Останусь
Часть 3. Главы 21-30
Данная работа предназначена исключительно для лиц , достигших совершеннолетия.
Глава 21. За чертой
— Гарри! Гарри! Нет! Нет! Нет! — рыдания Гермионы разносились по хранилищу.
Она просто не могла поверить в произошедшее и ничего не понимала. Гарри всё-таки схватился за чашу и именно в тот момент произошло что-то страшное. Его тело задёргалось, словно в эпилептическом припадке, глаза закатились, и он буквально рухнул к её ногам без малейшего признака жизни.
Проклятая чаша застучала по полу, но, к удивлению, не разбилась. Гермиона в последний момент успела применить к Гарри левитирующие чары, чтобы смягчить его падение. Он остался лежать у её ног в окружении груды драгоценного хлама, не представляющего для Гермионы ни малейшего интереса. Гарри не дышал.
Мертвенная бледность его лица приводила девушку в ужас, пульс на запястье не прощупывался. Лаванда и Крюкохват застыли рядом, явно не зная, что теперь делать.
— Гарри… Гарри! — плакала Гермиона, ударяя его ладонями по щекам. Заклинания не работали, и она просто не знала, что сделать, чтобы привести его в чувство. Мозг судорожно искал ответы и отказывался верить в произошедшее. Она просто не могла потерять Гарри по такой нелепой случайности! — Да не стойте же вы, как истуканы! — заорала она, обернувшись к остальным. — Нужно сделать массаж сердца!
Лаванда отмерла, тут же подскочила и опустилась рядом на колени. Гермиона разрезала заклинанием мантию Гарри и его рубашку.
— Руки сцепи в замок и положи их вот сюда, — скомандовала она Лаванде. — Дави ритмичными движениями!
Побледневшая от шока Лаванда сумела в точности выполнить инструкцию. Сама же Гермиона запрокинула голову Гарри назад и после тридцати нажатий постаралась вдохнуть ему воздух в рот.
Звяканье за дверью стало просто оглушительным. Поздно, слишком поздно… Им не выбраться. Они никогда больше не увидят солнечного света, погребённые в этом подземелье. Хотя именно Гарри был для Гермионы её личным светом. Без него ни солнце, ни свобода, ни такая желанная победа не имели смысла.
Пока она вперемешку с рыданиями пыталась вернуть Гарри к жизни, Крюкохват осторожно подкрался к чаше и сцапал её своими крючковатыми пальцами.
— Эй, а ну дай сюда! — среагировала Гермиона, быстро вскакивая на ноги.
— Меч! Меч в обмен на чашу! — завизжал гоблин, и в сразу же стало понятно, что он с самого начала не верил, что они сдержат слово.
— Крюкохват, — начала было Гермиона, глотая слёзы. Больше всего на свете ей хотелось лечь рядом с Гарри и заснуть вечным сном. Может, хоть тогда нестерпимая душевная боль отпустит её. Но это было бы слишком просто. Они должны закончить начатое и уничтожить проклятые крестражи. Она закончит дело Гарри, чего бы ей это ни стоило. Она должна это сделать. Обязана. И лишь тогда позволит себе умереть. Но только после проклятого Волан-де-Морта.
— Меч! — требовал гоблин, пятясь к двери.
— Крокохват, постойте, — Гермиона вцепилась руками в свою безразмерную бисерную сумочку. — Мы отдадим вам меч, даю слово, но вначале мы должны…
— Слова тех, кто носит волшебные палочки, ничего не значит! Вам нельзя доверять! Либо отдай меч, либо никогда больше не увидишь эту чашу!
Гермиона понимала, что Крюкохват не шутит. Он вполне мог затеряться вместе с чашей в извилистых подземных коридорах Гринготтса, которые знал намного лучше любого волшебника. Он явно не раскрыл им все карты и многое утаил. Её мозг судорожно пытался найти выход, но адская, нестерпимая боль, поднимающаяся из самых глубин, разрывала грудь изнутри. Было трудно дышать. И думать. Но она должна. Ради него. Ради Гарри.
— Я отдам вам меч, — кивнула Гермиона, доставая реликвию из сумочки, — но позвольте ударить им по чаше…
— Я не собираюсь слушать тебя, глупая девчонка! — глаза гоблина жадно скользнули по рукоятке, украшенный драгоценными камнями.
Он бросил чашу на пол к ногам Гермионы. Та лишь на секунду отвлеклась на стук, но гоблин тут же в прыжке выхватил у неё меч и ломанулся к выходу. Дверь распахнулась, обрушив на них новые звуки борьбы. Лязганье металла, вспышки заклинаний, рёв дракона. Всё смешалось. Хотелось схватиться за голову и заткнуть уши.
Гермиона быстро присела, схватила чашу и сунула её в сумочку. Крюкохват проскочил мимо сражающихся Тиберия и Кормака, размахивая клинком и вопя: «Караул! Грабят! Караул!». Он мигом затерялся в толпе своих соплеменников, которые были все до единого вооружены кинжалами и поверили ему без колебаний.
— Маленький идиот! — сплюнул на пол Кормак, провожая его злым взглядом. Верзиле хотелось разорвать этого чёртова гоблина голыми руками пополам, но не позволяли нападки со стороны других коротышек. Он продолжил безжалостно швыряться в них заклинаниями, надеясь, что одно из них угодит Крюкохвату в затылок.
Густой белый туман окутал тело Гарри, словно большое облако. Впереди ничего не ничего не было видно, кроме ослепительно-яркого света. Гарри не то шёл, не то парил в невесомости, испытывая чувство, напоминающее эйфорию и полную безмятежность.
Вот, что это было. Ощущение полёта. Вдох полной грудью. Блаженная пустота в голове, где обычно роятся тысячи мыслей — нелёгких и гнетущих. В эту минуту не осталось ничего. Было пусто вокруг и пусто внутри.
Перед глазами бегущей строкой поплыли мерцающие символы.
Гарри в удивлении почесал затылок. С каких пор он начал понимать латынь? И что, чёрт возьми, это значит?
Он ведь никогда не искал выгоды. Любые проявления зависти или корысти были ему чужды. С самого детства его преследовало одно-единственное сокровенное желание: быть нужным и любимым. Обрести семью.
Прочая наносная роскошь, столь желанная как для магов, так и для простецов, его мало интересовала. Настоящее богатство — это ведь не сейф, доверху напичканный галлеонами, и не диковинные артефакты, не тончайшие творения гоблинов… Настоящее богатство — это то, что не продаётся и не покупается ни за какие сокровища этого мира. И это даже не власть и не стремление к вечной жизни. В системе ценностей Гарри всё было гораздо проще.
Это первый полёт на подаренной отцом метле.
Это счастливый смех родителей.
Близость и преданность той единственной, которая никогда его не предаст.
Настоящая, глубокая, как чистейший океан, любовь.
Гарри, пожалуй, впервые так явственно осознал, о чём именно многие годы твердил Дамблдор при жизни, и почему именно силу любви он называл величайшей из всех.
Облака рассеялись, солнечный свет полоснул по глазам. Гарри понял, что стоит на краю обрыва. Внизу ревёт, волнуется, бьётся волнами о каменные скалы океан жизни — такой опасный и непредсказуемый. А прямо над ним светит солнце и переливается всеми цветами радуга — так близко, только руку протяни…
Вот, что часто определяет человека. Только ты можешь решить, кем станешь, куда пойдёшь и в каком направлении сделаешь свой следующий шаг. В океанскую бездну, чтобы потонуть в страстях, неопределённости, набить новых шишек и, возможно, испытать как безграничное счастье, так и новую боль. Или же вверх, к солнцу, звёздам и вечному покою, который Гарри давным-давно заслужил.
Её крепкие объятия, сладкие поцелуи и такая непоколебимая вера в него. Гарри почему-то не помнил ни собственной цели, ни Волан-де-Морта. Перед внутренним взором чётко вырисовывались родные черты с тёплыми кофейными глазами и парой веснушек на переносице. Гарри почти физически ощущал податливость её тела и нежный аромат её пышных волос. Слёзы, бегущие по девичьим щекам, и истошный крик, в котором узнавалось его имя.
Он просто НЕ МОГ не вернуться.
Жизнь и любовь определённо стоили того, чтобы ещё раз нырнуть в эту неизведанную океанскую пучину. Насквозь в ней промокнуть, замёрзнуть, возможно, даже наглотаться солёной воды и утонуть. Но попробовать.
Гарри опустил голову и — о чудо! — океан замер, успокоился, и на лазурно-голубой водной поверхности он заметил двух плывущих лебедей. Белые грациозные птицы неспешно кружились в только им одним понятном танце.
Но Гарри, казалось, понял. Действительно всё понял. Широкая улыбка озарила его лицо, сердце забилось в груди непривычно громко, и он, сделав шаг вперёд, сорвался вниз с обрыва.
— Мерлин, Гермиона! Он дышит! Дышит! — вдруг закричала Лаванда, не веря собственным глазам. Она всё это время пыталась реанимировать Гарри по полученной от Гермионы инструкции. Неужели, ей это удалось?
— Что?! — Гермиона, которая уже хотела вступить в бой наряду с МакЛаггенами, кинулась назад к другу. — Гарри! Гарри, ты меня слышишь?!
Его глаза распахнулись, и Гермиона, потонувшая в их колдовской зелени, почувствовала, как слёзы облегчения потоком хлынули из глаз. Её словно выкинули из вязкого омута безысходности и уныния назад в будущее, переливающееся неведомыми красками.
— Эй, вы чё там застряли?! — рявкнул Кормак, мастерски отбивая лучи заклинаний, и отпинывая ногами наиболее юрких гоблинов, сумевших пробиться слишком близко. — Тут жара! Пора съёбываться!
— Надо помочь ему подняться! — торопила Лаванда. — Гарри! Ты можешь встать?
— Я? Да… Что… происходит? Что это за шум?
Тело пронзило ударной волной резкого облегчения от одного лишь звука его голоса. Гермиона со всхлипом стиснула его в объятиях, пытаясь унять собственную дрожь и собрать разбитое сердце по кусочкам.
— Герми? — прохрипел Гарри, понимая, что шум вокруг явно не предвещает ничего хорошоего. — Я в порядке. Правда. Где чаша?
Она лишь сильнее прильнула к нему, но потом резко отстранилась и затараторила:
— Чаша у меня, но Крюкохват забрал меч и сбежал.
— Вы там потрахаться решили, что ли?! — надсадно орал Кормак. — Сейчас не время для поиска острых ощущений! — он швырнул в толпу гоблинов навозную бомбу, которая взорвалась над их головами.
Тиберий вырубил уже троих магов, но из-за численного преимущества и ему приходилось отступать. Приспешники Волан-де-Морта теснили их к каменным стенам.
Гарри кивнул. Все расспросы он решил отложить на потом. Не без помощи Гермионы он поднялся на ноги и, сжав в руке палочку, бросился на помощь.
Лаванда уже присоединилась к схватке и успешно приклеила к полу парочку магов, а также подожгла одежду на наиболее пронырливом гоблине, который гремел Звякалками. Тот кинул инструмент и бросился наутёк.
Как только устрашающий звук затих, прикованный дракон взревел, и над головами гоблинов пронёсся огненный вихрь. Волшебники в ужасе пригнулись. Гарри охватило вдохновение, а может, безумие. Он направил палочку на железные кандалы огромного зверя:
Кандалы раскололись и со стуком упали на землю, освобождая дракона из многолетнего заточения.
— За мной! — скомандовал Гарри и первым бросился к слепому дракону, на бегу посылая Оглушающие заклятия в толпу гоблинов.
— Гарри, что ты делаешь?! — закричала Гермиона.
— За ним туннель, мы там укроемся! — Гарри уже бежал вперёд, прикрывая собой Гермиону и отбивая разноцветные вспышки, срывающиеся с палочек атакующих магов.
Тиберий нарисовал в воздухе рунный знак, неизвестный даже Гермионе, и тут же их от преследователей отрезал невидимый щит, в который вонзились выпущенные гоблинами мечи и кинжалы. Кормак схватил Лаванду за руку и стал прокладывать им путь вдоль стены.
Дракон снова взревел и выпустил ещё одну струю огня, которая с лёгкостью преодолела магический щит с другой стороны и поджарила несколько преследователей. В толпе неприятеля раздались крики боли и вопли ужаса.
Ещё пару мгновений у дракона ушло на то, чтобы сообразить, что он больше не привязан. Он с рёвом поднялся на дыбы. Развернулись крылья, сшибая визжащих гоблинов и прислужников Волан-де-Морта, точно кегли.
Гарри с трудом увернулся от удара массивного чешуйчатого хвоста чудища и толкнул Гермиону в туннель. Следом за ней туда же нырнули и Кормак с Лавандой.
Дракон издал победный рёв, выдыхая очередную струю огня, которую Тиберий усилил магией. Огненное пламя заполнило каменные коридоры, заставляя оставшихся в живых преследователей в ужасе попадать на землю, прикрывая головы руками.
Освобождённый дракон устремился вверх, к далёкому свету. Гоблины с воплями швыряли в него кинжалы, но оружие отскакивало от железного брюха. Стены и потолок туннеля рушились под напором пламени.
Дракон поднимался всё выше под каменный свод, где робко брезжил свет туннелей следующих, более высоких уровней, и стал всей своей мощью протискиваться в дыру, расширяя её своим телом. Гарри зажмурился от жара и пыли. Он чуть не оглох от грохота камней и драконьего рёва.
Гермиона помогла зверю расширить отверстие туннеля. Он заслужил свою свободу.
Дракон рвался вверх, к свежему воздуху, прочь от вопящих и лязгающих гоблинов. Он молотил шипастым хвостом, сзади рушились гигантские сталактиты, крики гоблинов и лязг металла постепенно затихали вдали. Дракон расчищал себе дорогу огнём…
Оставалось надеяться, что он справится. Как бы Гарри ни относился к драконам, но ни одно живое существо не заслуживало такой жестокости, с которой относились к нему гоблины.
Проводив массивного зверя взглядом, Гарри бросился в глубину тоннеля, освещая путь палочкой. Дракон, конечно, заметно проредил число их преследователей, но их по-прежнему хватало. Было ощущение, что Тёмный Лорд пригнал в Гринготтс целую армию.
— Вперёд! Быстрее! — скомандовал Гарри, на адреналине двигаясь по извилистым коридорам, которые не были указаны в плане Крюкохвата. Вот поганец! Сколько информации утаил от них!
Они неслись со всех ног, но сзади слышался топот преследователей. Настырные гоблины и пожирательские шавки явно не собирались сдаваться. МакЛагген швырнул в них последнюю партию навозных бомб, Тиберий вырастил заклинанием каменную стену из обломков. Бомбы взорвались, обдав злодеев волной испражнений.
— Как вам душ из дерьма, уродливые коротышки?! — злорадно бросил Кормак, показал дядюшке большой палец и снова рванул вперёд.
Гермиона с Лавандой старались не отставать от Гарри. Однако Гермиону смущал один момент…
— Гарри! — выкрикнула она. — Дорога идёт вниз! Мы спускаемся ещё глубже!
— Знаю, но других вариантов пока нет! — ответил Гарри, отбивая шальное заклинание, выпущенное кем-то из преследователей.
— Похоже, и этот вариант больше не поможет, — промямлила Лаванда, врезавшись в тупик. — Дальше хода нет…
— Что? — Гермиона бросила отбиваться, тут же обернулась и оторопела.
Перед ними действительно возвышалась монолитная стена. Неужели это конец?! Нет! Они же уже столько преодолели! Она в панике водила глазами по серому камню. Паника лизала пятки, наращивая страх остаться погребёнными здесь навеки. Но тут взгляд зацепился за небольшое отверстие, напоминающее дверную ручку.
— Бейте! Быстро! — скомандовала она остальным, очень надеясь, что не ошиблась.
— Дефодио! — раздалось почти хором. — Дефодио!
Камни затрещали, по стене в разные стороны поползли глубокие борозды. и неожиданно часть камня обрушилась. В небольшом отверстии забрезжил свет.
— Бомбарда! — крикнула Гермиона, увеличивая лаз в стене. Тотчас раздался оглушительный грохот и свист. Порыв свежего ветра, прорвавшегося сквозь щель, растрепал ей волосы.
— Ну, что там? — нетерпеливо бросил Кормак. — Эти твари лезут, как тараканы, со всех щелей. Долго нам не выстоять.
— Боже… — прошептала Гермиона, которая только сейчас поняла, что мимо неё с той стороны каменного туннеля мгновение назад пронёсся электропоезд. — Там метро. Будьте осторожнее…
Гарри запустил Сектусемпру точно в цель. Кормак снова распинывал ногами несколько добравшихся до него гоблинов, которые пытались ранить его кинжалами. Тиберий откинул часть преследователей волной обжигающего воздуха. Гарри уже не в первый раз отметил, что мистер МакЛагген был превосходным дуэлянтом.
— Лаванда, лезь вперёд и держись стены! Снаружи очень опасно! — приказала Гермиона.
Сама она осторожно двинулась следом, цепляясь за тонкие выступы. Гарри откинул от Кормака последнего настырного гоблина и кивком головы отправил его в расщелину.
— Мистер МакЛагген, я пойду последним, — прокричал он. — Вы представляете, что такое метро?
— Конечно! — отозвался Тиберий, скрываясь вслед за племянником. — Я знаком с маггловским Лондоном, мистер Поттер.
— Отлично! — Гарри облил противников едким дымом из палочки и просунулся в щель за Тиберием.
Вдали свистели поезда. Выступ у стены быстро закончился, пришлось спрыгнуть прямо на рельсы. Преследователи не хотели отступать и уже бежали к ним, приземлившись на пути поезда.
Резкий приближающийся гудок. Гарри понял, что на них с бешеной скоростью несётся поезд.
— Ложись! — только и успел закричать он.
Секундой позже раздались крики Пожирателей, оказавшихся не готовыми к сюрпризам.
Тиберий запрыгнул в несущийся вагон и сразу же наслал на него чары темноты. Дезориентированные обеспокоенные пассажиры тут же заметались по углам. Они что-то выкрикивали, не видя дальше собственного носа. Мистер МакЛагген быстро скинул мантию, оставшись в костюме-тройке. Надел очки и принялся читать газету, которую выхватил у соседа напротив. Когда в вагон вернулся свет, никто не обратил внимания на появившегося буквально ниоткуда мужчину.
Его взгляд упал на двух бегущих незнакомцев, обряженных в чёрные мантии. В спину первому полетело невербальное заклинание. Пожиратель сразу обмяк, без сознания опустившись на свободное сидение. Второму Тиберий поставил подножку — тот полетел вниз, пропахав носом пол вагона и врезался головой в стену. Магглы так спешили на работу и волновались из-за скачков света, что не обращали никакого внимания на то, что происходит прямо у них под носом. Кто-то лишь поворчал и предложил не толкаться. А неряшливая старуха в очках, которой никто не удосужился уступить место, ещё и плюнула упавшему на голову, чтобы хоть на ком-то выместить свою злость.
Кормак сам не понял, как оказался на крыше состава: в подземельях трансгрессия работала довольно странно — его чудом не разметало по стене. Выходит, легко отсюда смыться не получится, и придётся выбираться обычным способом.
МакЛагген побежал по крыше. Серебристый луч прошёлся мимо его ног, сзади раздались угрозы и нецензурная брань. Оглянувшись через плечо, гриффиндорец увидел, что за ним гонится один из Пожирателей. Кормак никогда не слыл трусом. Тем более, один противник — не противник — решил он и, оскалившись, резко затормозил на месте. Изумление на миг пригвоздило приспешника Волан-де-Морта к месту, ведь парень, за которым он столько времени гнался, вдруг развернулся и сам помчался прямо на него. Поезд стремительно летел по рельсам, встречный поток воздуха норовил скинуть двух волшебников с крыши состава; вдобавок, поезд в любой момент мог въехать в тоннель, и им отрубит голову низкими потолками. Юнец, не раздумывая, бросился в атаку.
Ошарашенный Пожиратель упустил ценные секунды преимущества и тут же оказался сбит с ног. Он больно ударился спиной, а сверху на него всем своим немалым весом навалился Кормак и заработал огромными, словно булава, кулаками. Кровь хлынула из сломанного носа. Мужчина завизжал. Следующий удар пришёлся прямиком в челюсть. Второй. Третий. И ещё один.
Пожиратель выронил палочку, силясь сбросить с себя наглеца, но не тут-то было. Кормак резко встряхнул его за грудки и со всей силы приложил головой о крышу вагона. Ударил снова. Когда Пожиратель потерял сознание, Кормак пинком отправил его вниз, а сам в последний момент успел прижаться к крыше, пока низкий потолок приближающегося туннеля не снёс ему голову.
Гарри бежал по тоннелю. Сердце работало словно паровой котёл на критической мощности. Перед глазами ещё стояли светящиеся фары, а в голове гудел грохот колёс мчащегося поезда. Ему повезло, что он успел среагировать и упасть на рельсы, вжавшись в землю, когда над ним на полном ходу пронёсся состав. Судя по крикам, это дало ему фору. Пожиратели пытались трансгрессировать, но их разбросало слишком хаотично. Кто-то угодил прямо под колёса.
Гоблины, похоже, не рискнули двигаться дальше, так и оставшись в подземелье Гринготтса. По крайней мере Гарри не видел в метро ни одного из них.
Мерлин! Где Гермиона?! Гарри уже хотел закричать, но услышал девичий визг и бросился туда, откуда он доносился. Бледные, как полотно, Гермиона и Лаванда вжимались в стену, будто желая врасти в неё. Поезд чудом не задел их.
Синяя вспышка. Красная. Впереди возникли ещё три фигуры в плащах, они стремительно приближались.
— Мордред! Сколько же Вас? — зарычал Гарри, запуская «Бомбарду» под ноги преследователям. Заклинание по мощности превзошло все ожидания Гарри, и те с жутким грохотом провалились куда-то под землю.
Гермиона с Лавандой спрыгнули на рельсы.
— Нужно добежать до ближайшей станции и выбраться в город! — закричала Гермиона.
— Волан-де-Морт! — крикнул снизу кто-то из Пожирателей. Он специально нарушил табу, чтобы вызвать подмогу.
Лаванда и Гермиона бросили огненные чары вниз, но было уже поздно. Вокруг стали раздаваться многочисленные хлопки трансгрессии. Им ещё повезло, что под землёй враги так же не могли перемещаться достаточно точно.
Гарри вспомнил, как проходил лабиринт много лет назад на Турнире. Он встретился взглядом с Гермионой. Они давно понимали друг друга без слов. Два взрывных дуэтом сорвались с их палочек, образуя новую дыру в стене.
Гермиона позвала Лаванду, и втроём они быстро протиснулись в новый туннель, залатав за собой дыру с помощью «Репаро».
Поезд Кормака затормозил на станции. Гриффиндорец спрыгнул с крыши. Почти одновременно с его приземлением двери вагона отворились, и оттуда спокойно, поправляя очки на переносице, вышел Тиберий.
— Наверх! — скомандовал дядя, кивая в сторону лестниц.
— Надо найти остальных, — упорствовал Кормак.
Но Тиберий упрямо тащил его за локоть к выходу, по пути приложив Конфудосом полицейского, который сверлил их слишком уж подозрительным взглядом.
— Они выберутся, я уверен! — буркнул он. — Мы колдовали среди магглов. Слишком большая концентрация магии, скоро здесь будет всё Министерство, а ты знаешь, кому служит нынешний Министр.
Вдали прогремел взрыв, и Кормак воспользовался моментом, чтобы вырваться из дядюшкиной хватки. Он понёсся к проходу на соседнюю станцию. Тиберий зарычал. Ему ничего не оставалось, кроме как броситься следом за неудержимым племянником, крепко сжимая наготове палочку. Магглы ошарашенно глазели на происходящее в полном замешательстве.
Пожиратели продолжали прибывать. Гарри уже кидался заклинаниями без разбора. Взрывчатые, режущие и опасная Сектумсемпра срывались с его палочки с конвейерной скоростью. Они бежали по какой-то заброшенной ветке метро. Здесь, к счастью, не было ни людей, ни поездов.
Гермиона вдруг заметила деревянные ограждения, за которыми виднелись старые, местами провалившиеся ступени и неработающая лестница эскалатора.
— Туда! — бросила она, расчищая путь и пропуская Лаванду вперёд.
Гарри бежал последним. Пожиратели быстро сокращали расстояние, так как ему приходилось отбиваться сразу от нескольких противников. Даже помощь Гермионы не шибко замедляла врага.
— Неужели мы нашли самого Поттера?! — выкрикнул Трэверс, бегущий во главе группы преследователей.
Гарри пульнул в него режущее, но Треверс молниеносно отбил его. Тут же в них полетели разноцветные вспышки ещё от троих противников. Гермиона с трудом успела выставить щит.
Лаванда, тем временем, взбежала вверх по лестнице и почти врезалась в Кормака, который как раз подлетел к заброшенной станции.
— Они там! Внизу! — закричала она. — Там очень много Пожирателей!
— Экспекто Патронум! — прогремел Тиберий, и из его палочки вылетел огромный серебристый орёл. Он стрелой устремился вниз.
— Гарри! — Гермиона отпихнула друга от брошенного в него Круцио. Красный луч прокляться врезался в землю и разлетелся снопом искр.
Вдруг их ослепила мощная волна света, движущаяся откуда-то сверху, и заставила машинально пригнуться. Огромный сияющий орёл накинулся на Пожирателей, принялся их клевать и драть когтями.
— Экспекто Патронум! — тут же сообразил Гарри, выпуская своего оленя на помощь орлу.
Пожиратели и их приспешники в панике бросились врассыпную. Кто-то пытался трансгрессировать и снова угодил под поезд из-за кривого перемещения.
— Бежим! — крикнул Гарри и, схватив Гермиону за руку, потащил её за собой, пока Пожиратели не оклемались. Всё-таки Патронусы, хоть и имели телесную форму, не могли раскидать целую армию. Да и сила их постепенно ослабевала, требуя магической подпитки и должного настроя.
Друзья буквально влетели наверх, перепрыгивая сразу через несколько ступеней.
— Отлично, а вот и наши голубки! — расплылся в улыбке Кормак.
Мистер МакЛагген нервно глянул на свои часы, которые, как показалось Гермионе, были не совсем обычными.
— Так. У нас пара минут до прибытия сюда авроров. Думаю, вам не стоит напоминать, на кого работает сегодняшняя власть.
Гарри кивнул. Они быстро миновали узкий коридор, перешагнули ограждения и смешались с толпой. Через минуту маггловский эскалатор уже нёс их наверх к долгожданной свободе. Там можно будет нормально трансгрессировать и сбросить нескончаемый хвост из прислужников Волан-де-Морта.
— Ух… — чесал затылок Кормак, слушая смолкающие звуки метро. — Лаванда, в следующий раз надо будет найти безлюдный вагон и там уединиться.
— Кач-Кач, ты такой горячий! — пискнула девушка и повисла у него на шее.
«Dabis animam tuam ad lucrum». Лат. За выгоду отдашь ты душу
Глава 22. Теория мистера МакЛаггена
Несмотря на весну, в шотландских горах снова зарядил настоящий снегопад. Окна небольшого домика были плотно занавешены, в камине гостеприимно потрескивали поленья.
Полумну, Дина и мистера Олливандера Тиберий отправил в своё поместье. Олливандер изъявил желание оборудовать там временную мастерскую, чтобы изготавливать палочки для магглорождённых волшебников, у которых новая власть их конфисковала. Полумна и Дин вызвались ему помогать.
Фангус и Кили гремели на кухне, убирая посуду после ужина. Утолив аппетит и залечив полученные царапины, недавние грабители наконец-то позволили себе немного расслабиться.
Тиберий с Кормаком распивали коллекционную бутылку текилы, подаренную мистеру МакЛаггену мексиканским послом, и закусывали лаймом. Даже Гарри не отказался от пары глотков, желая сбросить накопившееся напряжение.
Лаванда нервно подпиливала ногти — во время вылазки её маникюр сильно пострадал, а ходить с безобразными ногтями девушка допустимым не считала. Гермиона чувствовала себя на седьмом небе от счастья, когда приняла душ и влезла в свои привычные джинсы и свитер, избавившись от ужасной одежды модели.
Они ещё не до конца могли поверить в то, что им относительно успешно удалось провернуть. Ограбить Гринготтс! Такое даже в голове не укладывалось.
— Ну что, — подвёл итоги Гарри, рассматривая добытую чашу, — В плюсе у нас — крестраж. В минусе…
— Мы остались без меча, — грустно вздохнула Гермиона.
— Да уж, — опрокинул очередную стопку Кормак. — Поймаю этого пиздюка коротконогого, харю намылю! Лживый уродец! Кстати, а что там с тобой в сейфе у истерички произошло? — вдруг вспомнил он. — Чего ты там опять вырубился?
— Не знаю, — пожал плечами Гарри. — Я просто пытался достать чашу, но она стояла на какой-то странной подставке. Там ещё надпись была…
— Надпись? — насторожилась Гермиона.
— Да… что-то на латыни. Не помню толком.
— Латынь часто встречается на очень древних артефактах, мистер Поттер. Это вам любой невыразимец скажет, — насторожился Тиберий. — Постарайтесь вспомнить, что это были за символы. Это может быть чрезвычайно важно.
Гарри напряг память. Он же не Гермиона, которая информацию целыми книгами запоминает. Растёр пальцами виски, зажмурился. И вдруг символы сами побежали у него перед глазами.
— Dabis animam… Да! Dabis animam tuam ad lucrum! — выдал он. — Правда, я не понимаю, что это значит… Хотя… иногда кажется, что знаю, но я никогда не изучал латынь.
Гарри не смотрел на Гермиону и не мог видеть, как её глаза в ужасе расширились.
— Dabis animam tuam ad lucrum, — хмурясь, повторил Тиберий. — Вы уверены, мистер Поттер?
— Ну… я уже ни в чём не уверен. Я коснулся чаши и почувствовал холод. И тело перестало меня слушаться. Будто меня парализовало. Знаете, чем-то напомнило состояние, когда рядом дементоры…
— Гарри! — воскликнула Гермиона и схватила его за руку. — Dabis animam tuam ad lucrum переводится как «За выгоду отдашь ты душу»…
Гарри в шоке взглянул на неё и вспомнил. Вспомнил, что он знал, как звучит эта фраза. Вспомнил, как брёл в тумане, как шагнул с обрыва. Как сделал тот самый, главный в своей жизни выбор.
— Всё верно, мисс Грейнджер, — почёсывая подбородок, задумчиво протянул Тиберий. — Вы удивительно эрудированы.
— Но что это значит? — она в ужасе сжала пальцы Гарри с такой силой, что он чуть не вскрикнул от боли.
— Итак, видения и сны про Сами-Знаете-Кого, головные боли при его приближении и умение говорить со змеями, я ничего не забыл?
— Дамблдор говорил, что это из-за того… — перебила Гермиона, даже не дав Гарри ответить.
— Альбус… Да, он любитель выражаться загадками. Напрямую он мог только попросить налить ему выпить, — усмехнулся мистер МакЛагген. — Думается мне, вы угодили в портативную версию Арки Смерти, мистер Поттер.
— Что?! — одновременно ужаснулись Гарри с Гермионой.
Даже пилочка в руках Лаванды замерла, а Кормак поперхнулся очередной порцией крепкого напитка, которую пытался опрокинуть в свой огромный рот.
— И лишились души, — продолжил свою мысль МакЛагген-старший.
— Да что вы такое говорите?! При всём уважении, мистер МакЛагген, я позволю себе не согласиться с вашим утверждением. Как Гарри мог лишиться души, если он сидит перед нами живой и здоровый?
— Ну, вы же сами перевели надпись, мисс Грейнджер, — подмигнул Тиберий и взмахом палочки приказал ножу нарезать тонкими ломтиками ещё один лайм. — Как вы объясните данный феномен?
— Может, это просто ничего не значащая фраза! Латынь давно считают мёртвым языком, — упорствовала Гермиона, пока Гарри сидел с открытым ртом, пытаясь склеить воедино обрывки своих видений и воспоминаний. В сейфе Беллатрисы с ним действительно приключилось нечто очень странное.
— Языком, которым разговаривает с нами прошлое. Языком, несущим в себе столько тайных знаний, что нам и века не хватит, чтобы всё доподлинно расшифровать. Мистер Поттер брал чашу не с целью обогащения и не ради собственной выгоды. Поэтому охранный артефакт — думаю, вы согласитесь, что Тёмный Лорд постарался бы защитить свой крестраж по высшему разряду — довольствовался не душой мистера Поттера, а осколком чужой души, сидящей в нём.
— Позвольте мне кое-что проверить, — качнул головой Тиберий. — Серпенсортия!
По узорчатому ковру, застилавшему дощатый пол гостиной, тут же заскользила крупная змея, обвиваясь вокруг ножек невысокого столика.
— Прикажите ей что-нибудь. Смелее, мистер Поттер.
Беспокойство всё сильнее овладевало сознанием Гарри. Он постарался собраться с мыслями, устремил взгляд на рептилию и произнёс:
— Гарри, — одними губами прошептала Гермиона, — думаю, ты должен попросить на парселтанге.
— Уползай! — повторил Гарри. Понимание, что он больше не знает, как произнести это по-другому, достигало его разума медленно.
Так же медленно ползла и змея. Она не реагировала на его слова и продолжила путь к дивану, заставив испуганную Лаванду взвизгнуть и задрать ноги.
— Уберите её, пожалуйста! — жалобно пропищала она. — Мистер МакЛагген!
— Випера Эванеско, — тут же бросил Тиберий, и змея испарилась, будто её никогда и не было.
— Я… я не понимаю… — залепетал Гарри, — что происходит? Я забыл парселтанг?
— Как ваш шрам, мистер Поттер? Не болит? Не чувствуете ли вы в данный момент настроение Того-кого-Нельзя-Называть?
— Нет… — задумчиво произнёс Гарри. Удивительно, но после того самого непонятного обморока в хранилище Лестрейнджей, он действительно больше не помнил эпизодов ментальной связи с Тёмным Лордом.
