Рухлядь. Тепло. Гербарий.

Теперь день испытаний. Я с коллегами периодически наезжаю в лабораторию ОКБ МЭИ и в тамошней климатической камере (такой шкаф, где внутри могут создать условия Арктики или Каирской пустыни) испытываю работоспособность и функциональность нких ин-тел-лек-туальных приборчиков.
ОКБ - это Особое Конструкторское бюро. Сейчас, конечно, особости в его занятиях поубавилось, но в былые времена, во времена СССР именно отсюда начинали свои полёты разные космические спутники.
Нравятсе мне такие заведения! Никакой иронии - чесс-слово, нравятся.
Никакого евро-ремонта "а-ля офисс" тут не встретить. Стены школьной раскраски, открытая проводка, подвесные лампы дневного света, сплошные деревянные двери с многолетними слоями ежемайских покрасок и блестяще-натёртыми ручками. На стенах какие-то колендари, картинки типа "берегите природу" и "не курить", инструкции, схемы аварийной эвакуации (славная работа, кстати: под стеклом, с паспарту, в толстой крашенной рамке ~40х50). Оконные рамы всю жизнь были крашены белой маслянной краской. Простенки между окнами всегда отсыревали, поэтому штукатурка там шелушится, плесневеет понемногу и вся в жёлтых разводах.
Сотрудники все сплошь за-, около- и просто пенсионного возраста. Тихие, общительные, никому не мешают, друг другу - тем более. Они свято чтут свои "с 9:00 до 18:00", уважают бутерброды с сыром и парящую чашку чая (не кофе!) на столе у коллеги, не стесняются ругаться с домашнимипо единственному в комнате телефону. Сидят, стоят, ходят, знай себе занимаются чем-то, что и не разберёшь сразу - то ли человек что-то из дома приволок и чинит, то ли собирает какой-то крайне важный, но ужасно старый прибор ("старый, но никем не отменённый"). Агай, оборудование и приборы тоже старые. Если что-то называют "импортным", то это совршенно точно будет что-то из ГДР или Чехословакии. Компьютеры, так и вовсе рухлядь, только у начальника (наверное) стоит что-то более-менее современное. Кстати, кто начальник, кто подчинённый не разобрать тоже - все друг с другом на ты, всё как-то по-дружески, чуть ли не по домашнему.
За столами сидят то две то три женщины - тучные дамы в лаборантских халатах - на столах стопки (ровные!) бумаг, аккуратные карандашницы, старые настольные лампы и чёртова туча сушёных и живых комнатных цветов. Сушёных даже больше... Не сад, не цветник - гербарий какой-то. Всё целиком тут - гербарий! Однако пребывание тут меня согревает, будто я приехал в дом к маме или, как когда-то к бабушке с дедом. Всякий раз, когда я могу оторваться от клавиатуры своего выездного ультрасовременного ноутбука и оглядеться вокруг, мне приятно во что-то или в кого-то вглядываться. Вот стол радиомонтажника, сплошь заваленный всяким мелким радиомонтажным хламом, и из этого хлама сообщает последние новости старинный радиоприёмник VEF (такой был у моего отца, он слушал какие-то немецкие "голоса" на КВ). А вот чей-то стол, на котором сразу бросается в глаза конфетница голубого стекла, с горкой наполненная винтиками-шайбочками-гаечками. На столбе висит чахлая карельская берёза в древнющем и явно тесном для корней кашпо, а ниже прилеплен пожелтевший от времени, пыли и мух плакат-памятка куда звонить при пажаре.
Сегодня пятница, короткий день. С самого утра здесь ощущается какая-то радостная обстановка - завтра ж выходные! - служащие здесь о чём-то весело перешучиваются, угощают друг друга конфетками и печением (я приехал со своими коллегами как раз ко времени утреннего рабочего чая), обсуждают спорт, планы на новый год, отгулы...
Мне приятно слышать этот живой гомон этого гербария. Мне приятно чу-ять этот гербарий, эт урухлядь, эту старость!..