Останусь
Часть 2. (Главы с 11-20)
Данная работа предназначена исключительно для лиц , достигших совершеннолетия.
Глава 11. Первое испытание Патронуса
Гермиона металась по палатке, словно небольшой торнадо. Как Гарри мог так глупо поступить? Ладно МакЛагген! За его каменную башку Гермиона не сильно переживала, тому всё нипочём. Но Гарри… Её Гарри… Когда Лаванда сообщила ей о странной лани, за которой припустил её лучший друг, Гермиона чуть в обморок не грохнулась. Она уже собиралась кинуться следом, но Лаванда вцепилась в неё клещом. Смысла метаться по лесу не было, ведь она толком не знала даже, куда направился Гарри. Снегопад моментально заметал следы, видимость была практически нулевой, и шанс нарваться на егерей был гораздо выше, чем найти Гарри. Оставалось надеяться и ждать.
Бездействие — то, что ненавидела Гермиона больше всего на свете. Они с Лавандой сидели на небольшом бревне возле недавнего костровища и напряжённо вглядывались в темноту между деревьями. Ночная тишина давила на барабанные перепонки, лишь иногда где-то вдалеке раздавалось совиное уханье. Снег закончился, но беспокойство лишь усиливалось, расплываясь в груди уродливым пятном. Гермионе уже начало казаться, что она сходит с ума от беспокойства, но тут до них донеслись слабые голоса.
Гермиона подскочила словно ужаленная. Сердце бешено застучало. Палатку не могли найти посторонние, она знала это. Сначала из-за деревьев показалась внушительная фигура МакЛаггена, к которому со всех ног бросилась Лаванда. Через секунду она повисла на нём, как связка баранок к чаю. Когда следом из непроглядной лесной темноты вышел Гарри, Гермиона не смогла удержаться. Она подлетела к нему со скоростью «Молнии» и решительно ткнула палочкой ему в грудь.
— Гарри Джеймс Поттер, тебе совсем жить надоело?! Или память отшибло, и ты забыл об элементарных правилах безопасности?!
— Тише, тише, — улыбнулся Гарри. Несмотря на столь гневное приветствие ему было действительно приятно, что она так беспокоится.
— Где вы были? И… — её взгляд вдруг задержался на мече, — что это?! Это… это меч Гриффиндора?
— Не сейчас. Давай сначал покончим с крестражем. Эй, МакЛагген, давай сюда медальон.
Кормаку пришлось прервать затяжной поцелуй с Лавандой, отчего он недовольно закатил глаза.
— Поттер, а это не может подождать до утра? У меня тут назревают дела поинтереснее, — он недвусмысленно поиграл бровями, ущипнув Лаванду за задницу. — Вам с Грейнджер лучше повторить мастер-класс, который показывала эта штуковина у озера.
— О чём это он? — насторожилась Гермиона.
— Ни о чём! — рявкнул Гарри, пронзая МакЛаггена убийственным взглядом. — Не слушай этого придурка. МакЛагген, живо отдай крестраж.
Гарри протянул раскрытую ладонь, и Кормак с крайне неохотно опустил в неё медальон.
— Поттер, может, ещё подумаем, а? Штука-то занятная. Такие картинки показывает — охуеть, не встать…
— Заткнись! — Гарри направился к одиноко лежащему камню и опустил на него медальон Слизерина.
— Ай, ладно, хуй с вами. Грейнджер, ты должна увидеть, как вы смотритесь со стороны, — гоготнул Кормак. — Открывай его, Поттер!
Гарри на миг опешил. Чёрт! Он совершенно не подумал о том, что кусок Реддла может снова прокрутить то же самое «кино». Он же тогда со стыда перед Гермионой сгорит, хотя ни в чём и не виноват. Вдруг она вообще решит, что это его тайные мысли и сочтёт его извращенцем?
— Да открывай же! Чё застыл, как горгулья у кабинета старого пердуна?
— Нет. Девушкам лучше уйти в палатку, — упорствовал Гарри. — Мало ли, что взбредёт в голову этой твари…
— Гарри, я никуда не уйду! Мы с тобой с Сам-Знаешь-Кем сталкивались лично, думаешь, я испугаюсь осколка его души?! Надо покончить с ним! Немедленно.
— Мерлин, ну ты и тормоз! — простонал МакЛагген и, недолго думая, вызвал змею. — Серпенсортия!
Лаванда с визгом запрыгнула на то самое бревно, где они ещё недавно сидели с Гермионой.
— Что это за дрянь?! Кач-Кач, она же кусается!
— Империо, змея, прикажи медальону открыться.
Гарри и Гермиона в шоке уставились на создание, послушно обвившееся вокруг камня. Кормак, не теряя времени, наклонился к крестражу и едва слышно прошептал:
— Повтори то, что было у озера. Пока показываешь то, что я скажу, будешь жить…
Из медальона повалил тёмный дым, моментально принимая форму обнажённых Гарри и Гермионы. Их тела сплелись воедино. Их руки лихорадочно шарили по телам друг друга, их губы слились в жадном поцелуе. В свете луны, отражённом в бесконечных белоснежных сугробах, видение выглядело максимально ярким, подробным и — чёрт возьми — реалистичным.
Гарри замер поодаль, красный, как варёный рак. Он не знал, чего желает сильнее: провалиться сквозь землю или убить Кормака. Гермиона прикрыла рот ладонью. Крик застрял у неё в горле. Это было настолько реалистично, пугающе и в то же время… Она готова была сгореть со стыда из-за того, что это безобразие видят остальные, хотя в ней самой сцена из медальона на удивление не вызвала отторжения. Напротив, внутри живота разлилось приятное тепло вперемешку со сладостным, томительным трепетом.
— Ой, какие вы милые! — воскликнула Лаванда, тут же забыв про змею. — Я всегда знала, что вы идеальная пара. Даже карты так говорят.
Её восторженный писк привёл в Гарри чувство. Он занёс меч над головой, собираясь вложить в удар всю свою силу. Крестраж, почувствовав опасность, взбеленился. Призрачные фигуры Гарри и Гермионы вмиг сменили форму. Теперь на Гарри осуждающе смотрела его мать, парализуя его взглядом своих зелёных, как у него самого, глаз.
— Мы погибли из-за тебя, — разнеслось эхом по лесу. — Я жалею, что родила тебя!
Тут же фигура Лили подёрнулась пеленой и растаяла, а вместо неё дым обернулся Сириусом на фоне проклятой арки в Отделе тайн.
— Ты приносишь смерть, Гарри… — вещал крёстный замогильным голосом.
— Эй, ну это уже какая-то срань! — возмутился МакЛагген, обращаясь к медальону. — А ну живо верни порнушку, слышишь?! Мы так не договаривались!
— Гарри, бей! — закричала Гермиона, видя, как облако из медальона обернулось Роном. Тот уставился на Гарри взглядом, полным ядовитой ненависти и выплюнул ему прямо в лицо:
— Это моя девушка, ублюдок! А рядом с тобой её ждёт погибель! — гремел он не своим голосом.
От отчаянного вопля Гермионы оцепенение мигом сбросило оковы, разум прояснился, и Гарри со всего размаху ударил мечом по медальону Слизерина. Призрачные фигуры исчезли, в морозном ночном воздухе разлилась благословенная тишина. Пальцы предательски дрожали, меч упал в снег, да и сам Гарри с трудом держался на ногах.
— Эх, — горько вздохнул Кормак, поднимая медальон за цепочку, — даже жаль. Занятная была хреновина. Кстати, — тут он уже обратился к Гермионе, — откуда крестраж знает, как вы выглядите без одежды? Вы что, прямо при нём трахались?
Тут же в него врезалось жалящее, сорвавшееся с палочки Гермионы, а сама она с тихим всхлипом исчезла в палатке.
— Блядь! Больно же! — зашипел МакЛагген, потирая руку. — Поттер, как ты справляешься с этой мантикорой?
— Когда-нибудь я точно тебя убью, — устало бросил Гарри, поднял меч и отправился в палатку вслед за Гермионой. Он был смертельно измотан и волновался по поводу реакции подруги на предоставленные крестражем видения. Не хватало ещё с ней из-за этого рассориться.
Гарри бросил меч рядом с диваном и протопал в комнату, не снимая верхней одежды. Гермиона свернулась клубочком на кровати, задумчиво уставившись невидящим взглядом в одну точку. В эту секунду в её голове сталкивались и разбивались сотни мыслей одновременно. У Гарри мысль была только одна — как можно скорее отключиться и забыть о сегодняшнем дне, как о кошмарном сне. Проклятый крестраж! Даже радость от его уничтожения померкла перед жутким смятением, которое он успел посеять на пороге своей смерти.
Гарри скинул куртку и устало завалился на кровать. Какое-то время он буравил взглядом брезентовый потолок палатки, в затем закрыл глаза.
— Гарри, — осторожно позвала его Гермиона. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она решилась подать голос, но на самом деле всего несколько минут. — Ты понимаешь, что мы наконец-то сделали это?
— Ага, — кивнул он, открывая глаза. — До сих пор не верится…
— Осталось ещё два, — протянула Гермиона, — знать бы ещё, где их искать.
— Мне кажется, — Гарри повернулся на бок и взглянул на Гермиону, — он мог спрятать что-то в Хогвартсе.