— К чему вы клоните, мистер МакЛагген? Это же бред! У человека может быть только одна душа! Спросите у портрета профессора Дамблдора! — Гермиона всё больше хмурилась.
— Ваша проблема состоит в том, мисс Грейнджер, что вы, находясь лишь в одном Хогвартсе, видели только одного великого мага и около пяти-семи просто сильных, к тому же, ни одного настоящего специалиста по тёмным искусствам. Мой кругозор несколько шире вашего и позволяет не ограничиваться одними только суждениями Дамблдора, — снисходительно сказал Тиберий. — Хотя… Думаю, наш глубокоуважаемый Альбус подтвердит мои слова, если вы заставите его говорить. Хватит подслушивать, старый ханыга! Думаешь, я не замечаю, что ты снова рыскаешь по картинам в поисках выпивки?
— Тиберий, друг мой, — бывший директор Хогвартса понял, что его рассекретили, и высунулся из-за широкой спины одного из сидящих за столом джентльменов. — Это же текила из редчайших сортов магического кактуса, произрастающих только в одном регионе Мексики? Помню, Геллерту удалось раздобыть одну бутылочку, и мы распили её в июне далёкого тысяча восемьсот девяносто девятого…
— Профессор! Вы можете отвлечься от обсуждения алкоголя хоть ненадолго?! — не выдержал Гарри. — Объясните нам, что всё это значит?! Почему мистер МакЛагген утверждает, что во мне было две души?!
— Гарри-Гарри… — вздохнул Альбус, с горечью переворачивая пустой кубок, из которого уже давно всё выхлебал. — Я, признаться, немного забылся… По моему плану ты должен был узнать об этом несколько позже, но раз уж так вышло…
— В ту ночь, когда Лили защитила тебя ценой собственной жизни, Убивающее проклятие отскочило в Тёмного Лорда, и осколок его души, оторвавшись от целого, проскользнул в единственное живое существо, уцелевшее в рушащемся здании — в тебя, Гарри! Поэтому он и не может умереть, пока ты жив…
— Но теперь этот осколок погиб, — одними губами произнесла Гермиона. Она всё ещё не понимала, к чему приведёт их данное знание, но точно не была готова к такому повороту событий.
— Кто же знал… даже мои планы бывают несовершенны, — протянул Дамблдор. — Уж простите старика…
— Вы знали?! Знали, что во мне сидит кусок этого урода и молчали?! — заорал Гарри, вскакивая на ноги. — Да как вы могли?! Вы хотели, чтобы я выполнял ваш чёртов план, но никогда не были откровенны! Вы… Вы… Вы лгали мне!
— Не лгал, а всего лишь недоговаривал, — миролюбиво возразил Дамблдор, почёсывая седую бороду. — Да и вообще, Гарри, что ты так разволновался? Скажи-ка мне лучше, у этого божественного напитка всё тот же мягкий аромат магической агавы, лёгкая горчинка и небольшая тягучесть? И ведь даже спирт не чувствуется, если мне не изменяет память…
— И что значит: он не может умереть, пока я жив… Я должен умереть?! — до Гарри постепенно доходила логика суждений бывшего директора.
— Поттер, успокойся, сдохнуть ты всегда успеешь! И вообще — это жизнь, из неё никто не уходит живым! — вставил заметно заскучавший от нудных речей Кормак. — Давайте хоть в плюй-камни сыграем, что ли?
— Я не помню, Гарри… — развёл руками Дамблдор. — План много раз менялся, наверное, я что-то упустил… Без утреннего бокала хорошего виски моя голова отказывается нормально соображать.
— Нет, Гарри! Профессор Дамблдор, что вы несёте?! — Гермиона тоже вскочила на ноги и наставила на портрет палочку Беллатрисы. — Живо на своё место! Вы нас только путаете!
— Мисс Грейнджер, — отсалютовал ей старик, улыбнувшись на прощание, — вы очень смелая волшебница. Гарри, помни о том, что я говорил тебе о великой силе любви…
Гарри не слышал его. Туман поглотил сознание, а тело оцепенело. Выходит, его всё время готовили к смерти. Он должен был умереть и не имел ни единого шанса выжить! Вот, значит, в чём на самом деле заключался тайный план Дамблдора! Он боролся за светлое будущее, которым не сможет насладиться. В этом мире конкретно для него не было уготовано никакого будущего, тем более счастливого. Его конец был предопределён с самого начала.
Вот только если раньше смерть никогда не страшила Гарри, то сейчас, познав вкус любимых губ, горячность объятий, нежность, от которой щемит сердце, окутывающую теплом заботу, он не хотел умирать…
Он хотел жить. Дышать. Наслаждаться солнцем. Ловить кожей прохладный ветер. Целовать Гермиону каждое утро. Познать все нюансы и оттенки юношеской страсти. Он хотел подарить своим детям мир без войны и тревог. Хотел…
Да какая разница, чего хотел какой-то там мальчишка, выросший в чулане под лестницей?! У судьбы на него имелись свои планы.
Гарри, не желая ловить на себе сочувствующие взгляды и слушать дальнейшие разглагольствования поддатого Дамблдора, твёрдым шагом покинул гостиную, не реагируя даже на Гермиону, окликнувшую его.
Когда Гермиона вернулась в спальню, Гарри уже спал. Ну, или делал вид, что спал. Она понимала его состояние, ведь сама испытала настоящий шок от внезапно обрушившейся на них догадки. Вначале ей хотелось просто рвать на себе волосы от безысходности, но немного разложив мысли по полочкам, Гермиона поняла, что ничего не предрешено. Даже Дамблдор не мог предположить, что Гарри сумеет избавиться от частички души Волан-де-Морта. Это вышло по чистой случайности. Старинный артефакт, защищая один из крестражей, ненароком уничтожил второй. О таком не прочтёшь, пожалуй, ни в одной книге.
Она бы и при другом раскладе ни за что не позволила Гарри умереть. Не для этого она рискнула всем, лишила себя семьи, отправилась на войну, по сути, нарисовав себе мишень на сердце. Сейчас её решимость бороться до последнего стала лишь твёрже. Гермиона ни за что не позволит Гарри уйти в себя, закрыться или пожертвовать собой. Не отпустит.
В данный момент она не стала его будить — вдруг и правда заснул. Всё-таки они порядком устали, а Гарри пережил ещё и дополнительный шок. Но вот завтра… Завтра она заставит его её выслушать. Обязательно. Пусть даже не думает, что сможет теперь отдалиться от неё. Только не после всего произошедшего между ними.
Проснувшись около восьми часов утра, Гермиона обнаружила, что лежит на кровати одна. Гарри встал ещё раньше и куда-то ушёл. Нетрудно было догадаться, что он наделал своих искажённых выводов и теперь избегает её. Гермиона шумно выдохнула и постаралась успокоиться. Нашёл время!
Ладно. Если он думает, что она так легко сдастся, то не на ту напал. Гермиона быстро посетила ванную, привела себя в порядок и прошла в кухню, где застала только Лаванду и Тиберия. Как оказалось, Гарри с Кормаком вышли во двор поупражняться в дуэльных навыках.
Аппетита не было. Гермиона с трудом впихнула в себя пару ложек овсянки, яблоко и один бутерброд, после чего направилась в гостиную. Там, забравшись с ногами на уютный диванчик у камина, она решила почитать первую попавшуюся книгу, найденную в шкафу у мистера МакЛаггена. Лаванда с интересом раскладывала карты Таро, делая какие-то записи в своём блокноте.
Через какое-то время хлопнула входная дверь, и раздались мужские голоса. Отлично. Однако парни не торопились присоединяться к ним. Сначала направились в кухню перекусить после физических нагрузок, а после — разбрелись по спальням. Лишь спустя час Гарри появился в проёме, кивнул ей и Лаванде в знак приветствия и бухнулся в кресло, теребя в руках золотой снитч.
Гермиона насупилась и уставилась в книгу. Упрямству Гарри мог позавидовать осёл. Вбил себе в голову непонятно что и намеренно избегает оставаться с ней наедине. Оставалось лишь догадываться, каких ужасов он там себе напридумывал.
Погрузившись в собственные мысли, Гермиона не сразу заметила, как в гостиной появился МакЛагген.
Шлёпая мокрыми босыми ножищами, Кормак подошёл согреться и обсохнуть у пламени камина. От души потёр лицо огромными ладонями. Гермиона проворчала:
— Осторожнее. Ты мне так всю книгу зальёшь.
— Ну ёпт, — Кормак выхватил у неё из рук книгу и осмотрел, как диковинного кальмара с ушами: — Ты её читаешь, что ль?
Гермиона закрыла глаза и с огромным усилием подавила в себе язвительный комментарий, содержащий бранное слово. Вместо этого она как можно спокойнее попросила:
Кормак как не слышал. Он внимательно разглядывал перевёрнутую вверх ногами обложку, на которой слилась в страстном поцелуе парочка магглов.
— Ой… а чё они это… на потолке, что ли, висят? — он сдвинул брови, всё ещё силясь понять, что творится на необычно-статичной обложке.
Гермиона закатила глаза и отобрала у него книгу.
— Целуются, Кормак! Понимаю, ты книг в руках до этого не держал, но её следовало просто перевернуть. Всё, не отвлекай меня…
— Дык про что книжка-то? — не унимался МакЛагген, которого, кажись, всерьёз заинтересовала данная диковинка.
— «Поцелованные ветром» — драматическое произведение о любви, — нехотя ответила Гермиона.
— Драматическое… — снова не понял Кормак. — Оно ж о любви! Нахера там драма-то усралась?
Гермиона закатила глаза ещё пуще.
— А как, по-твоему, любовь и драма — взаимоисключающие вещи?
— Какие-какие? Грейнджер, я на взаминость от тебя уже давно не рассчитываю… — он опасливо скосил глаза в сторону Лаванды, которая сильно посуровела, продолжая раскладывать карты уже, скорее, для видимости. — И всё ещё не понимаю, нахера в твоей книжке драма, если там все ебутся.
— Как грубо, — прокомментировала Гермиона, из которой стремительно утекали остатки желания продолжать этот бессмысленный разговор.
— Не, ну вот смотри, на пальцах объясню, раз не понимаешь, — упрямствовал Кормак. — Мы когда с Лав-Лав трахаемся, мне не до пиздостраданий всяких, как некоторым, — он выразительно глянул на Гарри, который всё это время усиленно делал вид, что разглядывает оставленный Дамблдором снитч в поисках каких-нибудь подсказок.
— Поэтому, если в этой книжке, как у вас с Поттером в койке, то я бы лучше её в камине спалил, — подытожил Кормак, не улавливая повисшего в воздухе всеобщего напряжения. — А чё? Больше толку было бы… И вообще, я когда-нибудь сам по этой теме стоящую книгу напишу! Не чета будет всяким бездарям…
— Точно! Ты же у меня такой талантливый, Кач-Кач! — тут же подала голос Лаванда. Гермиона в очередной раз закатила глаза.
Гарри же просто схватился за голову. Хотя Кормак неимоверно раздражал, но ни сил, ни желания спорить с ним просто не было. Мысли Гарри были заняты абсолютно другим.
Мало того, что он толком не жилец, так ещё и раздобытый крестраж уничтожить теперь нечем. Дальнейшие шаги были покрыты пеленой неизвестности. Куда идти? Что делать? Гарри теперь не имел связи с Волан-де-Мортом, но был уверен, что последний крестраж спрятан в Хогвартсе.
Как бы ни было печально это признавать, но в чём-то с Реддлом они всё-таки были похожи. Оба сироты, выросшие в ужасных условиях. Для обоих Хогвартс стал ожившей сказкой и настоящим домом.
Волан-де-Морт был абсолютно равнодушен к людям, даже к собственным последователям, но питал слабость к местам и предметам. Вот только замок был огромен, и все его тайны не знал даже Дамблдор. Сейчас в школе, ко всему прочему, заправляли Пожиратели во главе со Снейпом. Даже если вообразить, что ему каким-то чудом удастся туда проникнуть, точное местонахождение крестража оставалось неизвестным. Гарри ведь даже не понятия не имел, что это может быть. Реликвия, принадлежащая Кандиде Когтевран, о которой никто никогда не слышал.
К вечеру Гермиона встревожилась не на шутку. Гарри всерьёз вознамерился сторониться её. Он даже предпочёл до позднего вечера играть с Кормаком в карты, чтобы избежать разговора.
Доведённая почти до отчаяния, Гермиона решила пойти на хитрость. Она действительно рано ушла к себе, приняла душ и облачилась в тонкую сорочку, которую одолжила у Лаванды. Легла на кровать и притворилась спящей. Не будет же Гарри до утра торчать с МакЛаггеном, в конце-то концов?!
Ждать, однако, пришлось долго. Друг явился далеко за полночь, заскочил ненадолго в ванную и почти не слышно забрался под одеяло. На душе скребли кошки. Так погано Гарри себя ещё не чувствовал. Он боялся смотреть Гермионе в глаза, боялся говорить с ней. Боялся, что просто-напросто сломается, расплачется, как мальчишка, что не сможет продолжать борьбу.
Но он должен бороться до конца. Если уж ему и суждено умереть, согласно проклятому Пророчеству, то пусть хотя бы у Гермионы будет шанс остаться в живых. Она достойна жизни в новом мире — мире, где никто не будет делить волшебников по чистоте крови, где её не будут преследовать, где никто и никогда не посмеет назвать её грязнокровкой.
Гермиона придвинулась совсем близко и обняла его. Гарри замер и мысленно чертыхнулся: неужели, разбудил?
— И долго ты собираешься меня избегать?
Он сжал челюсти и прикрыл глаза, глотая боль, не давая слезам брызнуть из глаз.
— Прости меня… если бы я только знал… — слова давались ему с трудом.
— Знал что? Никто и сейчас не знает, что ждёт нас впереди! Гарри, ничего не предрешено! Даже профессор Дамблдор сознался, что уже запутался в своих рассуждениях. В конце концов, всё получилось, как нельзя лучше.
— Перестань, Гарри! — она немного отстранилась и приподнялась на локте, заглядывая ему прямо в глаза, которые уже предательски блестели от слёз. — Ты даже с куском Реддла внутри был не опасен, как ты можешь быть опасен для меня сейчас? Я никогда никому не доверяла так, как тебе! И даже если бы крестраж до сих пор был в твоей голове, для меня бы ничего не поменялось. Ты — это ты! Не он!
— Но что меня действительно обижает, так это твои нелепые попытки отдалиться от меня и отказ это обсуждать! Я люблю тебя и жду в ответ полного доверия. У нас сильный общий враг, Гарри. И я не хочу тратить время на бессмысленное сражение с тобой. Что бы ты там ни думал, я всё равно буду рядом. Просто не усложняй мне задачу, хорошо? И не делай больно подобным способом. Перестань игнорировать.
Броня ослабла, он втянул носом воздух, прижал её к себе, утыкаясь во вкусно пахнущие волосы.
— Прости… я не заслуживаю тебя…
Порой слова легко заменялись поцелуями, что Гермиона и сделала. Поцелуи с Гарри — это новая, безумно интересная книга, таящая в себе столько всего неизвестного. Она целовала его по-разному. Сначала успокаивающе-нежно, теребя пальчиками отросшие волосы. Потом снова, уже с нарастающей требовательностью, чуть покусывая за губу, стаскивая мешающую футболку.
Застонала, когда его руки, наконец, ожили и скользнули по изгибам её тела. Она ощутила их жар сквозь тонкую ткань сорочки. Прогнулась, прижалась животом к моментально ожившему органу. Почувствовала лёгкое головокружение и разливающееся между ног тепло.
Поцелуи вытеснили из головы гнетущие мысли быстрее вспышки заклинания. Контроль висел на волоске, готовый вот-вот сорваться в пропасть сильнейшим камнепадом эмоций и ощущений.
Гарри затормозил буквально в одном шаге от того самого момента, после которого вряд ли найдётся сила, способная его остановить, и со смешком уткнулся ей в шею.
— Что смешного? — прошептала Гермиона, не давая ему отстраниться. Только не сейчас.
— Неужели ты решила воспользоваться советом МакЛаггена? — Гарри и сам не знал, почему столь дурацкая мысль пришла ему в голову. Что там нёс этот дубина про любовь и страдания? Наверное, Гарри всё ещё боялся поверить в прекрасное, боялся напугать её своим напором или сделать что-то не так.
— Очень смешно! — фыркнула Гермиона. — Просто я не вижу смысла это откладывать… Но если ты не хочешь… — она попыталась вылезти из-под него, чувствуя себя настоящей идиоткой. Вот это да! Хотела как лучше, а получилась какая-то сумятица. Может, и не любит он её вовсе, раз не уверен по-настоящему? Может, до сих пор о Джинни мечтает?
— Эй, ты куда? — Гарри всем весом навалился сверху, прижимая её к матрасу. — С чего ты взяла, что я не хочу? Хочу… безумно, — он коснулся губами её виска. — Просто не уверен, что имею на это право.
— Дурак! — фыркнула Гермиона. — Кто же, если не ты, Гарри? Я давно тебя выбрала. Всегда выбирала, помнишь?
— Ты… ты уверена? — Гарри судорожно сглотнул, заглядывая в глаза, обрамлённые тёмными пушистыми ресницами.
Лежащая под ним Гермиона выглядела так беззащитно, нежно и красиво, что невозможно было передать словами захлестнувшие его чувства. Как можно было раньше всего этого не замечать? Дружить с ней столько лет, общаться, знать, какой она замечательный человек и ни разу не задуматься о большем? О том, как органично и прекрасно она будет смотреться в его совсем не дружеских объятиях. Слепой осёл, вот он кто на самом деле!
— Я приняла зелье… — озвучила она свой последний аргумент.
Гермиона действительно не хотела больше откладывать что-то на потом. Завтрашний день может попросту не наступить, ведь они частенько ходили по лезвию. Уверена ли она? Как никогда! Сейчас всё казалось ей таким правильным и закономерным, что на этом месте действительно невозможно было представить никого помимо Гарри.
Глава 23. Неожиданная Авада
Люблю каждой взорванной ночью, Каждой недописанной песней. Я тебя люблю беспредельно и прочно, А иначе мне не интересно. И на меньшее я не согласна. И самыми сильными ливнями Я тебя люблю, И пусть это опасно, Только никогда не останови меня.
Гермиона потянулась за очередным поцелуем, но Гарри не спешил. Он продолжал с интересом разглядывать её лицо.
— Я тоже, — выдохнула она, вжимаясь в него до неприличия сильно. Внутренней стороной бедра она ощущала его манящую и немного пугающую твёрдость. Девушка медленно провела рукой по его груди до живота. Её прохладные пальчики залезли под резинку его пижамных штанов.
Гарри взял в ладони её грудь, обвёл пальцами соски, отчего по телу побежали мурашки, а с губ сорвался тихий вздох. Наконец, поцеловал, вторгаясь языком в её приоткрытый рот. Жадно и настойчиво, заставляя её застонать от наслаждения.
Его колено протиснулось меж её бёдер, а руки задрали тонкую сорочку. Она приподнялась, чтобы помочь стащить её через голову. Гарри не стал медлить и быстро избавился от своих пижамных штанов сразу вместе с бельём. В спешке чуть не запутался в них.
Гермиона нервно хихикнула, когда её взгляд упал на возбуждённый член. Его вид вызывал у неё моментальный прилив краски к щекам. Надо же, какой крупный… И как он должен поместиться внутри неё? Гермиона с прерывистым вздохом развела ноги. Как дочь медиков, она хорошо знала теорию процесса, но практически этим занималась впервые. Было одновременно и любопытно, и немного страшно.
Но с каждым прикосновением Гарри её мозг постепенно отключался, а тело приобретало невероятную чувствительность — особенно в тех местах, что до этого момента вызывали в ней, разве что, смущение. Желание скручивалось внутри живота тугими спиралями, разливалось между ног тягучим теплом, бежало по венам и капиллярам вместе с кровью, добираясь до каждой клеточки тела.
Ей было невероятно приятно ощущать на себе его руки. Прикосновения к его обнажённой коже возбуждали. Когда его губы сомкнулись на её груди, Гермиона ощутила умопомрачительное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Она уже не замечала, как стонет всё громче и отвечает на поцелуи всё исступлённее.
Сознание померкло, и разум целиком заполнили потоки ощущений. Пальцы Гарри соскользнули с её живота вниз, раздвигая чувствительные складки. Мокрые, скользкие от обилия смазки. Она инстинктивно подалась вперёд, убеждая его в правильности действий. Его палец оказался внутри, окутанный словно горячим мёдом.
— Тебе не больно? — Гарри тяжело дышал. Как же ему хотелось поскорее оказаться внутри неё, но он боялся поспешить и всё испортить.
— Нет… можешь надавить сильнее… это… это приятно, — алея, подсказала Гермиона. Она осторожно нащупала пальчиками его член.
Горячий. А кожа на нём удивительно нежная. М-м-м… Гарри тоже застонал от её прикосновений, а его палец вдруг нащупал внутри неё какую-то особую точку и надавил на неё. Тело дёрнулось в сладкой судороге, и Гермиона вскрикнула от удовольствия. Мерлин! Как же ей нравилось вот так изучать друг друга. Вовсе не стыдно, как она раньше думала. И нет в этом действии ничего скверного, плохого или предосудительного.
— Гарри, я скоро… скоро… ой, — она двинула вперёд бёдрами. — Чёрт! Хорошо-то как…
— Да? Вот так? — он уже увереннее стал массировать её изнутри, другой рукой опираясь на кровать, чтобы совсем не раздавить.
Гарри жадно поцеловал её, забив на осторожность и сомнения. Инстинкт и одобрение Гермионы подхватили его и понесли на волнах удовольствия вперёд, смывая остатки неуверенности, как рухнувшую плотину. Пути назад уже не было. Он чувствовал, как её миниатюрная ладонь елозит по его члену, готовому кончить с минуты на минуту.
Тело пылало, самоконтроль полностью рухнул. Гермиона снова захныкала от удовольствия, но он не дал ей отстраниться, а лишь сильнее вжал в матрас, позволяя себе лёгкую степень доминирования. Испытав на себе малую толику его силы, Гермиона задрожала от одного только предположения, каким ненасытным, напористым и увлечённым он может быть, если действительно разойдётся. И когда она закричала, выгнулась в его руках дугой, запрокинула голову и закрыла глаза, Гарри почувствовал некую тень ощущения, отдалённо похожего на гордость и довольствие собой.
Он на секунду отпустил её, позволяя насладиться оргазмом. Она тяжело дышала, будто только что пробежала марафон.
Гарри приставил головку члена к желанному входу, провёл по набухшим складкам — настолько сочным, что хотелось слизать с них эти капельки. В следующий раз он непременно это сделает. Сейчас сил терпеть просто не оставалось.
Слегка толкнулся вперёд, ощущая приятную, горячую тесноту.
Гермиона инстинктивно развела ноги шире, готовая принять его. Желание слиться с Гарри в единое целое возросло непомерно и окончательно вытеснило из головы страх.
Гермиона почувствовала давление, как поддаются внутри её мышцы, растягиваясь, чтобы впустить его внутрь. «Наверное, всё-таки большой…», — промелькнуло у неё в голове, но влагалище настолько намокло, что боль растяжения почти не ощущалась. Лишь небольшой дискомфорт — вполне терпимый и вовсе не такой страшный, как порой описывали в книгах.
Она томно выдохнула. Гарри воспринял это, как приглашение, и сразу толкнулся сильнее, заглушая её стон поцелуем. Его лохматые волосы щекотали ей шею и лицо. Губы гуляли по груди и ключицам, временами переключаясь на шею, покусывая нежную кожу. На миг Гермиона подумала, что к утру на этих местах появятся весьма заметные следы, но тут же забыла об этом, так как при следующем движении Гарри вошёл в неё полностью и замер. С губ Гермионы сорвался громкий вскрик. Она резко распахнула глаза.
— Что?! — испугался он. — Больно?
— Всё хорошо, — всхлипнула Гермиона. — Продолжай… только осторожно, — она задохнулась от нового толчка и закончила, лишь когда Гарри замер и поглядел ей в глаза: — Немного необычно.
Уговаривать его не пришлось. Сдерживаться Гарри уже практически не мог, поэтому возобновил толчки. Мягкие, еле ощутимые…
Гермиона обвила руками за шею, целуя везде, где только могла дотянуться. Вскрикивала и выгибалась, когда он ускорялся. Она не настраивалась на долгий секс. Наверное, в первый раз это даже к лучшему. Происходящее между ними было для неё больше актом близости душевной, нежели физической. Тело всё ещё ощущало незнакомый дискомфорт напополам с удовольствием.
И ей это нравилось. Даже чувство собственной некоторой беспомощности в данный момент было приятным, ведь она искренне доверяла Гарри. Доверяла, как никому другому. Всё-таки в слиянии мужского и женского была своя непостижимая красота. Мудрая природа — вот магия самого высокого уровня. Ею всё было предусмотрено заранее.
Последние толчки вышли яростными. Видимо, Гарри окончательно отпустил себя лишь в этот момент. Он задрожал, дёрнулся несколько раз и, навалившись всем весом, крепко обнял её. Замер, обдавая кожу на шее горячим дыханием.
Он кончил в неё. Гермиона почувствовала, как обмякает внутри неё член, и невольно сжалась — не хотелось выпускать его сразу. Лежать вот так, наслаждаясь тяжестью его тела, оказалось не менее приятно, чем непосредственно заниматься любовью. Она обняла его в ответ и запустила пальцы в его волосы — растрёпанные, мокрые от пота.
Он приподнялся на локтях, всматриваясь ей в лицо.
— Спрашиваешь? Это лучшее, что со мной происходило в жизни…
— О… — она отчего-то густо покраснела, хотя и не понимала, почему. Глупо было стесняться парня, с которым ты пару минут назад занималась сексом.
— Немудрено, после всего, что только что между нами было. Любая девушка покажется красивой, когда она лежит под тобой голая.
— М-м-м, — взгляд Гарри метнулся к её груди. — Голая и красивая. Но ты далеко не любая…
— Мне надо в ванную, — она заёрзала и попыталась вылезти из-под него, но Гарри нагло завалился сверху, прижимая её к матрасу.
— Я не хочу тебя отпускать. Даже в ванную. Давай полежим так ещё немного.
— Хорошо, — сдалась Гермиона. — Только мне почти нечем дышать, не мог бы ты…
Гарри понял прежде, чем она закончила фразу, и мигом скатился с неё. Однако, из объятий не выпустил. Его руки обвились вокруг её талии и притянули к себе.
Гермиона не сопротивлялась. Она обняла Гарри в ответ, наслаждаясь теплом его тела и мерным стуком его сердца. По клеткам тягучим сиропом растеклась сладкая истома, а в голове царила лёгкость и безмятежная пустота. Сон сморил их незаметно — до ванной Гермиона так и не добралась.
Трудно представить себе пробуждение более приятное, чем от поцелуя. Пожалуй, это самая лучшая альтернатива будильнику.
Гермиона сладко потянулась и промурлыкала что-то бессвязное. Одеяло сползло с обнажённой груди. Горячие губы Гарри моментально переключились на манящие полушария, чем заставили девушку ахнуть от неожиданности.
Мальчишки! Дорвался, что называется. Толком ещё не проснувшись, Гермиона не до конца определилась, хочет ли повторения вчерашнего так скоро. Готова ли к этому. Между ног всё ещё немного ныло, а ладонь Гарри уже требовательно сомкнулась на её бедре.
Стоило Гермионе открыть глаза, как она тут же поймала на себе его игривый взгляд. Её щёки разгорелись румянцем.
— А ты быстро учишься, — выдохнула она и попыталась натянуть на себя одеяло, но Гарри перехватил её запястье и поцеловал.
Она млела от этой нежности, от его восхищённого взгляда и даже от этой настойчивости, которая была для неё в новинку. Гарри целовал её пальчики, ладонь и злополучный шрам, оставленный клинком Беллатрисы. Позже его губы прошлись по её ключицам, плечам, шее, язык пощекотал чувствительную венку, распаляя огонь внизу её живота.
Вначале она отвечала на ласки слегка лениво, но быстро поддалась его настойчивой пылкости и всё-таки включилась в эту сладострастную игру. Вскоре их тела снова слились в единое целое, руки хаотично блуждали по волосам, плечам и спинам друг друга, прижимая к себе: глубже, сильнее, резче. Этот долгожданный выстраданный момент стёр из важного буквально всё: войну, Волан-де-Морта, остатки дискомфорта после дефлорации. Неприятные ощущения смывало горячими волнами подступающего удовольствия — ещё не такого сильного и сносящего всё на своём пути, как описывали в красивых книгах, но, тем не менее, дарующего эндорфиновое опьянение и счастье обладания любимым человеком — с этим ощущением ничто не могло сравниться. Оно было воистину незабываемым и прекрасным.
Спальню Гарри и Гермиона смогли покинуть только к обеду. Они решили позволить себе небольшой перерыв после всего, что им пришлось пережить в банке.
Тиберий отбыл в Лондон по делам. Лаванда проводила очередные эксперименты с макияжем, а вот Кормак избрал совершенно несвойственное для себя занятие — чтение. Он ржал, как конь, перелистывая пожелтевшие от времени страницы. Было удивительно смотреть на книгу в руках этого безмозглого йети.
Гермиону разбирало любопытство. Она даже привстала на цыпочки, чтобы заглянуть ему через плечо и понять, что же там такого весёлого. Но любопытство, как известно, наказуемо, и Гермиона немедленно залилась краской при виде красочных иллюстраций соития мужчины и женщины в самых замысловатых позах, на которые только была способна человеческая фантазия. МакЛагген листал известную на весь мир маггловскую «Камасутру». Ну, конечно. Было бы странно предполагать, что этого озабоченного придурка заинтересует «История магии» или «Путь древних рун».
От приступов неконтролируемого хохота Кормак похрюкивал и дрыгал ногами, не обращая внимания на вошедших в комнату друзей.
— Проснулись, котики? — поприветствовала их Лаванда, на секунду отрываясь от настольного овального зеркальца в кованой раме. — Гермиона, как ты считаешь: эта помада подходит к моим волосам? Оттенок называется «Древесная роза», пятьдесят четвёртый номер в каталоге…
— Наверное, — отмахнулась Гермиона, присаживаясь на диван рядом с Гарри. — Кормак, ты, вероятно, нашёл новый способ уничтожения крестражей, раз такой весёлый.
Гермиона не упустила возможности поддеть его. Не всё же ему подкалывать их своими плоскими шуточками и неуместными комментариями.
Не переставая гоготать, МакЛагген бросил книгу на стол и ткнул пальцем в одну из страниц.
— Вы только посмотрите на это! Магглы, оказывается, — те ещё затейники. Прикиньте, поза «тачка»! — он снова заржал. — Держу пари, вы с Поттером до такого и к девяноста годам не дотямкаете…
Гарри закатил глаза, достал палочку и взмахнул ею. Книга с шумом захлопнулась и улетела на полку быстрее, чем Кормак успел прикрыть рот.
— Надеюсь, ты вдоволь повеселился. Теперь можно как раз начать думать, как уничтожить крестраж. Если ты, конечно, не решил проводить над чашей сексуальные ритуалы.
— Блядь, спасибо за идею, Поттер! — обрадовался гриффиндорец. — Лав-Лав, может, вечерком переоденешься в Пенелопу Пуффендуй и «пригласишь» меня на чашечку чая с продолжением? А я побуду великим Мерлином. Ну и, там, чао-какаво, потанцуем… — МакЛагген поднялся с кресла и двинул бёдрами, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что конкретно он имел в виду.
«Идиот», — мысленно заключила Гермиона, а в слух произнесла:
— Тебе только в кентавра облачаться, а не в Мерлина!
— Не завидуй, Грейнджер, — отмахнулся МакЛагген, — сама ушами прохлопала, а теперь уже поздно, ибо я занят. Смотри теперь, хотя бы Поттера не упусти, а то и этого оленя Уизлиха у тебя уведёт.
— Поаккуратнее в выражениях! — рявкнул Гарри. — Своей жизнью займись, хорош тут советы непрошенные раздавать.
— Да я-то, в отличие от вас, как раз о делах всё утро думал! — обиделся Кормак.
— Ага. Видели мы, о чём ты думал, — проворчала Гермиона.
— Чё, не веришь, что ли? — скорчил он обиженную морду. — Сейчас докажу. Дай-ка сюда крестраж. У меня идея!
— Опять в кипящую мочу его бросать собрался? — не удержался Гарри.
— Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, Поттер. Сейчас сам всё увидишь!
Гермиона вытащила из бисерной сумочки чашу и протянула ему. Пусть экспериментирует, сколько влезет, лишь бы рот на замке держал.
Кормак не стал тянуть резину и бросил крестраж на столик. Душа Волан-де-Морта, почуяв неладное, изо всех сил постаралась оказать на гриффиндорца ментальное давление, но так как МакЛагген умел не думать, да и вообще занимался этим крайне редко, все усилия крестража оказались тщетны.
Кормак не ощутил ни грамма магии, исходившей от чаши. Он быстро выхватил палочку, прицелился и заорал во всю глотку:
— Экспеллиармус! — инстинктивно выкрикнул Гарри. Как только он услышал первую часть смертельного заклинания, то сразу подумал, что у МакЛаггена поехала крыша. Обезоруживающее заклинание сорвалось со рта Гарри автоматически, в попытке защититься.
В этот самый момент произошло сразу две вещи. Во-первых, к всеобщему изумлению, чаша Пенелопы Пуффендуй неожиданно раскололась надвое и почернела, в мгновение ока утратив былую роскошь, и превратилась в невзрачный кусок фарфора, от которого шёл вонючий тёмный дымок.
Во-вторых — незнакомая палочка с замысловатым узором в виде узлов по всей длине вылетела их руки Кормака и мягко опустилась в ладонь Гарри. Он ощутил непривычное тепло и какой-то небывалый прилив сил, когда сжал её рукоятку.
