не говорить всякую фигню!

Парень хотел ответить, но не стал. Он молча съел порцию голубцов, пока родители разговаривали и смеялись над одним папиным коллегой. Стёпа вышел из-за стола и пошёл к себе в комнату собираться ко сну – был тяжёлый день и нужно было выспаться перед школой.

III

Валера на перемене подошёл к кабинету, где проходили уроки у Стёпы, и подождал его.

- Ну как у тебя дела, Стёп? Я поговорил с отцом, он пообещал позвонить знакомым психотерапевтам.

- Эм, знаешь, это не нужно. Я тут подумал просто. У меня всё нормально, я во всём разобрался.

- Как это? Ты вылечился или что? Мне кажется, что сходить при твоих симптомах стоит. – лицо Валеры приняло озадаченный вид.

- Нет, я и не болел ничем таким. Так что лечение мне никакое нужно и врачи тоже. – Стёпа говорил уверенно, но не сильно резко. В голове постоянно всплывали советы родителей.

- Ты… Ты уверен в этом? Подумай ещё раз хорошенько.

- Так, Валер, я всё решил. Давай не будем больше на эту тему разговаривать. Больше не о чем поболтать что ли? – он начал горячиться.

- Ну-у-у, хорошо. Ты что злой то такой? – Валера изумлялся всё больше и больше. Вчера после школы он разговаривал как будто с другим человеком.

- Злой? Не злой я вообще. Что ты пристал то ко мне? – ему начало казаться, что родительские советы не так уж и плохи. – То к мозгоправу меня отправляешь, - вчера лексикон Стёпы пополнился новым словом. – то просто так донимаешь меня!

- К мозгоправу отправляю?! Я просто тебе помочь хочу! – от услышанного Валера разгорячился не меньше друга. – Тебя какая муха сегодня ночью укусила? Вчера нормально поговорили, всё решили, а сегодня то что случилось?

- Ой, ничего не случилось. Ты меня так и будешь дурацкими вопросами мучать? Если да, то я пошёл. Увидимся, когда нормально поговорить захочешь. – Стёпа пошёл по коридору.

- Хм, ну хорошо. До свидания, бедненький мой, раз я тебя так «мучаю». Надеюсь, ты поймёшь когда-нибудь своей дурной головой, что я не донимаю, а помочь хочу! Но будет поздно, чёрта с два я тебе ещё в чём-то помогу! – Валера кричал другу в спину через весь коридор.

«Себе любимому помоги, умник», - проговорил уже у себя в голове Стёпа.

С момента ссоры весь день пошёл под откос. На следующем уроке он получил двойку, на улице начался сильный ливень. Хорошо хоть, что когда уроки закончились, то и дождь перестал идти. Но это ещё не все неприятности на день.

Когда он шёл до дома, он заметил, что ливень залил землю и повсюду были огромные грязевые лужи. Когда он пытался проскочить одну из них, он носком кроссовка зацепился за торчащий из земли кирпич и не смог удержаться на ногах. Полетел он прямо на лужу, и чтобы не упасть лицом, он вытянул руки. При приземлении кисти полностью погрузились в грязевое месиво, и когда он их достал, было видно, как густая грязь полностью облепила его ладони. Он громко выругался, топнул ногой, и в ещё худшем расположении духа пошёл до дома.

Не было никаких салфеток под рукой, поэтому перед входной дверью он еле достал ключи, выпачкав штаны. Он зашёл в квартиру; там уже была мама. Она вышла его встретить и изумилась виду Стёпы.

- Стёпа, ты где копался?! Что с руками? – мама чуть ли не кричала.

- Ничего страшного! Я просто споткнулся и упал в лужу, ты видела какой там ливень?! Сейчас я их вымою. – он был жутко зол и мама своим «приветствием» сделала только хуже.

- Вот только ты так умеешь! У всех дети как дети, а ты… Очень сомневаюсь, что Лидочкин сын попадает в такие истории. – она отчитала сына и с важным видом отправилась обратно на кухню, откуда она и пришла.