— Ну… Том, как и я, очень любил это место. Оно стало ему домом. И, как мы уже поняли, он не испытывал привязанности к людям, зато явно был неравнодушен к реликвиям Основателей и памятным местам. Об этом мне и Дамблдор пытался поведать.
— В Хогвартс нам нет ходу. Там сейчас Снейп и целый отряд Пожирателей, — Гермиона задумчиво закусила губу. — Мы не станем действовать безрассудно, как ты сегодня. Гарри, как ты мог отправиться один за неизвестным Патронусом? Признаться, я бы тебя убила, если бы не устала от переживаний.
Гарри улыбнулся. У него целый камень с души свалился, ведь Гермиона продолжала разговаривать с ним, даже несмотря на то дурацкое порно-видение. Значит, она хотя бы не сочла его виноватым в том кошмаре.
— Боюсь, чтобы убить меня, тебе придётся встать в очередь, — не сдержал он горькой усмешки. — Слишком много желающих.
— Дурак! — Гермиона швырнула в него подушку, которую он ловко перехватил. — Рассказывай, как ты нашёл меч.
Гарри тяжело вздохнул. Он надеялся отложить этот разговор хотя бы до завтрашнего утра, но, похоже, выбора не было. Гермиона была не из тех, кто сдаётся и теперь точно не слезет с него, пока не вытянет всю информацию. «Слезет с него»? Чёрт! После видения из крестража вполне невинные словесные обороты приобретали двойное значение, отчего Гарри невольно покраснел и отвёл взгляд в сторону.
— Я так и не понял, чей это был Патронус. Лань привела меня к озеру, и там я увидел Рона и МакЛаггена с этим самым мечом.
— Да. Он сказал, что искал нас, и что его привёл делюминатор… — Гарри осторожно взглянул на Гермиону. Та, казалось, побледнела и вцепилась в собственные колени ещё сильнее. — Ну, и мы попытались уничтожить крестраж. Вернее, Рон попытался, но медальон стал показывать эти странные картины, и Рон… в общем он…
— Я, кажется, поняла… — еле слышно прошелестела Гермиона, и Гарри заметил, как порозовели ещё щёки.
— Ну да… он много чего показывал… и говорил. Но больше всего Рон взбесился от этой сцены, которую ты видела. Ещё и МакЛагген, будь он трижды проклят, подливал масла в огонь своими комментариями. В общем, Рон не смог ударить… Он… Он попытался драться со мной, а потом снова трансгрессировал. Ну и делюминатор потерял. Вряд ли он вернётся ещё раз. Прости, Гермиона.
— Раз Рону нечем думать, и он ведётся на слова такого идиота, как Кормак, тебе точно не за что просить прощения, Гарри! Я рада, что всё обошлось. А Рон… Он сделал свой выбор, когда уходил. Это не школьная ссора, это серьёзнее и пути назад здесь быть не может, — закончив пламенную тираду, Гермиона замолчала и опустила взгляд на свои махровые носки.
— Я скучаю по тому Рону, который готов был пожертвовать собой ради друзей в шахматной партии, по Рону, который бросался на Малфоя, желая защитить меня, по Рону, который когда-то давно ценил нашу дружбу. Но я не скучаю по Рону-предателю и Рону-ребёнку. Я устала от его нытья и претензий. Мне надоело, что он сначала делает, а потом думает. Я не хочу всю жизнь ждать его возвращения. Не хочу быть мамочкой, не хочу оправдываться за то, в чём не виновата.
Гарри смотрел на неё и впервые видел перед собой маленькую хрупкую девушку. Гермиона, несмотря на мелкую комплекцию, всегда была выносливой, не просила поблажек, не требовала жалости и снисхождения к себе. Она тащила груз наравне с остальными и ни единого разу ни в чём его не упрекнула. Даже за явные ошибки не корила. А ведь он тогда знатно облажался в Отделе тайн.
— И всё же прости, Гермиона, — севшим голосом повторил Гарри. — Кое в чём крестраж действительно оказался прав. Все неприятности в твоей жизни происходят из-за меня, и со мной опасно находиться рядом.
— Ой, не начинай! А то действительно разозлишь меня. Скажи лучше, где МакЛагген взял меч Гриффиндора?
— Я не успел толком этого выяснить. Он говорил что-то про Снейпа… вроде бы.
— Профессор Снейп?! — Гермиона разинула рот. Что-то явно не складывалось воедино в их картине мира. Добро и зло часто менялось местами.
— А кого ещё он мог назвать мистер Перхоть? — развёл руками Гарри. — Но сам я не видел Снейпа. И тоже ничего не понимаю. Давай завтра их расспросим, сегодня у меня уже сил нет, да и на рожу МакЛаггена смотреть не хочется.
— Мои глаза тоже век бы его не видели, — проворчала Гермиона. — Мне уже кажется, что это он своими пошлыми шуточками повлиял на крестраж! Вот тот и показывает всякие… непотребства. Теперь Лаванда точно достанет меня! Её ведь не переубедить, что между нами ничего нет!
— Тебе так важно её мнение? Или ты из-за Рона беспокоишься? — вдруг спросил Гарри с нотками обиды в голосе. Отчего-то его задело, что Гермиона назвала ту самую картинку непотребством. Твою ж мать! Где-то глубоко внутри Гарри понимал, что она ему понравилась. Даже Джинни в его мечтах не была такой эротичной, как Гермиона из крестража.
— Ой, да ты просто не представляешь степень её одержимости всей этой ерундой, — закатила глаза Гермиона, забираясь под одеяло. — Она нагадала нам свадьбу на кофейной гуще. А ещё по чаинкам прочла количество детей. А уж по картам и звёздному небу она может предсказать такое, от чего волосы встанут дыбом!
— Правда? И сколько же у нас будет детей? — подмигнул подруге Гарри и тут же поймал на себе её скептический взгляд. — Нет, ну есть же и хорошая новость, значит, я не умру, и мы победим! Если верить этим самым чаинкам и кофейной гуще… В конце концов, Пророчеству сумасшедшей алкоголички удалось испортить мне жизнь, так, может карты Лаванды её наладят?
— Двое, — улыбнулась Гермиона, отворачиваясь к стенке. — Сначала мальчик, а потом девочка.
— М-м-м, — протянул Гарри, — занятно. Знаешь, пророчество Лаванды мне нравится куда больше, чем вопли Трелони из шара.
— Давай спать, шутник, — усмехнулась Гермиона. — Нам завтра дежурить.
Гарри мечтательно улыбнулся и закрыл глаза. Ему вдруг стало невероятно легко и хорошо. Возможно, дошло осознание гибели крестража. Или же на это была другая причина. Более личная и глубокая.
На следующее утро Гарри проснулся рано, но Гермионы уже не было. Он быстро заскочил в ванную, привёл себя в порядок и вышел на кухню, где и застал её, гремящую кастрюлями. Гермиона изо всех сил старалась приготовить пристойный завтрак, пока Лаванда сушила свежий маникюр, сидя в ожидании за столом. Её длиннющие красные ногти как раз сгодились бы для того, чтобы разодрать физиономию Волан-де-Морта в клочья. Иногда Гарри завидовал её безмятежности. Ведь эта глупышка была на настоящей войне, пряталась в палатке от егерей вместе с ними, чуть не попала под руку самому Волан-де-Морту, но не унывала, не впадала в депрессию, а продолжала наслаждаться жизнью со всеми её маленькими радостями.
— Доброе утро, — поприветствовала его Гермиона, ставя на стол чашку каши. — Овсянка с ягодами, сэр!
— О, благодарю, — подмигнул ей Гарри. — Ты лучшая!
— Ну вот, наконец-то вы перестали скрывать свои чувства! — Лаванда чуть не подскочила на стуле и даже перестала разглядывать свои наманикюренные пальчики.
Гарри и Гермиона молча переглянулись и решили не вступать в спор, в котором им всё равно не одержать победы.
Перед следующей сменой стоянки Гермиона тщательно проверила список продуктов и остальных необходимых вещей. Провизия заканчивалась, и было решено наведаться в Берфорд, где Гермиона неплохо ориентировалась, так как часто посещала его на каникулах с родителями. Придётся потратить последние деньги, но другого выхода не было. Зимой в лесу нечем разжиться: ни ягод, ни грибов. Иногда выручала зимняя рыбалка или охота. Но и с этим не всегда везло.
Ближе к ночи они трансгрессировали к одному из магазинов, где собирались пополнить запасы. Лаванде с Кормаком Гермиона приказала охранять вход, пока они с Гарри будут собирать всё необходимое.
— Гондоны не забудь, Грейнджер, — подмигнул Кормак, когда Гермиона вскрыла чарами дверь и отключила маггловскую сигнализацию.
Гарри, не желая препираться с этим одноклеточным, просто кинул в него «Силенцио» и вошёл внутрь вслед за подругой. Их слаженные действия давно были доведены до автоматизма. Они шныряли по рядам, быстро скидывая необходимое прямо в сумочку Гермионы. Затем подошли к прилавку с кассой, где намеревались оставить плату.