— Поттер, ты совсем ебанулся?! — гаркнул обезоруженный Кормак. — Нахера ты в меня-то целишься?
— Откуда у тебя эта палочка? — проигнорировал его возмущение Гарри. Он ошарашенно разглядывал полученный магический инструмент. Задворки памяти зашевелились, отчаянно пытаясь осмыслить, где и у кого именно он мог видеть эту палочку раньше.
— От верблюда! — буркнул МакЛагген. — Дай сюда! Я, между прочим, крестраж прикончил, мог бы хоть «спасибо» сказать.
— Это же… палочка Дамблдора! — воскликнула Гермиона, которая ещё не до конца отошла от шока после выходки Кормака. Никто из них прежде не решался использовать смертельное заклинание. Да и, насколько она знала, крестраж невозможно было уничтожить таким способом. Или же… — Та самая Бузинная палочка, Гарри!
— Это я уже понял, — кивнул Гарри, протягивая её назад МакЛаггену. — Обычная не справилась бы с крестражем. А теперь рассказывай, как ты её раздобыл?
— О-о-о, — протянул Кормак, бухаясь назад в кресло, — ну что, Лав-Лав, поведаем этим балбесам о нашем недавнем приключении?
— Ты была в курсе? — Гермиона с осуждением покосилась на Лаванду.
Та лишь пожала плечами и послала МакЛаггену воздушный поцелуй.
— О, да! Кач-Кач так наподдал змеемордому, это надо было видеть! Он у меня такой сильный и смелый…
— Точняк, — довольный Кормак гордо зашвырнул испорченную чашу в камин. — Хрен с вами, слушайте…
Для одного дня в жизни Гарри произошло слишком много событий. Он снова обрёл надежду, впервые вступил в сексуальные отношения с девушкой, испытав при этом поистине неземное блаженство, и, плюсом ко всему, — они уничтожили очередной крестраж. В такое благополучное стечение обстоятельств верилось с большим трудом.
Если осмелиться предположить, что Дамблдор под конец жизни не совсем ещё впал в маразм и временами мог соображать ясно, то, судя по его предположениям, оставалось найти последний крестраж — и Волан-де-Морт лишится своего бессмертия. Конечно, он по-прежнему останется могущественным магом, но так хотя бы появится непризрачный шанс одолеть его окончательно.
Ситуацию заметно осложняло то, что никто понятия не имел, что именно это за предмет, и где его искать. Единственное предположение, которое было у Гарри — это Хогвартс, но соваться туда сейчас было бы сродни самоубийству.
На следующий день, обсудив всё с Гермионой, он всё-таки решил ещё раз переговорить с портретом Дамблдора. Однако, к всеобщему удивлению, его рама пустовала. Старик куда-то запропастился. В охотничьем домике его не удалось найти ни на одном портрете или натюрморте, что выглядело более, чем странно.
Дамблдор объявился лишь к вечеру, волоча за собой сетку с кучей бутылок.
— Профессор, где вы пропадали? — подозрительно сощурилась Гермиона, глядя на то, как Дамблдор достаёт одну из бутылок и припадает к ней ртом, словно странник в знойной пустыне к живительному источнику.
Сделав несколько смачных глотков, Альбус занюхал всё собственной бородой, поправил очки-половинки и устремил на своих бывших учеников хитрющий взгляд.
— Да так… посетил свой портрет в другом доме Тиберия, там хоть было чем поживиться, да на Гриммо забрёл — правда, пришлось с Вальбургой сцепиться из-за бутылки красного вина начала века… Ох, и крикливая старуха! Обозвала меня проходимцем и жалким воришкой. Меня? Ну, надо же… Друзья мои, какой смысл оставлять такую жемчужину пылиться на том жалком натюрморте руки неизвестного художника? Ну и напоследок заглянул в Хогвартс… Поностальгировал.
— Вы были в Хогвартсе? — выдохнул Гарри.
— Да, был. Знал бы ты, Гарри, как плачет моё сердце, когда приходится наблюдать, как бездарно расходует Северус мои запасы. В прошлый раз он…
— Профессор Дамблдор, — перебила его Гермиона. Она не желала выслушивать очередной бред про алкоголь, — мы думаем, что последний крестраж Тёмного Лорда спрятан в Хогвартсе. Может, у вас появились предположения, что это может быть, и где это может быть спрятано? Это очень важно!
— Хм, — Альбус почесал покрасневший кончик носа и икнул, — я не стал бы утверждать, что знаю все секреты Хогвартса. Помню, как-то раз утром, мы тогда, кажется, с Хагридом его рябиновую настойку дегустировали… Так вот… отправился я в туалет, свернул не туда и очутился в прелестной, совершенно незнакомой комнате с превосходной коллекцией ночных горшков. Позже я вернулся получше осмотреть её, а комнатка-то исчезла. Я так и не смог снова её отыскать. Возможно, она доступна только в полшестого утра, а, может, когда на небе убывающая луна, или когда слишком полный мочевой пузырь…
Гарри закатил глаза и едва не зарычал. Помнится, он уже слышал подобную речь Дамблдора про эти самые горшки, когда учился на четвёртом курсе.
— Профессор! Как нам попасть в Хогвартс?! — не выдержал он. — Я уверен, что то, что принадлежало Кандиде Когтевран, находится именно там.
— Хогвартс… — протянул Дамблдор, — я мог бы поговорить с Северусом, но он невероятно зол в последнее время…
— Чего? — вклинился в разговор Кормак. — Нахуя нам патлатый?! Ну нет, знаете ли, нам такие союзники в жопу не прибурели. Сгенерируй другой вариант, дедуля. Тогда я художника найму, чтоб написал ваш портрет в винном погребе, с самогонным аппаратом на фоне.
От такого щедрого предложения бывший директор Хогвартса даже пустил радостную слезу.
— Такое благородство присуще только истинному гриффиндорцу! Я знал, что не ошибся в вас, молодой человек! Думаю… Думаю, вам надо связаться с моим братом Аберфортом. Он владелец «Кабаньей головы» в Хогсмиде. Там, кстати, тоже висит мой портрет, но я давненько на него не заглядывал… Аберфорт запретил другим портретам делиться со мной выпивкой. Грозился сжечь их в камине, ежели прознает о таком. Так что я туда не ходок нынче… — Альбус покосился на свои бутылки, что не укрылось от проницательного взгляда Гермионы.
— Хорошо, спасибо, профессор, — махнула она рукой, понимая, что вряд ли Дамбдлор поведает им ещё что-либо полезное. — Мы подумаем над вашими словами.
Она схватила Гарри за рукав и потянула за собой в гостиную. Кормак с Лавандой пошлёпали следом. Из всех четверых в приподнятом настроении был, пожалуй, только МакЛагген. Он уже воображал, как продолжит свои приключения в замке. Вновь накостыляет Кэрроу, даст пинка под задницу Снейпу, найдёт побрякушку Кандиды Когтевран и победит зелёного сифилитика в честном бою.
Вот тогда-то точно никто больше не усомнится ни в его силе, ни в уме, ни в героизме. А симпатичные студенточки будут готовы выпрыгнуть из своих мантий и трусиков, лишь бы он обратил на них внимание. От таких шальных фантазий агрегат Кормака ожил, и он боязливо покосился на Лаванду. Лишь бы не заподозрила чего, а то ведь порой как глянет на него исподлобья, что аж дрожь пробивает…
Глава 24. Отряд Дамблдора
Молодые люди уже практически составили новый план, по которому намеревались переместиться прямо в Хогсмид и наведаться к Аберфорту по совету Дамбдлдора. Однако вернувшийся как нельзя кстати Тиберий спутал им все карты.
— Сами-Знаете-Кто рвёт и мечет. По слухам, он совсем тронулся головой, его уже и сами Пожиратели побаиваются. Вокруг школы усилена охрана. В Хогсмиде установлен комендантский час, и по вечерам волшебникам запрещено появляться на улице. Всюду шныряют наёмники, егеря и прочие слуги Тёмного Лорда. Так что, сунуться сейчас в «Кабанью голову» — всё равно, что явиться безоружным в лапы врага. Пожиратели как раз любят проводить сходки у Аберфорта. Сбывают там разные зелья и отравы.
— Эй, старый пердун! — заорал на Дамблдора разозлённый Кормак. Бывший директор снова пробрался на картину с трапезничающими магами и уснул прямо на столе, держа в руке кубок с вином. — Ты нас что, на погибель решил отправить?! Советов надавал, а ничего толком не разузнал! Ну, я тебе покажу…
Он в бешенстве наколдовал себе краски и кисть, и стремглав помчался в кухню. Остальные удивлённо переглянулись и направились следом. Гарри с трудом сдерживался, чтобы не покрутить пальцем у виска.
Даже ошарашенный Дамблдор, который ещё не совсем проспался после очередной попойки, почуял неладное и поспешил вернуться на свой кухонный портрет.
— Что вы задумали, молодой человек? — с напрягом в голосе поинтересовался бывший директор.
Пытхя от злости, Кормак старательно выводил на холсте кистью изображение мужских половых органов. А потом нарисовал кривую бочку, на которой подписал «Сскодтч. Палёнка».
— Кормак, — укоризненно покачал головой Тиберий, — ну что за ребячество?
Альбус моментально припал к нарисованной бочке, смачно причмокивая.
— Какой вы великодушный юноша! — с трудом проговорил он, когда насытился. — Если вам не поможет Аберфорт, найдите Хагрида. Скажите ему, что это мой план, и он вам обязательно поможет… Ой… что-то… что-то я вас почти не вижу, и сердце давит, — Дамблдор тут же театрально схватился за грудь. — Позовите Поппи… Умираю!
— Так зачем ты на палёнку набросился, старый идиот? Портреты не умирают, Альбус, — констатировал Тиберий. — Даже если тебе сильно поплохеет, очухаешься на другой картине.
— Придётся, наверное, задуматься над вторым вариантом. Да и Хагриду я доверяю, — подумав, предложил Гарри.
— Но ты же слышал, что замок охраняется. Наверняка, и в Запретом лесу Пожиратели рыщут, — поучительным тоном вставила Гермиона.
— Всё же, большая часть из них предпочтёт греть задницы в «Трёх Мётлах» или в «Кабаньей голове», нежели по лесу шастать. Там, максимум, парочка у ворот будут. В остальном же, думаю, надеются на Кэрроу, Снейпа и Амбридж, — предположил Тиберий.
Гарри поморщился при упоминании розовой жабы. Эта министерская подстилка была ему омерзительна в гораздо большей степени, нежели даже Снейп.
Кормак откинул краски и кисти и тут же потёр огромные ладони.
— Ну чё, выдвигаемся? Так хочется рожу кому-нибудь намылить, а то я уже заебался тут без дела сидеть!
— Нужен план, — качнула головой Гермиона.
— Ой, Грейнджер… ну и скучная же ты! Вы с Поттером и трахаетесь, поди, по плану?
— МакЛагген, тебе точно жить надоело, — начал было Гарри, но его тут же перебил Тиберий.
— Кормак! Ты ведь допрыгаешься, и я приведу в действие свою давнюю угрозу нанять для тебя репетитора по этикету! Приставлю к тебе гувернёра из Франции! Этот чопорный жук в два счёта научит тебя правильно выражаться в обществе.
— Пф-ф-ф, — закатил глаза гриффиндорец, — Оставь это пустое занятие для потомка белобрысых аскарид, что киснут в своём Уилтшире, дядя. Когда я заведу мопса, возьму Малфоевского дрища на подработку: будет пересказывать эти сраные правила этикета моей псине, пока та не захрапит на своей лежанке.
Он громко заржал. Гермиона закатила глаза и потянула Гарри за руку к выходу из комнаты. Если завтра им снова предстоит рисковать жизнью, то ей просто необходимо побыть с ним наедине. Провести рядом хотя бы ещё одну спокойную ночь.
Трансгрессировать Гарри с Гермионой решили под мантией Джеймса, а Кормак и Лаванда облачились в другие, которые Тиберий раздобыл в Аврорате.
Едва ноги коснулись сырой земли, воздух разорвал вопль, походивший на чей-то предсмертный крик. Проклятье! Сработали сигнальные чары. Их определённо ждали и готовились к их появлению не только в Хогсмиде. Тут же из-за вековых дубов вышагнули два амбала, лениво вертя между пальцев-сосисок волшебные палочки.
— Неужто у нас гости? Поттер, ты ли это? Акцио, мантия!
Гарри крепко вцепился в складки переливчатой ткани, однако мантия и не пыталась ускользнуть: Манящие чары на неё не действовали. Зато Кормак и Лаванда мигом остались без защиты. Их мантии соскользнули с тел и влетели в руки к Пожирателям.
— Вот это сюрприз! — хохотнул мужчина, довольный уловом, но тут же кулак Кормака с силой обрушился на его челюсть. Раздался смачный хруст кости, истошный вопль, и приспешник Волан-де-Морта рухнул на размокшую прошлогоднюю листву, припорошённую слоем грязи.
Второй тут же среагировал и откинул МакЛаггена в сторону заклинанием. Кормак проехался на спине по мокрой земле и уже собирался выхватить палочку, но тут в него полетел второй луч заклинания, от которого пришлось резко уворачиваться.
Лаванда пришла в себя и взмахом палочки разрезала ремень на штанах нападающего. Те вмиг слетели, оставляя его в одних трусах.
Тут же из-под мантии выскочил Гарри и приложил Пожирателя оглушающим. Гермиона, тем временем, связала второго и наколдовала кляп ему в рот, после чего отняла палочку. Кормак поднялся на ноги и отряхнулся. Новая мантия была безнадёжно испорчена. Он принялся приводить себя в порядок очищающими чарами, пока Гарри связывал второго и левитировал тела в небольшую яму за толстым бревном.
— Ух! Кажется, пронесло, — пискнула Лаванда, вытирая пот со лба. — Кач-Кач, ты как?
— Пойдёт, — буркнул тот. — Что-то маловато их, могли бы и получше подготовиться, если уж нас ждали…
Но в ту же минуту Гарри почувствовал стелющийся по улице неестественный холод. Вдруг стало совсем темно, и даже звёзды на небе померкли. В сгустившемся мраке Гарри почувствовал, как Гермиона ухватилась за его руку. Вместе они обернулись.
Воздух вокруг исполинских деревьев словно загустел. Пути назад уже не было. Сработали сигнальные чары, и Пожиратели уже накинули на местность антитрансгрессионный купол. Холод всё сильнее пронизывал Гарри. Стараясь не издать ни звука, он покосился на Гермиону. В этот момент из глубины леса показались бесшумно скользящие дементоры, сразу не меньше дюжины; их непроницаемая чернота контрастировала даже с густыми сумерками. За их спинами развевались чёрные мантии, виднелись покрытые гнойными струпьями костлявые руки. Чуют ли они страх вблизи от себя? Гарри был уверен, что да: теперь они двигались быстрее, шумно втягивая под капюшоны воздух. Как он ненавидел эти звуки!
Он поднял волшебную палочку: поцелуй дементора его не коснётся. Гарри подумал о Гермионе. В подробностях вспомнил их последнюю, полную любви и нежности, ночь…
Серебряный олень вырвался из его палочки и взмыл в воздух. Дементоры бросились врассыпную, а откуда-то из мрака раздался заливистый собачий лай.
Дементоры отступили. В небе снова загорелись звёзды, но звук приближающихся шагов становился всё громче. Должно быть, Пожиратели вычислили его Патронус. Вот засада! Гарри в панике не знал, на что решиться, как вдруг позади хрустнула ветка, и низкий знакомый голос прогудел:
— Чёй-то тут происходит? Кто тишину нарушает, зверушек пугает? Ох, черти окаянные! Я вам сейчас… Гарри?! Гарри, ты ли это? Тише, Клык! Это же Гарри! Не признаёшь, что ль?
Лесник раскинул свои широченные объятия и почти бегом кинулся обнимать своих учеников.
— И Гермиона тут! Да неужели? Услыхал, видно, Мерлин наши молитвы! Тут говаривають, мол, сгинул ты… пропал… Но я-то знал, верил, что ты вернёшься. Дамблдор в тебя верил, а он никогда не ошибался…
Гарри и охнуть не успел, как оказался зажат в огромных ручищах. Хагрид продолжал что-то причитать, по лицу его катились громадные слёзы радости. Лесничий выпустил Гарри, чтобы обнять следом Гермиону.
— Но как вы тута оказались, ребятки? Ведь всюду кругом эти шныряют… прихлебаи Сами-Знаете-Кого… Да и нечисть свою в капюшонах нагнали, окаянные… В лесу моём хозяйничать вздумали. Всё зверьё распугали. Ироды!
— Хагрид, — очнулся Гарри, — Мы прогнали дементоров. Всё хорошо будет с твоими зверушками. Ты сможешь провести нас в замок?
— Дык, чего ж не отвести… С радостью! Никак, восстание намечается? Покажем этим мерзавцам!
— А как же! — радостно воскликнул Кормак, которому надоело со стороны наблюдать за всеми этими сантиментами.
— А ентот переросток чего с вами забыл? — спросил Хагрид у Гарри и Гермионы, недружелюбно косясь на МакЛаггена.
— Эй, да кто бы говорил! — возмутился было Кормак, но Гарри перебил его.
— Долго рассказывать, но он с нами — это план Дамблдора.
— А… ну ежели так… Дамблдор… Великий человек, Дамблдор, великий был человек! — лесник смахнул последнюю слезу и потопал вперёд. — Ну, идём же! Радость-то какая! Гарри Поттер вернулся!
Восстание. Хагрид ощутил небывалый душевный подъем от этой новости.
— Клык! Ступай-ка ты к хижине и жди меня там! — приказал Хагрид своему псу. — Давай-давай! Место!
Волкодав обиженно заскулил и неспешно поплёлся в противоположную сторону. А школьный лесничий, смахивая всё ещё бегущие по щекам слёзы радости, тряхнул нечёсаной гривой и размашистыми шагами потопал прямиком к замку.
Стоило компании преодолеть линию Запретного леса, как в поле зрения показался Филч. Шаркающей походкой завхоз обходил свои владения, попутно бормоча под нос какие-то ругательства. За ним неслышно переступала миссис Норрис. Её огромные жёлтые глазищи посверкивали в темноте.
— Кто здесь? — прохрипел завхоз, тыча фонарём прямо в лицо леснику, за спиной которого прятались в мантии вчерашние школьники.
— Восстание! — припечатал Хагрид и, прежде чем Филч успел издать хоть звук, вырубил его молодецким щелбаном и зашагал дальше.
Хагрид принялся весело насвистывать себе под нос, браво шагая вперёд. Его так и распирало от радости. Наконец-то они намылят задницы прихвостням Того-Кого-Нельзя-Называть!
— Тс-с-с, — вдруг приложил он палец к губам, заслышав чьи-то голоса неподалёку от теплиц. — Не высовывайтесь пока.
Они повернули за угол и тут же наткнулись на МакГонагалл и Корбана Яксли, которые весьма громко спорили.
— Пока я жива, я не позволю применять к ученикам подобные методы наказания! — строго заявила Минерва. Её голос слегка подрагивал от гнева, перед которым сдавала даже самая железная выдержка.
— Пока жива… — злобно прошипел мужчина. — Лучше не зли меня, дрянь! Не просто так Повелитель прислал меня сюда и наделил полномочиями…
— Да чой-то ты себе позволяешь, погребин сутулый? — гаркнул Хагрид и со всего маху заехал по шее Пожирателю своим розовым зонтом.
— Ты труп! — заорал Яксли, выхватывая палочку, но тут же в него со всех сторон полетели лучи заклинаний. Один из них выбил палочку из его рук, другой — заставил повалиться на землю без сознания, а третий обмотал бесчувственное тело паутиной, словно пойманную Арагогом добычу.
— Рубеус? — Миневра в изумлении застыла, глядя на лесничего и сбросивших мантии учеников. — Это… это…
— У нас восстание! — просиял Хагрид. — Гарри вернулся!
— Мерлин, вы живы! — лицо преподавательницы на миг утратило привычную строгость и озарилось радостью. — Добро пожаловать домой, дети! За мной! Но мантии лучше накиньте.
С гордо поднятой головой МакГонагалл на всех парах устремилась к замку. Даже Хагрид своими семимильными шагами с трудом поспевал за ней. В холле около лестницы они наткнулись на Амбридж, которая отчитывала Пивза. Полтергейст вылил на эту грымзу ушат ледяной воды и теперь наслаждался её негодованием, наворачивая круги вокруг потолочной люстры и оглушительно гогоча. Противная Амбридж еле успевала отмахиваться от яблочных огрызков, что градом летели в неё с потолка. Такое количество импровизированных снарядов Пивзу могли предоставить лишь школьные эльфы-домовики.
Гарри с силой сжал кулаки, борясь с отчаянным желанием выхватить палочку и запустить в эту министерскую сволочь чем-нибудь болезненным, но Гермиона предусмотрительно вцепилась в его ладонь с зажатой в ней волшебной палочкой. Выдать своё присутствие в замке, напичканном Пожирателями, им было никак нельзя. По крайней мере, сейчас.
— А он что тут делает? — завизжала Амбридж, с которой струями стекала вонючая вода, а уложенные кудри превратились в сопливые сосульки. — У нас есть правило: никаких перемещений после отбоя!
— Вы, кажется, спутали нас с учениками, Долорес, — высокомерно отметила МакГонагалл. — К тому же, наше хрупкое перемирие с кентаврами висит буквально на волоске, и я собираюсь отправить Хагрида на переговоры с ними. Это мы и намерены обсудить. Или вы предлагаете взять это на себя и сами отправитесь в Запретный лес?
Гарри не без злорадства отметил, как побелело лицо этой ненавистной розовой жабы. После таких «волшебных» слов Амбридж сразу же пустилась наутёк вверх по лестнице, так и не удостоив МакГонагалл ответом.
Минерва еле заметным кивком головы приказала всем следовать дальше.
Вскоре они уже были на восьмом этаже и стояли напротив гобелена, где Варнава Вздрюченный тщетно пытался научить троллей балету и постоянно получал от своих учеников тумаки и удары дубинами.
К удивлению Гарри, МакГонагалл достала тот самый зачарованный галлеон, изобретённый Гермионой на пятом курсе, коснулась его палочкой, что-то прошептала одними губами и протянула его Гарри.
— Возьмите его, мистер Поттер. Мы с Хагридом и другими преподавателями пока выпьем чаю и кое-что обсудим. Попрошу соблюдать осторожность, в замке сейчас крайне небезопасно. Если я вам понадоблюсь, немедленно пришлите сообщение, у меня есть ещё одна такая монета.
— Спасибо, профессор, — произнёс Гарри и тут же в каменной стене материализовалась дверь. Она бесшумно отворилась, и в проёме показалась голова Невилла.
МакГонагалл поспешила удалиться, утянув Хагрида с собой за рукав.
— Невилл? — ужаснулась Гермиона при виде бывшего сокурсника.
Он весь был покрыт шрамами. Под глазом темнел внушительный синяк, лицо исполосовали глубокие тонкие царапины от ударов плетью или розгами. Буквально каждая деталь его внешности свидетельствовала о лишениях и невзгодах, с которыми приходилось ежедневно бороться.
Издав радостный вопль, Невилл кинулся их обнимать.
— Я знал, что ты придешь! — взахлёб говорил он. — Всё время твердил Симусу: надо только подождать!
— Невилл, что у тебя с лицом? — обеспокоенно уточнил Гарри.
— Да это ерунда! — небрежно отмахнулся гриффиндорец. — Симус выглядит гораздо хуже. Вы увидите. Так, что это я… Заходите, здесь оставаться опасно.
От отступил в сторону, пропуская гостей в дверь Выручай-комнаты и с недоверием воззрился на МакЛаггена и Лаванду.
— Ну нет, мы просто решили рядом постоять, полюбоваться на то, как вы тут лобзаетесь, — скривился Кормак.
— Да, Невилл, — поспешил ответить Гарри, дабы избежать очередной ссоры. Сейчас для этого было категорически не время. — Они с нами. Всё по плану Дамблдора, не волнуйся.
Когда Гарри протиснулся внутрь, комната вначале показалась ему совсем незнакомой. Она выросла до огромных размеров и напоминала какой-то необычайно роскошный шалаш или некое причудливое подобие пароходной каюты. Под потолком вдоль навесной галереи раскачивались разноцветные гамаки, а стены без окон сплошь покрывали многочисленные гобелены. Гарри увидел золотистого льва на алом фоне — герб Гриффиндора, чёрного пуффендуйского барсука, вышитого на жёлтой канве, и бронзового орла Когтеврана на лазоревой ткани. Не видно было лишь серебра и зелени Слизерина. Книжные полки набиты битком, в углах свалены мётлы, а на столике пристроился большой радиоприёмник в деревянном корпусе.
Со всех сторон Гарри облепили знакомые лица. Среди них были и близняшки Патил, и Симус Финниган, и Терри Бут, и Эрни Макмиллан, и Энтони Голдстейн, и Майкл Корнер в обнимку с Чжоу Чанг.
Ребята не верили собственным глазам. Расспрашивали Гарри и Гермиону об ограблении Гринготтса, по очереди обнимали, делились новостями. Гнев внутри Гарри закипал и поднимался со страшной силой после каждой истории друзей о творящемся в стенах школы беззаконии. Вот, до чего проклятый Снейп довёл Хогвартс! Что бы там ни думал и ни говорил про него Дамблдор, Гарри был уверен, что Снейп — настоящий предатель.
Взгляд Кормака прилип к гамакам. Они явно заинтересовали верзилу больше всего остального.
— А трахаетесь вы где? — почёсывая златокудрый затылок, спросил он с крайне озадаченным видом. — Всей толпой, что ли?
Большинство покосилось на него, как на идиота, и никто не вызвался ему ответить. Всех интересовал Гарри и новости с полей.
Его буквально передавали из рук в руки, словно живую икону. Каждый хотел прикоснуться к нему, убедиться, что он настоящий. Когда вереница желающих, наконец, закончилась, взгляд Гарри ненароком скользнул по сидящей в углу Джинни. Она с тоской смотрела на него.
— Привет, — первым поздоровался Гарри и сделал шаг вперёд. Джинни по-прежнему была очаровательной, и вместе с тем, он теперь не узнавал её.
— Привет, — бесцветным голосом прошелестела она. — Рада, что ты жив, Гарри. Я знала, что ты справишься, — она поднялась и тут же Гарри заметил, как рядом с ней, как бы невзначай, оказался Невилл.
— Вы теперь вместе? — уточнил Гарри, хотя и так понял ответ по их многозначительным переглядываниям. Он сжал руку Гермионы для поддержки.
Джинни кивнула, а потом проницательно сощурилась и добавила:
— Эй, дружище, открой секрет — там она тоже рыжая? — обратился к Невиллу подоспевший МакЛагген, которому везде требовалось вставить свои пять озабоченных копеек. — Я чисто из научного интереса! Поттеру ведь надо знать, что он потерял. И, кстати, неужели ты решился изменить своему Тревору, а, Долгопупс?
Невилл наградил его презрительным взглядом и брезгливо стряхнул огромную МакЛаггеновскую ручищу со своего плеча, словно паука.
— Да, — Гарри не думал юлить или оправдываться. Никаких сожалений, сомнений и попыток отмотать всё назад. Какой бы красивой, волнующей и прекрасной ни была Джинни, его единственным правильным выбором была и оставалась Гермиона.
— Ладно, — пробасил Кормак, которому порядком надоел весь этот нескончаемый ропот, — раз разобрались, кто кого ебёт, то можно и к делам приступать! Ой! — он схватился за задницу, куда угодило жалящее, выпущенное Гермионой, и злобно уставился на неё.
Внимание всех присутствующих отвлёк скрип двери. В Выручай-комнату вошли Дин и Полумна. Как оказалось, сюда можно было попасть через трактир Аберфорта, с которым Невилл как раз и договорился.
— Всем привет, ребята! — весело сказала Полумна. — Как же здорово вернуться домой!
Следом появились близнецы Уизли, которые тут же подлетели к Гарри и Гермионе и принялись обнимать их по очереди.
— Так в чём ваш план, Гарри? — поинтересовался Джордж.
— Да нет никакого плана, — стушевался Гарри, совершенно сбитый с толку внезапным появлением всех этих людей и неспособный ясно соображать из-за навалившегося сумбура.
— То есть, мы будем составлять его по ходу дела? Это я люблю! — вклинился в разговор Фред.
— Я послал за ними. — Невилл высоко поднял свой фальшивый галеон. — Я обещал оставшимся, что извещу их, если вы появитесь. Мы все думали, что ваше возвращение будет означать революцию. Что тогда мы сбросим Снейпа и Кэрроу.
— Мы ведь на войне, правда? — Дин достал свой фальшивый галеон. — Пришло известие, что Гарри вернулся, и мы готовимся к бою! Тем более, мистер Олливандер изготовил мне новую волшебную палочку.
— А затычку для жопы он тебе выстругал? — не унимался Кормак, явно недовольный тем, что ему перепадает мало внимания. Дин лишь злобно покосился на него, но ничего не ответил.
— Послушайте… — В Гарри нарастала паника. — Мне очень жаль, но мы вернулись не за этим. Нам нужно сделать одно дело, а потом…
— Вы собираетесь бросить нас в этом дерьме? — напрямик спросил Майкл Корнер.
— Нет! — встряла Гермиона. — То, что мы хотим сделать, пойдёт, в конце концов, на пользу всем, ведь это затем, чтобы избавиться от Сами-Знаете-Кого…
Кормак, тем временем, с неослабевающим интересом продолжал разглядывать гамаки и мысленно прикидывал, сколько интересных сексуальных поз можно провернуть на подобной конструкции. Вот бы все эти молокососы убрались подальше и оставили бы их с Лав-Лав хоть на полчасика наедине…
— Тогда возьмите нас в помощь! — сердито крикнул Невилл. — Мы тоже хотим в этом участвовать!
— Конечно, дружище! — Фред хлопнул его по плечу. — Даже не надейся, что мы пропустим подобное веселье. Так ведь, братец?
Джордж присвистнул и скинул с плеч рюкзак, набитый всевозможными волшебными приспособлениями.
— Здесь наши последние разработки, многое даже не поступало в продажу. Мы готовились к этой вечеринке, Гарри.
— Я думаю, они правы, — прошептала Гермиона на ухо Гарри. — Мы ведь даже не знаем, что мы ищем, нам нужна помощь. — И, видя, что он всё ещё колеблется, добавила: — Ты не должен всё делать в одиночку.
— Ладно, — сдался Гарри, ибо спорить ещё и с Гермионой сил у него не было. — Хорошо, — обратился он к собравшимся в комнате, и тут же наступила полная тишина. — Нам нужно найти одну вещь, которая поможет одержать победу над Сами-Знаете-Кем. Она находится здесь, в Хогвартсе, но мы не знаем, где. Возможно, она принадлежала Кандиде Когтевран. Слышал кто-нибудь о подобном предмете? Например, о вещи, отмеченной её орлом?
Он с надеждой посмотрел на маленькую группу когтевранцев: Падму, Майкла, Терри и Чжоу, однако ответила ему Полумна, присевшая к Джинни на подлокотник кресла.
— Может быть, диадема Кандиды Когтевран? Она была утеряна много веков назад… А мой отец даже пытался создать её копию.
— Да, Полумна, но исчезнувшая диадема плоха тем, что она исчезла, — закатил глаза Майкл Корнер. — Вот, в чём загвоздка.
— Когда она исчезла? — уцепился за слова Полумны Гарри.
— Много веков назад, согласно легенде, — откликнулась Чжоу, и сердце у Гарри упало. — Профессор Флитвик рассказывал, что она исчезла вместе с самой Кандидой. Диадему искали, но, — она обратилась к остальным когтевранцам, — никаких следов обнаружить не удалось. Или я ошибаюсь?
— И никто из вас никогда не видел ничего, что было бы на неё похоже?
Все снова отрицательно покачали головами. Гарри взглянул на Гермиону, Лаванду и Кормака и увидел в их глазах отражение собственной растерянности. Вещь, исчезнувшая так давно и, судя по всему, бесследно, вряд ли могла являться крестражем, спрятанным в замке…
— Гарри, если хочешь посмотреть, как эта штука должна была выглядеть, я могу отвести тебя в нашу общую гостиную и показать. Там у нас статуя Кандиды с этой диадемой на голове, — снова подала голос Чжоу, которая уже поднялась на ноги, готовая идти.
— Как староста, я в курсе, где находится башня Когтеврана, — проворчала Гермиона. Разделяться с Гарри в замке, полном Пожирателей, казалось ей очень плохой идеей. — Мы с Гарри сами справимся. Лаванда, Кормак, вы пока побудьте здесь.
— Без проблем, — промурлыкала Браун, прижимаясь к Кормаку, на которого с интересом поглядывали некоторые девушки. Особенно «костлявая китаянка», как мысленно окрестила Лаванда Чжоу. Та пускала слюни сначала на Поттера, а теперь и на её Кач-Кача нацелилась… Лаванда поджала губы и бросила на девушку гневный взгляд. В случае чего, она быстро ей патлы повыдирает, мало не покажется!
— Как нам выйти из комнаты? — спросил Гарри Невилла, сжимая ладонь Гермионы в своей руке. Ему на мгновение показалось, что подруга чересчур грубо обошлась с Чжоу. Неужели, ревнует?
— Сюда. — Тот подвёл друзей к углу, где из небольшого чулана открывался выход на винтовую лестницу. — Выход оказывается каждый раз в другом месте, поэтому они и не могут его найти, — пояснил Невилл. — Плохо только, что мы никогда не знаем, где выйдем. Осторожнее, Гарри, по ночам коридоры патрулируют.
— Ничего, — кивнул Гарри. — До скорого, Невилл. Они быстро зашагали по лестнице — длинной и извилистой — и вскоре упёрлись в сплошную стену.
— Залезай сюда, — сказал Гарри Гермионе. Он достал мантию-невидимку и набросил её на них обоих. Потом легонько толкнул стену.
