Девочка-скрипачка.

Вместе со мною к дверям метро подошла маленькая д е в о ч к а, наверное, по прихоти родителей и бабушки одетая во всё шерстяное и вязанное. Шерстяная шапочка, варежки, шарфик, пёстрые гетры крупной вязки поверх махоньких кожаных сапожек. Девочка в очочках, в ранце и со скрипочкой в картонном кофре на руках.
То ли поезд прибыл на подземную станцию и толкнул воздух вон из тоннеля, то ли пружине дверной что-то вступило, а только крайняя дверь, до той поры вроде бы спокойно висевшая на своих петлях, вдруг взяла и распахнулась на крошечную девчушку-скрипачку, буквально оттиснув, оттерев, отодвинув последнюю к стенке (та дверь, к которой подходил я тоже слегка качнулась мне навстречу, однако я-то обуздал нахалку и вытолкал взашей). Нет, не ударила, а именно о-тод-ви-ну-ла. Девочка, конечно, пыталась противостоять хамству армированного оргстекла с надписью «ВХОД», однако было видно, что это она не за себя, а больше за скрипку беспокоится. Ну, может быть, ещё за очки - это я только могу предположить, так как сам очкарик.
Шедшая следом женщина освободила девчушку от ига метродвери и провела кроху к турникетам. Мы снова оказались с ней вместе перед кардоном.
Я достал из внутреннего кармана бумажник с транспортной картой («муль-типа-ас, муль-типа-ас», как говорила Мила-Пятый-Элемент). Девочка из-за пазухи пальто вытащила вязаный (опять!) кошелёчек с лямкой на шею, и мы синхронно приложили свои проездные к жёлтым площадкам турникетов. Загорелся зелёный свет. Я бесстрашно и привычно шагнул в свободный проход; девочка буквально исчезла за высоченным для её низкого росточка турникетом, и я подумал про громадины Сциллу и Харибду, наводящие ужас на Одиссея и его спутников.