Стёпа зашёл в ванную комнату и посмотрел на себя в зеркало. Всё лицо было красным от напряжения, зубы стиснуты. «Сначала Валера, потом двойка, потом лужа, а теперь мать орёт. Это что за день то такой? Ну хоть в планетарий схожу наконец-то», - в голове он всеми известными ему словами описывал ситуации, которые сегодня успели с ним приключиться. Он осторожно открыл кран, и сначала просто стал держать руки под напором воды, чтобы смыть верхний слой грязи. Потом он начал отирать руками большие куски, позже взял мыло и стал тщательно намыливать руки. Они были несмотря на усилия всё ещё тёмными – грязь подсохла и въелась, забилась под ногти. Он уже долго стоял в ванной, но всё продолжал тереть кожу, с ужасом смотрел на руки и особенно на ногти, тихо ругаясь матом. Вены на руках и на лбу вспучились, он сильно нервничал. Когда он более-менее оттёр кожу на руках и остались ногти, он начал пытаться выковыривать грязь пальцами. Она далеко забилась и Стёпа взял мамины маникюрные ножницы. Он начал ковырять ими под ногтями, усердно прочищая каждый из них. Однако всё вытаскивать не получалось. Когда он спустя минут десять чистки глянул на свои руки, результат его абсолютно не удовлетворил. С лицом, выражающим всё такое же омерзение, как и десять минут назад, он продолжил начищать. Ещё спустя столько же, руки выглядели намного лучше, кожа стала чистой, а под ногтями практически не осталось ничего, но мысль, что надо дальше чистить руки, никуда не делась. Стёпа смотрел на свои чистые руки, но он не собирался прекращать, ему казалось, что руки всё ещё грязные, на них множество микробов из лужи. Подумав, что мыло уже не справляется, он достал из маленького шкафа жидкий отбеливатель и начал поливать им руки. Он тщательно натирал их, ещё сильнее, чем раньше. Сколько бы он не мыл, как бы старательно не тёр, его не покидала мысль, что они всё ещё грязные. Однако кое-что менялось - он становился всё нервнее и нервнее. Парень начал потеть, постоянно дёргать ногами, зубы с начала гигиенических процедур он разжимал только для того, чтобы выругаться. Руки уже стали светлее на тон, чем они были всегда, и тут Стёпа понял. Он посмотрел на свои чистые-чистые руки, на отбеливатель и обратил внимание на мысли в его голове, которые твердили, что надо продолжать начищать. Подросток понял, что у него опять «началось», но прекратить он не мог. «На руках ещё остались чёртовы микробы», - мысли снова вытеснили всё остальное из головы и не давали покоя. Стёпа от пришедшего осознания разнервничался ещё сильнее, руки начали лихо подрагивать, но прекращать мыть их он не мог. На кистях от частого трения и контакта с концентрированным отбеливателем стала сходить кожа, образовавшиеся раны стали невыносимо щипать, но процесс это никак не прерывало. Под ногтевой пазухой спряталось немного грязи и Стёпа никак не мог её достать. Он ещё раз взял ножницы и начал пытаться поддеть ноготь. От тремора и нервов он делал всё неаккуратно и слишком сильно надавил на ножницы, из-за чего они довольно глубоко вошли в кожу остриём. Он выронил ножницы от боли и начал мычать, сдерживая крик. Из раны пошла кровь, начала стекать по пальцу и капать на раковину. Он засунул палец в рот и стал смачивать рану слюной, но легче не становилось, кровь всё шла и шла. Когда Стёпа глянул на порез, он увидел, что грязь всё так же лежит под этим и другими ногтями.