Она поддалась и пропустила ребят наружу. Гарри оглянулся по сторонам и увидел, как проём моментально затянулся, словно шрам под действием бадьяна, и вновь стал глухой стеной. Они стояли в тёмном коридоре. Гарри порылся в мешочке, висевшем у него на шее, и вытащил Карту Мародёров. Поднеся её к самому носу, он смог определить, где именно они находятся.
— Мы на пятом этаже, — прошептал он, глядя на удаляющуюся фигуру Филча в следующем отсеке коридора. — Идём, нам сюда.
Они двинулись вперёд, тесно прижавшись друг к другу. Пусть сейчас было не время и не место, но в головах периодически проскакивали непрошенные мимолётные фантазии. Сколько же времени они упустили! Ничто не мешало и раньше гулять с Гермионой по ночному замку, прятаться от Филча под мантией отца и целоваться хоть до самого утра.
Опьянённый столь яркими образами, всплывающими в голове, Гарри всего на секунду потерял контроль и, повинуясь вспыхнувшему желанию, вжал Гермиону в ближайшую стену. Он смял её губы в требовательном поцелуе. Опасность и хождение по лезвию заводили, адреналин, бегущий по венам вместе с током крови, будил в нём нечто первобытное.
Гермиона чуть не вскрикнула от неожиданности. Поцелуй Гарри заставил её утратить бдительность. Его губы целовали её так жадно и исступлённо, будто это происходило в самый последний раз. Казалось, Гарри вложил в этот поцелуй всё своё отчаяние. Он всегда обладал некой необъяснимой колдовской силой, которой Гермиона так и не научилась сопротивляться. Он слишком много для неё значил.
Они остановились лишь когда лёгким стало не хватать воздуха, а шлемы рыцарских доспехов неподалёку начали зловеще греметь от чьих-то шагов, движущихся в их сторону.
Гарри уже не раз доводилось красться по замку среди ночи, но никогда ещё у него так бешено не колотилось при этом сердце, никогда прежде не было так важно достигнуть цели незамеченным.
Замерев у стены, они старались задержать дыхание, чтобы ничем себя не выдать. И увлеклись настолько, что чуть не пропустили момент. Прямо навстречу, торопливо перебирая толстенькими ножками, двигалась Долорес Амбридж. Она прошмыгнула мимо них, постоянно оглядываясь, словно чего-то боялась. Как только ненавистная фигура в розовом поравнялась с рыцарскими доспехами в другом конце коридора, Гермиона ювелирно взмахнула палочкой прямо под мантией. Фигура воина внезапно зашевелилась и преградила путь испуганной женщине. А затем стала прямо на глазах видоизменяться, с лязгом превращаясь в огромного златогривого кентавра, который зафыркал и встал на дыбы, грозясь двинуть ей копытами по голове.
Амбридж замерла, как вкопанная. От нахлынувшего ужаса на её лице не осталось ни кровинки. Спустя мгновение она резко развернулась и с визгом помчалась прочь. Студентов, скрытых под мантией-невидимкой, чуть не унесло вихрем от той скорости, на которой она мимо них пролетела.
— Мне бы ты сказала, что это неблагоразумно, — прошептал Гарри, не скрывая невероятного удовлетворения.
— Прости, не удержалась, — по хитрому взгляду подруги было видно, что она ни капли не сожалеет о содеянном.
Когда визг Амбридж затерялся в далёких коридорах Хогвартса, они ещё раз обменялись поцелуями и продолжили путь.
— Сюда, Гарри, — чуть слышно выдохнула Гермиона, беря его за рукав и подталкивая к винтовой лестнице.
Они стали подниматься по головокружительной спирали. Гарри никогда раньше не приходилось здесь бывать. Наконец, они добрались до двери. На ней не было ни ручки, ни замочной скважины: сплошное полотно из старинного дерева и бронзовый молоток в форме орла.
Гермиона протянула руку и единожды стукнула по двери. Этот тихий стук прозвучал в ушах Гарри пушечным выстрелом. Клюв орла открылся, но вместо ожидаемого птичьего клёкота оттуда донёсся нежный мелодичный голос:
— Что было раньше: феникс или огонь?
Пока Гарри удивлённо почёсывал затылок, не понимая, почему вместо пароля им загадывают какие-то загадки, Гермиона быстро сориентировалась и ответила:
— Огонь — всё начинается со стихий, всё организуется от простого к сложному.
— Целеустремлённый ответ, — сказал голос, и дверь распахнулась.
Общая гостиная Когтеврана оказалась большой круглой комнатой, полной воздуха. Гарри ещё не видел в Хогвартсе такого просторного помещения. Стены прорезывали изящные арочные окна с шёлковыми занавесями, переливающимися синевой и бронзой. Днём когтевранцам, должно быть, открывается отсюда чудесный вид на окружающие горы. Своды потолка были расписаны звёздами, точно такими же, какие сияли на ультрамариновом полу. Здесь, как и в гриффиндорской гостиной, имелись столы и кресла, а ещё книжные шкафы. Чжоу не соврала: в нише напротив входа действительно высилась статуя из белого мрамора.
Каменная Кандида Когтевран застыла у двери, которая вела, вероятно, к спальням этажом выше. Гарри зашагал прямо к мраморной женщине, глядевшей на него с загадочной полуулыбкой; в её неоспоримой красоте присутствовало нечто слегка пугающее. Голову статуи венчало воспроизведённое в мраморе изящное украшение, напомнившее ему диадему, которая была на Флёр в день её свадьбы. На диадеме было что-то выгравировано мелкими буквами. Гарри сбросил мантию-невидимку и взобрался на постамент, чтобы прочесть надпись.
— Ума палата дороже злата, — насмешливо прокаркал чей-то хрипловатый голос. — Так что ты, похоже, беднее последнего нищего, безмозглый идиот.
Гарри резко развернулся, сорвался с постамента и шмякнулся на пол. Над ним выросла сутулая фигура Алекто Кэрроу и, прежде, чем Гарри успел направить на неё волшебную палочку, Пожирательница прижала мясистый палец к Тёмной Метке, выжженной на её запястье.
Глава 25. Поверженный Снейп
Громкий хлопок вернул Гарри к действительности. Сбитый с толку, он поднял палочку, но стоявшая над ним волшебница уже падала лицом вперёд. Она так тяжело ударилась о пол, что стёкла в книжных шкафах брякнули в деревянных рамах.
Гермиона оглушила Пожирательницу и испуганно зашипела:
— Гарри, она вызвала его! Она коснулась метки!
Дверь факультетской гостиной заходила ходуном. До Гарри донёсся мелодичный голос:
— Куда деваются исчезнувшие предметы?
— Почём я знаю? Заткнись! — рявкнул грубый голос, и Гарри узнал второго Кэрроу, Амикуса. — Алекто! Алекто! Ты здесь? Ты его поймала? Открой!
Неожиданно последовала целая череда громких хлопков, как будто кто-то стрелял по двери из ружья.
— АЛЕКТО! Если он явится, а Поттера у нас нет… Ты что, хочешь, чтобы с нами случилось то же, что с Малфоями? ОТКЛИКНИСЬ! — завыл Амикус, тряся дверь изо всех сил, однако она не поддавалась. Гарри уже подумывал распахнуть дверь и оглушить Амикуса заклятием, пока Пожиратели не предприняли ещё что-нибудь, как вдруг раздался другой, хорошо знакомый голос:
— Чем вы занимаетесь, позвольте узнать, профессор Кэрроу?
— Пытаюсь открыть эту чёртову дверь! — завопил Амикус. — Позовите сюда Флитвика! Пусть немедленно откроет! И что это чучело забыло в замке после отбоя?
— Ты енто, не зарывайся, гном горбатый! — раздался бас, в котором Гарри и Гермиона безошибочно узнали Хагрида. — А то ща как тресну — башка расколется, как тыква!
— Угрожать мне вздумал, нелюдь бородатая?! — заорал Пожиратель, но жжение в метке заставило его вернуться к первоначальной проблеме, и он с ненавистью воззрился на МакГонагалл. — А ну живо открой дверь, старая хрычовка!
— Пожалуйста, если вам угодно, — произнесла профессор МакГонагалл убийственно холодным тоном.
Раздался мягкий удар дверного молотка, и мелодичный голос снова спросил:
— Куда деваются исчезнувшие предметы?
— Дык, под кроватью, иногда под половицу западают, — буркнул Хагрид и покраснел, вспоминая, где в последний раз затерялось бельишко мадам Максим.
— Сначала под кроватью у меня проверь, а потом суди! — обиделся лесник.
— Практичная аргументация, — внезапно откликнулся орлиный клюв, и дверь с мягким щелчком распахнулась.
В коридор из спален высыпали немногочисленные когтевранцы, но, едва завидев разъярённого Амикуса, живо попрятались обратно. Сгорбленный, как и его сестра, с рыхлым бледным лицом и маленькими глазками, он увидал распростёртое на полу неподвижное тело Алекто и издал отчаянный вопль страха и ярости.
— Что натворили эти щенки?! — голосил он. — Вас всех ждёт «Круциатус», если сейчас же не сознаетесь, кто это сделал! — от визга его голос сел. Амикус ударил себя по лбу и с досадой уже гораздо тише добавил, обращаясь к самому себе: — А что скажет Тёмный Лорд? Поттера мы не поймали, а эти свиньи убили Алекто и смылись…
— Ваша сестра не убита, она находится под действием Оглушающего заклятия, — раздражённо сказала профессор Макгонагалл, склоняясь над Алекто. — С ней всё будет в порядке.
— Заслужила, мышь сутулая, — пробубнил себе под нос довольный Хагрид.
— Не будет, раздери тебя горгулья! — рявкнул Амикус. — Ничего с ней не будет в порядке, когда сюда явится Тёмный Лорд! Она вызвала его, я знаю, я чувствовал жжение в Метке, и теперь он думает, что мы поймали Поттера!
— Поймали Поттера? — резко переспросила профессор Макгонагалл и незаметно толкнула Хагрида локтем. — Что значит: «поймали Поттера»?
— Он сказал нам, что Поттер, вероятно, попытается проникнуть в башню Когтеврана, и велел сразу же вызвать его, как только мы схватим мальчишку!
— Зачем Поттеру проникать в башню Когтеврана? Он на моём факультете!
В её стальном голосе, помимо раздражения и беспокойства, прозвучала едва уловимая нотка гордости, и Гарри почувствовал, что его просто распирает от благодарности к своему декану.
— Ничего не знаю! — рявкнул на неё Кэрроу. — Нам велели особенно следить за этой чёртовой башней! Повелителю виднее, куда потащится мальчишка, если вдруг заявится в замок!
МакГонагалл выпрямилась и обвела взглядом комнату. Дважды её глаза скользнули прямо по тому месту, где стояли Гарри и Гермиона, успевшие спрятаться под мантию.
— Что ж, мы можем свалить всё на детей, — вдруг сказал Амикус, и на его жестоком лице расплылась омерзительно-коварная ухмылка. — Точно! Так мы и сделаем. Скажем Повелителю, что на Алекто напала здешняя детвора, — он посмотрел в сторону когтевранских спален под усыпанным звёздами потолком, — и заставила её тронуть Метку, поэтому вышла ложная тревога… И пусть он с ними разбирается. Студентом больше, студентом меньше… Велика ли разница?
— Всего лишь разница между правдой и ложью, отвагой и трусостью, — сказала профессор Макгонагалл, бледнея от ярости. — В общем, как раз та разница, которой вам с вашей сестрой никогда не понять. Но есть одна вещь, которую вам понять придётся. Вам не удастся сваливать свои промахи на учеников Хогвартса. Я вам этого не позволю!
— Что ты сказала, кошенция ободранная?
Амикус подскочил к МакГонагалл и придвинул свою поросячью морду вплотную к её лицу. Она не отшатнулась и продолжила глядеть на него сверху вниз с таким выражением, как будто обнаружила какую-то гадость, прилипшую к стульчаку в уборной.
В это время оглушённая Алекто за их спинами открыла глаза и попыталась встать на ноги. Заметив это краем глаза, Хагрид замахнулся и хорошенько двинул ей промеж глаз. Пожирательница снова шмякнулась на пол, а из раздробленного носа теперь хлестала кровь.
— А никто вашего позволения не спрашивает, Минерва МакГонагалл! Ваше времечко прошло. Теперь мы тут всем заправляем, и вы меня прикроете, иначе вам придется дорого заплатить за свой отказ!
Закончив свою пламенную речь, он смачно харкнул ей в лицо.
Такой вероломной наглости Гарри стерпеть уже не смог. Он скинул мантию, поднял волшебную палочку и выкрикнул:
Амикус обернулся, как ужаленный, и тут же в его тело врезался красный луч, вылетевший из палочки Гарри.
Пожирателя подбросило вверх, как тряпичную куклу. Он принялся отчаянно барахтаться в воздухе, словно утопающий, корчась и вопя от страшной боли, после чего с грохотом и звоном разбитого стекла врезался в книжный шкаф и замертво шлёпнулся на пол.
— Поттер, это было весьма… рыцарственно с вашей стороны… Но неужели вы не понимаете, что…
— Понимаю, — заверил её Гарри. Страх Минервы почему-то придал ему сил. — Профессор МакГонагалл, сюда движется Волан-де-Морт.
— Вы… вы назвали его по имени? — ужаснулась МакГонагалл.
— Ядрёна мать! — воскликнул Хагрид. — Так это уже не восстание! Это война!
— Думаю, теперь уже всё равно, как его называть, — ответил Гарри. — Он знает, где я. — Время уходит, Волан-де-Морт приближается. Профессор, я действую по приказу Дамблдора, я должен найти диадему Кандиды Когтевран. Волан-де-Морт ищет именно меня, но не остановится перед тем, чтобы убить всякого, кто встретится ему на пути, особенно сейчас… «Сейчас, когда он знает, что я уничтожаю крестражи», — закончил он про себя.
— Вы действуете по приказу Дамблдора? — в изумлении переспросила МакГонагалл и выпрямилась во весь рост. — Мы не допустим в школу Того-Кого-Нельзя-Называть, пока вы ищете это… эту вещь.
— Думаю, что да, — сухо ответила профессор МакГонагалл. — Видите ли, ваши преподаватели неплохо владеют волшебством. Я думаю, что, если все мы очень постараемся, наших объединённых усилий хватит, чтобы задержать его на некоторое время. Мы как раз обсуждали, что же сделать с профессором Снейпом. Пойдемте. Нужно предупредить остальных деканов. Вам лучше снова надеть мантию.
Одним взмахом палочки Минерва распахнула окно и выбросила в ночь тела брата и сестры Кэрроу.
— Давно мечтала это сделать, — спокойно пояснила она, видя, как вытянулись лица Гарри и Гермионы у неё за спиной. — А теперь — за дело!
Минерва шагнула к двери, на ходу поднимая палочку. От её мановения возникли сразу три серебряные кошки с характерным окрасом вокруг глаз, напоминающим очки. Патронусы разогнали мрак винтовой лестницы лучами серебристого света. Профессор МакГонагалл, Гарри и Гермиона стали быстро спускаться вслед за ними. Хагрид замыкал цепочку, радуясь, словно ребёнок.
— Кач-Кач, куда ты меня тащишь? — Лаванда боязливо озиралась по сторонам. — Лучше бы мы остались в той комнате, как просила Гермиона.
— Да ну их в жопу, этих клоунов! — буркнул Кормак. — Нам нужен пустой класс…
— Крошка, перед битвой неплохо бы пар выпустить, а то мозги совсем уже не варят.
— А-а-а, — понимающе закивала Лаванда, поправляя внушительное декольте. Даже она сомневалась, что у её возлюбленного имеются эти самые мозги, но её это ни капли не смущало. — Так бы сразу и сказал. Ой! Там кто-то идёт! Слышишь шаги?
Кормак резко затащил её за какую-то мраморную статую в углу коридора. Шаги действительно приближались. В небольшую щель МакЛагген увидел розовую мантию и сразу догадался, кому может принадлежать столь кричащее одеяние.
Недолго думая, он выскочил из своего убежища и заржал, словно конь.
Амбридж от испуга выронила палочку и с визгом бросилась назад. Сегодня явно был не её день. Какой паршивец наслал на школу призраков кентавров?! Стуча невысокими каблучками, она неслась вперёд так быстро, что чуть не сбила с ног профессора Снейпа, который явно куда-то спешил.
— Долорес? — только и успел ошарашенно произнести тот, но Амбридж обогнула его и поспешила скрыться в тёмных коридорах замка. Вдали теперь маячило лишь расплывчатое пятно поросячье-розового цвета. Её визг ещё долго эхом отражался от стен.
— Так, а ты какого хера не в озере? — зычно гаркнул Кормак, приводя Снейпа в ещё большее замешательство. Директор резко обернулся и тут же ему в грудь больно уткнулось острие волшебной палочки.
— Ах, ты, наглый молокосос! — зашипел Снейп, моментально выхватывая палочку. Он приласкал Кормака неизвестным заклинанием, от которого гриффиндорца спас вовремя выставленный Лавандой незримый магический щит. Снова пригодились уроки Гермионы.
Взбешённый Снейп не думал так быстро сдаваться и наслал на оголтелого гриффиндорца рой пчёл. Кормак спалил их прямо в полёте и тут же ответил режущим проклятьем, от которого Северус, впрочем, умело увернулся. «Диффиндо» заменила «Сектумсемпра», но МакЛагген поставил под удар первую попавшуюся под руку статую, которую выдрал из каменного пола прямо с постаментом. На адреналине верзила был способен и не на такое. Разноцветные вспышки боевых заклинаний озарили тёмный коридор. Силы каким-то невероятным образом сравнялись. Снейп был в два раза старше и несоизмеримо больше знал, зато Кормак был спортивнее, выносливее, имел лучшие рефлексы и больше тренировался.
Снейп быстро пришёл в бешенство. И как этот троллеподобный недоумок мог драться на равных с ним, профессором и приближённым Тёмного Лорда и Дамблдора?
Кормак, в свою очередь, недоумевал, как этот тощий немытый фанат пробирок мог драться на равных с ним, Кормаком Непобедимым?
Снейп попытался проникнуть противнику в мозг, но в случае с МакЛаггеном этот фокус никогда не срабатывал: гриффиндорец был не склонен нагружать себя лишними мыслями и думал лишь по праздникам, да и то только об одном. Потерпев поражение в лигилименции, Снейп ускорился, оттесняя гриффиндорца к стене и яростно наступая.
Перепуганная внезапным появлением профессора Лаванда, наконец, отмерла и тут же задрала кофточку, демонстрируя шикарную обнажённую грудь.
Оба дуэлянта вмиг замерли, вытаращив глаза.
— Кормак! Ты-то чё встал?! — заорала девушка, поражаясь его тупости.
Снейп тут же очнулся и выпустил в МакЛаггена струю огня, которую тому с трудом удалось потушить мощным «Агуаменти». Между оппонентами вновь разгорелся поединок, на этот раз, ещё более яростный.
Лаванда взвизгнула и снова задрала кофточку в надежде на сообразительность своего парня. Но когда МакЛагген уронил челюсть во второй раз вместе со Снейпом, она не выдержала и заорала:
Очнувшийся Снейп грязно выругался себе под нос и снова пошёл в атаку, вынуждая противника обороняться.
Тут Лаванда поняла, что надеяться придётся только на себя. Одной рукой она снова задрала кофточку, полностью обнажая свои шикарные формы, а второй уже собралась атаковать, но в этот момент до Снейпа, наконец, дошёл весь кошмар ситуации. Как же его верность Лили, если он с таким упоением уставился на женскую грудь? Он не мог больше выносить подобной пытки.
Он опустил палочку и сделал медленный шаг назад. Ноги заплетались. Ещё шаг. И ещё… Проклиная озабоченных студентов, Снейп бросился наутёк с места битвы. В конце концов, не эти двое были его целью. Ему позарез нужно было найти Поттера, пока не стало слишком поздно.
МакЛагген проводил взглядом улепётывающую фигуру в чёрной мантии и задумчиво почесал затылок.
— А! Теперь понятно, зачем ты их показывала. Молодец, Лав-Лав, не растерялась.
— Чего не скажешь о тебе, — фыркнула Лаванда. — Ладно Снейп, он никогда женской груди не видел, но ты…
— А чё сразу я-то? Кто ж перед твоими буферами устоит? — хищно оскалился МакЛагген, притягивая её к себе для жаркого поцелуя.
Они бежали по коридорам, и Патронусы один за другим покидали их. Изумрудная мантия МакГонагалл шуршала по полу, а Гарри с Гермионой трусили за преподавательницей, скрытые мантией.
Спустившись ещё на два этажа вниз, они услышали звук встречных торопливых шагов. МакГонагалл остановилась, подняла волшебную палочку и громко спросила: — Кто здесь?
Из-за рыцарских доспехов у стены показался всклокоченный и раздражённый профессор Снейп.
В Гарри с новой силой вскипела ненависть. За тяжестью преступлений Снейпа он успел забыть подробности его внешности: эти чёрные волосы, жирными сосульками свисающие по сторонам худого желтоватого лица, этот скрюченный нос и колючий взгляд. Директор был не в пижаме, а в обычной своей чёрной мантии. Он тоже предупредительно выставил палочку на изготовку.
— Где Кэрроу? И откуда в замке взялся МакЛагген?! — рявкнул он, боязливо оглядываясь назад.
— МакЛагген? — удивилась профессор МакГонагалл. — Вы что, бредите, Северус?
— Нет времени на эти игры! — истерично вскрикнул он. — Кэрроу вызвал Тёмного Лорда, а ваши беглые придурки решили на меня напасть!
Снейп шагнул ближе, обшаривая взглядом пустое пространство за спиной МакГонагалл, как будто догадывался, что здесь есть кто-то ещё. Гарри тоже вскинул палочку, готовый в любой момент сражаться.
Профессор МакГонагалл сделала молниеносный выпад — Гарри никогда бы не поверил, что она способна на такое. Её волшебная палочка рассекла воздух, и в этот момент Гарри подумал, что Снейп сейчас упадет замертво, однако он вовремя успел сориентироваться и выставить щит. Защитные чары сработали так стремительно, что МакГонагалл слегка покачнулась. Она направила палочку на ближайший зажжённый факел, и он вылетел из настенного канделябра. Гарри пришлось оттащить Гермиону в сторону, чтобы пламя её не коснулось. Огненное кольцо заслонило коридор и полетело на Снейпа, точно лассо…
Теперь это был уже не огонь, а огромная чёрная змея. МакГонагалл не растерялась и превратила её в столб дыма, который в мгновение ока сгустился и обернулся роем разящих кинжалов. Снейпа спасло от них лишь то, что он укрылся за всё теми же доспехами, и кинжалы со звоном вонзились один за другим в нагрудные латы…
— Минерва, что вы творите, чёрт бы вас побрал… — прошипел Снейп. — Что здесь происходит?!
— Что-что… Бунт у нас происходит! Вот что! — радостно ответил подоспевший на шум Хагрид и швырнул в директора статуей, одиноко стоявшей до этого в углу.
Скрываться дальше смысла не было. Гарри скинул мантию и мигом включился в битву. Его заклятье ударилось о доспехи, которыми Снейп теперь оборонялся. Они с грохотом ожили. Северус вырвался из сокрушительных железных объятий и послал доспехи влёт на своих противников. Гермиона едва успела отскочить, когда они врезались в стену и разлетелись на куски.
Когда Гарри снова поднял глаза, Снейп уже спасался бегством. МакГонагалл метала ему вслед молнии, а Хагрид бежал вперёд, размахивая огромными кулаками. Зельевар влетел в дверь классной комнаты, и в следующее мгновение Гарри услышал крик МакГонагалл:
Гарри помог Гермионе подняться на ноги, и вместе они помчались по коридору, волоча за собой мантию-невидимку. Забежав в пустой класс, они обнаружили МакГонагалл и Хагрида стоящими над беспомощно барахтающимся на полу Снейпом. Тело директора стягивали прочные магические верёвки, а во рту пристроился огромный кляп. Снейп яростно мотал головой и пытался вырваться, но все попытки оставались тщетными.
— Минерва! — взвизгнул кто-то у двери. Обернувшись, Гарри увидел профессоров Флитвика, Стебль и Слизнорта. Все трое не могли отдышаться, переводя дух от быстрого бега.
— Вы немного припозднились, коллеги, но я всё равно очень рада вас видеть, — сердечно сказала Минерва, кивком головы отвечая на вопрос.
— Гарри! — воскликнул Гораций, потирая широченную грудь под изумрудной пижамой. — Мальчик мой дорогой… Какой сюрприз… Минерва, объясни, пожалуйста… Северус… что…
— У нашего директора внеплановый тихий час, — сказала профессор МакГонагалл. — Ему необходимо отдохнуть. С вашего позволения, дамы и господа, я возьму управление школой на себя.
— Тот-Кого-Нельзя-Называть скоро будет здесь, — сообщила МакГонагалл остальным преподавателям. Стебль и Флитвик испуганно ахнули. Слизнорт издал тихий подвывающий стон. — Поттеру нужно кое-что сделать в замке по приказу Дамблдора. Мы должны пустить в ход все доступные меры защиты, пока Поттер будет выполнять задание.
— Вы, конечно, понимаете, что никакие наши усилия не способны отражать атаки Сами-Знаете-Кого бесконечно? — пропищал Флитвик.
— Однако, задержать его мы способны, — откликнулась профессор Стебль.
— Спасибо, Помона, — сказала профессор МакГонагалл, и волшебницы обменялись мрачно-понимающими взглядами. — Я предлагаю установить сперва базовую защиту по нашим границам, затем собрать каждому своих учеников и встретиться в Большом зале. Большинство из них необходимо будет эвакуировать, но если среди совершеннолетних найдутся те, кто захотят остаться и бороться вместе с нами, им, я полагаю, не следует чинить препятствий.
Профессор Стебль быстрым шагом устремилась к теплицам, бормоча:
— Тентакула. Дьявольские силки. Дремоносные бобы… Да, погляжу я, как Пожиратели смерти с ними справятся.
— Я могу действовать прямо отсюда, — сказал Флитвик и направил волшебную палочку на разбитое окно, хотя из-за малого роста вряд ли мог что-нибудь через него увидеть. Он принялся бормотать сложнейшие заклинания, и до Гарри донёсся странный порывистый шум. Вихри срывались с волшебной палочки Флитвика и принимались разгуливать по территории замка.
— Профессор, — сказал Гарри, подходя к маленькому преподавателю заклинаний, — профессор, простите, что прерываю вас, но это очень важно. Вы не знаете, где находится диадема Кандиды Когтевран?
— Протего хоррибилис… Диадема Кандиды Когтевран? — визгливо пропищал Флитвик. — Конечно, прибавка ума никогда не помешает, Поттер, но боюсь, что в данной ситуации проку от неё будет мало!
— Я просто спросил… Так вы не знаете, где она? Вы её когда-нибудь видели?
— Видел? Никто из ныне живущих её не видел! Она же исчезла в незапамятные времена, мальчик мой!
Гарри почувствовал смесь отчаяния, разочарования и паники. А что же тогда крестраж?
Он схватил Гермиону за руку и вытащил её из класса, где так и продолжал барахтаться на полу поверженный Снейп. Они побежали за профессором МакГонагалл. Та остановилась посреди коридора и подняла волшебную палочку:
— Пиертотум… О, боже мой, Филч, только не сейчас! — Старый смотритель на всех парах ковылял по коридору с криками:
— Проникновение! Бунт! Ученики не в постелях! Ученики в коридорах! А лесничий дерётся! — он обиженно ткнул пальцем себе в лоб, где красовалась огромная шишка — последствие щелбана Хагрида.
— Потому что с вами нельзя по-другому, безмозглый идиот! — рявкнула МакГонагалл. — Идите сделайте, наконец, что-нибудь полезное! Найдите Пивза!
— П-пивза? — обиженно пролепетал Филч, как будто впервые слышал это имя.
— Да, Пивза, болван, Пивза! Как будто не вы без конца жалуетесь на него уже четверть века! Приведите его сию минуту!
Филч явно подумал, что профессор МакГонагалл сошла с ума, однако послушно захромал прочь, опустив голову и что-то тихо бормоча.
— А теперь — Пиертотум Локомотор! — крикнула профессор МакГонагалл.
По всему коридору статуи и доспехи пришли в движение и соскочили со своих постаментов. По стуку и треску над головой и под ногами Гарри понял, что то же самое происходит одновременно на всех этажах замка.
— Хогвартс в опасности! — воскликнула профессор МакГонагалл. — Охраняйте границы, защищайте нас, выполняйте свой долг перед школой!
С громом и скрежетом толпа оживших статуй прошествовала мимо Гарри. Некоторые были меньше, некоторые больше своей натуральной величины. Среди них были и животные. Лязгая доспехами, потрясая мечами и размахивая медными шарами на цепях, процессия двигалась вперёд.
Панический страх мешал думать. Время летело с катастрафической скоростью, а Гарри ни на шаг не приблизился к разгадке тайны последнего крестража. Он пытался успокоиться, сосредоточиться на поисках, но мысли метались в голове бесцельно и бестолково, словно пойманные осы в стеклянной банке.
Гарри остановился посреди пустого коридора и, присев на опустевший постамент какой-то ушедшей на битву статуи, достал из мешочка на шее карту Мародёров. Он не нашел на ней точек с именами Лаванды и Кормака; должно быть, они находились в Выручай-комнате, как им и было велено. Он убрал карту, прижал ладони к лицу и закрыл глаза в очередной попытке собраться с мыслями…
— Волан-де-Морт думал, что я отправлюсь в башню Когтеврана, — размышлял он вслух.
— Это точка отсчёта, — закивала Гермиона. — Гарри, Волан-де-Морт приказал Алекто дожидаться тебя в общей гостиной Когтеврана, и этому могло быть только одно объяснение: он действительно боялся, что тебе уже известно о связи крестража с этим факультетом.
Друзья переглянулись и замолчали.
— Однако другого предмета, связанного с Когтевраном, помимо исчезнувшей диадемы, похоже, нет… Может ли диадема быть крестражем? Возможно ли, что Волан-де-Морт, слизеринец, отыскал диадему, которую не могли найти столько поколений когтевранцев? Кто мог указать ему её местонахождение, если никто из ныне живущих её не видел? Никто из ныне живущих… — лицо Гарри прояснилось от внезапно озарившей его догадки. — Мы должны найти Почти Безголового Ника!
— Призрака? — удивилась Гермиона.
— Да, — взгляд Гарри уже лихорадочно заметался по карте Мародёров. Отыскав на ней точку с нужным именем, юноша сорвался с места. — Бежим!
Они бросились по извилистым коридорам. В окнах над высокими потолками, пропускающими в замок лунный свет, синело звёздное небо. Даже проведя в Хогвартсе столько лет, невозможно было полностью изучить его.
— Стой! — Гермиона вдруг сильно дёрнула его за рукав, призывая остановиться, и кивнула в сторону приоткрытой двери, откуда доносились какие-то странные звуки. — Что это?
— Т-с-с, — Гарри приложил палец к губам и на цыпочках медленно стал красться вперёд. Странно. Вроде бы, все должны были двигаться в сторону Большого зала… Он заглянул дверную в щель и просто оторопел.
На преподавательском столе восседала полуголая Лаванда, с задранной до талии юбкой. Её внушительных размеров грудь подпрыгивала при ритмичных толчках, с которыми в неё вонзался Кормак.
Кровь прилила к щекам Гарри. Твою мать! Нашли время!
— Что там? — не унималась Гермиона и, прежде, чем Гарри успел ей помешать, просунула голову в проём. От неожиданности она довольно громко вскрикнула, чем моментально привлекла внимание ненасытных любовничков. МакЛагген с недовольным рыком кончил: самый яркий момент соития оказался безнадёжно испорчен.
— Эй! У вас совсем фляга свистит, вуайеристы грёбаные?! — прогремел он, пока Лаванда в панике пыталась прикрыться своей мантией.
— Да это вы с ума посходили! В замке вот-вот начнётся битва! — вне себя от ярости заорала Гермиона.
— Я в курсе! Вдруг это последний трах в моей недолгой жизни?! А вы его обосрать умудрились, извращенцы, — выдал МакЛагген, ни капли не стесняясь собственной наготы.
— Последний… — задумчиво повторил Гарри, всё ещё не до конца придя в себя. Он изо всех сил пытался вернуться к мыслям о крестраже, но теперь это удавалось ему куда с большим трудом, чем накануне увиденного. Его рассеянный взгляд бесцельно блуждал по Гермионе.
— Даже не думай! — прорычала та и вихрем вылетела за дверь.
Гарри отмер и кинулся следом. Чёрт! Он же даже не помышлял о подобном!
— Эй, Поттер, каков дальнейший план? — прокричал вослед Кормак. — Раз уж ты обломал нам всю малину, то мы с вами…
— Мы ищем Безголового Ника. Призрака, — сообщил Гарри, догоняя Гермиону в коридоре.
— Ника? — из щели в двери появилась озадаченная физиономия Кормака. — Стойте. А нахуя он вам? Если тебе так приспичило пообщаться с мёртвыми, я бы выбрал Серую Дамочку. Она хотя бы секси.
— Кто это? — нахмурилась Гермиона, которая не сильно-то интересовалась призраками и теперь хотела восполнить данный пробел в знаниях.
— Да призрак башни этих занудных умников, — махнул рукой Кормак. — Когтевранцев.
Паззл в голове у Гарри моментально сложился.
— Ты знаешь, где её найти? — торопливо поинтересовался он.
— А то как же! — подмигнул МакЛагген. — Сейчас отведу. Дай минуту, оденусь хоть. А то твоя Грейнджер щас насмотрится на моего внушительного единорога, и тебе больше до конца жизни нихуя не обломится, Поттер.
— Идиот! — фыркнула Гермиона и взмахом палочки захлопнула дверь, едва не прищемив голову МакЛаггена. Вместе с его «внушительным единорогом».
Глава 26. Последний крестраж
— И куда мы идём? — поинтересовался Гарри, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, чтобы поспевать за Кормаком.
— В ванную старост, — буркнул тот.
— Ты издеваешься? — возмутилась Гермиона. — Тот-Кого-Нельзя-Называть скоро сюда нагрянет, а ты ищешь очередное место для своих озабоченных делишек?
Она бросила уничтожающий взгляд на Лаванду, которая бежала в хвосте, на ходу поправляя одежду и застёгивая длинный ряд мелких пуговиц на кофточке.
— Расслабиться, Грейнджер, тебе бы не помешало. У нас-то всё заебись было, пока вы не вломились.
Они миновали статую Бориса Бестолкового и, отсчитав четвёртую от неё дверь, затормозили.
— И что теперь? — ехидничала Гермиона. — Нужен пароль.
Не обращая на неё никакого внимания, Кормак принялся колотить огромными кулаками в дверь и заорал на весь этаж:
— Крошка, открывай, папочка пожаловал!
Гарри решил было, что МакЛагген окончательно лишился рассудка, но к его удивлению массивная дверь послушно отворилась.
Внутри всё осталось по-прежнему, так, как помнил Гарри с четвёртого курса. В люстре под потолком парили зачарованные свечи, освещая просторную комнату, отделанную белым мрамором. Вода в бассейне переливалась всеми цветами радуги, а в воздухе витали нежные цветочные ароматы.
— Что ещё за крошка? — нарушила тишину сердитая Лаванда.
— Да не ревнуй ты, — отмахнулся Кормак, присаживаясь у края бассейна, и принялся пригоршнями черпать мыльную пену. — Эй, я ведь знаю, что ты здесь, шалунья. Давай, детка, вылезай. Поговорить надо.
Тут же из воды высунулась голова Плаксы Миртл.
— Привет, зай. А где твоя подружка? — как можно очаровательнее улыбнулся МакЛагген.
Миртл всхлипнула и обиженно отвернулась. Ошарашенная Лаванда уже готова была закатить тут сцену ревности, чтобы показать этой наглой очкастой плаксе, кому на самом деле принадлежит её Кач-Кач, но тут прямо сквозь стену в ванную просочилось другое приведение и замерло у кромки воды, что выплёскивалась из широкого бассейна через край. Гарри подумал, что при жизни она, вероятно, была настоящей красавицей: тёмные волосы тянулись до самой её тонкой талии, мягко струились по хрупким плечам, укутанным шёлковой мантией. Вид у неё был высокомерный и неприступный.
— Вы — Серая Дама? — начал Гарри. Он намеревался перейти сразу к делу.
— Привидение башни Когтеврана?
Тон у неё был не слишком ободряющий.
— Прошу вас… мне нужна помощь. Расскажите мне всё, что знаете об исчезнувшей диадеме.
Её губы скривились в холодной ухмылке.
— Боюсь, — сказала она, поворачиваясь, чтобы снова уплыть в стену, — что ничем не могу вам помочь.
— Смею напомнить, миледи, что за вами должок! — Кормак поднялся и скрестил руки на груди.
К удивлению Гарри, призрак замер, так и не достигнув стены.
— Не понимаю, о чём вы говорите, молодой человек.
— Ага, не понимает она. А кто на пару с Миртл подсматривал за мной и здесь, и в гриффиндорской душевой?
Гермиона схватилась за голову. Подобное казалось ей немыслимым бредом. Она всерьёз начала сомневаться, не снится ли ей всё это.
— Что ж… Вы весьма симпатичный молодой человек. Статный. Как будто из моих времён. Вот только выражаетесь совершенно иначе, грубо, топорно. Чего не скажешь о том мальчишке… Он был весьма любезен. Казалось, понимал меня… сочувствовал…
— Вы же что-то знаете, да? — догадался Гарри. — И рассказывали о диадеме одному школьнику — Тому Реддлу. Я прав?
— Да… — прошелестела Серая Дама…
— Нам важно знать всё, что вы сказали ему. Это поможет одолеть Волан-де-Морта! — напирал Гарри, понимая, что медлить и отступать нельзя.
Серая Дама подняла на него грустные глаза и заговорила. Она рассказала, что была дочерью Кандиды Когтевран. Поведала, как выкрала диадему и спрятала её в Албанских лесах, как её саму лишил жизни Кровавый Барон, и как эту самую историю вытянул из неё молодой обаятельный студент Слизерина — Том Реддл.
— Тьфу, поганый у змей факультет, даже призрак их при жизни некрофилом оказался. Живую соблазнить кишка тонка, сразу Авадами швыряться, — проворчал МакЛагген.
Сомнений не оставалось. Диадема являлась последним крестражем Волан-де-Морта. Реддл отыскал диадему, заточил в неё кусок своей души, и спрятал здесь, в замке. Многие поколения школьников тщетно пытались найти артефакт, принадлежавший великой основательнице. Это наводило на мысль, что вряд ли она находится в башне Когтеврана. Но где же тогда? Какой тайник мог найти Том Реддл в Хогвартсе, чтобы надеяться на вечную сохранность частички своей души?
— Спасибо вам, — произнёс Гарри и направился прочь из Ванной Старост.
Остальные поспешили следом. На всякий случай, Лаванда поплотнее прижалась к Кормаку, обернулась через плечо и показала Миртл язык. Будет знать, как приставать к чужим парням, противная плакса!
— Ни живым ни мёртвым от тебя покоя нет, МакЛагген, — пробурчал Гарри на выходе, имея в виду историю с подглядыванием призраков.
Оказавшись в коридоре, Гарри добрёл до ближайшего подоконника, где разложил карту Мародёров и принялся внимательно всматриваться в каждый уголок замка. Внизу было настоящее столпотворение. Должно быть, профессора вызвали подмогу. Сердце Гарри ёкнуло, когда перед глазами замелькали знакомые имена: Оливер Вуд, Кэти Белл, Анджелина Джонсон, Кингсли Бруствер, Римус Люпин, Тонкс, мистер и миссис Уизли, Билл, Флёр и даже… Рон.
Мерлин! Гарри на мгновение прикрыл глаза. Сколько месяцев они не виделись с того злополучного дня? Как пройдёт их новая встреча, когда Рон узнает, что его опасения насчёт их с Гермионой отношений подтвердились? Чего вообще стоит от него ждать? Нового приступа ревности с закономерно следующей за этим вспышкой ярости?
Гарри слышал движение во всех коридорах: топот бегущих ног, крики, в потемневших окнах отражались всё новые вспышки заклинаний на территории замка. Битва начиналась. Голова трещала, отказываясь думать. Где? Где может быть спрятан проклятый крестраж? Он не может бродить тут вечно, пока остальные рискуют жизнями, кровью отвоёвывая ему каждую минуту драгоценного времени.
Неожиданно стёкла в окнах задрожали, и все остальные звуки потонули в раскатах зловещего голоса, разнёсшегося по всему замку. Голос был высокий, холодный и ясный. Невозможно было определить, откуда именно он исходит: казалось, говорят сами стены. Как чудовище, которым он некогда повелевал, этот голос, возможно, дремал в стенах веками:
— Я знаю, что вы готовитесь к битве.
Гермиона в панике вцепилась в руку Гарри, Лаванда взвизгнула, а Кормак принялся удивлённо вертеть башкой по сторонам.
— Но ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Кроме того, каждая пролитая капля волшебной крови — ужасная утрата… Отдайте мне Гарри Поттера, — прошипели стены голосом Волан-де-Морта, — и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы будете вознаграждены. Даю вам на раздумья время до полуночи.
— Ёбушки-воробушки, вот мы и приплыли, — протянул МакЛагген.
— Даже не думай! — Гермиона неожиданно стиснула Гарри в объятиях, прежде, чем он смог что-либо произнести. — Мы все будем сражаться. Я не отпущу тебя к нему! Понял?
— Но… он… он будет убивать, Герми…
Неожиданно Кормак отворил окно, высунул голову и заорал, усилив свой голос заклинанием «Сонорус»:
— А мы сожрали твою змею, проклятый зоофил!!! Запекли на углях!!! Нагайна была очень вкусной!!! Правда, срал я потом от неё дальше, чем видел, но оно того стоило!!!
Раздался грохот, и ночное небо озарили десятки вспышек. Они разбились о выставленный профессорами защитный купол. Видимо, слова Кормака достигли цели и задели Волан-де-Морта за живое.
Гарри с трудом высвободился из объятий Гермионы и потёр виски, заставляя себя думать о крестраже. Статуя в башне Когтеврана с каменной диадемой на кудрях, высеченных из белого мрамора… Реддл, исследовавший каждый уголок Хогвартса во время учёбы.
Внезапно Гарри вспомнил ещё одно каменное изваяние: уродливого колдуна, которому как-то он сам нахлобучил на голову парик и старую помятую корону. У Гарри вдруг зашумело в ушах, как от огненного виски.
Теперь он знал, где дожидается его последний крестраж…
Том Реддл, не доверявший никому и действовавший всегда в одиночку, имел наглость думать, что он и только он один проник в глубочайшие тайны Хогвартского замка. Конечно, такие примерные ученики, как Дамблдор и Флитвик, никогда не заходили в это место, но он-то, Гарри, не всегда держался проторенных путей во время своей учёбы в школе. Наконец-то нашёлся секрет, известный ему и Волан-де-Морту, но о котором не подозревал даже Дамблдор!
— Все за мной! — скомандовал Гарри, пряча карту на место. — Я знаю, как выглядит диадема, и я знаю, где она, — быстро протараторил он. — Он спрятал её там же, где я когда-то спрятал свой старый учебник по зельеварению! Там, где все школьники веками прятали всякий хлам. Он думал, что, кроме него, её никто там не найдёт. Пошли.
Стены вновь содрогнулись. Они вернулись в Выручай-комнату. Теперь здесь никого не было, кроме трёх женщин: Джинни, Тонкс и пожилой волшебницы в изъеденной молью шляпе. Гарри сразу признал в ней Августу Долгопупс, бабушку Невилла.
— А, это вы, Поттер, — решительно произнесла она, как будто только и дожидалась его появления. — Расскажите нам, что происходит.
— Леди Долгопупс, я вас сердечно поздравляю, — влез Кормак. Его совершенно не смутило, что женщина обратилась с вопросом вовсе не к нему. — Ваш дендрофил наконец-то нашел нормальную, живую девушку. Такими темпами вы не помрёте, не понянчив правнуков напоследок…
— Я тебя сейчас Летучемышиным Сглазом угощу! — покраснела Джинни.
— Не обращай внимания на это троллье отродье, — успокоила её пожилая леди, бросив на Кормака взгляд, полный пренебрежения. — МакЛаггены в молодости все умом не блистали. Ох, помню я вашего отца и дядю…
Кормак вылупился на неё во все глаза. Вот же старая перечница! Небось, сохла по его блистательной родне, а те и не посмотрели на такую страхолюдину. Вот и бесится до сих пор.
— Все целы? — хором спросили Джинни и Тонкс.
— Вроде, да, — ответил Гарри. — Остались ещё люди в туннеле, ведущем в «Кабанью голову»?
Он знал, что комната не может изменяться, пока в ней кто-то есть.
— Я прошла по нему последняя, — сказала миссис Долгопупс, — и запечатала вход, потому что, мне кажется, сейчас небезопасно оставлять его открытым. Аберфорт покинул свой трактир. Он здесь. Ты видел моего внука?
— Он сражается, — ответил Гарри.
— Они с профессором Стебль собирались орущими горшками заняться, — недовольно пробурчал Кормак. Не нравилась ему эта противная бабка. — Он так сказал, перед тем, как мы с Лав-Лав отсюда слиняли.
— Чем? — удивилась пожилая женщина.
— Мандрагоры! — пояснила Лаванда. — Они собирались бросать их через стены в приспешников Волан-де-Морта.
— Разумеется, — гордо сказала старая леди. — Простите, я должна идти к нему на помощь… — И она с поразительной для своего почтенного возраста быстротой зашагала к лестнице.
— Я думал, ты останешься дома, с малышом.
— Я не могла вынести неизвестность… — У Тонкс был подавленный вид. — Ты не видел Римуса?
— Они внизу… Все, кто смог прибыть.
Тонкс без лишних слов бросилась к мужу.
— Джинни, — сказал Гарри. — Прости, но нам придётся попросить и тебя выйти. Совсем ненадолго. Потом сможешь вернуться обратно.
Джинни, которую родственники заставили сидеть в укрытии, только обрадовалась и побежала за Тонкс.
Когда они снова вышли в коридор, стало ясно, что за несколько минут, проведённых в Выручай-комнате, положение значительно ухудшилось: стены и потолок ходили ходуном, воздух был наполнен пылью, а в окнах мелькали красные и зелёные вспышки, долетавшие до подножия замка. Он понял, что Пожиратели смерти вот-вот будут здесь. Внизу Гарри увидел великана Грохха. Сводный брат Хагрида петлял по территории, громко крича и размахивая чем-то вроде каменной горгульи, сорванной с крыши.
— Будем надеяться, что он раздавил какого-нибудь Пожирателя! — понадеялся Кормак, заслышав неподалёку чей-то истошный вопль.
— Если только это не кто-нибудь из наших, — раздался голос позади.
Гарри обернулся и увидел, как Джинни и Тонкс направили палочки на соседнее окно, стёкла которого были выбиты. Джинни метко пустила заклятие в толпившихся внизу Пожирателей.
— Молодец! — крикнул кто-то, пробираясь к ним сквозь клубы поднятой пыли. Гарри узнал Аберфорта. Его седые волосы разметались по плечам и встопорщились. Он вёл по коридору группу школьников. — Похоже, северная стена скоро падёт — они привели с собой великанов!
— Вы не видели Римуса? — с тревогой спросила Тонкс.
— Он сражался с Ноттом, — ответил Аберфорт. — С тех пор я его не видел.
— Тонкс, — сказала Джинни, — с ним всё в порядке, вот увидишь.
Но Тонкс уже бежала сквозь пыльную мглу вслед за Аберфортом.
Джинни продолжила выпускать заклинания из окна.
— Пошли, — обратился Гарри к Гермионе. И они побежали обратно к той стене, за которой Выручай-комната дожидалась новых визитёров. Кормак с Лавандой припустили следом.
«Мне нужно место, где всё спрятано», — взмолился Гарри про себя и, когда они пронеслись мимо заветного места в третий раз, в стене, наконец, появилась дверь.
Едва они переступили порог, шум битвы сразу же смолк: их обступила звенящая тишина. Они оказались в помещении размером с большой собор и похожем на город. Его башни состояли из высоченных гор всевозможных предметов, спрятанных здесь тысячами давно покинувших Хогвартс студентов.
— Неужели он не понял, что сюда может попасть любой дурак? — спросил МакЛагген и покрутил в ручищах первую попавшуюся на глаза безделицу, к которой моментально потерял интерес и зашвырнул куда подальше. Его голос гулко разнёсся под сводами потолка.
— Как самокритично, — тихонько съязвила Гермиона.
— Он думал, что он один такой, — ответил Гарри. — Ему просто не повезло, что и мне в своё время понадобилось кое-что спрятать… Сюда, — добавил он. — Я думаю, он там…
Он прошёл мимо чучела тролля и Исчезательного шкафа, который Драко Малфой починил в прошлом году с такими печальными последствиями, и заколебался, обводя блуждающим взглядом проходы меж грудами хлама. Он не мог вспомнить, куда теперь идти…
— Акцио, диадема! — в отчаянии воскликнула Гермиона, но ничего не произошло.
Похоже, Выручай-комната, как и подвалы «Гринготтса», не выдавала вверенные ей предметы так легко.
— О, моя прелесть, — заулыбался МакЛагген и схватил со старой парты пачку порно-журналов. — Точно! Я ж тут тоже бывал как-то, когда прятал это от нашей МакГрымзы. Она как-то засекла, что я читаю их на её скучной транфигурации и чёт взбеленилась… Не помню, на каком курсе это было…
— Нужно разделиться, — предложил Гарри, игнорируя «ценное» воспоминание Кормака. — Ищите каменный бюст старика в парике и короне! Он стоял на буфете, это должно быть где-то поблизости…
Гермиона пошла с ним. Они двинулись по бесчисленным коридорам. Гарри слышал, как раздаются шаги Кормака и Лаванды за грудами бутылок, шляп, коробок, стульев, книг, оружия, мётел и бит для квиддича…
— Где-то здесь, — бормотал Гарри себе под нос. — Где-то… где-то…
За углом его поджидал весьма неприятный сюрприз. Гарри замер, как вкопанный, при виде Драко Малфоя. Он расселся на старом облезлом стуле, по-барски закинув ногу на ногу, а по сторонам неуклюже переминались Крэбб и Гойл. Вершиной всего этого абсурда, пожалуй, стала диадема Кандиды Когтевран, венчающая белобрысую слизеринскую голову.
— Ну вот ты и попался, Поттер. И твоя грязнокровка здесь… как удачно! — Малфой с видом победителя вертел в руках новую волшебную палочку.
Гарри разразился приступом нервного хохота, несмотря на то, что ситуация складывалась не из весёлых. Кормак с Лавандой куда-то испарились. Вероятно, в поисках диадемы они ушли за пределы слышимости.
— А что это вы трое не с Волан-де-Мортом? — спросил Гарри.
— Хотим получить награду, — ответил Крэбб. У него был удивительно тонкий голос для такого огромного тела. По спине Гермионы пробежали мурашки омерзения от подобного сочетания. Ни она, ни Гарри не могли припомнить, чтобы прежде слизеринский верзила хоть раз открывал рот. Крэбб улыбался, как маленький ребёнок, которому пообещали мешок конфет. — Мы остались тут, Поттер. Решили не эвакуироваться. Решили доставить тебя к нему лично.
— Превосходный план, — выдал Гарри с насмешливым восхищением.
Он не мог поверить, что Малфой, Крэбб и Гойл задержат его в каких-то двух шагах от цели. Они с Гермионой крепче сжали палочки, не решаясь атаковать. Главное — не упустить Малфоя, который взгромоздил диадему себе на голову. Вероятно, он нашёл это забавным.
Сзади из-за сваленной в кучу сломанной мебели чертовски вовремя показался Кормак. Его физиономия вытянулась от удивления при виде этого вонючего хорька с царскими замашками. Лёгким кивком головы Гарри указал МакЛаггену на диадему, а сам попытался отвлечь малфоевскую свиту.
— Как вы сюда попали? — поинтересовался он.
— Я познал тайну Комнаты Спрятанных Вещей ещё в прошлом году, — откликнулся Малфой. Уровень высокомерия в его голосе побил все мыслимые рекорды. Серая Дама по сравнению с ним казалась «своей в доску» сельской девкой. — Думаешь, ты один догадался, как сюда попасть, Поттер?
— Мы прятались в коридоре снаружи, — хрюкнул Гойл. — Чары Маскировки нам под силу. А тут ты выскочил из-за угла прямо перед нами, — его лицо расплылось в тупой ухмылке, — и бормочешь, что тебе нужна диадема.
— Я нашёл её первым! — гордость и мнимое величие распирали Малфоя изнутри. Им словно завладела какая-то сущность, внушившая ему, что он умнее остальных. И Драко с готовностью в это поверил, упиваясь чувством собственного превосходства. Но тут на его плечо легла тяжёлая ладонь МакЛаггена, и сказка закончилась. Второй рукой гриффиндорец сдёрнул украшение с белобрысой головы и произнёс:
— Принцесса, ты, кажись, взяла чужое!
Массивный удар обрушился на голову Драко, и тот без сознания повалился на пол.
— Экспеллиармус! — бросил Гарри в сторону Гойла, но тот, заваливаясь на бок, успел выкрикнуть:
Низко летящий луч проклятья едва не подсёк Гарри. Он перепрыгнул через него и приложил Гойла Оглушающим.
Одновременно с ним Гермиона швырнула «Депульсо» в Крэбба. Тот протаранил спиной «стену» из старой мебели, помятых чемоданов, книг, одежды и прочей рухляди.
МакЛагген переломил пополам поднятую с пола палочку Малфоя.
— Ты только посмотри на него, — брезгливо обратился он к Лаванде. — Родители явно хотели девочку. Не зря же он корону на черепушку нацепил. Может, наколдуешь ему розовые бантики?
Лаванда хихикнула и взмахнула палочкой. Для полного эффекта вторым взмахом нанесла на лицо Драко макияж, подкрасив губы, ресницы и бледные щёки. МакЛагген загоготал.
— Спящая красавица, блядь! Лежит, ждёт поцелуя принца.
Гарри, тем временем, окончательно разобрался с Гойлом, а Гермиона — с Крэббом. Телохранители Малфоя валялись на полу у его ног, обездвиженные и связанные.
— Тебе Лаванды мало? — не упустил момент Гарри, глядя на хохочущего Кормака. — Уже на белобрысого переключился! Слизеринцы плохо на тебя влияют, МакЛагген.
— Эй! — возмутился верзила и вмиг прекратил ржать. — Чё за тупые шуточки, Поттер?!
— А что? Шутка как раз в твоём стиле, — парировал Гарри.
— Да хватит вам. Надо уничтожить диадему, — тяжело отдуваясь, произнесла Гермиона.
— Да пожалуйста, — Кормак протянул ей крестраж и Бузинную палочку. — Валяй, Грейнджер. Справишься?
Она поймала взгляд Гарри, и тот согласно кивнул. Гермиона поместила реликвию основательницы на небольшую тумбочку со сломанными дверцами, отошла на приличное расстояние и нерешительно подняла палочку.
Рука непривычно задрожала, а голову пронзила неприятная боль. Перед глазами закружился калейдоскоп сменяющих друг друга картинок, а фоном зазвучал зловещий замогильный голос, заставляя кожу покрыться мурашками.
Гермиона как в замедленном кино видела, как стирает память родителям, как уходит Рон, как Джинни бросается на шею Гарри на виду у гриффиндорцев и целует его. Как Гарри обнимает её в ответ, клянётся ей в любви и надевает на палец кольцо и встаёт на одно колено. Счастливые лица Молли и Артура. Видела, как Рон брезгливо тычет в неё пальцем, а его губы складываются в слово «предательница». А потом все Уизли счастливой семьёй уходят прочь, оставляя её одну посреди выжженной пустыни, в которую внезапно превратилось окружающее пространство.
«Ты нужна ему только для того, чтобы победить», — шипел коварный змей-искуситель, пытаясь спасти свою шкуру. «Когда цель будет достигнута, он бросит тебя, вернётся к той, которую всегда любил…»
Гермиона всегда считала, что ей чужда ревность и собственнические замашки. Но где-то в глубине души таился весьма ощутимый страх потери, который и нащупал проклятый крестраж. Гарри — последнее, что у неё осталось на этом свете. Даже умные порой ошибаются. Даже смелые — боятся.
— Гермиона, бей! — она услышала голос Гарри, который звучал уже наяву, а не внутри её головы, и подняла на него глаза, в которых застыли слёзы.
Крестраж безжалостно давил на болевые точки любого, кто посмеет попытаться причинить ему вред, и Гермиона не стала исключением. Но, глядя на Гарри, она чувствовала, как тьма отступает. Отступает, будто гонимая восходом. Так солнечные лучи прогоняют уродливые тени и безнадёжность. Она не станет слушать эту никчёмную безделушку, порождённую смертью. Она любит Гарри. Верит ему. Всегда верила. И, собрав в кулак всю свою решимость, Гермиона нацелилась на крестраж и твёрдым голосом произнесла:
Зелёный луч вылетел из Старшей палочки, врезаясь в диадему. Драгоценные камни утратили былое сияние, а драгоценный металл почернел и обуглился, как после пожара.
В голове прояснилось. Гермиона издала облегчённый всхлип и почувствовала чьи-то руки на своей талии — это Гарри обнял её. И тьма отступила…
Компания вывалилась из Выручай-комнаты и устремилась вниз, туда, где в самом разгаре шла битва. Кругом грохотало, небо то и дело покрывалось всполохами разноцветных лучей, которыми Пожиратели изо всех сил старались пробить защитные чары, выставленные по периметру замка. Гибель последнего крестража заставила Волан-де-Морта озвереть окончательно. Враги врывались в замок небольшими группами. Взрывы, визги, крики и звериное рычание смешивались в воздухе с выкрикиваемыми отовсюду заклинаниями.
Гарри удивился, когда увидел, как Перси в одиночку сражается против нынешнего Министра Магии — Пия Толстоватого. Джинни, Чжоу и Дин общими усилиями обезоружили Долохова.
— Осторожнее! — крикнула Гермиона, и все четверо быстро вжались в стену. Мимо них по коридору промчалась толпа оживших парт, подгоняемых бегущей МакГонагалл. Она, похоже, не заметила ребят. Волосы у неё растрепались, щёку рассекал свежий порез. Из-за угла донёсся её голос:
Приходилось ориентироваться прямо на ходу. Подстраховывать друг друга и помогать остальным. Пару раз друзья высовывались в разбитые окна, выкрикивая заклинания. Гарри удалось отбросить кого-то в чёрном плаще от Кингсли, а Кормак мастерски запулил пару булыжников в великанов, которые вздумали нападать на Грохха.
Короткими перебежками они добрались до класса, где должен был находиться Снейп. Гарри решил убедиться, что тот точно никуда не улизнул, и заскочил внутрь. Северус сидел на полу, опершись спиной на стену, и упорно пытался освободиться от магических пут.
При виде Гарри он принялся усиленно что-то мычать, требуя убрать кляп изо рта.
— Даже не думай, Поттер, а то этот потный скелет снова тебе в башку залезет. Увидит там, как вы с Грейнджер кувыркаетесь, да помрёт от разрыва сердца. Он вон от сисек Лаванды съебался, как от огня, — выдал вошедший следом МакЛагген.
Снейп бросил на несносного гриффиндорца убийственный взгляд и снова замычал. Серебристо-голубое вещество, не газ и не жидкость, хлынуло из его рта, ушей и глаз. Гарри не сразу понял, что это такое, и не знал, что делать…
— Фу, мерзость! Поттер, не трогай! Это же этот… как его… сперматоксикоз! Вот, что бывает, если долго не трахаться… А в его случае, не трахаться вообще, — поучительно сказал Кормак. — Если бы не моя помощь с подкатами к Грейнджер, то тебя ждало то же самое.
Гарри узнал в субстанции жидкие воспоминания и собрался было возразить, но Кормак уже достал палочку:
— Смотреть противно, сейчас тебя почистим. Экскуро! — МакЛагген уничтожил воспоминания и наслал вместо них на лицо Снейпа благоухающую розовую мыльную пену. Поражённый Снейп испуганно глазел на Кормака и что-то протестующе мычал в кляп.
— Да не благодари, — отмахнулся МакЛагген.
— Ой, как мило! — раздалось со стороны двери. Это Лаванда захлопала ресницами, увидев недовольную физиономию Снейпа в розоватых лопающихся пузырьках. — А вам идёт такой цвет, профессор! Даже больше, чем мне идёт оттенок древесной розы… Хм…
Гарри пребывал в шоке, не зная, что дальше делать. Из оцепенения его выдернул оглушительный крик Гермионы.
Глава 27. Битва за Хогвартс
Гарри стрелой вылетел из класса и увидел, как подруга извивается на полу в попытке скинуть с себя огромного оборотня. С его острых клыков капала чья-то кровь вперемешку со слюной, палочка Гермионы валялась на полу, оброненная при падении. Ярость вспыхнула адским пламенем внутри, и смертельный зелёный луч пронзил переносицу лохматого чудовища. Обмякшее бездыханное окончательно придавило Гермиону. Гарри откинул волчью тушу заклинанием и подскочил к подруге. Хвала Мерлину, успел. Гермиона отделалась только испугом. Гарри помог ей подняться, подал палочку и прижал к груди, тяжело дыша. Сердце колотилось так неистово, что, казалось, пробьёт рёбра.
Эйфорию от уничтожения последнего крестража смыло без следа. Даже утратив возможность возродиться, Волан-де-Морт оставался силён и крайне опасен. На его стороне сражалось огромное войско, и теперь он не остановится ни перед чем.
Гарри всегда знал, что легко не будет. Но только сейчас явственно понял, что потерять в этой битве можно гораздо больше, чем собственную жизнь, с которой он уже давно приготовился расстаться.
Пожиратели наступали. Фред и Джордж молодецки вели бой прямо с мётел, которые притащили собой. Они были вооружены не только палочками, но и какими-то усовершенствованными бладжерами, которые запускали в приспешников Тёмного Лорда, направляя магией.
Раздался взрыв, и в этот самый миг мир вдруг распался на куски. Гарри почувствовал, что летит по воздуху; всё, что он мог сделать, — это крепче вцепиться в тоненькую деревянную палочку, своё единственное оружие, и прикрыть голову руками. Он слышал крики и вопли своих товарищей, но не знал, что с ними случилось.
А потом тело пронзила острая боль, а сознание погрузилось в полумрак. Гарри лежал, засыпанный щебёнкой, в развалинах взорванного коридора. Холодный воздух подсказывал, что стену замка с этой стороны разнесло вдребезги, а липкая горячая струйка крови, стекающая по щеке, свидетельствовала о том, что он ранен. Слух прорезал страшный крик, от которого внутри у него всё оборвалось, — крик боли, какую не способны были вызвать ни пламя, ни заклятие. Он с невероятным трудом выбрался из-под обломков, нечеловеческим усилием воли заставил себя подняться и шаткой походкой двинулся на звук. Гарри охватил такой ужас, какого он ещё не испытывал ни в этот день, ни когда-либо в жизни.
Гермиона… От сердца отлегло, когда она тоже поднялась на ноги среди развалин. В том самом месте, где стена обрушилась, ярким пятном пылала на фоне серого камня и пыли копна огненно-рыжих волос. Гарри взял Гермиону за руку, и вместе они, пошатываясь и спотыкаясь, стали карабкаться через завалы камня и дерева.
— Нет! Нет! Нет! — кричал далёкий знакомый голос. — Нет! Перси! Нет!
И тут Гарри встретился взглядом с Роном, который стоял на коленях позади них и тряс своего мёртвого брата за плечи. Перси уставился в потолок стеклянными глазами, не издавая ни звука.
Мир кончился — так почему же битва не прекратилась, замок не застыл в молчаливом ужасе, все бойцы разом не сложили оружие? Гарри утратил контроль над своими мыслями, не в силах понять невозможное — ведь Перси Уизли не мог быть мёртв! Он не был готов к этому абсолютно. Уизли, что бы ни случилось между ним и Роном, по-прежнему оставались его семьёй. Гарри просто-напросто не мог поверить, что кто-то из них действительно погиб.
И тут в дыру в стене, проделанную взрывом, глухо шлёпнулось чьё-то бездыханное тело. Из мрака в выживших устремились заклинания, врезаясь в стену за их головами.
— Ложись! — крикнул Гарри, падая на пол и закрывая собой Гермиону. Рон поднял на них пустой, полный отчаяния взгляд.
— Рон, пошли, надо уходить отсюда! — выкрикнул Гарри, отбивая непонятно откуда летящий луч.
Рон покачал головой. На копоти, сплошь покрывавшей его веснушчатое лицо, Гарри увидел светлые дорожки слёз.
Гермиона вскрикнула. Гарри обернулся — и уже ни о чём не спрашивал. Сквозь дыру в стене лез огромный паук размером с небольшой автомобиль. Это вступило в битву потомство Арагога.
Гермиона и Гарри закричали в голос. Их чары сплелись в воздухе, чудовище отпрянуло, страшно дёргая омерзительными ногами, и сгинуло в мраке.
— Он привёл друзей! — крикнул Гарри остальным, выглядывая через дыру на стену замка: по ней карабкалось множество гигантских пауков, бежавших из Запретного леса, куда, по всей видимости, прорвались Пожиратели смерти. Гарри пальнул Оглушающим заклятием в ближайшее чудовище, и оно свалилось на своих товарищей; пауки скатились по стене вниз и исчезли из виду. Над самой головой Гарри просвистело ещё несколько заклятий, растрепав ему волосы. — Пошли, СКОРЕЕ!
— Тоже на шашлык захотели, восьмилапые?! — заорал непонятно откуда выскочивший МакЛагген и принялся метать в пауков взрывчатые и режущие заклятия.
Лаванда завизжала от страха и забилась в нишу, где раньше стояли доспехи.
Вокруг что-то взрывалось, грохотало, лязгало. Всё смешалось. Разноцветные лучи заклинаний мелькали, словно вышедшая из-под контроля светомузыка. Во всём этом хаосе уже было непонятно, где свои, а где чужие. Именно поэтому следующая картина, представшая перед глазами Гарри, показалась ему какой-то нереальной.
Трое высоких мужчин могучего телосложения неспешно спускались по главной лестнице, которая, к счастью, уцелела. Кормак сразу узнал в них дядю, отца и деда. За ними семенила группа волшебников в дорогих мантиях и колпаках: кого-то Гарри видел в Визенгамоте, кого-то — на вечеринке Слизнорта, чьи-то лица встречались ему в газетах. Среди гостей Гарри узнал даже Фаджа.
— Знакомьтесь, это мой племянник Кормак с невестой и его друг, Гарри Поттер, тоже с невестой, — степенно сообщил Тиберий своим сопровождающим. Он вёл себя так, будто находился не в эпицентре битвы, а на светской вечеринке. Не доставало лишь бокальчика расслабляющего пунша в руке.
— Как вы здесь оказались? — обалдевший Кормак даже забыл на время о пауках.
— Старые связи, — пожал плечами Тиберий. — Камин в кабинете директора не заблокирован, через него можно попасть из министерства. Мне помог бывший начальник департамента магического транспорта.
— При новой власти все мы бывшие, — с досадой сообщил Фадж.
— Не примазывайся, Корнелиус, — усмехнулся бывший член попечительского совета.
Один из шальных лучей попал в дорогущую мантию Тиберия, и та загорелась. Он закатил глаза и лениво потушил её палочкой.
— Ну, господа, пора и нам тряхнуть стариной. Негоже отсиживаться за спинами детей. Ваши внуки тоже здесь, мистер Причард? — обратился он к волшебнику в мантии Визенгамота.
— Да… — грустно ответил тот, доставая палочку, — собственно, поэтому мы и здесь. Ну что ж, удачи, джентльмены!