Неожиданный порыв ветра резко захлопнул дверь. За окнами повалил снег, которому, как казалось пару минут назад, просто неоткуда было взяться. Внезапно на Гарри накатила волна беспросветного отчаяния. Страх поднимался по позвоночнику, а руки заледенели, несмотря на то, что в помещении было довольно тепло. Мороз пробирался под кожу, в грудь, в самое сердце. Он глянул на подругу, которая отчего-то тоже побледнела. Её пальцы задрожали. Свет в уличных фонарях мигнул и погас, погружая небольшую улочку в непроглядную тьму.
— Чёрт, — выругался Гарри, схватил Гермиону за руку и потянул её к двери. Он прекрасно знал это чувство. — Дементоры!
— Но это же маггловский город! Откуда?!
Гарри уже не слушал. Он вытянул Гермиону из магазина и увидел вжавшихся в стену Лаванду и Кормака. Последний вытаращился на плывущие по воздуху фигуры в чёрных плащах. Лица дементоров, как всегда, были скрыты за капюшонами. Они приближались сразу с трёх сторон, окружая своих жертв.
— Я тебе покажу, урод! — храбрился МакЛагген, сжимая огромные кулаки.
— Ты совсем дебил?! — заорал Гарри. — С кем драться собрался? Вызывай Патронуса!
Он выкрикнул заклинание, и из его палочки стремглав выскочил серебристый олень, бесстрашно рассекая толпу незваных гостей.
— Экспекто патронум! — хором закричали Гермиона и Лаванда.
— Ах ты ж блядь, точно! — до МакЛаггена, наконец, дошло, что он делает не так. Он заорал заклинание во всю глотку, не боясь разбудить весь спящий городок. Огромный слон тут же полетел на помощь оленю Гарри, который успешно раскидывал дементоров своими ветвистыми рогами.
Дементоры продолжали стекаться к месту схватки. Целая армия этих тварей потянулась к Берфорду. МакЛагген с первобытным охотничьим воплем помчался вперёд за своим слоном. Часть дементоров бросилась врассыпную, в то время как оставшиеся ещё пытались бороться.
Гермиона в ужасе уставилась на серебристого слона. О таком точно не напишут ни в одном учебнике. Лаванда же, тем временем, полностью пришла в себя и принялась восторженно хлопать в ладоши, наблюдая за открывшимся представлением.
— Отлично! Так им, так им, Кач-Кач!
— Ого, — забывшись, пробормотал Гарри, глядя, как серебристый слон МакЛаггена безжалостно втаптывает в асфальт очередного визжащего в панике дементора. — Да мой Патронус и рядом не стоял с такими приёмами…
— Нашёл, с чем сравнивать! — крикнула Гермиона. — Это же слон!
— Ну, как сказать, — хихикнула Лаванда. — Так-то и сам Кач-Кач весьма щедро одарён природой.
— Да неужели? — закатила глаза Гермиона, уловив в словах девицы неприкрытый намёк на размеры причиндалов Кормака. Вот это уж точно было последнее, что интересовало её в данной ситуации.
— О-о-о, — мечтательно протянула Браун, — ты даже не представляешь, какой у него больш…
— Так! Хватит! — заорал Гарри. — Сосредоточьтесь, чёрт побери, иначе нас всех убьют!
С этими словами он двинулся в сторону соседней улицы, направляя туда свой Патронус для разгона оставшихся дементоров. Надо сказать, что их ряды заметно поредели. Мало кто хотел вступать в половой акт с гигантским слоном.
— Чего это он? — удивлённо протянула Лаванда и устремила на Гермиону вопросительный взгляд. — Неужели он…
— Не знаю, — фыркнула Гермиона. — Не проверяла.
— Мы друзья! Сколько раз тебе повторять?!
— Даже если и так, вы столько времени вместе прожили в одной палатке, — было видно, что она не верит ни единому слову Гермионы. — Неужели так ни разу и не сталкивались, например, посреди ночи после душа или туалета? Или ты ни разу… не подглядывала за ним?
Гермиона огляделась по сторонам и склонилась к ушку белокурой сплетницы. Надо было хоть что-нибудь ей ответить, чтобы отстала, наконец. В голове не укладывалось, как озабоченная Браун умудряется вести такие непринуждённые беседы, стоя в кольце голодных дементоров.
— Ладно-ладно, я подглядывала. Только он тогда замёрзший пришёл с улицы, сама понимаешь, в такой момент трудно судить о размерах.
— Так значит, надо его возбудить и проверить! — возмутилась Лаванда с таким видом, будто оказалась вынуждена объяснять Гермионе, как пользоваться ложкой за обедом.
— Что? — опешила Гермиона. Она была уверена, что её ответ заставит эту девку отцепиться, но, как выяснилось, не на ту напала.
Гермиона совсем не ожидала такого поворота, но, поглядев в сияющие знакомым дурным энтузиазмом глаза Лаванды, с обречённой ясностью поняла — та снова задумала какую-то дичь, и её теперь уже не остановить.
К счастью для Гермионы, именно в этот момент последний из дементоров, с трудом вырвавшись из хватки слона Кормака, с визгом унёсся прочь по улице.
— Надо уходить! — крикнул Гарри, подбегая к ним.
— Да! — моментально собралась Гермиона и взяла его за руку. — Держитесь крепче!
В следующую секунду раздался хлопок, и четверо молодых людей испарились в воздухе.
Глава 12. Новое убежище
— Опять лес, — проворчал Кормак, когда они приземлились в сугробы между деревьями. — Грейнджер, ну это уже день сурка какой-то…
— Предлагаешь устроить привал на Трафальгарской площади? Или сразу в Косой переулок податься? А ещё лучше, давайте в Азкабан нагрянем, сразу и Того-Кого-Нельзя-Называть обрадуем, и дементоров! Они, небось, успели заскучать по твоему слону, — огрызнулась Гермиона, швыряя ему палатку. — Мы с Гарри займёмся чарами.
— Помереть со скуки можно, — буркнул МакЛагген и принялся расчищать место для установки временного брезентового жилища.
Лаванда суетилась вокруг него, стряхивая снег с воротника мантии.
Когда место стоянки было полностью оборудовано, Гермиона принялась распихивать по шкафам раздобытую провизию. Улов был небольшим, деньги кончились, и она не предполагала, что же делать дальше.
Гарри листал экземпляр сказок Барда Бидля, чтобы хоть чем-то себя занять. Он и не надеялся найти там хоть что-то полезное после того, как подруга проштудировала её от корки до корки и всё безрезультатно. Просто коротал время. После встречи с дементорами все они были вымотаны и напуганы.
— Интересно, как они выследили нас? — решил озвучить волнующую мысль Гарри.
— Мамочки… — Лаванда продолжала кутаться в мантию и никак не могла согреться. — Может, они случайно там оказались?
— Ага. Случайно выбрались целой толпой в маггловский город. Не думаю, — Гермиона залила водой какую-то крупу и поставила кастрюлю на плиту.
— Да хер с ними, — Кормак сцапал со стола плитку шоколада и откусил сразу половину. — Клаффно мы им напофдали…
— Наподдали классно этим чучелам в капюшонах, говорю, — повторил МакЛагген.
— О, Кач-Кач, ты был великолепен! — Лаванда театрально взмахнула пушистыми ресницами. — Твой слон так их… прям… ну…
— Ага. Пусть больше не высовываются, а то и похлеще натянем…
— Кстати, ты так и не объяснил, где взял меч Гриффиндора, — решил перевести тему Гарри. Он не горел желанием обсуждать размеры достоинства МакЛаггеновского Патронуса.
— Да говорю же, слизень подземелий подогнал.
— Профессор Снейп? — вклинилась в разговор Гермиона. — И куда он делся?
— А хер его знает, — запихивая остаток шоколадки в рот, отмахнулся МакЛагген. — Вышел я на берег, смотрю, стоит этот немытый, под нос себе бормочет, и меч держит. Ну я его шуганул, меч отобрал. Он обосрался и — бежать. Нырнул в озеро, а там и след его простыл. Трансгрессировал, наверное, или утоп.
— Утоп?! — Гарри не верил своим ушам.
— Это вряд ли… Дерьмо не тонет! — заржал Кормак, смачно вытирая рот рукой. — Грейнджер, ну скоро там твоя похлёбка вариться будет, жрать охота!
— Больше тебе ничего не охота? — огрызнулась Гермиона и отвернулась к плите.
— Охота, но я занят, — невозмутимый МакЛагген подмигнул Лаванде. — Так что, если хочешь сбросить напряжение, воспользуйся Поттером.
— Ты достал! — Гарри моментально выхватил палочку.
— Мальчики, ну вы что?! — тут же между ними протиснулась Лаванда. — Только драк нам тут не хватало. Успокойтесь сейчас же!
— Гарри, да не связывайся ты с ним! Ему, видимо, бладжерами все мозги отшибло, — выдала Гермиона и взмахом палочки накрыла на стол. — Ешьте, а я подежурю.
— Я с тобой, — буркнул Гарри, схватил со стула куртку и направился следом за подругой к выходу из палатки.
— Я не пойму, хули они тележатся, как породистые единорожки на случке, — пожал плечами Комак, когда друзья вышли на улицу. — В крестраже вон как отжигали. Нас, поди, стесняются?
Он бухнулся за стол и придвинул к себе поближе тарелку с кашей.