Посмотрев на свои руки, измученные, все в кровоточащих мозолях, в крови, стекающей из ранки, он заплакал. Заплакал не от боли, а от того, что не мог остановиться. Как будто в голове стоял какой-то барьер, который не давал ему бросить всё, выйти из ванной комнаты и пойти куда угодно. Глядя на крохотные кусочки грязи под ногтями он не мог просто взять и прекратить это. И дело не только в них, ведь кисти он также продолжал намывать отбеливателем, сквозь жуткую боль, хотя ещё оставшаяся кожа была так же бела, как кафель, которым была отделана комната. Он настолько затёр руки, что не мог положить их на раковину, ведь воспалённые мозоли начинали болеть ещё сильнее от контакта с твёрдой поверхностью. Он поочерёдно брал то ножницы и пытался выковыривать грязь, то хватал отбеливатель и начинал полоскать в нём руки. Рана всё также кровоточила, но он всё же смог убрать из-под ногтя грязь. Однако это был лишь один, под другими также надо было чистить. Когда он начал вызволять грязь из-под другого ногтя, он также сделал порез. Прошло уже сорок минут, но Стёпа потерял ход времени. От отчаяния он уже перестал ругаться, топать, он просто плакал. Слёзы катились по щекам и падали в раковину, смешиваясь с кровью, которая шла уже из нескольких ранок. У него не получалось очистить один из ногтей, он психанул и намеренно надавил на ножницы. Сделав глубокий надрез, он швырнул ножницы в стенку, сел на пол, закрыл лицо кровавыми ладонями и стал рыдать. Он сидел так наверно минуту, и потом в ванную комнату зашла мама. Как только она увидела ножницы в крови, лежащие у стены, раковину в красных пятнах и рыдающего сына, спрятавшего лицо за изнеможёнными, чудовищного вида руками, она схватилась за сердце. Стёпа убрал руки от лица и ужаснулся, увидев перед самой мать. Она шёпотом, тихо-тихо спросила: «Что здесь произошло?». Парень хныкал и не знал что ответить матери. Он смотрел на пол и, в отличие от неё, старался не глядеть на руки. Он поднял на неё глаза и дрожащим голосом проговорил: «Валера был прав».

Она тут же покинула комнату и торопясь пошла на кухню. Парень посидел так ещё минут пять, рассуждая о том, что он допустил огромную ошибку. Осознав, что Валера на самом деле пытался ему помочь, что у него и правда проблемы, что ему стоило довериться другу и пойти к специалисту, он не стал чувствовать себя паршивее лишь из-за того, что было уже некуда. Он посмотрел на свои ладони и пошёл на кухню. Там сидела его рыдающая мать.

- Что ты имел в виду, когда сказал про Валеру? – она еле выговаривала слова. – Ты хочешь сказать, что ты действительно псих?

- Не знаю. – сухо проговорил Стёпа. Он уже не знал, что ему чувствовать. Друг, который мог ему помочь, теперь не хочет его видеть. Родители считают его психом и не смогут нормально с ним жить. А что если всё общество будет так реагировать? Никто же ещё не знает про его проблему. Вдруг все так же его заклеймят, как он и думал.

- Господи-и-и! – она начала громко рыдать. Мой сын – псих! Что скажет Лида? Что скажет Лида, а? Она увидит твои руки и упадёт в обморок! Почему у меня такие проблемы, а не у неё? Почему у меня такой сын? Скажи мне!

Стёпа просто смотрел на неё и ничего не говорил. Он не знал ответа на данный вопрос. Мать продолжала рыдать и говорить сама с собой. Руки уже не болели, а если и болели, то парень не чувствовал боль от безразличия, которое смогло выгнать все навязчивые мысли из головы и занять их место.

В один момент Стёпа встал из-за стола, но мать на это даже не обратила внимания. Он пошёл к себе в комнату, закрыл дверь и открыл окно. На улице стало темно, тучи ушли, и небо было чистым. Стёпа взглянул на звёзды. Такие красивые, яркие. Теперь только они его понимали. Парень залез на подоконник, как он всегда это делал, и начал на них любоваться. Он знал, что это придёт снова, а от родителей такое скрыть не получится. Помощи тоже найти теперь негде. Оставалось только смотреть на звёзды. Смотреть и всё. Стёпа всегда хотел к ним, особенно теперь, когда они стали единственными его друзьями. И в голове у него появился план, как к ним попасть. Он встал на подоконник и, смотря на эти прекрасные огоньки, прыгнул. Прыгнул прямо к звёздам.