Странная делегация из другого мира рассредоточилась по залу, вступая в битву. Мистер МакЛагген от души пнул в живот одного из Пожирателей, а затем ударом кулака отправил его в нокаут. Понятно теперь, в кого Кормак такой мастак распускать руки.
— Рон! — отчаянно выкрикнула Гермиона, глядя, как бывший друг ломанулся вперёд и сбил с ног очередного нападавшего в чёрном плаще. Он повалил его на пол и с воем принялся молотить кулаками прямо по лицу.
Гермиона пришла на помощь: связала Пожирателя, чтобы позволить Рону выплеснуть своё отчаяние. Но тот уже кинулся дальше. Он рвался в самый эпицентр. Хотел отомстить за смерть брата. Хотел убедиться, что остальные члены его семьи не пострадали.
Миссис Уизли спелась с домовиками и быстренько организовала свою маленькую армию. Они распыляли сычуанский перец на приближающихся к замку великанов, от чего те начали чихать, спотыкаться и наступать друг другу на ноги. Вооружённые кухонной утварью эльфы запрыгивали на спины Пожирателей и лупили их по голове со всех силёнок.
Один из мужчин в маске тащил за шиворот какую-то слизеринку, которая плакала и отчаянно вырывалась. Разделавшись с очередным врагом, Рон бросился им наперерез. «Круцио» заставило приспешника Тёмного Лорда отпустить девчонку, в которой Рон признал Дафну Гринграсс. Та, растирая слёзы по лицу, прошептала беззвучное «спасибо». Вместо ответа Рон резко оттолкнул её в сторону, защищая от смертоносного луча, выпущенного другим Пожирателем. Дафна распласталась на полу, прижатая его крепким телом. Мерлин! Как всё перемешалось… Ненавистный гриффиндорец второй раз за минуту спас ей жизнь.
Вне себя от адреналиновой радости Дафна обвила шею Рона руками и прильнула к нему в страстном благодарном отчаянном поцелуе.
Бурливший внутри Рона котёл эмоций окончательно взорвался. К боли, страху, отчаянию, жажде мести и неконтролируемой агрессии вдруг примешалось нахлынувшее возбуждение… Всюду слышались взрывы, крики, последние вздохи. Рон и сам не понял, как ответил на предложенный поцелуй, как отчаянно впился в бледные губы надменной красавицы, как будто лишь они одни могли спасти его от окончательного сумасшествия, от превращения в чудовище, от самоубийства…
Повсюду на лестницах и в вестибюле шли поединки. Пожиратели прорвали оборону и уже заполонили всё здание. Гарри с Гермионой сбежали вниз. У входной двери Гойл-старший сражался с Флитвиком, а прямо за ними неизвестный Пожиратель в маске дрался с Кингсли. Школьники разбегались кто куда, многие несли или волокли за собой раненых друзей. Гарри послал Оглушающее заклятие в Пожирателя с закрытым маской лицом, но промахнулся и едва не попал в Невилла, который внезапно возник словно из ниоткуда, разбрасывая пригоршнями ядовитую тентакулу; растение тут же зацепилось за ближайшего Пожирателя и принялось душить его своими усиками.
Слева раздался звон бьющегося стекла, и часы Слизерина, отмечавшие очки факультета, изумрудами рассыпались по полу. На них тут же стали поскальзываться и падать пробегающие мимо волшебники. Гарри выволок Гермиону в вестибюль, с верхней галереи на первый этаж сверзились два тела. Неясная серая тень, которую Гарри сначала принял за животное, пронеслась по залу на четырёх ногах, готовясь вонзить зубы в одного из упавших.
— НЕТ! — взвизгнула Гермиона, и оглушительный хлопок её волшебной палочки отбросил очередного оборотня от тела Чжоу Чанг, сотрясаемого предсмертной судорогой. Оборотень ударился о мраморные перила и попытался подняться на ноги, но сделать этого не позволил увесистый хрустальный шар, который со всего размаху обрушила на тварь профессор Трелони. Оборотень грохнулся на пол и больше не шевелился.
— У меня ещё есть! — кричала прорицательница с вершины мраморной лестницы. — Сколько хотите! Вот…
Гарри заметил рядом с ней Лаванду. Он пропустил момент, когда она успела объединиться со своей любимой преподавательницей. Теперь они вдвоём швырялись огромными хрустальными шарами для прорицаний в наступавших врагов, которые продолжали прибывать. В ту же минуту тяжёлые деревянные двери распахнулись, и в вестибюль россыпью хлынули гигантские пауки.
Со всех сторон раздавались вопли ужаса. Пауки заставляли бросаться врассыпную всех без разбора — и Пожирателей, и защитников Хогвартса. В чудищ градом летели красные и зелёные вспышки заклинаний, пауки дёргались и вставали на дыбы.
В широкие витражные окна, зияющие под потолком, совали головы великаны, силясь пробить каменные стены сокрушительными ударами огромных кулачищ. На головы волшебников летели булыжники.
Гарри заметил, как по лестнице со всех ног несётся Амбридж, оглушительным визгом оповещая о своём появлении всех в радиусе мили. Вслед за ней, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, бежал Хагрид. Он погонял её своим розовым зонтом.
— Ох ты, жаба окаянная! — орал лесник. — Да я тебя сейчас в свинью превращу!
Из кончика его зонтика вылетали разноцветные лучи. Ошалелая Амбридж в панике ломанулась прямо в гущу пауков в надежде проскочить к выходу из замка. Но хелицеры одного из многочисленных детей Арагога вонзились в мягкую плоть, заставляя Гарри на мгновение зажмуриться.
Почти моментально к бесчувственному телу Амбридж подоспели ещё пауки и потащили её прочь, не оставляя ни единого шанса на спасение.
Гарри подавил подступающую тошноту и бросился к выходу. Именно там бились оставшиеся члены Ордена. Именно там должен был быть Волан-де-Морт, если он вообще соизволил явиться лично на устроенное побоище.
Гермиона бежала следом, прикрывая спину, выставляя щиты и отбивая вспышки заклинаний.
МакЛагген где-то раздобыл метлу и теперь рассекал под сводами полуразрушенного замка, бросая в недругов навозные бомбы и какую-то взрывчатку — вероятно, близнецы Уизли поделились с ним запасами. Его отец метелил сразу двух Пожирателей ногами. Тиберий сражался в паре с МакГонагалл. Августа Долгопупс с Фаджем и дедом Кормака бились с одним из великанов.
Из-за угла выскочил Грохх и сцепился ещё с одним прямо на поляне. Темнота полнилась чудовищными звуками великаньей борьбы — криками и ударами. Хагрид уже спешил на помощь брату, размахивая зонтиком.
Однако к замку прибывали всё новые полчища нечисти.
Гарри бросил Аваду в очередного паука, откинул одного из Пожирателей от мистера Уизли, который оказался вынужден сражаться сразу с двумя. Было видно, что силы его на исходе.
На поляне распластались маленькие тельца нескольких домовиков, павших в результате борьбы. Гермиона всхлипнула. У них даже не было возможности перенести их в более спокойное место, приходилось то и дело махать палочкой, чтобы отбивать нескончаемые атаки.
Гремучая Ива хлестала длинными ветвями Пожирателей, душила великанов, которые наваливались на массивный ствол в попытке выдрать своевольное дерево из земли вместе с корнями.
Гарри шарил глазами, пытаясь разыскать знакомые лица. Люпина и Тонкс нигде не было видно. Взрывное заклятие заставило их с Гермионой отскочить друг от друга. На него надвигался Люциус Малфой вместе с Крэббом-старшим. Гарри кинул «Сектумсемпру» и быстро увернулся от «Круциатуса». «Бомбарду» Гермионы Пожиратели отбили играючи и волной неизвестной магии отшвырнули девушку прочь.
— Герми! — в ужасе закричал Гарри, когда увидел, что со спины к ней приближаются несколько пауков. В одного он пульнул режущее, но тут же вынужден был переключиться на Люциуса, который принялся атаковать с небывалым напором.
— Сдавайся, Поттер! — выкрикнул он. — В твоих силах остановить это кровопролитие. Или ты хочешь, чтобы они все погибли, защищая твою трусливую задницу?! Все, включая твою любимую грязнокровку!
Они с Крэббом активно теснили Гарри к стене замка. Справляться с напором двоих Пожирателей было трудно, да и мысли были заняты Гермионой, которая пропала из зоны его видимости.
— Эй, лысый череп! — раздался сверху голос Кормака, который навис над ними на метле. — Мы твоего отпрыска в девочку превратили!
Люциус в панике задрал голову, и на него обрушился обильный поток дерьма, как будто опустошили целую выгребную яму био-туалета. Гарри мигом откинул от себя Крэбба, и тот бросился наутёк, так как в него полетел зачарованный бладжер близнецов Уизли.
Гарри принялся лихорадочно вертеть головой по сторонам, пытаясь среди огня, взрывов и ярких вспышек заклятий найти Гермиону. Страх медленно поднимался из самых глубин.
— Герми! Герми, где ты?! — кричал он, наугад продираясь сквозь толпу сражающихся.
— Нет! Римус, нет! Пожалуйста! — донёсся до него отчаянный крик Тонкс.
Гарри повернулся на источник звука и увидел истекающего кровью Люпина, лежащего на сырой земле. Тонкс упала перед ним на колени, уронив голову на грудь, и даже не защищалась. Гарри набросил на неё щит, который в последний момент успел уберечь её от шального проклятья.
— Тонкс, вставай! Защищайся! — орал он, на бегу отбиваясь от очередных нелюдей в масках.
Он напрочь забыл об осторожности, о том, что у него в кармане припрятана мантия отца, о том, что он — главная мишень в этой войне. Перед глазами хлынули картины несчастного сиротского детства. Он не хотел подобного ни для одного ребёнка. Не мог допустить, чтобы малыш Тедди остался без родителей по его вине. Это его война. Никто! Никто не должен в ней погибать. В Пророчестве говорилось только о нём и Волан-де-Морте. Остальных оно не касалось.
— Поттер! Там Поттер! Ловите его! — орали Пожиратели, но Гарри это уже не волновало. Он видел, как Эйвери-старший кидает в Нимфадору фиолетовую вспышку, на лету превратившуюся в острый клинок. Гарри в прыжке повалил её прямо на Люпина, закрывая собой. Лезвие просвистело в дюйме от его виска и, вонзившись в землю, исчезло.
— Авада Кедавра! — взревел кто-то за его спиной. Гарри резко обернулся и увидел, как в него летит зелёный луч. Видно, кто-то из приспешников Тёмного Лорда посмел ослушаться Повелителя и решил лично прикончить его. Или же просто не признал в бою.
«Это конец!» — мелькнуло в голове, но тут прямо наперерез смертельному лучу метнулось чьё-то тело, выступая живым щитом. Крик. Плач. Бегущий мистер Уизли. Гарри не сразу узнал Кингсли Бруствера, чьи глаза закрылись навсегда.
Это зрелище отрезвило Тонкс. Она будто очнулась, схватила палочку и обрушила на Пожирателя весь арсенал боевых заклинаний. Пожиратель вынужден был спасаться бегством. Римус протяжно застонал. Гарри наколдовал ему повязку на голову и бросился к Кингсли. В отчаянии упал на колени, пытаясь нащупать пульс, хотя уже знал, что это бесполезно.
Всё бесполезно. Он окинул взглядом поле битвы, усыпанное телами школьников, домовиков. Видел полуразрушенный Хогвартс, который продолжали безжалостно крушить великаны и пауки. Они не выстоят. Они были в явном меньшинстве и просто погибнут здесь, пока Волан-де-Морт отсиживается в безопасном месте, даже не стремясь вступать в бой лично.
Гарри медленно поднялся. Из-под очков лились слёзы, сердце разрывалось от боли и безысходности. Крестражи уничтожены, но враг и не думал сдаваться.
Воздух вокруг внезапно смёрзся. У Гарри перехватило дыхание, силы утекали сквозь пальцы. Из темноты появились тени, движущиеся фигуры темнее самого мрака, с капюшонами на головах. Издавая шумный омерзительный хрип, они огромной стаей надвигались на замок…
— Давай, Гарри! — донёсся словно издалека голос Гермионы. — Патронусы! Гарри, ну же!
Он поднял палочку, но в тот же миг его охватила абсолютная безысходность: миссис Уизли не переживёт гибель Перси, Люпин умирает, Кингсли больше нет, Хагрида, наверняка, тоже затоптали великаны, а о скольких погибших он ещё не знает. Ему казалось, будто душа уже покинула его тело…
Дементоры стремительно сокращали расстояние, плавно скользя по воздуху Отчаяние Гарри подпитывало их, заставляло ускориться, манило перспективой славного пира.
Он увидел, как серебристая выдра, выпущенная Гермионой, на мгновение закачалась в воздухе и тут же растаяла. У самого Гарри волшебная палочка задрожала в руках, и он почти обрадовался надвигающемуся забытью, обещанию небытия, бесчувствия…
— Гарри! Гарри! — Гермиона тщетно пыталась до него докричаться.
Гарри подумалось, что стоит ему лишиться души, Волан-де-Морт успокоится, и весь этот кошмар, наконец, закончится. Он перестанет проливать кровь волшебников и оставит в живых хотя бы тех немногих, кто ещё держался на ногах.
Все эти мысли ложились, как ледяные узоры на оконное стекло, на твёрдую поверхность неопровержимой истины: он должен умереть. Только тогда тьма рассеется.
Кольцо из дементоров постепенно сужалось. Кто-то пытался вызвать Патронуса, но те моментально затухали, словно пламя спички на порывистом ветру, и рассыпались серебристыми искрами под натиском всеобъемлющей тоски и горя. Надежда издавала последние вздохи перед неминуемой гибелью. Гарри уже готов был шагнуть в распростёртые объятия смерти, как вдруг совсем рядом зазвучал высокий холодный голос, заставивший замереть даже дементоров, тянувших к магам свои уродливые костлявые лапы.
Голос Волан-де-Морта разносился от стен и пола, и Гарри, наконец, понял, что Тёмный Лорд обращается к Хогвартсу и его окрестностям, чтобы и обитатели Хогсмида, и уцелевшие защитники замка слышали его так ясно, будто он стоит рядом с ними, дыша им в спину, готовясь нанести смертельный удар.
— Вы храбро сражались, — говорил голос. — Лорд Волан-де-Морт умеет ценить мужество. Однако, вы понесли тяжёлые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, то все погибнете, один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — непростительное расточительство. Лорд Волан-де-Морт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими погибшими. Окажите помощь раненым. — повисла мёртвая пауза, которая продлилась целую вечность, прежде чем Волан-де-Морт заговорил снова: — А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя вместо того, чтобы встретиться со мной лицом к лицу. На свете нет большего бесчестья. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении этого срока ты не явишься ко мне и не сдашься добровольно, битва возобновится. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого — мужчин, женщин и детей, — кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.
Гарри словно выпал из наркотического морока и тряхнул головой. Пожиратели один за другим покидали поле боя, исчезая в воздухе чёрной дымкой. Вдали забрезжил свет. Это прямо из замка к ним летел огромный серебристый слон — Патронус Кормака, который стал атаковать дементоров. Следом появились сияющий орёл в паре с грифоном.
— Экспекто Патронум! — выкрикнула совсем рядом Гермиона, и на этот раз её шустрая выдра уверенно помчалась ввысь, заставляя дементоров отступать.
— Экспекто Патронум! — серебристый олень метнулся за ней следом, сияя, как в последний раз.
Из окон замка стали вылетать и другие Патронусы: заяц, лошадь, кабан, лис — они кинулись на подмогу, окончательно обращая стражей тьмы в бегство.
— Гарри! Гарри, ты куда? — Гермиона схватила его за руку.
Сердце колотилось о рёбра, как обезумевшая птица. Наверное, оно знало, что времени осталось мало, и хотело наверстать удары за целую жизнь. Гарри не хотелось долгих прощаний, они могли подорвать его решимость. Раньше ему казалось, что он не боится смерти. Она всегда шла бок о бок с ним и уродливо насмехалась, делая одолжение, позволяя сорваться с крючка в последний момент. Знала, Костлявая, что окончательная победа всё равно будет за ней.
Он скользнул по Гермионе пустым взглядом, обвёл глазами окрестности. Хогвартс накрыла призрачная тишина, лишь изредка прерываемая негромкими всхлипами. Тонкс рыдала над телом Люпина, Молли выбежала из замка вся в слезах и кинулась на шею Артура. На его щеке зиял огромный шрам. Рон, Фред и Джордж теперь держались вместе, будто бы всегда были невероятно дружны. Невилл, весь в саже и грязи, вдвоём с кем-то, чьё лицо Гарри не мог различить, вносил в замок мёртвое тело. Гарри вгляделся, и ему чуть не стало дурно: Колин Криви.
Лужи крови, трупы детей и домовых эльфов навсегда впечатались в память вместе с развалинами любимой школы. Около Гремучей Ивы заливался слезами Хагрид, пытаясь привести в чувства Грохха. Всюду люди утешали друг друга, подавали воду, стоя на коленях перед мёртвыми.
Гарри смахнул одинокую слезу и крепко прижал к себе Гермиону. Он чувствовал, как бешено бьется о рёбра сердце. Как странно: страх перед скорой погибелью заставляет его работать сверх нормы, мужественно поддерживая жизнь. Но всё же ему придётся остановиться, и очень скоро. Его удары сочтены.
Из замка, хромая, вывалился Аррон МакЛагген, которого поддерживал Кормак. Он усадил отца на бревно и двинулся к Гарри. Мерлин! Ну вот только МакЛаггеновского напутствия перед кончиной ему не хватало. Но тот, на удивление, молчал. Лишь дождался, когда Гарри выпустит Гермиону из рук, и только тогда протянул ему Бузинную палочку.
— Держи. Ты её истинный хозяин, Поттер, — мрачно буркнул он, — у меня есть запасная.
Рука Гарри сомкнулась на узловатой рукоятке, и он ощутил непривычное тепло. По правде говоря, он не верил, что она ему как-то поможет, но не хотел тратить силы на бесполезные споры.
— Гарри, ты же не собираешься… — в глазах Гермионы застыл неподдельный ужас, — нет!
— Герми, — он облизнул пересохшие губы. Каждый произносимый звук больно царапал горло, — Я должен…
— Нет! Гарри, нет! — она вцепилась в него, словно утопающий в спасательный плот. — Мы будем сражаться! Все! Пусть Волан-де-Морт сам явится сюда, если не трус!
— Герми, послушай, — он взял её за плечи и с силой отодрал от себя, — я постараюсь… вернуться. Так будет правильно, понимаешь? Пророчество…
— Да к чёрту пророчество! Это же самоубийство!
Он провёл большим пальцем по её щеке, вытирая слёзы, смешавшиеся с пылью и грязью.
— Всё. Будет. Хорошо. Герми, отпусти…
— Нет! Нет! — кричала она в панике, не обращая внимания на зевак, столпившихся вокруг. — Я пойду с тобой, слышишь?!
Гарри кивнул Рону, который замер чуть поодаль, не решаясь подойти ближе. Тот сделал шаг вперёд. Ещё один и ещё. И вот, он уже оказался совсем близко за спиной Гермионы, бесшумно глотая слёзы.
С тяжёлым вздохом Гарри в последний раз заглянул в любимые кофейные глаза, в которых чёрные, как ночь, зрачки практически сравнялись с радужкой. Осторожно поцеловал в лоб, прижал к себе, чувствуя, как хрупкие девичьи руки сжали его в ответ до боли в рёбрах, перекрывая доступ кислорода к лёгким.
Секунды тянулись мучительно медленно. Сколько не оттягивай этот момент, он всё равно наступит. У Гарри больше не было сил медленно сдирать пластырь с кровоточащей раны, поэтому он в последний раз вдохнул аромат её волос и резко оторвал от себя, передавая в руки Рону.
Уизли кивнул, и Гермиона в панике почувствовала, как крепкое кольцо рук сжимает её тело.
— Нет! Отпусти меня! Отпусти меня сейчас же! Рон! Я тебе приказываю! Я прокляну тебя! Заколдую! Убью!
Гарри развернулся и, не оглядываясь, быстро зашагал к линии Запретного леса. На ходу он вытащил мантию отца и накинул её на себя.
— Рон, сволочь! Отпуст-и-и-и! — рыдала Гермиона, изо всех сил молотя кулаками по груди друга. — Ненавижу тебя! Ненавижу-у-у! Никогда не прощу! Отпусти-и-и-и…
Рыдания разрывали горло, становились всё громче и отчаянее. Но хватка Рона не ослабевала, а силы постепенно покидали Гермиону. Ей казалось, что она умирает. Ей даже хотелось умереть. Прямо здесь и сейчас. Чтобы не чувствовать больше той невыносимой, перемалывающей внутренности в фарш, боли. Тьма завладела сознанием, опора под ногами исчезла, засасывая её в беспросветный мрак неизвестности. Она продолжала выплёскивать на Рона всё своё негодование, пока просто не обмякла в его руках совершенно опустошённая и окончательно сломленная. Её мир погряз в хаосе и кошмаре. Навсегда.
Глава 28. Повелитель Смерти
МакЛагген нашёл глазами Лаванду, которая махнула ему из окна третьего этажа одной из башен. Он послал ей воздушный поцелуй, достал из кармана палочку, которую прислали из Европы по заказу дядюшки и уже собирался направиться в след за Поттером, но того и след простыл.
Кормак вытаращился в ночную темень. Что за херня? Поттер на серьёзных щах, что ли, попёрся в одиночку с змеемордым махаться? Ну нет, так дело не пойдёт! Во-первых, надо быть конченым имбецилом, чтобы поверить обещаниям этого зелёного чучела, а во-вторых, МакЛагген явно не собирался отдавать свою победу какому-то там Поттеру. Это же он должен был стать героем магической Британии!
— Эй, Поттер! Стой! — заорал он в темноту, но ему никто не ответил.
Гарри, ускорил шаг, не обращая внимания на хлюпанье грязи под ногами и хруст тонких веток. Вряд ли кто-то решит отправиться следом, да и в том хаосе битвы мало кто вообще его заметил. Тонкс было явно не до него. Рон всё прекрасно понял и удерживает Гермиону. Об остальных Гарри и вовсе не думал. По лицу лились слёзы. Как ни странно, но именно сейчас, в шаге от неминуемой смерти, ему так хотелось жить. Двигаться, дышать, любить…
Вдали между деревьев скользили дементоры. Гарри не видел их, но чувствовал исходящий от них холод и не был уверен, что сумеет пройти сквозь него невредимым. Вызвать Патронуса у него не было сил. Он больше не мог сдерживать дрожь. Это всё же не просто — умереть. Каждый вздох, запах травы, прохладный воздух, овевающий лицо, — какие сокровища! Подумать только, что у людей в запасе годы и годы, время, которое некуда девать, так много времени, что оно порой тянется слишком медленно, а он цепляется за каждую секунду. Он чувствовал, что не в силах идти дальше, и в то же время знал, что должен.
Он преодолел приличную часть пути, завернул за теплицы профессора Стебль и, убедившись, что никто за ним не увязался, сдёрнул мантию. Вдохнул полной грудью прохладный майский воздух, растёр мокрые глаза под очками. Время летело вперёд катастрофически быстро, словно юркий золотой снитч, улепётывающий от ловца. Вот только со снитчем проще — его можно поймать. Со временем такой фокус не пройдёт.
Снитч! Ну, конечно! Гарри порылся негнущимися пальцами в мешочке на шее и достал его оттуда.
Он поглядел на снитч, дыша тяжело и быстро. Теперь, когда ему хотелось, чтобы время шло как можно медленнее, оно, похоже, набрало скорость. Понимание пришло мгновенно, словно в обход мысли. Вот он, конец. Время настало.
Гарри вздрогнул и схватился за палочку, но тут же успокоился. Из-за угла теплицы вышел всего лишь Тиберий МакЛагген. Измотанный битвой, он по-прежнему держался с достоинством.
— Ваш геройский поступок означает полный тактический провал, уж простите за прямоту.
Тиберий облокотился на стеклянную конструкцию и скрестил руки на груди.
— В лесу на победу шанса нет. Думаете, он будет драться честно?
— Вы думаете, у меня против него вообще есть шанс? Против сильнейшего тёмного мага современности? — сардонически усмехнулся Гарри. — Он же сказал, что убьёт всех, включая женщин и детей, которые сражались на моей стороне. А так ограничится только мной…
— Мистер Поттер, — тяжело вздохнул Тиберий. — Доверять сумасшедшему убийце ещё глупее, чем доверять спившемуся директору. Вы проделали огромный путь. Вы сделали то, чего не смог сделать Орден за все эти годы. Вы молоды, талантливы и последние месяцы усиленно тренировались. Да, я думаю, у вас есть шанс, как бы странно это ни звучало…
— Я не могу рисковать жизнями других ради призрачного шанса, мистер МакЛагген…
— А вы спросили их мнения? Они бьются не за вас, а за своё будущее и свою свободу. С вами или без, Тёмный Лорд не простит неповиновения и явится сюда со своей армией, чтобы покарать всякого неугодного. Моя семья долгие годы выдерживала нейтралитет, мистер Поттер. Но сейчас мне пришлось выбрать сторону, и я поставил на кон всё. Уверен, как и многие другие. Так уж вышло, что ваша гибель сломит дух каждого, и тогда нам не выстоять. Точно так же, как и гибель Сами-Знаете-Кого подорвёт уверенность в победе со стороны врага.
— Но я… — в голове Гарри воцарился непреодолимый хаос. С одной стороны, мистер МакЛагген давал ему надежду, с другой же — он безумно боялся, что она окажется ложной, и он сделает только хуже.
— Не принимайте решение за всех нас, мистер Поттер. Благородно умереть — это, конечно, смелый поступок, но подумайте о своей возлюбленной. Мисс Грейнджер — магглорождённая волшебница. Вы уверены, что новая власть пощадит её и ей подобных? Даже если Тёмный Лорд решит сдержать своё слово, в чём я лично весьма сомневаюсь, а уж в политике я разбираюсь побольше вашего, то оно точно коснётся только чистокровных. В этом весь смысл его войны.
Гарри казалось, что его голова сейчас взорвётся. Он опустился прямо на землю и обхватил её руками. Теперь он окончательно запутался. Он был готов умереть, при условии, что этим спасёт жизнь близким, особенно Гермионе. Слова Тиберия пошатнули эту уверенность. А что, если… Нет. Гарри не хотелось даже думать об этом. Гермиона была его подругой. Гермиона уничтожала с ним крестражи. Гермиона никогда не смирится с новым режимом. Твою мать! Почему он не мог подумать об этом в самом начале, когда брал её с собой? Почему весь кошмар происходящего в полной мере обрушился на него именно сейчас?
— Нарушьте его планы. Заставьте выйти на поляну. Один на один. Надавите на больную мозоль. Обзовите трусом, в конце концов! Вам ведь уже терять нечего, а он у всех на виду окажется ограничен в действиях.
— Он не рискнёт показать, что боится вас, ни перед своими приспешниками, ни перед защитниками Хогвартса. Удар по самолюбию и репутации — самый страшный из ударов для такого тщеславного ублюдка.
Гарри тяжело вздохнул, обдумывая эти слова. Тиберий МакЛагген был взрослым, не лишённым хитрости магом. Успешным при любой власти. Разумеется, он преследовал свои цели, но отмахнуться от здравого смысла в данных рассуждениях Гарри не мог. Какая ему разница, где умирать? В лесу, упростив задачу Волан-де-Морту, или хотя бы попытаться напоследок спутать ему карты?
— Спасибо, мистер МакЛагген, но я должен подумать.
— Конечно, но знайте, никто из них, — он кивнул в сторону замка, — не сложит оружие и не покорится ему. Так что ваша жертва никого не спасёт. Она лишь только подорвёт веру и лишит надежды тех, ради кого вы, собственно, и собрались умирать.
Он не дождался ответа. Развернулся и скрылся за теплицами быстрее, чем Гарри успел сказать хоть слово. Секунды неумолимо таяли, превращаясь в минуты… Решать следовало быстрее.
Гарри поднялся на ноги и вытащил из кармана снитч. Прижал его к губам, прошептав:
«Но я так хожу жить», — кричал внутренний голос. «Помоги мне! Помоги мне, пожалуйста!»
Металлическая оболочка раскрылась. Гарри опустил дрожащую руку, вытащил из-под мантии Бузинную палочку и наколдовал «Люмос».
Чёрный камень с зубчатым разломом посередине засел в обеих половинках снитча. Воскрешающий камень треснул по вертикальной линии, изображавшей Бузинную палочку. Треугольник и круг — символы Мантии и Камня — остались нетронутыми. Надо же… Веками маги охотились за Дарами, а он по нелепой случайности собрал их все.
Он закрыл глаза и трижды повернул камень на ладони.
Гарри знал, что волшебство подействовало, потому что услышал тихие шорохи, шаги лёгких ног по глинистой, усыпанной прошлогодней листвой земле. Гарри открыл глаза и посмотрел кругом.
Они были не призраками и не живой плотью — это было видно. Больше всего они были похожи на Реддла, вышедшего из дневника в те давние дни, — этот Реддл был памятью, ставшей почти осязаемой. Они спешили к нему, не столь вещественные, как живые тела, но гораздо ощутимее, чем призраки, — все с одинаковой приветливой улыбкой.
Джеймс был такого же роста, как Гарри. На нём была та же одежда, что в момент гибели; непокорные волосы взъерошены, очки немного съехали на бок, как у мистера Уизли.
Сириус, высокий и красивый, был сейчас намного моложе, чем Гарри видел его при жизни. Он шагал с непринуждённым изяществом, спрятав руки в карманы и слегка улыбаясь.
Улыбка Лили сияла ярче, чем у всех остальных. Подойдя к нему, она откинула свои длинные волосы, а её зелёные глаза, так похожие на его собственные, впивали его лицо с такой жадностью, будто вовек не смогут на него наглядеться.
Гарри сглотнул подступивший к горлу ком. Господи. На заднем плане маячили Грюм, Кингсли, Дамблдор и даже Седрик Диггори. Был и кто-то ещё, но Гарри не мог насмотреться именно на родителей. Страх смерти отступил. Может, он, наконец-то, соединится с ними?
— Я люблю тебя, сынок, — произнесла Лили звонким девичьим голосом, совсем юным.
Гарри не мог вымолвить ни слова. Он любовался ею и думал, что хотел бы вечно стоять, не сводя с неё глаз, и больше ему ничего не нужно.
— Мы гордимся тобой, — сказал Джеймс. — Но знай, что жизнь — это великий дар, не стремись расстаться с ней так легко. Не доставляй ему такого удовольствия.
— Встань лицом к западу, скоро рассвет, и если бой затянется, то пусть слепит твоего врага, — прохрипел Грюм, стуча костяной ногой по земле, будто бы и не был призраком.
— Он любит поболтать, можешь потянуть время, — добавил Кингсли. — Борись. Не делай нашу жертву напрасной.
— Здесь не работает трансгрессия, но ты моложе — тебе проще бегать, — добавил Сириус.
— Чтобы он не отразил чары, бей не в него, а мечи под ноги сильные взрывные, — предложил отец.
— Том очень суеверный, скажи, что видишь смерть, скажи, что видишь мёртвых у него за спиной, но говори равнодушным голосом, так он занервничает, — отсалютовал бутылкой вина довольный Дамблдор.
По отрешённому выражению старческого лица было видно, что он витает где-то в своих мыслях, которые, видимо, столпились на дне той самой бутылки, к которой он смачно приложился, как только произнёс напутствие.
— Он любит поиграться с жертвой, если не видит угрозы, — с горечью вспомнил Руфус Скримджер. — Используй вначале слабое заклинание, произнеси его вслух, медленно двигай рукой, и он не станет убивать тебя сразу. Атакуй его резко и со всей силы, когда он расслабится.
— Он не знает, что ты был его крестражем. Заставь его думать, что часть его души живёт в тебе. Это заставит его растеряться, — с тревогой проговорила Лили.
Советы продолжали сыпаться один за другим от всех, кто когда-либо пал жертвой Волан-де-Морта.
— Заставь его сомневаться в своих людях, скажи, что тебе весь год помогали Пожиратели, — порекомендовал Барти Крауч-старший.
— Будь ещё более безжалостным, чем твой враг! Волан-де-Морт не заслуживает пощады, он убивал твоих близких и убьёт всех, кто тебе дорог, если ты не убьёшь его первым. Запомни, ты пришёл, чтобы убить, у тебя нет другой цели, — заключил Грин-де-Вальд.
— Хотел бы и я что-нибудь умное сказать, — почесав затылок, сказал Седрик. — Я и так благодарен тебе за то, что ты не бросил меня на том кладбище и передал моё тело родителям. Верь в свою победу, Гарри! У тебя всё получится, я это точно знаю!
Гарри в шоке оглянулся вокруг: сколько же духов окружили его! Неожиданно толпа расступилась, и к Гарри приблизился старик. Он был одет в чёрную мантию, опирался на посох и выглядел жутковато.
К вящему удивлению Гарри, он начал говорить что-то непонятное на древнеанглийском. Потребовалась помощь других духов, чтобы перевести его речь:
— Приветствую тебя, потомок. Вижу, тебе удалось собрать воедино Дары Смерти. Я ждал этого момента множество веков… Непобедимая палочка теперь станет ещё сильнее. Пока мантия с тобой, смертельные проклятия не причинят тебе вреда, а духи не исчезнут: собираясь вместе, Дары Смерти делают нас видимыми. Сохрани их. И не торопись к нам. Эта встреча обязательно состоится, но её можно отложить. И нужно.
— Вы — Игнотус? Игнотус Певерелл? — потрясённо выдохнул Гарри. — Так это не легенды? То есть… я и вы… действительно…
— Да, Гарри, — кивнул Джеймс. — Мантия принадлежала нам по праву. Этот дар передавался в нашей семье из поколения в поколение. Но только ты смог собрать вместе все три дара. Ты не ищешь величия, ты ищешь справедливости. Поэтому Смерть будет к тебе благосклонна. Вперёд, сынок!
— У тебя впереди прекрасная жизнь, Гарри, — улыбнулась Лили. — Не оставляй Гермиону. Ты нужен ей живой.
Фигуры начали бледнеть, всё больше походя на призраков, и постепенно окончательно исчезли, будто никогда и не появлялись. Гарри сунул камень в карман, аккуратно сложил и убрал туда же мантию-невидимку, растёр глаза, вдохнул прохладный воздух полной грудью.
Его память судорожно перебирала все полученные советы. Тело словно ожило. Рука крепко сжала палочку, считавшуюся непобедимой в бою. Та легонько завибрировала в ладони, отзываясь уже привычным теплом. Время, данное ему Волан-де-Мортом, истекало. Решение было принято. Гарри вышел из своего укрытия на открытую поляну и громко произнёс:
— Том! Хватит прятаться в лесу за чужими спинами! Тебе нужен я! Так выйди и сразись со мной один на один, если не трус!
Удивительно, но усиленный магией голос даже не дрогнул и разлетелся эхом по окрестностям. Гарри почувствовал, как поднимается откуда-то изнутри жар, растекаясь по клеткам тела, как от избытка адреналина пульсирует кровь.
Хогвартс на заднем плане озарился огнями, которые зажгли студенты и преподаватели на концах своих палочек. Они усиленно искали своего Избранного глазами.
Гермиона от звука родного голоса встрепенулась в руках Рона, словно раненая птица, и предприняла очередную попытку вырваться. Но тот лишь усилил хватку, удерживая её на месте. Она злобно зашипела и, в конце концов, сбросила с себя его руки.
Над окрестностями Хогвартса повисла зловещая, почти мёртвая тишина. На мгновение Гарри даже показалось, что теперь он точно переборщил, и сейчас Волан-де-Морт волной какой-нибудь неведомой тёмной магии просто одним движением руки раздавит всех, словно надоедливых насекомых. Но даже Реддл не был настолько уж всесильным. Поэтому вначале на линии леса стали появляться люди в чёрных мантиях, которые вышли ровной шеренгой и замерли, словно статуи.
Из леса на поляну устремился порыв ледяного ветра, и Гарри уже приготовился к встрече с армией дементоров, как вдруг за его спиной раздался громовой рёв Кормака, который тоже применил Сонорус.
— Э, сифилитик, выходи из леса на честный бой! Если Поттер тебя не ушатает, то я уж точно скручу в бараний рог! Помнишь, как я тебе рожу в гробнице намылил? Ссышь без своих шавок показываться?!
Вот это поворот! МакЛагген, как всегда, слов не выбирал. Помощничек хренов. Однако, что там говорил Тиберий про удар по репутации? Гарри понимал, что больше уж некуда. Подобного обращения Тёмный Лорд точно не стерпит. Оставалось набраться терпения и ждать.
Несколько фигур в чёрных плащах расступились, склоняясь перед высокой худощавой фигурой. Волан-де-Морт медленно вышагивал по мокрой земле. Время близилось к рассвету, тьма постепенно рассеивалась, видимость уже не была нулевой. Гарри отчётливо различал бледное змеиное лицо, в котором не осталось ничего от того красивого юноши, каким некогда был Том Реддл.
— Вижу, тебе не хватило мужества явиться в лес одному, Поттер! — его голос звучал подобно грому без всякого видимого усиления. — Я понимаю. За спинами тех, кто лучше тебя — мужчин и женщин, — гораздо удобнее…
— Кто бы говорил, Том. Не ты ли отсиживался в лесу, пока гибли твои люди, проливая магическую кровь, которую ты так ценишь? Вот он я! Не прячусь. Стою перед тобой. Это дело касается только нас двоих, так давай же и решим его вдвоём.
Зловещий смех Волан-де-Морта волной прокатился над окрестностями, отравляя желчью окружающее пространство. Краем глаза Гарри заметил, как из толпы к нему выскочила Беллатриса. Один взгляд на эту женщину заставил кровь Гарри закипеть, словно ртуть. Он ненавидел эту свихнувшуюся суку, посмевшую пытать Гермиону. Ненавидел сильнее самого Волан-де-Морта. Огромным усилием воли Гарри удалось переключить своё внимание на главного врага. Беллой он обязательно займётся позже, когда разделается с ним. Странно, но вместе с гневом в груди росла решимость и вера в собственные силы. Жизнь бурлила в каждой клетке. Он не хотел умирать. Он хотел жить. Хотел раз и навсегда стереть с лица земли эту заразу, хотел вернуться к Гермионе, прижать её к себе, целовать до умопомрачения и прожить с ней долгие-долгие годы вместе, вознося благодарность судьбе за каждую секунду дарованного им времени.
— Повелитель… мой повелитель… — Голос Беллатрисы звучал любовно, она обращалась к Тёмному Лорду с неподдельной нежностью. — Позвольте мне…
— Прочь! — отмахнулся от неё Волан-де-Морт, как от назойливой мухи. — Раз мальчишка решил умереть от моей руки на глазах у всех своих защитников, то так тому и быть. Круцио!
Скорость, с которой Реддл вскинул палочку и метнул заклинание, была поистине ошеломляющей. Гарри и сам не понял, на каких инстинктах сумел выставить мощный щит, отклонивший пыточное заклинание. Возможно, его и впрямь вела Старшая палочка, обладая каким-то своим непостижимым интеллектом.
— Неплохо, — хохотнул Волан-де-Морт. — Вижу, помимо бесполезного обезоруживающего ты освоил щитовые. О, да, Поттер… Арсенал внушительный, — его голос сочился ядовитым сарказмом.
Гарри не видел, что за его спиной столпились и другие защитники Хогвартса.
— Твой арсенал тоже не велик, Том. Только и научился, что кидаться Непростительными, а их ведь всего-навсего три… — он не стал медлить и выпустил «Бомбарду» прямо под ноги сопернику, следуя наставлениям отца.
Ошарашенному Волан-де-Морту пришлось отскочить в сторону, так как отразить заклинание действительно не получилось.
Он запустил в Гарри смерч, который чуть не зарыл того в землю. Благо, реакция ловца позволила вовремя отпрыгнуть в сторону.
— Ну и какого это, снова чувствовать себя смертным, Том? — усмехнулся Гарри. — Все твои крестражи уничтожены…
Колкость достигла цели, нащупав главную болевую точку Лорда Волан-де-Морта. С конца его палочки моментально сорвался смертельный зелёный луч. Так быстро и внезапно, что Гарри даже не успел моргнуть и пошевелить рукой. Однако, случилось странное. Авада не попала в цель, она просто растворилась в воздухе, так и не достигнув Гарри.
— Авада Кедавра! — возопил Тёмный Лорд, не веря собственным глазам. Подобных осечек с любимым заклинанием у него никогда не случалось.
Гарри метнулся в сторону, но заклинание снова потухло на полпути. Неужели это то, о чём говорил Игнотус Певерелл? Убивающие заклятия отказывались причинять вред Повелителю смерти, владевшему всеми тремя её дарами.
— Сюрприз, — оскалился Гарри. — Ну, и что ты из себя представляешь без своей Авады? Экспеллиармус!
Тёмный Лорд легко отразил заклинание, изящным взмахом посылая в Гарри огненную струю. Гарри потушил её волной воды, которая, разбившись о землю, обдала грязью всех Пожирателей, стоявших за спиной Волан-де-Морта.
— Повелитель! — взвизгнула Беллатриса, сплёвывая глину, залетевшую ей прямо в рот. Её лицо оказалось перемазано, а с волос стекала грязная вода. — Я…
— Заткнись, Белла! — рявкнул Волан-де-Морт, пребывая ещё в некотором шоке от несработавшей Авады. — Круцио!
Гарри двинул широкое бревно наперерез красному лучу. Взбешённый Тёмный Лорд обрушил на соперника всю свою мощь, применяя известные ему древнейшие заклинания, почерпнутые в старинных книгах. Он метал в Гарри стрелы, пытался превратить его тело в кусок льда, швырялся искрящими молниями, способными убить с десяток троллей силой своего заряда. Гарри и сам не понимал, как ему удаётся так ловко уворачиваться, отпрыгивать в последний момент или выставлять щит. А некоторые вещи, казалось, его палочка и вовсе проделывала самостоятельно.
Тренировки с Кормаком оказались не такими уж бесполезными — Гарри только теперь заметил, что стал на порядок выносливее, научился правильно группироваться при падении, ловко менять траекторию движения тела и вскакивать на ноги. Пусть Волан-де-Морт и обладал большими знаниями в области магии, особенно тёмной, но на стороне Гарри были ловкость, скорость и хорошая реакция.
Гарри видел, что, несмотря на всю свою мощь, противник начинает нервничать и иногда совершает ошибки. Даже пару раз снова пытался по привычке бросить в него убивающее проклятье, которое упрямо гасло на полпути к цели.
— Ты так мечтал стать Повелителем Смерти, Том, — издевался Гарри, переходя в атаку взрывчатыми и режущими. Теперь уже Волан-де-Морт вынужден был гасить удар и выставлять щиты. — А сейчас даже не можешь повелевать своим любимым заклинанием.
— Как ты это делаешь, сопляк?! — взревел Тёмный Лорд и взмахом руки оживил недалеко растущее дерево. Оно двинулось на Гарри в атаку, протягивая к нему уродливые ветки.
Гарри споткнулся об узловатый корень, сделал кувырок в сторону. Рядом раздался взрыв, от которого удалось откатиться лишь чудом. Он кинул в Тома «Сектумсемпру» и вынужден был вновь переключиться на противное дерево, которое пытался остановить заклинанием «Дефодио».
Часть деревянного монстра разлетелась в щепки, однако один из корней всё же обвился вокруг ноги Гарри, мешая ему подняться, и потащил по земле. Гарри поджёг настойчивую деревяшку, но та упорно продолжала атаковать, протягивая к жертве свои многочисленные ветки, словно дьявольские силки.
Волан-де-Морт отразил атаку и самодовольно расхохотался, видя, как Поттер барахтается в схватке с его ожившим помощником. Он обдал сражающихся струёй воды, потушив дерево. Гарри на мгновение лишился зрения, так как вода стекала по очкам. Практически вслепую он рубанул по корню режущим, отсекая его, и тут же мощнейшей «Бомбардой Максима» заставил дерево окончательно развалиться на части. Именно в этот момент Тёмный Лорд выпустил Акселитус, прицеливаясь прямо в горло своему противнику. Что ж… он умеет убивать не только Авадой.
По всем его расчётам Поттер никак не мог успеть отразить эту атаку, но тут из толпы раздался звонкий девичий голос.
— Протего! — закричала Гермиона, и мощный магический щит защитил Гарри. Луч заклинания Волан-де-Морта разбился о незримую преграду.
— Проклятая грязнокровка! — завизжала Белла, пулей вылетая вперёд. — Ты не должна была вмешиваться! Не позволю!
С её палочки принялись срываться разноцветные лучи. Гермиона успела блокировать их очередным щитом. Гарри, тем временем, поднялся на ноги, готовый к продолжению боя.
На этот раз Том не стал останавливать свою самую поехавшую фанатку. Он лишь едва заметно махнул свободной рукой, и армия дементоров, до этого прятавшихся в лесу, снова взмыла в воздух, а Пожиратели выхватили палочки.
— Эй, ебанашка! — заорал Кормак, обращаясь к Беллатрисе. Он двинулся на помощь Гермионе.
Его луч врезался тёмной волшебнице в грудь, откидывая ту назад.
— Сразу видно, не ебёт тебя Сифилис, поэтому ходишь такая злая! Уже вон, жбан протёк с досады.
Та завизжала, вскочила на ноги и словно раненая гиена понеслась уже на МакЛаггена, выпуская молнии, от которых Кормак только и успевал уворачиваться.
— Уймись, истеричка! Ты не в моём вкусе! — продолжал он выводить из себя приспешницу Волан-де-Морта.
Холод и безнадега накрыли поляну в предрассветных сумерках. Однако тут же в небо навстречу стае дементоров взметнулись Патронусы, выпущенные защитниками Хогвартса. Серебристые звери кружили в воздухе, разгоняя стражей тьмы и обращая их в позорное бегство.
Снова начался хаос. Стрелы кентавров рассеивали Пожирателей смерти, все, кто мог, бежали от топчущих вслепую великаньих ног, и всё ближе и ближе громыхало подкрепление, явившееся неизвестно откуда: Гарри увидел огромных крылатых чудищ, парящих над головами великанов Волан-де-Морта. Фестралы и гиппогриф Клювокрыл выцарапывали великанам глаза, а Грохх, оказавшийся живее всех живых, мутузил их кулаками.
Хагрид так же неплохо орудовал кулаками, да успевал колдовать огрызком палочки, спрятанным в розовом зонтике. Мистер и Миссис Уизли, Рон, близнецы, Джинни, Лаванда, Невилл и остальные члены Отряда Дамблдора — никто не хотел оставаться в стороне. Даже Тонкс нашла в себе силы отлипнуть от раненого Люпина и остервенело ринулась в атаку. Тиберий МакЛагген вместе с братом пытались пробиться на помощь Кормаку.
Гарри понял, что временное перемирие закончилось. Битва разгорелась с новой силой. Теперь это уже было не просто противостояние его и Волан-де-Морта. Маги сражались за своё будущее, которому не суждено стать светлым, если к власти придёт Тёмный Лорд. Лучше умереть героем, чем жить рабом — для Гарри-то выбор был очевидным, и он поднял на Тома глаза, сияющие зеленью смертельного проклятия.
Глава 29. Всегда
Всё больше и больше людей бежали в наступление. Гарри увидел, как Чарли Уизли обгоняет Горация Слизнорта, который по-прежнему был в своей изумрудной пижаме. Они оба шли во главе целого отряда друзей и родных тех учеников Хогвартса, которые остались защищать школу, а за ними двигались хогсмидские лавочники и домовладельцы. Аберфорт и Августа Долгопупс, прибывшие из Министерства друзья Тиберия, Помона Стебль с ведром каких-то орущих колючек и выполняющий странные пассы палочкой Флитвик — никто не отсиживался в школе. Все храбро встали на её защиту.
Эльфы-домовики толпой выскочили из замка, громко крича и размахивая ножами и топорами для мяса. Ими предводительствовала миссис Уизли с огромной сковородой в одной руке и палочкой — в другой. Рядом прыгал Кикимер. Его квакающий голос перекрывал оглушительный грохот посуды:
— Все на битву! На битву! На битву за моего хозяина, надежду и оплот эльфов-домовиков! Бей Тёмного Лорда во имя отважного Регулуса! На битву!
— Вперёд, властелины кухни! — подначивала свою маленькую армию миссис Уизли. — Покажите, на что вы способны!
С горящими злобой личиками домовики рубили топорами и кололи ножами икры и щиколотки Пожирателей смерти. Куда ни глянь, Пожиратели отступали. Они не были готовы встретить такое яростное сопротивление противника: корчились от втыкающихся в ноги ножей и вилок и напрасно пытались бежать под натиском всё прибывающей толпы, сражаемые несущимися отовсюду заклятиями и стрелами из луков кентавров.
Близнецы Уизли с конвейерной скоростью бросали в глаза врагам свои изобретения, ослепляя и дезориентируя их. Рон, прикрывая собой Дафну, бился с разукрашенным Малфоем и Гойлом, которые, вероятно, умудрились выбраться из Выручай-комнаты и тут же попали под раздачу.
Мистер Уизли где-то раздобыл подобие маггловского мотоцикла и, забравшись на него, пытался похоронить под колёсами оставшихся родственников Арагога.
Джинни, Невилл и Полумна ударили Оглушающим заклятием Руквуда и переключились на Толстоватого.
На секунду Гарри показалось, что он увидел проблеск страха в красных змеиных глазах своего соперника. Но Волан-де-Морт быстро взял себя в руки и запустил в сторону Гарри огромный булыжник, который поднял с земли магией.
— Дефодио! — среагировал Гарри, разбивая массивную глыбу на кучу мелких камушков. — Сектумсемпра!
Он уже не выбирал заклинания, кидал в противника то, что приходило в голову, забывая про главную заповедь Дамблдора. Если он хотел жить, то у него был один вариант — убить Волан-де-Морта. Не оглушить, не обезоружить, а именно убить.
Но Тёмный Лорд ловко отбивал абсолютно всё, что посылал Гарри, где-то ведомый знаниями, где-то — интуицией, а где-то — и самой Старшей палочкой. Пару раз она выкинула какие-то неведомые Гарри чары, заставляя противника перевернуться в воздухе и больно шлёпнуться на спину. Но даже тут Волан-де-Морт умудрялся не утратить преимущества. Часть заклинаний он посылал невербально, заставляя Гарри кружиться по поляне, словно в дьявольском танце.
На секунду его взгляд выцепил в толпе кудрявую макушку Гермионы. Она тоже вступила в бой. Сердце в груди заколотилось с пущим отчаянием, но Гарри заставил себя вернуться к своему противнику, который как раз выпустил в его сторону ледяные пики. Гарри растопил их вспышкой огня.
Кормака от Беллатрисы оттеснил неизвестно откуда взявшийся Долохов. С воинственным воплем и саблей в руке он бросился на бравого гриффиндорца, едва не проткнув его насквозь. МакЛагген чудом увернулся, что спасло ему жизнь. Однако, придя в себя, немедленно перехватил инициативу. Выбил злополучную саблю и ввязался в рукопашный бой.
— А ну иди сюда, грязнокровка! — завизжала Беллатриса, снова переключившись на Гермиону.
Она знала, что стоит покалечить девчонку, и этот презренный Поттер сам сложит оружие. Недаром тогда в поместье Малфоев он слетел с катушек так, что аж решился применить Непростительное. Пожирательница обрушилась на Гермиону, словно цунами на маленький прибрежный городок. Метала молнии со скоростью света, отчего рябило в глазах. Щиты трещали, дыхание сбилось, да и один вид Беллы уже наводил ужас.
С рёвом на неё кинулся Невилл, подоспевший на помощь.
— Что, к родителям захотел, Долгопупс? — издевалась Лестрейндж.
Мощнейший управляемый поток ветра сорвался с её палочки и откинул Невилла спиной на тепличную стену. Крыша не выдержала такого удара, стёкла пошли трещинами. Невилл вместе с осколками свалился в заросли мандрагор и болезненно застонал. Сильнейший удар и неудачное падение стоили ему нескольких переломанных рёбер. Белла мгновенно утратила к нему интерес. Сейчас ей была нужна только Гермиона. Она понимала, какой козырь вытащит, если притащит Повелителю труп мерзкой девчонки.
От одного вида главной приспешницы Волан-де-Морта по позвоночнику Гермионы шла дрожь. Её тело помнило ту кошмарную пытку и словно переставало подчиняться, парализованное страхом. Даже мозг соображал медленнее, чем обычно. Режущее Беллы полоснуло по плечу, оставляя глубокую рану. Хлынула кровь.
Беллатриса залилась истеричным смехом.
— Какой кошмар! Кровь! Грязная кровь!
— Ах, ты, чокнутая сука! — Гермиона собрала всю свою ярость и выкрикнула: — Круцио!
Она и сама не ожидала, что красный луч попадёт в цель. Белла споткнулась о небольшую ветку и не успела увернуться. Подлетела вверх с диким криком, извиваясь в судорогах. Раненую руку свело нестерпимой болью, и Гермионе пришлось опустить палочку, позволяя сопернице шмякнуться лицом на грязную землю.
Долохов непривычно хорошо дрался, да, к тому же, не стеснялся применять всяческие колюще-режущие предметы вроде мечей, кинжалов, ножей и заточек, что снова едва не стоило Кормаку жизни. Карманы Пожирателя оказались буквально напичканы холодным оружием. К счастью для гриффиндорца, Аррон и Тиберий вовремя подоспели на помощь. Долохову пришлось позорно улепётывать прочь, ибо биться сразу с тремя такими верзилами он не решился.
Спрятавшись за теплицами профессора Стебль, Лаванда осторожно кидалась в Пожирателей разнообразными косметическими заклинаниями. Одному она отрастила такие брови и ресницы, что под их тяжестью он завалился на пол, а в другого отправила целое облако разноцветных блёсток, отчего он закашлялся и ослеп. Подбежавший Хагрид как раз удачно воспользовался моментом и отдубасил обоих своим розовым зонтом.
Звук битого стекла отвлёк Лаванду от атаки. Пришлось переключиться на Невилла, которому срочно требовалась помощь. Он действительно сильно поранился.
Белла, отплёвываясь от грязи, сбила Гермиону с ног чем-то невербальным. Палочка выпала из окровавленной руки. Гермиона вскрикнула и схватилась за раненое плечо.
Зловещий истерический смех снова зазвучал в ушах. Этот звук был настолько противным, что с ним не мог сравниться даже скрежет вилки по стеклу. Этот смех сам по себе напоминал пыточное заклинание. Гермиона отползала назад, ища глазами помощи, но сражавшимся вокруг было явно не до неё. Беллатриса, пританцовывая, наступала, предвкушая лёгкую победу.
— Ой, как печально! Грязнокровка сейчас сдохнет… Сдохнет, как беспризорная собака! — издевалась самая преданная приспешница Волан-де-Морта, наставив на Гермиону свою палочку.
В глазах потемнело. Гермиона шарила рукой по земле в надежде нащупать хотя бы камень, чтобы запустить им в лицо Пожирательницы.
— А-ва-да… — смакуя каждый слог, та наслаждалась видом побеждённой соперницы. — Ке…
Кружа по поляне с Поттером, Волан-де-Морт изрядно вымотался. Он не привык к длительным дуэлям, предпочитая короткие схватки, которые всегда заканчивались его победоносным Смертельным заклинанием. Его тело не имело такой выносливости, да и возраст давал о себе знать. К тому же, этот мальчишка вызывал в нём неподдельный страх. Ведь многие вещи Тёмный Лорд не мог объяснить даже самому себе. Почему не работает Авада? Почему какой-то сопляк битый час сражается с ним на равных? С ним, изучавшим такие глубины магии, о которых не слыхивал даже сам Дамблдор. Как такое возможно?
Всюду по воздуху носились поднятые с земли магией камни. Щиты с трудом успевали блокировать взрывы с обеих сторон. Разноцветные лучи сталкивались и искрили, озаряя поляну своим светом.
— Я убью твою девчонку, сопляк! — вышел из себя Волан-де-Морт, блокируя очередную Сектусемпру. — Или отдам её на потеху своим подданным. Как тебе такое, а?
— Ты вообще уверен, Том, что твои подданные верны тебе? В твоём логове полно предателей, играющих на две стороны!
Гарри ловко перепрыгнул летящий луч.
— Кстати, ты в курсе, что Дамблдор полагал, что во мне живёт твой крестраж? Так ли разумно убивать меня?
Как только смысл слов докатился до разума Тёмного Лорда, он оторопел. Именно в этот момент из-за башен замка выглянул первый луч восходящего солнца и ударил ему прямо в лицо, ослепил буквально на секунду.
— Экспеллиармус! — выкрикнул Гарри, и палочка Волан-де-Морта взмыла ввысь, чернея на фоне рассвета, и сама влетела в свободную руку Гарри.
Кто-то совсем некстати схватил его за мантию и поднял в воздух, не давая закончить начатое. Это оказался отбившийся от своих сородичей великан. Гарри выругался, полоснул верзиле по руке режущим, заставляя разжать огромные пальцы. Сгруппировался при падении, перекатился по земле, и на ходу направил Взрывающее заклинание в проклятого монстра. Великан зарычал и наклонился, чтобы рассмотреть жертву получше, но моментально последовавший взрыв опалил ему лицо. Он схватился за глаза и принялся вертеться на месте, едва не затоптав сражавшихся рядом магов. Те бросились врассыпную. Сам великан побежал в сторону леса, распугивая своим воплем птиц и зверей в радиусе мили.
Обезоруженный Тёмный Лорд воспользовался этой заминкой. Под руку попался перемазанный в дерьме Люциус, который, как ни старался, не мог свести с себя следы навозной бомбы. Малфой лишился своей палочки в бою с Аберфортом и уже хотел воспользоваться запасной, но Повелитель, не церемонясь, выхватил оружие прямо из его рук и отшвырнул вонючего подданного прочь. Самый могущественный тёмный маг даже не подозревал, что ему досталась палочка Кормака МакЛаггена, оставленная владельцем в поместье Малфоев.
Доведённый до бешенства Волан-де-Морт быстро взмахнул новым инструментом, намереваясь снести с лица земли проклятого отпрыска Поттеров, но неожиданно произошло необъяснимое.
«Палочка сама выбирает волшебника», — напоминал когда-то мистер Олливандер. Старый мастер был, несомненно, прав: магические инструменты и выбранные ими волшебники действительно обладали неким непостижимым сходством, роднящим их между собой. Палочка, однажды выбравшая одиннадцатилетнего Кормака в лавке, и прослужившая ему долгие годы, вполне подходила своему хозяину, обладая с ним одинаково дурацким чувством юмора.
Вместо того, чтобы выполнить приказ Волан-де-Морта, она разом задрала юбки всем особам женского пола, сражавшимся на поле боя.
— Господи, стыд-то какой! — ошалелый Артур спрыгнул с мотоцикла и, стаскивая с себя мантию, принялся прикрывать ею панталоны Молли. — Что происходит? Ты же замужняя женщина! Мать моих детей!
— Да я-то что? — клокотала миссис Уизли, обеими руками хватаясь за свои юбки. — Они сами…
Нарцисса Малфой кинулась прочь, блистая ножками в сетчатых чулках. Сражение с многочисленными слоями ткани оказалось проиграно. Егеря, истекая слюной, смотрели ей вослед, прекратив борьбу. Упоротая палочка гриффиндорца явно вошла во вкус, наслаждаясь учинённым безобразием.
Кормак с отцом и дядей обалдели вместе с остальными. Настоящие мужчины не смогли не обратить внимания на достоинства прекрасных дам. Но если братья МакЛаггены просто любовались открывшимися взору женскими прелестями, то Кормак принялся ржать как конь, прикрикивая: «Ебать! А сиськи? Сиськи-то покажите!»
Пышные оборки взметнулись на голову Беллатрисе, перекрыв ей всю видимость на последнем слоге смертельного заклинания, чем буквально спасли Гермиону от неминуемой смерти. Её рука судорожно зашарила по земле и, наконец, нащупала что-то твёрдое под слоем ткани. Девушка обернулась. Мерлин! Прямо на земле лежала Распределяющая Шляпа, из которой торчала рукоятка меча Гриффиндора. Только истинный гриффиндорец, отчаянно нуждавшийся в помощи, мог достать мяч из шляпы — так, кажется, говорил профессор Дамблдор.
— Белла, а задница-то у тебя что надо! — прокомментировал кто-то из Пожирателей. Они с интересом наблюдали, как фанатка Волан-де-Морта вертится вокруг своей оси, словно юла, сражаясь с настырными подъюбниками.
Беллатриса в ярости рванула надоедливые рюши, отсекая их заклинанием, и отшвырнула прочь нахального Пожирателя. Девчонка! Ей нужна девчонка Поттера! До остальных она доберётся чуть позже… Крутанувшись на каблуках, она резко развернулась к своей цели и неожиданно вскрикнула от боли, расставив руки в стороны. Пальцы медленно разжались, палочка выпала на землю, а на лице застыло выражение ужаса. Она медленно опустила голову.
В живот Пожирательнице вонзился серебряный клинок. Усыпанную рубинами рукоять крепко сжимала чёртова грязнокровка. По корсету платья медленно расползалось кровавое пятно. Силы стремительно утекали вместе с кровью из пока ещё живого тела.
— Мой… повелитель… — прошептала Беллатриса и рухнула на колени, как подкошенная.
Но на этот раз ей уже не суждено было подняться.
Руки Гермионы дрожали, из глаз полились слёзы. Она ненавидела эту женщину всеми фибрами души, но в то же время не могла поверить, что только что собственными руками убила человека. Убила даже не магией, а вот так, заколола мечом.
Оторопевший Волан-де-Морт резко взмахнул палочкой снова, в попытке снести голову Поттера с плеч мощным взрывом. Но магический инструмент Кормака продолжал каламбурить. На этот раз у самого Тёмного Лорда и всех его воинов лопнули ремни и резинки. Многочисленная армия Пожирателей вмиг осталась на поле в спущенных до колен штанах, сверкая подштанниками и труселями.
— Мерлин, что ты на себя напялил, гельминт разукрашенный?! — охреневший Рон, который только что успешно вырубил Гойла, уставился на Драко. На самом выёбистом из слизеринцев красовались белые семейники в ярко-алое сердечко. Если наколдованные Лавандой бантики Малфой содрать уже успел, то внушительный слой косметики по-прежнему «украшал» его тощее вытянутое лицо.
Тёмный Лорд зарычал от ярости, видя, как его подданные безнадёжно проигрывают схватку.
Миссис Уизли подбежала к Крэббу-старшему, который теснил её дочь и Полумну к замку, и со всего размаху треснула ему по голове сковородой.
— Никто из вас больше не причинит вреда моим детям!
Оглушённый Пожиратель свалился ничком без сознания.
Волан-де-Морт в шоке вертел дурной палочкой. То она выстреливала в небо ненужными ему фейверками, то выпускала в лицо Гарри фантомного призрака в виде голой женщины, то просто обсыпала самого Тёмного Лорда перцем, отчего он принимался чихать, как сумасшедший.
Красные змеиные глаза Тёмного Лорда встретились с зелёными, доставшимися Гарри от погибшей матери. Два смертельных врага, чьи жизни были скреплены Пророчеством. Такие разные и, вместе с тем, такие похожие. Но выбравшие абсолютно противоположные пути. Свет и тьма. Жизнь и смерть. Любовь и ненависть.
Однако сейчас у Гарри не было выбора. На этот раз совет Грин-де-Вальда оказался гораздо полезнее заветов Дамблдора. Либо ты. Либо тебя. Третьего не дано. Как бы Гарри это ни претило, выиграть войну, не замарав при этом руки не удавалось ещё никому. Свой барьер он смог преодолеть ещё в поместье Малфоев. Старшая палочка ювелирно очертила узор молнии, и Гарри почти ледяным тоном произнёс:
Северус Снейп елозил по полу, брезгливо отплёвываясь от розовой мыльной пены. Он уже был не рад, что сумел избавиться от кляпа, так как наглотался ягодного мыла сполна. Будь трижды прокляты эти гриффиндорцы! Факультет тупоголовых бездарей, у которых шило в жопе и навоз вместо мозгов. МакГонагалл такая же. Недаром их декан. Спутала ему все карты, старая карга. А уж про придурка МакЛаггена и заикаться нечего. Снейп готов был удушить юнца голыми руками, но слишком уж отличался от него габаритами. Хам! Выскочка! Да как таких идиотов только земля носит?
Он слышал грохочущие за окном взрывы, слышал предупреждение Тёмного Лорда и ответную речь Поттера, и очередной хвастливый высер недоумка МакЛаггена… Гори они все Адским пламенем!
Ему уже была всё равно, чем закончится эта битва. Кто победит в этой войне, и кто станет править этой никудышной страной, которую населяют одни имбецилы. Он честно пытался следовать заветам Дамблдора, беспрекословно выполнял все его поручения, даже взял грех на душу и прихлопнул его самого на Астрономической Башне. Но, как оказалось, всё зря. Правильно он думал, что дед на старости лет пропил последние мозги. Если он додумался включить в свои планы этот «пенёк с глазами», то ему, Северусу Снейпу, нет больше до подобных планов решительно никакого дела.
Главное — выбраться из этих пут и проникнуть в директорский кабинет. Там у него припрятана одна важная вещица, которой самое время воспользоваться. Всё! С него хватит геройств, подвигов и мук совести. Он своё отработал по полной.
Магические путы МакГонагалл оказались настырными, и избавиться от них никак не получалось. В открытое окно уже проникали первые лучи рассветного солнца. Скоро вся эта толпа поубивает друг друга, и жалкие остатки доберутся до него. Снейп прекрасно понимал, что кто бы там ни одержал победу, ему всё равно не видать сладкой жизни. Волан-де-Морт заебёт всех своими «Круциатусами», а Кингсли и остальные просто запрячут его самого в Азкабан до скончания века.
Ебическая сила! Снейп пытался колдовать невербально, но освободиться не выходило. Ему требовалась палочка, ну или хоть чья-то помощь, на которую рассчитывать не приходилось.
Скрип двери заставил его замереть и вытаращиться на неожиданную гостью. Шаркающей походкой в класс вошла чокнутая Стрекоза в обнимку со своим стеклянным шаром и выпучила на него свои без того огромные глазищи, дополнительно увеличенные толстенными стёклами круглых очков в роговой оправе, которая вышла из моды ещё в позапрошлом столетии.
— О, профессор Снейп, я знала, что вы здесь. Волшебная сфера никогда не ошибается. Особенно если речь заходит о любви…
«О какой любви, ненормальная?!» — хотелось заорать Северусу, но он буквально прикусил себе язык. Ведь эта идиотка в данный момент была его единственной надеждой на призрачное спасение. Она пугала его. Иногда в его сальную голову залетали шальные подозрения, что Трелони к нему неравнодушна. Весь последний год она настойчиво таскалась за ним по пятам, даже караулила у директорского кабинета, пыталась кокетливо улыбаться и постоянно бросала какие-то нелепые намёки, которые Снейп упорно игнорировал.
Если раньше он гадал, за какие такие заслуги Дамблдор держит эту пьянчужку в преподавателях, то теперь всё встало на свои места. Альбусу просто нужна была компания для вечерних дижестивов, которые тот устраивал после ужинов, закрывшись у себя в башне. Из Трелони, которая и так не просыхала, вышла превосходная собутыльница. Спелись два алкоголика.
— Сивилла, можете освободить меня? — выдавил из себя Северус и как можно любезнее добавил: — Пожалуйста.
— Об этом я и хотела поговорить, профессор, — гремя многочисленными бусами, она приблизилась к столу, на который осторожно водрузила свой хрустальный шар, — о вашем освобождении и нашем совместном будущем.
— Что? — ошалело уставился на неё Снейп. — О каком ещё совместном будущем?
Прорицательница невозмутимо присела прямо на стол и, торжественно вскинув руки к потолку, заголосила:
— Мне пришло чудесное видение, Северус! Вы и я! Только вдвоём! В вечнозелёных лесах Албании… Никакой суеты, никакого долга и никаких противных учеников! Связанные на всю жизнь великим светлым чувством…
— Сивилла, что вы несёте?! — Снейп сплюнул противную пену, которая лезла ему в рот. Твою мать! Он весь пропах какими-то сладкими ягодами. От этого приторно-сладкого аромата его начинало тошнить. — Просто развяжите меня! Это ошибка! Я не предатель!
— Мне плевать, на какой вы стороне, Северус, — Трелони тряхнула своей нечёсаной гривой, напоминающей осиное гнездо. Снейпу почудилось, что оттуда и впрям вот-вот вылетит рой насекомых. К счастью, это осталось лишь неприятной ассоциацией, порождённой его фантазией. — Я люблю вас. И готова променять всё это, — она обвила руками класс, видимо, имея в виду всю школу, — на наше счастливое будущее в Албании.
Снейп напрягся. Откуда эта дура знает про Албанию? Второй раз уже произнесла. У него ведь и вправду в кабинете был запрятан портал, чтобы в последний момент слинять. И момент-то настал, только вот он сидел связанный и безоружный на полу, и вынужден был слушать пьяные бредни чокнутой бабы, которая слюни по нему пускает.
— Так вы развяжете меня или нет? — дёрнулся он, решив покончить с этим. От романтических фантазий спившейся прорицательницы его тошнило. Уж лучше умереть!
Сивилла прикусила пальчик и какое-то время задумчиво всматривалась в его лицо. Снейп решил, что она снова впала в транс и сейчас изрыгнёт из себя очередное дебильное Пророчество, но тут она отмерла и вполне обычным голосом произнесла:
— Я знаю о вашем секрете, Северус. Профессор Дамблдор мне всё рассказал. Его портрет видел, как вы прятали портал в его алкогольном баре. Так что да — я освобожу вас, но при одном условии. Вы женитесь на мне, дорогой друг, и заберёте с собой. Я так устала! От школы, от неблагодарных детей, которые ничего не смыслят в тонком искусстве прорицания… от одиночества, в конце концов.
— Сивилла, вы в своём уме?! Я не собираюсь ни на ком жениться! Я вообще не создан для брака! — Снейп поклялся самому себе, что спалит этот чёртов портрет адским пламенем. Проклятый дед даже после смерти каким-то непостижимым образом умудрялся портить ему жизнь. Откуда он прознал про Албанию?! Откуда?!
— Я видела, что мы можем быть очень счастливы, так что не упорствуйте. Это бесполезно.
— Ради Мерлина! Просто освободите меня! — завыл Снейп.
— Только после того, как мы заключим Непреложный обет, мой дорогой, — Трелони коварно улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. — Либо мы покинем замок вместе, либо вы останетесь здесь, обмазанный в этой милой розовой пене.
Снейп закрыл глаза и постарался успокоиться. У него никак не получалось обдурить эту чокнутую ведьму. Время неслось вперёд, и скоро его совсем не останется. Можно было и дальше с ней препираться, но вряд ли это приведёт к положительному результату. Либо пойти на её условия и спасать свою шкуру. Он не боялся смерти как таковой, но так бессмысленно лишаться жизни тоже было глупо. Главное исчезнуть, а там как карта ляжет. Может, эту ебанашку в лесах Албании сожрёт какое-нибудь чудище? Должно же ему хоть раз в этой грёбаной жизни по-настоящему свезти!
— Ладно, — прошипел он с ядовитыми нотками в голосе, — я согласен. Давайте руку!
Снейп неукротимым смерчем ворвался в бывший кабинет Дамблдора. В одном из ящиков стола была припрятана запасная волшебная палочка. Вот же она! Прекрасно. Он мигом очистил себя от розовой пены и ломанулся к бару, расположенному за одним из книжных шкафов. Сивилла топталась рядом со своим стеклянным шаром. Северус не обращал на свою спасительницу ни капли внимания.
— Северус, — очнулся директор на портрете. — Вижу, ты, наконец, решил воспользоваться великим наследием, оставленным мною, — он чуть не высунулся из рамы, пытаясь рассмотреть, что же там ищет зельевар среди многочисленных дорогих бутылок.
— Прошу вас, осторожнее… — он театрально схватился за сердце, когда одна из бутылок виски тридцатилетней выдержки от размашистых движений Снейпа оказалась сброшена на пол. Осколки разлетелись в разные стороны, а коллекционный напиток растёкся лужей, источая пары спирта на весь кабинет. — Северус, это же… это… Только не бурбон, пожалуйста…
Альбус был уверен, что помрёт второй раз, если его преемник разобьёт ещё хоть одну бутылку из его коллекции, которую он не успел допить, будь неладны эти Пожиратели!
Однако Снейп не реагировал на старческие вопли портрета. Проклятый директор при жизни испил немало его крови. Хватит! Он заслужил отдых! Снаружи воцарилась подозрительная тишина. Означало ли это, что битва, наконец, закончилась? Ему было плевать. Им завладело отчаянное желание смыться отсюда как можно скорее. Грохнув об пол ещё пару сокровищ Альбуса, Северус отыскал в закромах злополучный портал. Им оказалась небольшая стопка — оттого-то и прятать её в баре было весьма разумно. Никто бы в жизни не догадался, что она из себя представляет на самом деле.
— Сюда! — рявкнул он Трелони, от которой теперь было не отделаться из-за данного ей Непреложного обета.
— Сивилла, дорогая, — Дамблдор снова обрёл дар речи и перестал лить слёзы по разбитым бутылкам. — Как я рад за вас. Вам всё-таки удалось завоевать сердце нашего рыцаря подземелий. Да, Северус? Нет ничего более прекрасного, чем любовь, мои дорогие… Жалеть стоит тех, кто не изведал этого великого чувства.
— Заткнитесь вы, Мерлина ради! — рявкнул на портрет Снейп. — Или я разнесу ваш бар Бомбардой!
Дамблдор проглотил последние слова и резко захлопнул рот. Угроза Снейпа оказалась крайне действенной.
Сияющая счастьем прорицательница подскочила к предмету своего обожания и с готовностью обхватила его локоть. Лицо Снейпа брезгливо искривилось, но другого выхода не было. Он вскинул палочку и активировал портал. Через секунду маги исчезли, оставив Альбуса горестно вздыхать со своего портрета и пускать слезу по столь бездарно уничтоженной коллекции, которую он собирал десятилетиями…
Зелёная вспышка врезалась в грудь Волан-де-Морта, не встретив препятствий. Тот упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. От величайшего тёмного волшебника современности осталось лишь его немощное тело, худые бледные руки и пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Лорд Волан-де-Морт превратился в пустую бездушную оболочку, из которой навсегда, окончательно и бесповоротно утекли остатки жизни.
Солнечный свет упал на руины, в которые превратился некогда величественный замок. На какое-то время вокруг воцарилась гробовая тишина. Ни защитники Хогвартса, ни Пожиратели не могли поверить в то, что Волан-де-Морт окончательно повержен. Однако, уже в следующую секунду звуки вернулись. Крики, восклицания радости, поздравления раздавались со всех сторон. Оставшиеся на поле боя Пожиратели массово спасались бегством. Кто-то просто наплевал на них, кто-то кинулся вдогонку.
Фред и Джордж на мётлах подлетели к Кормаку и всучили ему сумку с усовершенствованными навозными бомбами. Довольный МакЛагген принялся метко швыряться ими в убегающих. Замахнувшись посильнее, он угодил снарядом прямо в лысую макушку Люциуса и сбил его с ног. Волосы Малфою-старшему так и не удалось восстановить после удачного заклинания Лаванды. Теперь ещё и дерьмо будет соскабливать с себя неделю, так как оно не смывалось никакими заклинаниями. Близнецы — те ещё затейники!
К Гарри потянулась толпа, желая обнять, поздравить с победой или просто прикоснуться к нему. Рядом возникли Джинни и Полумна, а потом и остальное семейство Уизли. К удивлению остальных Рон продолжил держать за руку Дафну. Хагрид, растирающий по лицу слёзы, МакГонагалл, опиравшаяся на трость после падения; Флитвик, Стебль — Гарри не мог разобрать ни слова из того, что все разом кричали ему, не мог понять, чьи руки обнимают, тянут, толкают его; сотни людей теснились к нему, желая прикоснуться к Мальчику, Который Выжил, от руки которого только что пал сам Волан-де-Морт.
На самом деле, Гарри страшно устал и хотел сейчас видеть рядом только одного близкого человека. Он пробирался сквозь толпу, и волнение его усиливалось, так как Гермионы нигде не было видно. Маги слишком плотным кольцом обступили его. Шум звенел в ушах, отдаваясь головной болью. Он всё ещё не верил, что всё закончилось. Отсутствие Гермионы поднимало в нём новую волну паники. Без неё победа для Гарри не имела никакого смысла. Как и, собственно, жизнь.
Вдали мелькнула фиолетовая макушка Тонкс, которая помогала подняться на ноги Люпину. Хвала всем богам, он остался жив. Гарри уже почти выбрался наружу, когда на плечо ему опустилась рука Рона. Он был весь перемазан в грязи и саже; лицо исполосовали шрамы — ему здорово досталось в этой битве. К тому же, Гарри знал, что сегодня Рон лишился брата. До сих пор не верилось, что Перси Уизли никогда больше не увидит восхода солнца.
— Спасибо, друг, — прохрипел Рон. — Если б не ты, нам всем конец…
Гарри проглотил подступивший к горлу ком и молча кивнул. Все обиды остались где-то в прошлом, стёртые масштабами сегодняшних потерь. Друзья крепко обнялись. Гарри прекрасно знал, что никогда бы не победил в одиночку. Это была победа каждого, кто присутствовал здесь. Кто хотя бы раз поднял палочку против мощной армии Волан-де-Морта.
Гарри мог бы поклясться, что этот голос был способен выдернуть его даже с того света.
Повернув голову в сторону, он увидел пробивающуюся к нему сквозь толпу Гермиону. Следом ковылял Невилл. Его поддерживала Лаванда. Где-то в небе раздавался бас Кормака, который всё ещё не слез с метлы и продолжал преследовать на ней оставшихся Пожирателей, кидаясь в них заклинаниями вперемешку с навозными бомбами. Кормак всерьёз вознамерился стать Героем магической Британии и уже ничто не могло ему помешать.
Мир перестал существовать для Гарри, когда Гермиона оказалась в его объятиях. Облегчение лишь сейчас решилось робко проскользнуть по телу, медленно растечься по венам вместе с кровью, позволяя хоть немного расслабиться.
— Герми… с тобой всё в порядке? Ты не ранена?
Она не то смеялась, не то плакала: трудно было различить состояние по смешанным всхлипам. Гарри отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. Гермиона обхватила его лицо ладонями и принялась целовать жадно и отчаянно, не обращая внимания ни на явно смущённого Рона, ни на радостно хлопающую в ладоши Лаванду.
Она отметила поцелуем сначала его скулы, затем щёки, лоб и, наконец, губы. Вышло немного смазано, Гарри щекотали её непокорные кудряшки.
— Какая ты красивая, — улыбнулся он, с трудом оторвавшись от Гермионы. Гарри поднял руку и большим пальцем стёр с её бледных щёк струящиеся слёзы.
Гермиона знала, что вся перемазана в грязи и крови и выглядит не прекрасно, а ужасно, но не нашла в себе сил ничего возразить. Измученная, до крайней степени уставшая, но невероятно счастливая, что всё, наконец, закончилось, она вжалась в Гарри, издавая новый всхлип и пряча лицо на его плече. Гермиона поклялась сама себе, что больше никогда никуда его не отпустит.
Солнце поднималось всё выше. Маги постепенно разбредались по окрестностям, чтобы продолжить помогать раненым, найти родных, оплакать павших.
Это была тяжёлая ночь. Тем удивительнее выглядели яркие лучи, что играли в зелени майской листвы как бы намекая, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается. И она прекрасна. Особенно, когда ты сжимаешь в своих руках величайшее из всех сокровищ Вселенной.
Гарри вдохнул полной грудью свежий воздух и уткнулся лицом в гриву каштановых волос. Боль отступала. Конечно, они ещё долго будут помнить всё произошедшее, оплакивать погибших и просыпаться, вздрагивая от ночных кошмаров. Но теперь у них, по крайней мере, появилось будущее. И время, принадлежащее только им двоим. Едва не оказавшись за чертой, Гарри понял, как важно ценить каждую отведённую ему секунду, каждый взгляд, каждое прикосновение и каждый поцелуй любимых губ.
Он не знал, какой новый мир построят наученные горьким опытом маги. Главное, у него была та, с кем он хотел провожать каждое своё «сегодня» и встречать каждое новое «завтра». Всегда.
Эпилог
Треск поленьев в камине наполнял уютом кабинет старинного фамильного особняка, принадлежащего одной из древнейших чистокровных семей магической Британии. Каменные стены украшали живые портреты предков, давно покинувших бренную землю, но до сих пор незримо присутствующих рядом благодаря магии.
На удобных обитых тёмно-синим вельветом креслах восседали двое импозантных мужчин, покуривая отменные кубинские сигары. От них расходился аромат, понятный лишь истинным ценителям.
На небольшом столике красного дуба высился графин с Огневиски и два внушительных бокала, в которых уже плескался любимый напиток, разбавленный кубиками льда.
Дорогие мантии были сброшены, так что в своих классических костюмах-тройках джентльмены не слишком-то отличались от магглов. Холёная внешность открыто намекала на хороший достаток.
— Стало быть, я недооценивал тебя в своё время, Тиберий, — Лорд Гринграсс взмахом палочки наполнил свой бокал почти до краёв. — Надо же… занять кресло Министра. Лихо ты обскакал всех нас, лихо…
Тиберий довольно хмыкнул, вынимая изо рта сигару, и тоже потянулся за бокалом.
— Тружусь на благо страны, мой друг, — делая глоток, произнёс он. — Спешу заметить, что я победил в честном состязании, и большинство проголосовавших доверили свою судьбу именно моей команде.
— Да-да, — усмехнулся Бентон Гринграсс, — недаром ты таскал племянника на все интервью, да ещё и в Аврорат пристроил. Небось, растишь замену, а? Сознавайся, старый пройдоха.
— Не такой уж я и старый! Моложе тебя на пару лет, между прочим, — хвастливо поддел Тиберий. — А Кормак у меня настоящий герой. Недаром Орденами Мерлина награждён. Он на передовой с Тёмным Лордом бился, не то, что вы, отсиживались за закрытыми дверями. Да твоя дочь поучаствовала в битве больше, чем ты сам. Не стыдно, а?
— Ладно-ладно, блеснули вы, МакЛаггены, чешуёй, ничего не скажешь, — сморщился мистер Гринграсс.
— Племянник мой ещё начальником Департамента магического правопорядка станет, вот увидишь. Он за эти четыре года всех Пожирателей чуть ли не в одиночку переловил. Они же одного упоминания его имени боятся теперь.
— Станет, станет… — кивнул Бентон, закидывая ногу на ногу, и покачивая кончиком начищенных до зеркального блеска туфель. — С поддержкой действующего Министра чего бы не стать. Только ты не думай, что я так просто сдамся. Мой зять, между прочим, тоже не промах. Дафна сделает из него настоящего политика, вот увидишь. Так что у твоего племянника будет достойный конкурент.
Тиберий закатил глаза. Рональд Уизли, женившийся на Дафне Гринграсс, давно метил к нему в заместители, но пока работал в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними в составе группы борьбы с упырями. Имея опыт проживания с одним из них, Рон делал большие успехи на данной должности.
Хотя сам Тиберий не видел в нём конкурента своему любимому племяннику. Тем более, в аврорате на хорошем счету был Невилл Долгопупс — у того явно имелось больше шансов. Толковый парень. Вот только Невилла не интересовала политическая карьера. Он просто продолжал дело родителей — боролся со злом. Женился на Джинни Уизли. Был примерным семьянином, отцом двухлетнего сорванца и отличным аврором. Кормаку же сам мистер МакЛагген в будущем планировал уступить кресло Министра. Конечно, это произойдёт не скоро. Пока что он себя ещё не хоронил: сил и знаний хоть отбавляй. Он ещё встряхнёт магическую Британию, наведёт порядок, не чета Фаджу и подобным ему слабакам.
— Не ворчи, старик, — отсалютовал оппоненту бокалом Тиберий. — Кстати, отменный виски. В следующий раз я угощаю. У меня такая новинка появилась… м-м-м…
— Господа любезные, — раздалось с одного из портретов и, повернув головы, мужчины увидели там перебирающего свою седую бороду, Дамблдора, — уважьте старика. Скоро там новые натюрморты нарисуются? И кстати, эту великолепную вещицу прекрасно оттеняет вкус лимонных долек…
— Альбус, да художники кисточками махать не успевают, как ты же опустошаешь всё на стадии наброска, — напомнил Тиберий, которому порядком надоело исполнять прихоти портрета бывшего директора Хогвартса. — Как ты вообще здесь оказался?
— Заглянул в гости к другу Эмметту. Помнится, мы позировали с ним для портрета в далёком пятьдесят седьмом… Позже отправились в бар «Дубина тролля» и…
Бентон, слышавший эту историю уже в сотый раз, не выдержал и взмахом палочки наложил на портрет старика «Силенцио».
— Как твои внучатые племянники? Удаётся избегать случайных выбросов магии? Тяжело с близнецами, небось? — вернулся к разговору лорд Гринграсс.
— О-о-о, — на лице Тиберия расползлась счастливая улыбка, — чудесные малыши. Правда, с шилом с одном месте — все в отца, но Лавандочка у нас молодец, отменная хозяюшка и умница.
— Ага. Вовремя оттяпала себе в мужья героя магической Британии благодаря беременности, — не упустил случая съязвить Бентон, снова наполняя бокалы.
— Да оно и правильно, я считаю. Кормаку семейная жизнь только на пользу, хоть остепенится теперь, а то наворотил бы дел после завершения войны. Лаванда — девушка хорошая. Нечего ему с модельками зажигать, пусть наш славный род продолжает, больше и некому, — заключил Тиберий, выпуская изо рта кольца дыма.
— Кто бы говорил, хитрый жучара, — хохотнул лорд Гринграсс. — Сам-то, небось, до сих пор с моделями кутишь.
— Не думал, что ты веришь всем сплетням, что пишет «Пророк», мой дорогой друг, — подмигнул Тиберий и осушил бокал до дна. — Позволь откланяться. Дела государственной важности, понимаешь ли.
Он степенно поднялся со старинного кресла, захватил с вешалки мантию и исчез в камине.
Бентон лишь махнул ему на прощание и расколдовал Альбуса. Будет хоть, с кем поболтать, пока он допивает свою порцию Огневиски.
В далёких непроходимых лесах Албании спряталась бревенчатая избушка. В такую тьмутаракань вряд ли когда бы забрёл кто-то из простецов, но хозяин жилища отличался излишней осторожностью и предусмотрительностью, поэтому окружил своё скромное убежище множеством защитных и магглоотталкивающих чар.
Вопреки всему, ему здесь нравилось. Никаких противных детей, директоров с указаниями и Тёмных Лордов. Как приятно принадлежать самому себе. Большую часть времени Снейп добывал в лесах доступные ингредиенты и варил из них зелья, которые раз в месяц сбывал в небольшую магическую аптеку города Кавая. Вырученных золотых ему хватало на покрытие минимально необходимых потребностей, что полностью его устраивало.
Со временем он даже привык к своей спутнице, которую, к великому сожалению, так и не сожрали лесные обитатели за прошедшие четыре года. Вначале Сивилла его неимоверно раздражала своей привычкой лупиться в стеклянный шар и лакать алкоголь. Но постепенно они сблизились. Выбор-то был не велик, надо же было хоть с кем-то иногда разговаривать, чтобы окончательно не позабыть человеческую речь.
Снейп вполуха слушал весь тот пророческий бред относительно их истории любви, который она упорно видела в чёртовой стекляшке и радостно с ним делилась. Единственным желанием первые полгода было придушить эту дуру, но постепенно оно поутихло.
Трелони, как оказалось, неплохо готовила. Без изысков, достаточно просто, но Снейп, не привыкший к женской заботе, оценил и это. Однажды измученный после варки зелий он принял на грудь её настойку, и ему заметно похорошело. Как оказалось, пара стопок этого странного пойла добавляли красок жизни. Уже и сама жизнь не казалась такой никчёмной и серой. Да и Сивилла, если снимала свои жуткие очки, не так уж сильно напоминала гигантскую свихнувшуюся стрекозу.
Постепенно небольшие аперитивы стали нормой, и странная парочка, дойдя до нужной кондиции, горланила песни, распугивая сидящих на ветках ближайших деревьев птиц.
Так, спустя полтора года Снейп допился до того, что однажды проснулся голым в объятиях хогвартской прорицательницы. Так он и познал великую силу любви, о которой любил трещать Дамблдор, будь он трижды проклят. Весьма приятное занятие, как оказалось. Под грудой тряпья Трелони скрывалось достаточно «ебабельное» тело, да и женщиной она оказалась весьма страстной. А после пары стопок становилась даже красивой. Не Лили, конечно, но и так сойдёт!
Дни были похожи один на другой и не отличались особым разнообразием, но Северус Снейп, наконец, обрёл покой и хоть какое-то подобие счастья. По крайней мере, до одного рокового момента.
Дёрнул его бес как-то взять Сивиллу с собой в город, когда он в очередной раз отправился по делам. Помимо любимого кулинарного хереса, Трелони прикупила странный натюрморт с бутылками, который чем-то ей приглянулся. Вернувшись домой, она повесила картину в спальне и закрепила её чарами вечного приклеивания.
Снейпу были чужды интерьерные изыски, и он не обратил на картину должного внимания. Однако в один из не предвещающих беды дней, когда, накидавшись алкоголя, зельевар и прорицательница решили перейти к исполнению супружеского долга, Северус в самый ответственный момент услышал у себя за спиной вежливое покашливание и ненавистный знакомый голос:
— О, Северус… Я всегда знал, что из вас с Сивиллой выйдет прекрасная пара…
Член Снейпа моментально сморщился, утратив боевой настрой, а сам он, в панике повернув голову, увидел на картине ни кого иного, как Дамблдора. Старый директор внимательно изучал этикетки на нарисованных бутылках и весело подмигнул своему бывшему шпиону. Очки-половинки так и блеснули.
— То, что я только имел неосторожность увидеть — строжайший секрет… Поэтому нет ничего удивительного в том, что его скоро узнает вся школа! Портретам Хогвартса давненько не о чём судачить, у Минервы там теперь всё по правилам и по полочкам. Скукотища. Никаких трёхголовых псов и василисков. Даже бар мой ликвидировала, чертовка.
— Как вы сюда попали? — прошипел Снейп, пропуская мимо ушей все эти бредни.
Старик не ответил. Он прихватил со стола одну из бутылок и спешно покинул раму. Альбус Дамблдор был величайшим магом современности и умудрился остаться им даже после смерти. Иначе невозможно было объяснить, почему его портрет обладал столь большой свободой перемещений в сравнении с остальными. Как ему это удавалось — загадка. Дамблдор решил позже вернуться за остальными бутылками, а сейчас ему не терпелось поделиться увиденным. Особенно с Финеасом Блэком — тот всегда обожал Снейпа из-за его принадлежности к факультету змей.
Зарывшись ступнями в тёплый белый песок, Гарри сидел прямо на берегу и любовался закатным небом. Высокие сосны за его спиной контрастировали с нехарактерным пейзажем, отбрасывая на берег причудливые тени. Его шорты почти высохли, а вот с иссиня-чёрных волос всё ещё капала солёная морская вода. Последняя волна оказалась излишне коварной и пришлось хорошенько потрудиться, чтобы её оседлать.
Гарри не думал, что когда-либо полюбит что-то так же сильно, как квиддич. Полёты были его стихией с самого детства. Он был одним из самых молодых ловцов за всю историю квиддичных матчей в Хогвартсе и, если бы не постоянное противостояние с Волан-де-Мортом, то наверняка бы связал своё будущее с этим видом спорта.
Океан представлял собой совсем другую стихию. Не менее мощную и опасную. Манящую. Гарри увлёкся сёрфингом совершенно случайно. Просто отдыхал на небольшом клочке пляжа Мэнли, который незримыми чарами отделялся от основной его части, принадлежавшей магглам. Здесь он впервые и увидел резвящихся на волнах австралийских волшебников. Местный климат делал сёрфинг очень популярным в обоих мирах. Ощущение свободы и адреналина, когда ты гонишься за волнами, пьянило и очаровывало. Своеобразный опасный и волнующий танец с природой, где каждое движение, каждая секунда имели значение. В момент слияния с мощнейшей стихией возникало ощущение, что ничто не может нарушить эту гармонию.
Сёрфинг давал огромный спектр эмоций на грани и дарил ощущение хождения по краю — которое, несмотря ни на что, Гарри любил. Сложно найти что-то прекраснее того детского восторга, который обуревает всё твоё существо, когда ты покоряешь волну на шортборде, взлетаешь на её гребень и совершаешь невероятные трюки в воздухе. Это мгновение становится вечностью, и ты просто погружаешься в эту магию океана. Сёрфинг — это не просто спорт, это страсть, это жизнь, это магия без волшебных палочек.
Сейчас океан усыплял бдительность своим редким спокойствием. Гарри наслаждался чистым воздухом, подгоняемым летним бризом. Шум вечернего прибоя и крики чаек слились в мелодичную симфонию. На магической части пляжа было сегодня малолюдно из-за вывертов погоды. А Гарри любил непредсказуемость.
Учился он быстро. Да и, видно, обладал особым талантом ко всему экстремальному. Через пару лет уже сам стал тренером. Всё-таки опыт проведения занятий в Отряде Дамблдора не прошёл бесследно, Гарри действительно наработал навык преподавания. Идея пришла сама собой. Он хорошо ладил с детьми, а местная детвора обожала наблюдать за его так называемыми «выкрутасами», как это называла Гермиона.
Хотя сколько бы она ни ворчала, Гарри знал, что она и сама восхищается тем, с какой ловкостью он покоряет очередную волну, выполняя различные трюки. Она давно смирилась с тем, что Гарри просто необходимо подпитывать себя адреналином. Да и, правду говоря, сёрфинг устраивал Гермиону гораздо больше прежней мечты Гарри о службе в Аврорате.
Нет уж. Они своё отвоевали. Хватит.
Пройдя через настоящий ад в восемнадцать трудно не сломаться. Тем более там, где каждый заголовок прессы, каждый человек, каждое место напоминает о войне. Лето после победы было особенно тяжёлым, наполненным ночными кошмарами, срывами, гнетущим чувством вины и скорбью по погибшим.
Ко всему прочему, Гермиона никак не могла набраться смелости и встретиться с родителями, чтобы вернуть им память. Гарри, видя, как она сходит с ума, просто выпросил у Тиберия, который сразу же по горячим следам подался в политики, портал в один конец.
В своё время Гермиона отказалась от своей семьи ради того, чтобы пойти с ним на войну. Последовать за ней хоть на край света, чтобы попытаться исправить ошибку — это меньшее, чем он теперь мог отплатить.
Так Гарри и Гермиона оказались в Сиднее. Сняли небольшой домик на берегу, отыскали Грейнджеров и вернули им память. Прошли через кучу слёз, упрёков, бесконечных разговоров. Решили остаться в Австралии — здесь, несмотря ни на что, было легче. Психика восстанавливалась быстрее. Иной климат, пейзажи, другие люди.
Спустя время они понимали, что окончательно не сошли с ума только благодаря друг другу. Постепенно воспоминания об ужасах войны тускнели и отходили на задний план. Они отпустили прошлое и радовались каждому дню настоящего. Наслаждались солнцем, океаном и близостью друг с другом. Время приобретает гораздо большую ценность, когда понимаешь, что его могло попросту не быть.
Гарри и Гермиона сыграли свадьбу через год, когда Грейнджеры полностью пришли в себя и смогли адекватно воспринять данную новость.
В Австралии пришлось начинать всё с нуля. Ни Гарри, ни Гермиона не были здесь знаменитостями или героями, что, на самом деле, было больше плюсом, чем минусом. Местные маги не сильно-то интересовались международными новостями и жили в своём обособленном мире на отдалённом от остальных материке.
Гермиона сначала подумывала устроиться в местное Министерство магии, даже ходила на собеседование в парочку отделов, но так и не смогла определиться. Всё решилось в один из вечеров, когда они ужинали у Грейнджеров. Именно родители предложили Гермионе открыть магическую аптеку. Она умела хорошо планировать, разбиралась в зельях и ингредиентах, да и с начальным капиталом проблем не было.
Идея понравилась и Гарри, и самой Гермионе. Она решила попробовать, арендовала небольшое помещение в магическом квартале Сиднея и погрузилась в работу. Сначала делала всё сама, а Гарри помогал ей, где мог. Позже наняла помощницу и продавца.
Постепенно Гермиона втянулась и даже занялась небольшими экспериментами, пытаясь усовершенствовать некоторые из зелий. Все свои наработки тщательно записывала и даже шутила, что в будущем напишет книгу.
Лёгкая поступь шагов отвлекла Гарри от созерцания красот природы. Он обернулся, хотя уже знал, кого сейчас увидит.
— Привет, — улыбнулась Гермиона и, чуть приподняв подол цветастого сарафана, опустилась рядом с ним на песок. — Сегодня тут на удивление пустынно…
— Ага, — кивнул он, переплетая свои пальцы с её, — Зато утром океан буянил, пришлось даже занятия отменить.
Гермиона положила голову ему на плечо, наблюдая, как две чайки кружат над волнами в попытке высмотреть добычу.
— Иногда мне кажется таким странным, что местные волшебники настолько отличаются от британских. Сёрфинг, например… Кто бы мог подумать, что он здесь ещё популярнее квиддича.
— Ну, не популярнее, конечно, — поправил Гарри. — Но попробуй пожить возле океана и не влюбиться в него. Это же невозможно. Столько силы, могущества, мощи… Он прекрасен.
— Ой, всё! Ещё пара эпитетов, и я начну ревновать, — поддела Гермиона, шутливо толкая его ногой.
— Зря, — подмигнул ей Гарри. — Ты вне конкуренции.
Она улыбнулась, подняла голову, чмокнула его в губы и снова вернулась к созерцанию пейзажа. Это стало уже традицией. Перемещаться сюда сразу после закрытия аптеки, гулять по пляжу, любоваться закатами, целоваться как в последний раз, смакуя оттенки ощущений. Иногда она с замиранием сердца наблюдала, как муж решил покорить очередную волну, а иногда они просто, вот как сейчас, наслаждались моментом.
Лёгкий бриз трепал непослушные волосы, лизал кожу, вызывая табуны мурашек удовольствия. Пальцы Гарри лениво поглаживали ладонь Гермионы, что было их особым жестом близости. Иногда это самое переплетение рук казалось ей даже чем-то более интимным, нежели самые горячие и безудержные поцелуи.
Игривые барашки бежали по более крупным волнам, пенясь, будто старались догнать друг друга. За ними было забавно наблюдать. Молодые люди какое-то время молчали, блаженно глядя на всю эту красоту.
— Хочешь искупаться? — вдруг предложил Гарри. Он медленно поднялся и протянул ей руку. — Тем более, сегодня мы тут одни.
— Что за намёки, мистер Поттер? — рассмеялась Гермиона, скидывая с ног сандалии.
Она выпрямилась и принялась развязывать кокетливые бантики, с помощью которых цветастый сарафан держался на её хрупкой фигуре, но Гарри тут же подхватил её на руки и побежал навстречу волнам.
С полной ясностью намерений он вошел в воду, несмотря на её протестующие визги вперемешку со смехом. Гермиона болтала загорелыми ножками.
— Никаких намёков, дорогая, я предельно прямолинеен, — дерзко заявил Гарри, осторожно опуская её в воду прямо в одежде. — Тебе потрясающе идут платья. Есть только один минус: я не могу себя контролировать, когда вижу тебя в них…
Ступни нащупали дно. Уровень воды достиг груди. Кончики волос намокли, но Гермиона не обращала на эти мелочи никакого внимания. Глаза Гарри горели зелёным пламенем, которое гипнотизировало её. Грело, притягивало, но не опаляло. Её руки скользнули по его груди, обвились вокруг шеи, и их губы встретились…
Привычка. Порой она играет с людьми злую шутку, превращая по-настоящему волшебные вещи в обыденные. Притупляет ощущения. Стирает яркость красок. Гарри и Гермиона прекрасно знали цену времени. Когда-то они не верили, что у них вообще есть будущее. Поэтому, отвоевав у самой смерти драгоценный шанс, они поклялись самим себе, что никогда не станут безвольными жертвами привычки и будут жадно впитывать каждую отведённую им секунду. Потому как время — великий дар. Дар самой жизни. Их юность была отравлена войной и лишениями, так что молодость, зрелость и старость они решили полностью посвятить любви.
Самозабвенно отдаваясь поцелуям, ни Гарри, ни Гермиона ещё не знали, что ровно через девять месяцев их семья пополнится зеленоглазым непоседой — и это было только начало.
Ну что, пришло время прощаться с этой историей, т.к. заканчивать надо вовремя. Огромное спасибо Наташе-Косолапусу (https://teletype.in/@crookshanks) и просто гениальному Ar.I. (https://ficbook.net/authors/1262966) за всё. 💖
Мне немного жаль прощаться с этим фиком, я срослась с героями и с вами, кто поддерживал и вдохновлял меня всё время написания и выкладки. Спасибо каждому за любой знак внимания: отзыв, добрые слова, донат, награду, доверие как автору и ожидание. Это очень ценно и действительно вдохновляет.🤗😘