— А если у них и правда ничего нет? — задумчиво предположила Лаванда, неспешно помешивая ложечкой горячий чай.
— Да брось… после всего, что мы видели? Ты ещё скажи, что Грейнджер до сих пор влюблена в этого рыжего упыря… как там его? Бон-Бон мудозвон?
— Очень смешно, — скривилась Лаванда. — С Гермионой мне давно всё ясно. Но вот Гарри… А если он влюблён в Джинни? Он же с ней встречался в прошлом году…
— Чё? — МакЛагген едва не подавался кашей. — То есть, он торчит в палатке с Грейнджер больше полугода и даже не попытался её… ну, это самое? Он что, больной по-твоему?
— Ну почему сразу больной? Может, он поступает честно. Джинни любит и остаётся верен ей.
— Честно поступает?! — заржал гриффиндорец. — Ой, не могу, ты меня до истерики доведёшь своими домыслами. Уизли давно с Долгопупсом бесоёбит. Сечёшь? А наш так называемый Избранный… Ты что, не видишь, как он на меня кидается, когда речь о Грейнджер заходит? От той картинки и вовсе засмущался, как баба, да едва в штаны не кончил.
— Реально думаешь, что Джинни и Нев…
— Зуб даю! — МакЛагген сделал внушительный глоток из чашки. — Ты видела, какие у того кубики? Не устоит рыжая! Да и у Поттера уже фокус внимания сместился, говорю тебе…
— Я, в общем-то, тоже вижу связь между ними. И карты об этом говорят, и звёзды! Может, они нас стесняются? В таком случае, у меня есть идея! — воскликнула Лаванда. — Мы должны им помочь. Это же так романтично, Кач-Кач! Сведём влюблённых вместе, почти как Купидоны!
— Ой мля, — Кормак почесал затылок, — Купидоном я ещё не работал…
— Кач-Качик, ну пожа-а-алуйста… — она вцепилась в его локоть и жалобно заглянула в глаза.
— Ох, — вздохнул МакЛагген, — ладно. Только что я должен делать-то? Знал бы заранее, за Джинькой бы в Хоге приударил, а сейчас… — он тут же осёкся, видя каким взглядом наградила его Лаванда. — Эй, не смотри ты так! Это же до тебя было! Теперь эта рыжая выскочка мне не интересна.
— То-то же… — смягчилась Лаванда. — В общем, у меня есть парочка идей. Слушай…
Эйфория, вызванная избавлением от крестража, постепенно сошла на нет. Через четыре дня они вновь сменили стоянку, так как в предыдущем месте стали в опасной близости шнырять егеря, и требовалось поскорее убраться. К концу недели провизия практически закончилась. Новую вылазку Гермиона не планировала, ведь последние деньги оставила в магазине ещё в прошлый раз, а грабить магглов ей не хотелось. Они продолжали тренироваться, благодаря чему тело стало более выносливым и сильным. Хоть в чём-то от Кормака была польза. Сначала они упражнялись в боевой магии, а потом МакЛагген гонял всех до седьмого пота. Даже Лаванде не делал поблажек, хотя та порой капризничала и применяла запретные женские приёмчики, пытаясь флиртовать с ним прямо во время занятий.
Парни иногда ходили на охоту, но дичь словно испарилась и всего раз им удалось добыть какую-то мелкую птичку, из которой сварили суп.
Ко всем существующим неприятностям в виде неразгаданных символов в книге Дамблдора да неизвестных мест расположения остальных крестражей добавилось ещё и странное поведение Браун и МакЛаггена. Те явно что-то замышляли. Их непристойное поведение уже давно вошло в привычку и не удивляло, но они, казалось, задались целью превзойти в этом самих себя. Гермиона заметила, что эти двое явно подталкивают их с Гарри друг к другу. Постоянно оставляли их наедине, дежурить взялись исключительно вдвоём, бросали в их сторону двойную порцию идиотских шуток и пошлых намёков, утверждали, что они — идеальная пара и однажды даже попытались их напоить. Однако, пить Гермиона не стала и на провокации не поддавалась. Как и Гарри. У них обоих уже выработался стойкий иммунитет к этим извращенцам и, как следствие, отсутствие былой гневной реакции на вынужденных соседей по палатке.
Кормак готов был биться головой о ближайший ствол дерева. Они с Лавандой перепробовали попросту всё. Он не раз намекал этому оленю, что Грейнджер — сексуальная штучка, и не будь он занят Лавандой, сам бы за ней с удовольствием приударил. Даже прямо сказал, что он будет тупее горного тролля, если уступит такую девушку обжоре Уизли. Но Гарри все его слова были до одного места. Чаще всего он просто молчал или же предлагал Кормаку заткнуться и подумать, где искать оставшиеся крестражи. Да почём ему знать, где эта зелёная рожа их попрятал? Совсем уже ебанулись с этими крестражами! МакЛагген всё ещё мечтал стать героем магической Британии, но эти мытарства по лесам и житьё в палатке ему порядком надоели. Скучно, однообразно, да ещё и жратва заканчивалась.
В один из дней Гарри внимательно изучал карту Мародёров. В этот раз он не искал на ней никого конкретного, а просто пытался понять, где мог Волан-де-Морт спрятать предмет с частицей своей души. Интуиция не успокаивалась и твердила Гарри, что Хогвартс — то место, которое Тёмный лорд явно не обошёл бы стороной при выборе очередного своего тайника.
— О! — над ним нависла медвежья фигура Кормака, и он тыкнул пальцем прямо в середину карты. — Твоя рыжая опять с Долгопупсом зажигает!
Гарри невольно перевёл взгляд туда, куда указал МакЛагген. Две точки: Джинни Уизли и Невилл Долгопупс действительно находились рядом в одном из классов на третьем этаже. Гарри не видел в этом ничего предосудительного. Джинни и Невилл вполне могли подружиться и сблизиться в суровых условиях борьбы со Снейповым режимом. Он лишь пожал плечами и постарался вновь сосредоточиться на крестраже, но идиот МакЛагген не унимался.
— Да я ж, блядь, знаю этот кабинет! Он давно заброшен, даже Филч туда свою рожу не суёт, я как-то там ебал… — он осёкся, взглянув на хмурую Лаванду. — В общем, рыжуля пристроена, так что вам с Грейнджер путь открыт!
— Мерлин, да ты совсем остолоп?! Ведёшь себя, как старая сплетница, которой моль мозги проела! — Гермиона, до этого читавшая книгу, вскочила на ноги. — Гарри, не слушай его. Я уверена, Джинни ждёт тебя…
Лаванда демонстративно закатила глаза. Ей непонятна была логика Грейнджер. Лишь слепой не заметит, как сильно она влюблена в лучшего друга. И какого дракла защищает эту рыжую шалашовку? С этой парочкой тугодумов в упор не работали никакие намёки, надо было действовать решительно.
Ужин вышел скудным. Гермиона даже отказалась от своей порции сосисок, отдав её парням. Лаванда тоже лениво ковырялась ложкой в клейкой субстанции, напоминавшей кашу. Кормак же заглотил всё в два приёма и теперь недовольно шарил по шкафам, пытаясь найти, чем ещё можно подкрепиться.
— Пора бы в магаз заскочить, — констатировал он. — А то я так скоро стану таким же доходягой, как вы с Поттером.
— Деньги кончились, — фыркнула она, подливая себе в чашку кипятка.
— Нашла проблему! Приложи магглов Конфудусом и бери, что хочешь! — отмахнулся бравый гриффиндорец, вытаскивая из закромов последнюю пачку печенья.
— Могучие яйца Мерлина, Грейнджер, какая же ты зануда! Хули раньше-то молчала? Я думал, ты эти маггловские фунты оставляешь чисто ради прикола, думал, заёб у тебя такой индивидуальный, а ты у нас моралистка, оказывается! Давай в Гринготтс заскочим, у меня галлеонов, как у дурака — махорки. Дворец в Дубае оплатить можно, а не бегать срать в кусты за этой ебучей палаткой.
— Какой великолепный план, МакЛагген! — хлопнул в ладоши Гарри. — Гермиона, у нас, часом, нигде не завалялось подарочных рождественских лент? Хочу обмотать ими вас и себя, а то неудобно делать такой подарок Сами-Знаете-Кому без должного оформления!
— Ой, блядь, точно, там же эта морда… — Кормак задумчиво почесал затылок, — чё-то об этом я не подумал.
Он хоть и верил в своё геройство, а прошлую встречу с Волан-де-Мортом помнил и вот так с наскоку снова нарываться на змеемордого желанием не горел. Это тебе не вонючка Снейп, которого соплёй перешибить можно.
— Вот именно, — поддакнула Гермиона, игриво толкая плечом Гарри. — Думать иногда полезно, МакЛагген. Так что придётся сидеть в палатке и питаться тем, что найдём.
Кормак какое-то время молча жевал печенье, уставившись в одну точку. И вдруг его осенило.
— Как же раньше мне не пришло это в голову?! Да чтоб кентавры затоптали эту сраную палатку! Я знаю, куда мы отправимся! Собирай вещи, Грейнджер, ты охуеешь.
— Ещё чего. Я твоим планам не очень-то доверяю, — хмыкнула Гермиона, переглянувшись с лучшим другом. Гарри кивнул ей в знак согласия.
— Ну и зря! У моего дяди есть добротный охотничий домик в горах. О нём практически никто не знает. Райское местечко. И запасов там на год вперёд, и домовик в распоряжении имеется. Сейчас, скорее всего, дом пустует. Дядя как ушёл из Министерства, так охоту забросил. Он с настоящими Министрами дружит, а не с этой Пожирательской шавкой, что сейчас на посту.
— Ты уверен, что место тайное, и там никого нет? — уточнил Гарри, пока Гермиона что-то усиленно обдумывала.
— Конечно! Ну… — МакЛагген немного замялся, — бывает, конечно, дядя туда моделей приглашает погостить, но сейчас не сезон…
— Кач-Кач, это же чудесно! — очнулась Лаванда, которая до этого сидела молча, навострив уши. Ей давно хотелось перебраться в более комфортные условия. — Что тут думать-то?!
— Не знаю, а если нас вычислят…
— Да кому нужен охотничий дом моего дяди? Он уважаемый работник Министерства, чистокровный волшебник. Нас в палатке быстрее повяжут. Сколько можно скакать с места на место без жратвы нормальной?
— Смотри, МакЛагген, если что…
— Да не ссы ты, Поттер! Всё будет заебись! Давайте собираться, а то я уже заебался кочевать по лесам!
Гермиона с Гарри снова переглянулись.
— Ладно, — с явной неохотой согласилась Гермиона. — Но если подведёшь, я применю к тебе Секо!
— Ого-го, какие угрозы! — заржал Кормак. — Поттер, смотри, она у тебя штучка опасная! Хуй не проеби ненароком…
Гарри лишь закатил глаза. Ожидать от этого остолопа других шуток и не стоило.
— Ого! — вырвалось из Лаванды, когда они приземлились на расчищенной мощёной дорожке, ведущей к аккуратному домику.
Небольшое запрятанное в шотландских горах строение выглядело весьма добротным. Снежная шапка покрывала черепичную крышу, у входа и вдоль дорожки мерцали голубым светом волшебные огоньки, выполнявшие роль фонарей, огромные окна прикрывали массивные ставни, из трубы тянулась в небо струйка дыма.
— Там кто-то есть, — прошептала Гермиона, вцепившись Гарри в локоть.
— Ты капитан Очевидность, Грейнджер, — развёл руками Кормак и смело шагнул вперёд, — там же домовики. Что им, замерзать, что ли? Они тут постоянно обитают, вот и греются, камин топят.
Лаванда посеменила следом, поправляя рукой идеальную укладку, с которой провозилась несколько часов и извела пару флаконов «Простоблеска». Гарри с Гермионой осторожно последовали за ними, крепко сжимая палочки на всякий случай. Дом действительно находился в укромном месте. Прикрытый от ветров отвесной скалой, утопающий среди многолетних сосен, он представлял собой идеальное убежище.
МакЛагген стукнул по двери огромным кулаком, и та через секунду отворилась. На пороге возник ухоженный домовой эльф, вовсе не похожий на Добби или Кикимера. На нём были просторные красные штаны и золотой кафтан с вышитым гербом, что приятно удивило Гермиону.
— Хозяин Кормак, Фангус приветствует вас! Что вам угодно? — он низко поклонился, почти касаясь пола огромным носом.
— Нам бы ужин посытнее, две спальни: мне с дамой и моим гостям. И никому не слова, что мы здесь. Это приказ.
— Будет исполнено, хозяин, — эльф с хлопком испарился, а Кормак усмехнулся и махнул рукой, предлагая остальным следовать за ним. — Да закрой ты рот Грейнджер, МакЛаггены не садисты. Никто тут твоих ушастых коротышек не обижает. Фангус проживает тут с женой всю жизнь и вполне счастлив, уверяю тебя.
Он скинул мантию, взмахом палочки зажёг десяток огоньков, которые, подобно лампочкам осветили окружающее пространство. Под потолком красовалась кованая люстра с множеством свечей, которые так же вспыхнули, отчего вокруг заплясали причудливые тени. Резьба из чёрного дерева, мраморные элементы, камин, в котором лениво потрескивали поленья, и окна в деревянных рамах навевали атмосферу Викторианской эпохи. Стены украшали тёмные узорчатые обои, кое-где висели рога животных, иллюстрируя основное хобби Тиберия МакЛаггена.
— Вау! — Лаванда, открыв рот, глазела по сторонам. — Красота-то какая! Кач-Кач, что же мы сразу сюда не отправились?
— Да я чё-то не подумал. Видно, крестраж окаянный мне мозги запарил, — МакЛагген бухнулся на диван и вытянул ноги. С кухни уже потянуло чем-то жареным, от чего аппетит разыгрался даже у Гарри с Гермионой.
По обе стороны от камина висело несколько картин. На одной из них был изображён высокий статный мужчина средних лет в обнимку с молодой брюнеткой весьма яркой и приятной наружности.
— А кто это? — поинтересовалась Лаванда, невинно хлопая глазками в ответ подмигивающему ей портрету.
— Тиберий МакЛагген, юная леди. Рад приветствовать вас в своём скромном убежище, — Тиберий отвесил приветственный поклон и скользнул взглядом по декольте Лаванды, которое виднелось из-под расстёгнутой мантии.
— Эй, дядь! Это моя девушка! — оживился Кормак. — Продолжай тискать за задницу свою Мисс Июль.
— Мерлин! Ты в живую меня заколебал, можешь хоть на портрете помолчать? И вообще, мы выполняем план Дамблдора, так что не мешай. Я избран стариком для великих дел, между прочим.
Гермиона ошалело наблюдала за перепалкой дяди и племянника, а Гарри, тем временем, заметил в углу ещё одну картину. Изображённая на ней сцена показалась ему смутно знакомой. Он подошёл поближе и просто обалдел.
— Мой дядюшка не очень любит квиддич, предпочитая дуэльную магию, конный спорт, крикет и бокс. Однако я уговорил его прийти на мой первый матч, и… У него очень странное чувство юмора, он пожелал увековечить мой провал и заказал картину, отправил художнику омнинокль с записью того самого момента, где я сбросил тебя с метлы, — пояснил Кормак, увидев, куда направлено внимание Гарри.
— Да уж, лишить команду капитана… — задумчиво протянул Тиберий, на этот раз разглядывая Гермиону, — ты превзошёл себя, племянничек.
— Но как? — почти одними губами переспросила Гермиона, наконец, немного придя в себя. — Разве подобные портреты оживают не после смерти изображённой на нём личности?
— Ха! — Кормак хлопнул себя по ногам и подмигнул ей. — Обычно да, на такое способны только жмурики, но мой дядя знает одного умельца… В общем, удовольствие, конечно, не из дешёвых, но результат его устроил. Теперь вот висит тут и выпендривается.
— Кормак! — обиженно нахмурился Тиберий. — Когда-нибудь я лишу тебя наследства за полное неуважение к старшим. Прекращай сквернословить, как маггл из подворотни.
Спор МакЛаггенов грозил разгореться с новой силой, но тут в гостиной появился домовой эльф с просьбой отужинать.
Массивный деревянный стол буквально ломился от закусок. Сосиски, колбаски, пироги, пудинги, булочки. Графины с цветными напитками на любой вкус, а прямо по центру красовалась целая запечённая индейка.
— Ничего себе! — подивился Гарри. — Мы будто на Рождественский ужин попали.
— Кили всегда радует хозяев своими кулинарными изысками, — заявил довольный Кормак, запихивая в рот крупный кусок телячьей отбивной. — Это фам не палатофная жратфа…
— Ты прямо как Рон, — улыбнулась Гермиона, накладывая в свою тарелку всего понемногу.
МакЛагген чуть не подавился от подобного сравнения и громко закашлялся. Лаванда заботливо похлопала его по спине и протянула стакан апельсинового сока.
— Грейнджер, ты меня с этим прокажённым, лишаем поражённым не сравнивай! У тебя явно что-то со зрением, если разницы не видишь. Рыжий твой — жирный и долговязый, а у меня вон: бицепс, трицепс, брахиалис! — гриффиндорец напряг руку, демонстрируя внушительные мышцы.
Гарри лишь покачал головой. Даже упоминание Рона не могло в данный момент испортить ему настроения. В охотничьем домике Тиберия МакЛаггена было уютно, тепло и сытно — всё это давало некоторое ощущение безопасности, которое, казалось, было давно позабытым.
Кили, супруга Фангуса, была облачена в длинное свободное платьице. Она пожелала гостям приятного аппетита, разулыбалась от похвалы хозяина и исчезла.
— Ну, за такой ужин грех не выпить! — пробасил Кормак, наполняя взмахом палочки бокалы отменным шампанским.
На этот раз Гарри и Гермиона даже не стали отказываться. Им действительно хотелось немного расслабиться. Вкусно поесть, нормально выспаться на мягкой постели, не думать о егерях, дежурствах, крестражах и о том, где раздобыть денег или продуктов.
— Кхм-кхм, — раздалось откуда-то сбоку и, повернув голову, Гарри в очередной раз за вечер потерял дар речи. На дальней стене, куда практически не попадал свет от свечей и огоньков, висел портрет Альбуса Дамблдора. Директор с интересом взирал на собравшуюся за столом компанию.
— Жаль, я не могу присоединиться к вам, но позвольте помочь советом: следует начинать трапезу вон с той бутылки с красной этикеткой. Помню, распивали мы подобное с Тиберием. Ох, какой букет, какой аромат, какое божественное послевкусие… ммм… — старик блаженно закатил глаза и недовольно взглянул на пустой бокал в своей руке. — Шампанское — напиток для прекрасных дам. А вот молодым людям больше подходит…
— Вы?! — Гарри сбросил оцепенение и вскочил на ноги, перебивая мечтательную речь старика. — Пока мы ищем проклятые крестажи, рискуя жизнями, вы рассуждаете о каких-то там напитках?! Вы в своём уме? Вы не оставили нам ничего! Дурацкий снитч, книгу сказок и делюминатор! Вы издеваетесь?! Что мы должны понять из этого шикарного набора?! На кой чёрт нам сдалась куча бесполезных предметов?!
Альбус распахнул глаза и удивлённо уставился на орущего Гарри. Гермиона молчала, так как, откровенно говоря, тоже была немного зла на профессора. Кормак же с Лавандой просто с интересом наблюдали за разворачивающимся представлением.
— Гарри, я контролирую ситуацию. Как видишь, я послал тебе на помощь мистера МакЛаггена. Да и мистер Уизли воспользовался моим делюминатором, но вы же сами его прогнали… Всё идёт по плану…
— По какому плану?! Вы бредите?!
— По плану Альбуса Дамблдора, мальчик мой, — старик разочарованно перевернул пустой бокал, содержимое которого давно вылакал. — В помещении наверняка жарко, вот ты и перевозбудился. Эмоции шалят… Кстати, Гарри, знаешь, что при нагревании вина теряется его чарующий, пьянящий эффект, и алхимики пытались долгое время поймать этот дух вина? Дух или спиритус по латыни, отсюда и слово спирт. Тут же вокруг тебя столько паров спирта, что ты практически провёл спиритический сеанс.
— Да что вы несёте?! Ваш план давно провалился, пора признать это! Школа захвачена Пожирателями, Снейп третирует учеников! В Министерстве правит человек Вол… Того-кого-Нельзя-Называть! Мы понятия не имеем, где остальные крестражи! А от Ордена осталось три с половиной бойца! Или вы серьёзно надеялись, что МакЛагген, которого вы отправили к нам, одолеет Тёмного Лорда кулаками?
— Эй, у меня почти получилось! — не удержался Кормак. — Я нормально ему в бубен заехал! Даже вырубил ненадолго!
— Вот. Я видел в вас потенциал, молодой человек, — улыбнулся Дамблдор МакЛаггену. — Да и школе всё не так уж плохо. Снейп на нашей стороне, Гарри, я давно твержу тебе об этом. Ученики в порядке. Учатся, гуляют, влюбляются… Не далее, как вчера юная мисс Уизли целовались с мистером Долгопупсом в Запретной секции библиотеки. Да были так увлечены, что не заметили там мой маленький портрет. Первая любовь такая прекрасная, такая великая…
Гарри не верил собственным ушам.
— Вот! Я же говорил, что Пупсяра давно поёбывает рыжую! — потирал ручищи довольный МакЛагген.
— Хватит! — Гермиона не выдержала и тоже вскочила на ноги, бросив салфетку на стол. — Вы что тут, с ума посходили?! Профессор Дамблдор, не думала, что вы опуститесь до того, чтобы подглядывать за учениками и распускать пустые сплетни. Джинни ждёт Гарри!
— Ага, в объятиях Пупсяры, — перебил Кормак, отправляя в рот очередной кусок пирога.
— Мисс Грейнджер, прошу прощения, — стушевался бывший директор Хогвартса. — Я, право, взболтнул лишнего. Гарри, и ты извини старика. Видишь ли… алкоголь — это особая прекрасная магия, но она иногда лишает нас самого главного — остроты ума. Последние годы я немного увлёкся, возможно, поэтому…
— Вы страдали алкоголизмом? — перебил Гарри.
— Ну почему же сразу страдал? — поднял брови Дамблдор. — Я им наслаждался. Ох уж эти посиделки с Хагридом, а презенты Горация, а бар, который мне великодушно установил Тиберий… Эх, такие запасы достались Северусу, а он не ценит.
— Мерлин! — Гарри схватился за голову, не в силах дальше выслушивать весь этот бред. — Что же нам теперь делать?! Вы так и не скажете, где искать оставшиеся крестражи?! КАК? Как нам одолеть ЕГО?
— Кто ищет тот всегда находит. Счастье можно найти даже в самые тёмные времена, если не забывать обращаться к свету, — вдумчиво произнёс Альбус, запутывая собеседников всё сильнее. — Кстати, мистер МакЛагген, у меня к вам есть небольшая просьба. Не могли бы вы повесить тут новую картину с натюрмортом? Да бутылок побольше, а то с прошлой всё быстро закончилось, — он бросил многозначительный взгляд на пустой стакан и тяжело вздохнул.
— Так, Гарри, — Гермиона подлетела к ошарашенному другу, схватила его за руку и потащила обратно к столу, где протянула ему полный бокал шампанского. — Пей! Сейчас это точно не помешает. И тебе надо нормально поесть.
Гарри не глядя осушил бокал и медленно опустился на скамью. Аппетит пропал, в голове творился настоящий кавардак, а недавнее чувство безопасности сменилось бескрайней фрустрацией. Не было, оказывается, никакого тайного плана! Дамблдор по пьяни нагородил какой-то чуши и сам не знал, как победить Волан-де-Морта. Да и Джинни давно забыла его, от слов директора не получалось отмахнуться с той же лёгкостью, как от намёков МакЛаггена. На удивление, эта скверная новость волновала его куда меньше всего остального. Окончательно запутавшись в себе, Гарри потянулся к бутылке и плеснул в бокал ещё алкоголя. Гори всё адским пламенем! Разочарование и обида на Дамблдора заполняли его до краёв. Когда-то он верил ему. Восхищался даже. Надеялся, на его чёртов план. План старого алкаша, который давным-давно выжил из ума! Гарри испытал омерзительное чувство, когда думаешь, что ты уже достиг дна, но неожиданный стук снизу оповещает о том, что неприятности ещё впереди.
Глава 13. Нежданный гость
Шампанским Гарри не ограничился. Следом они с Кормаком распили ту самую бутылку, о которой так распылялся Дамблдор. В кои-то веки даже Гермиона не бурчала и не выдавала лекции о вреде алкоголя и о глупом поведении. Она просто молчала, хотя попойку не поддержала, остановившись на одном бокале игристого напитка.
Гарри впервые с момента поиска крестражей захотелось забыться. Даже не из-за новостей о Джинни, хотя от слов Дамблдора кольнуло где-то внутри. Всё было гораздо серьёзнее. На Гарри надеялись, в него верили, из него сделали символ победы, на уверенности в его так называемой избранности держалось буквально всё сопротивление режиму Волан-де-Морта. Что до него самого, то он и раньше-то не особо был в себе уверен, а сейчас и вовсе почувствовал себя не более, чем пустышкой. И на кой чёрт Гермиона отправилась с ним в это странствие? Теперь она в гораздо большей опасности, чем раньше — и всё из-за него. Такие мысли после ухода Рона и так не давали ему покоя, а сейчас просто высверливали мозг. Если до этого разговора ещё была надежда на какой-то там тайный план Дамблдора, то теперь и она испарилась. Орден, Гермиона и все, кто был на его стороне, верили в призрачную победу и рисковали впустую. Он не в состоянии спасти ни себя, ни их… Возможно, Джинни права, что решила не связывать с ним свою жизнь. В конце концов, она ничего ему не должна, Гарри сам оставил её перед своим походом. Да и Невилл — отличный парень. Не такой проблемный, как он, без вечного вороха неприятностей, с завидной регулярностью валящихся на голову.
Постепенно алкоголь сделал своё дело, и в голове не осталось ни одной мысли. Язык слегка заплетался, голова кружилась, тело, казалось, перестало его слушаться, но зато и гнетущее чувство, из-за которого хотелось запустить Аваду себе в висок, куда-то испарилось.
Лишь ближе к ночи, оказавшись в комнате, где в самом центре высилась большая деревянная кровать с балдахином, Гарри перевёл взгляд на Гермиону и по её удивлённому выражению лица понял: что-то не так. Пришлось заметно напрячь ватные извилины, чтобы догадаться, что же так смутило подругу. Ах, да! Чёртова кровать!
— Я… я сейчас разберусь… не буду тебя стеснять… — он скользнул взглядом по хрупкой фигурке Гермионы. Ну да. Вряд ли она мечтала делить постель с пьяным в стельку другом. — МакЛагген, гиппогриф тебя задери! Ты издеваешься?! — заорал Гарри, двинувшись к выходу шаткой походкой.
Гермиона моментально пришла в себя и преградила ему путь. Она с таким трудом затащила его в спальню, не дав в очередной раз поругаться с портретом Дамблдора, что просто не могла допустить новых прогулок по дому.
— Гарри, успокойся! Всё нормально. Нам не привыкать делить и меньшее пространство.
Гарри с трудом не врезался в неё и теперь взирал сверху на милое девичье личико. У Гермионы были удивительно добрые глаза. Он внезапно разглядел в них отражение самого себя и, казалось всю ту боль, которую она усиленно прятала. Боль от потери родителей, от предательства любимого человека, который сбежал, бросив её посреди леса с непутёвым другом.
Столкновение взглядов затянулось, и Гермиона непроизвольно моргнула. Внимание Гарри переключилось на пушистые ресницы, аккуратный носик и губы… Внутри внезапно потеплело, и Гарри чуть наклонился, положив руку ей на плечо.
— Гермиона, ты такая… такая красивая, — он и сам не понимал, как произнёс это. Слова самостоятельно формировались в голове и вырывались непроизвольно.
Подруга отступила назад и упёрлась спиной в дверь. Гарри машинально шагнул следом. Тело не подчинялось разуму, его вёл вперёд какой-то первобытный инстинкт. Моральные барьеры рухнули под действием алкоголя.
— Гарри, не надо, — прошептала она, отчего-то покрывшись румянцем. — Ты просто расстроен из-за Джинни, а я…
Он не дал ей договорить. Кто такая Джинни? Он не хотел ни думать о ней, ни слышать её имя, ни, тем более, анализировать произошедшее. Единственное, что в данный момент ему хотелось, так это почувствовать вкус этих манящих губ, прижать Гермиону к себе, показать, как она ему дорога и как сильно он её ценит. Как благодарен за поддержку, заботу, за то, что она просто рядом… За всё.
Гарри словно провалился в котёл с амортенцией. Эйфория заволокла сознание и на секунду ему даже показалось, что она отвечает ему. Готовый возликовать, он усилил напор, но тут же его с силой толкнули в грудь.
— Гарри! Что ты творишь?! Ты пьян!
Она выскользнула из его хватки и быстрым шагом направилась к кровати.
Мысли медленно возвращались вместе с осознанием низости собственного поступка. Что он натворил? Гарри в панике схватился рукой за волосы, желая выдрать их с корнем, чтобы причинить себе вполне заслуженную боль. Мерлин! Он и вправду идиот! Сейчас ведь и Гермиона от него отдалится, потому что он не умеет держать себя в руках.
— Герми… прости… я… я… — он вдруг метнулся в её сторону и упал на колени, уткнувшись лбом в её бёдра. — Я — пьяная свинья, и нет мне прощения. Умоляю, не уходи… не бросай меня… только не ты…
Сердце Гермионы болезненно сжалось. В его словах было столько раскаяния, голос дрожал, а руки обхватили её ноги и крепко прижали к себе. Оставить его? Да Гермиона не смогла бы сделать этого даже под дулом пистолета. Никогда бы не смогла.
— Гарри, встань… Я никуда не ухожу.
Он лишь отрицательно помотал головой и сжал её колени ещё сильнее.
— И не сержусь. Тебе просто нужно проспаться. Да нам обоим отдохнуть не помешает.
Он поднял на неё влажные глаза, в которых красиво отплясывало пламя свечей. По щекам снова расползся румянец, сердцебиение участилось. Даже сломленный, разбитый и пьяный Гарри действовал на неё обезоруживающе. На её губах тлел его вкус, кожу покалывало тысячей мурашек, и Гермиона машинально обхватила себя руками, чтобы не было соблазна прикоснуться к нему. Он плохо себя контролировал из-за количества выпитого и из-за новостей о Джинни. А у неё какое оправдание? Гермионе было трудно вынести его взгляд. Он точно доведёт её до греха, рано или поздно. И ведь даже не в алкоголе дело, что может изменить единственный бокал шампанского, выпитый ею за ужином несколько часов назад?
— Да… прости… — он убрал руки с её ног и медленно поднялся. — Ты правда не сердишься? Я знаю, что натворил, и…
— Правда. Ложись. — Гермиона вытащила из своей сумочки пижаму и скрылась в ванной комнате.
Плотно заперев дверь, она оперлась на неё спиной и откинула голову назад.
Глубокий вдох. Затем медленный выдох… Вот так гораздо лучше. Сердце рвалось из груди, как дракон, посаженный на цепь. Так нельзя. Нельзя рушить дружбу под действием сиюминутных, пусть и интенсивных эмоций. Гарри просто расстроен, да и вряд ли завтра вспомнит о произошедшем. Ей следует поступить так же. Просто забыть это секундное помутнение. И этот чёртов поцелуй. Она ведь лишь на секунду потеряла голову и не успела ничего почувствовать. Ну, почти ничего. Хотя… чёрт! Его губы были такими горячими, настойчивыми и, в то же время, мягкими…
От досады Гермиона застонала и дёрнула головой, больно ударившись о дверь затылком. Ноги дрожали. Когда-то давно она уверяла Гарри, что он хорошо целуется, просто чтобы поддержать его. Надо же! Она действительно угадала. Или же дело было вовсе не в каких-то его талантах, а просто в том, что это был Гарри?
От этой мысли Гермионе стало ещё хуже. Она шумно выдохнула и шагнула к раковине, включила ледяную воду, набрала полные ладони и окатила своё пылающее лицо.
Пробуждение было не из лёгких. Голова казалась настолько тяжёлой, будто бы её придавили к подушке булыжником, а от засухи в горле хотелось выть. Гарри с трудом разлепил веки, пытаясь сообразить, где находится. Он лежал на огромной кровати. Один. Сквозь небольшую щель в неплотно задёрнутых портьерах в комнату проникала тоненькая полоска света. Судя по всему, день был солнечный, и время двигалось к полудню. Гермиона, скорее всего, давно проснулась и…
Твою ж мать! Гермиона! Воспоминания потоком хлынули в голову, отчего Гарри захотелось снова напиться или, для лучшего эффекта, стереть себе память. К счастью или к сожалению, он помнил всё. И бессмысленный разговор с Дамблдором, и попойку с Кормаком, и своё вопиюще-безобразное поведение с Гермионой. Блядь! Он приставал к Гермионе! Да ему ещё повезло, что она оказалась настолько великодушной, что не пришибла его на месте. А ведь могла бы, по крайней мере, имела на то полное моральное право.
Гарри с мучительным стоном сполз с кровати и направился в ванную. Надо бы привести себя в порядок перед серьёзным разговором с подругой, а то он не только вёл себя, как похотливое животное, так и выглядит, наверняка, не лучше.
Прохладная вода и утренние процедуры способны сделать человека даже из нечёсаного йети. Спустя полчаса Гарри уже чувствовал себя намного лучше и увереннее. Бегать от ответственности он не привык, так что не будет прятаться за беспамятством или другими отговорками. Он просто ещё раз извинится перед Гермионой. На этот раз, в трезвом виде. И это было меньшее из того, что он обязан сделать.
Гарри бодро вышел из ванной и тут же замер, как истукан. За время его отсутствия подруга вернулась, навела порядок и теперь лежала на кровати, листая пожелтевшие страницы очередной книги.
— Доброе утро, — миролюбиво произнесла она и снова уткнулась в текст, как ни в чём ни бывало.
Она не выглядела ни рассерженной, ни обиженной. Вот только… Гарри сглотнул застрявший в горле ком, крепко зажмурился и снова открыл глаза. Гермиона выглядела как-то иначе. Последнее время он видел её только в джинсах и огромных бесформенных свитерах, а сейчас на ней красовалось тёплое трикотажное платье, подчёркивающее каждый изгиб хрупкой фигуры, и гетры выше колен, привлекающие взгляд к стройным ножкам. Волосы, всегда такие непослушные, сейчас были собраны в высокую причёску, а лицо обрамляли несколько идеальных локонов. И ещё… её глаза казались огромными, а губы блестели, вызывая новую порцию неприличных мыслей в голове, хотя мозг Гарри уже не был затуманен алкоголем.
— Привет, — севшим от волнения голосом поздоровался Гарри. — Прекрасно выглядишь.
— Спасибо, — улыбнулась Гермиона. — Лаванда издевалась надо мной всё утро. Пришлось согласиться на это платье, макияж и причёску, чтобы она, наконец, оставила меня в покое. Как ты себя чувствуешь? Выспался?
— Да, — Гарри нервно провёл рукой по ещё влажным после душа волосам, которые торчали во все стороны, словно иглы ежа.
Он медленно подошел ближе и присел на край кровати.
— Гермиона, я… я бы хотел извиниться перед тобой за вчерашнее…
— Брось, Гарри, — она отложила книгу и строго посмотрела на него. — Я всё понимаю, ты расстроился из-за Джинни, выпил, ну и искал своеобразного утешения с первой попавшейся девушкой. Я просто попалась под руку. Оказалась не в том месте не в то время. В общем, последствия стресса, алкоголя и…
— Что? Нет! Гермиона, ты всё не правильно поняла! Я не… Да, я был пьян, но я бы никогда… Я бы никогда не использовал тебя, чтобы забыть Джинни или кого бы то ни было! — Её предположения привели Гарри в настоящий ужас. С точки зрения Гермионы эта некрасивая ситуация выглядела просто отвратительной.
Но Гермиона будто и не слышала его: она опустила глаза и тихо продолжила:
— Не стоит верить всему, что говорит Дамблдор. Ты же и сам видишь, что профессор явно не в себе. Возможно, ему просто показалось… Я не думаю, что Джинни…
— Гермиона! — раздражённо перебил Гарри. — Я не хочу говорить о Джинни. Мы с ней расстались перед тем, как я отправился на поиски крестражей, и я не вправе судить её. Я знаю, что напился и вёл себя как последний урод! Что приставал к тебе, что… ты теперь надумала всякого, что делает меня ещё большим подонком в твоих глазах. Я не хотел воспользоваться тобой, только потому что был расстроен! Я поцеловал тебя не поэтому!
Информация о новом романе Джинни, ещё вчера больно задевшая его за живое, теперь безнадёжно померкла в его сознании, утратив всякое значение.
— Почему же тогда? — она чуть склонила голову на бок и нахмурилась. — Тебя по пьяни тянет на приключения? Или от МакЛаггена дурных привычек нахватался?
— А вот это уже обидно! — возмутился Гарри. — Не думал, что ты какого обо мне мнения. Я же признаю, что перегнул палку. Сколько ещё раз мне голову пеплом посыпать? Могла бы не жалеть меня вчера, а сразу приласкать жалящим или чем-нибудь посильнее. Вряд ли я был в состоянии сопротивляться.
— Я не жалела тебя, — Гермиона нервно закусила губу, и Гарри отметил, что это мимолётное движение неизбежно его заводит. — Я просто… понимаю, как неприятно, когда до тебя доходят подобные грязные слухи, — она запнулась, встретившись с его хмурым взглядом. — Ладно. Давай оставим эту тему.
Гарри пропустил сказанное ею из-за того, что откровенно пялился на девичьи губы. Гиппогрифье дерьмо! Почему у него после этой проклятой попойки мозг перетёк в паховую область?! Он ведь никогда не думал о Гермионе в подобном ключе. То есть, почти никогда, если отбросить то видение из крестража и разыгравшееся воображение. Ну и некоторые моменты, когда он отмечал, что она симпатичная, что забавно морщит нос или… Гарри тряхнул головой, пытаясь заново поймать нить разговора, который и без того не складывался, что случалось у них крайне редко. Всё-таки они с Гермионой могли понимать друг друга почти без слов. Сейчас же, судя по её резкой реакции, он чувствовал некоторое нехарактерное для их отношений напряжение.
— Гермиона, — вздохнул Гарри и протянул руку, касаясь её пальчиков. Так. Какая это по счету попытка? Третья? Четвёртая? — Не знаю, что сказать, правда. Но меньше всего на свете я бы хотел обидеть тебя и причинить боль. Я не собирался использовать тебя для того, чтобы забыться. Да, я был пьян, расстроен, а ты красивая девушка и мой самый близкий человек. Понимаю, что это был не лучший способ сказать, как сильно ты мне дорога, но в тот момент я плохо соображал, хотя это и не оправдание. Я перешёл черту. Прости.
Наверное, это была самая длинная речь из когда-либо произносимых Гарри. По крайней мере, свои личные переживания он озвучивать не любил, предпочитая отмалчиваться, и часто Гермионе приходилось прилагать немалые усилия, чтобы догадаться, что же именно творится в его лохматой голове. Сидя сейчас перед ней, Гарри выглядел до крайней степени виноватым. Он мысленно казнил себя за проступок.
Гермионе стало неловко. Она ведь смутилась вовсе не из-за самого поцелуя. Глубоко внутри её задевали причины, заставившие Гарри, это сделать — она была уверена, что он расстроен из-за Джинни, хоть и не признавался в этом. Но ведь Гарри не виноват, что влюбился в популярную девицу, на которую пускало слюни пол-школы. Сердцу не прикажешь. Как не был виноват он и в том, что сама Гермиона оказалась излишне привязана к нему, и что тот самый поцелуй, за который он так сильно извинялся, ей на самом деле понравился. Очень понравился. И эти извинения были вовсе ни к чему. Гермионе было нужно то, чего Гарри не мог ей дать. Ведь, как бы он не храбрился и не отпирался, она видела, что весть о связи Джинни с Невиллом действительно его ранила. Гермиона сама до последнего отказывалась верить в то, что наплёл профессор Дамблдор. Пусть Гарри и Джинни действительно расстались перед поиском крестражей, Гермиона не понимала, как его можно было не дождаться. Тем более, Джинни грезила Мальчиком-который-Выжил с самого детства. Неужели она с такой лёгкостью забыла о нём? Трудно было в это поверить Гермионе, которая ещё помнила, как пару лет назад Джинни вся в слезах молила её о помощи в том, чтобы обратить на себя внимание Гарри. Ужасная догадка пронзила сознание. Джинни его не разлюбила, нет, этого не могло быть. Она просто не верила, что он выживет и когда-нибудь вернётся к ней. И это было намного хуже…
Безрадостные мысли метались в голове Гермионы стаей взбешённых пикси, заставляя волосы шевелиться на затылке. Нет… Гарри обязательно победит! Она просто не могла вообразить другого исхода, не хватало душевных сил. Она поставила на кон всё: свою семью, свои отношения, свою жизнь. Она поможет ему. Ведь кроме неё у Гарри действительно никого не осталось, как и у неё не осталось никого, кроме него.
Гермиона неожиданно всхлипнула и, подавшись вперёд, обняла его. Крепко, до боли в рёбрах, вкладывая в эти объятия всю силу, на которую была способна.
— Выходит, я прощён? — с облегчением выдохнул Гарри, уткнувшись носом в её волосы, от которых исходил приятный аромат.
Гермиона молча кивнула и какое-то время ещё прижимала его к себе, потом резко отстранилась и тихо произнесла:
— Гарри, тебе необходимо позавтракать. Фангус и Кили накрыли такой стол… Я, признаться, уже и забыла, когда последний раз так вкусно ела.
— Да. И кровать чудесная. Уютно тут… Хогвартс чем-то напоминает.
— Ага, — Гермиона взглянула на него из-под опущенных ресниц, и Гарри задержал взгляд на её лице. Её щёки порозовели, да он сам он ощутил жар. Похоже, алкоголь ещё гулял в его крови, раз он никак не мог прекратить разглядывать Гермиону. Вдобавок, этим утром она выглядела особенно симпатично. Возможно, всему виной были старания Лаванды или же… Или же Гарри лез в голову тот пьяный поцелуй, который отчего-то казался ему невыразимо прекрасным.
Гарри тряхнул головой, решив, что этот эффект обусловлен алкоголем и изрядно искажённым восприятием действительности, поднялся с кровати и направился на кухню. Перекусить и впрямь стоило.
— Алоха, доходяга! — раздалось сразу, едва только Гарри переступил порог кухни. Кормак расселся за столом, навалив себе тарелку разнообразной еды. — Я уже весá потягал с утра, да снегом обтёрся. Бодрит охуенно! Теперь вот белок потребляю. А тебя, дохлятина, с полбутылки развезло…
— Не жужжи, а, — отрезал Гарри, накладывая себе немного салата и парочку бутербродов. — Голова болит.
— В общем, Поттер, пить ты не умеешь. Совсем. Кинулся вон отношения с рухлядью портретной выяснять. Ты что думаешь, он реально чего толкового тебе скажет? Ты бы лучше Грейнджер занялся…
— МакЛагген, жуй молча! — рявкнул Гарри, теряя терпение.
— Да чё ты такой злой? Не смог, что ли, вчера? — заржал Кормак, запихивая в рот кусок побольше. — Ну, братан, тренироваться надо больше, а то совсем хилый…
— О, мальчики, вот вы где, — прервала разговор вошедшая в кухню Лаванда. — Гарри, а ты видел, какая Гермиона сегодня красивая?
Гарри шумно выдохнул. Эти двое определённо сговорились.
— Гермиона всегда красивая, — сказал он, наполняя кубок тыквенным соком.
— Да? И часто ты ей об этом говоришь? — недоверчиво прищурилась Лаванда. — А то вы с Роном поди и слова ласкового ей не сказали за всё время. Только домашки списывали. Бон-Бон так ещё и истерики закатывал… То-то она не особо уверена в своей привлекательности, с такими-то брёвнами в роли друзей.
Гарри так и замер с открытым ртом, обтекая. Чёрт побери! Лаванда была права. Гермиона как-то выдала, что у Рона «эмоциональный диапазон как у чайной ложки», а ведь выходит, он и сам не сильно отличался от бывшего лучшего друга. Всегда поглощённый своими проблемами, он не особо замечал какие-то девчачьи мелочи, которые считал не важными. Он вообще думал, что Гермиона не сильно-то волнуется по поводу своей внешности и вполне в себе уверена. Как же иначе, когда тебя приглашает на бал сам Виктор Крам? Но что, если… Что, если Лаванда права, и он вправду ужасный друг? Ему ведь и самому знакомо чувство дикой неуверенности в себе. А Гермиона только и делает, что вечно поддерживает на плаву его самооценку.
Они же с Роном, порой, вели себя по-свински. Взять хотя бы ссору на третьем курсе, за которую Гарри теперь сделалось безумно стыдно. Истерика Рона на балу, где тот довел Гермиону до слёз, а Гарри выбрал побежать за ним, а не остаться с подругой. Демонстративный роман с той же Лавандой, а потом и вовсе побег из палатки с нелепыми обвинениями. Ладно Рон, