Майское дерево
1 мая — удивительный день, единственный в Колесе года, который в мировой культуре увязался не с христианским праздником, а со светским Днём солидарности трудящихся (хотя, конечно, это ещё и Вальпургиева ночь, но каждый трудится на свой лад). Итак, Белтейн или Май: в этот день первой ярмарки все в Европе отмечают начало климатического лета. И у славян, и у германцев этот день традиционно называют «Май», а его центральную традицию — Майское дерево. Другого названия у самого народного из праздников, видимо, не было, да оно и не нужно. Даже ирландское «Bealtaine» включает корень «огонь», а чей это огонь и зачем он был нужен никто и не вспомнит, а центральная идея та же — наконец-то лето. Идеальный момент, чтобы залезть на Майское дерево за колбасой.
Интересно, что русские и тут пошли своим уникальным путём, ухитрившись не только Остару праздновать в апреле, но и Май на Троицу, которая в этом году 12 июня. Так что у нас вместо Майского дерева — Троицкое.
Превращение первого дня лета в День солидарности трудящихся выглядит самой удачной склейкой языческого и «современного», и дело даже не в разгаре сельхозработ или конце весеннего голода, полтора века следовавшего за индустриализацией и уж точно не в иронии над «трудовым народом».
Взгляните на траву и первые цветы, листья на деревьях, которые распускаются вопреки заморозкам, на шмелей, которые уже роют норы с не до конца прогретой земле, на стаи суетливых птиц, что собирают по земле ветки, шерсть и мусор, чтобы построить или отремонтировать гнездо. В самой земле трудятся черви и микроскопические клещи, и даже самые простые бактерии своим существом отвечают на вопрос «о смысле жизни», превращая химические соединения в живую ткань. Каждая маленькая жизнь — это вклад в общее дело. Этот прекрасный мир вокруг создал не бог с облака, и на его создание ушло куда больше, чем 6 дней. Да и труд далеко не закончен.
Сегодня должно было наступить лето: в эти дни в Москве зацветает черёмуха, и обычно слегка холодает, но в этом году даже толком не потеплело. Возможно, за словом «мир» запретили и слово «май», оставив лишь «труд» в извращённой, противной природе форме. Виновники прокляты: они оставили свой ядовитый след на наших сердцах, на нашей земле, отравили источник жизни. Лето не наступило, но обязательно наступит. И в нём нет места проклятым.
Птицами этого дня я называю певцов, строителей и воинов — дроздов-рябинников, которые радовали меня весь апрель. Лето приближают и огненные огари — наверное, они уже готовят кладки на крышах московских многоэтажек. Орлом этого праздника становится странствующий коршун, который год назад провожал меня на Кавказе: его силуэт заменит нам ласточек, которые пока не прилетели. Какая ни есть, а надежда.
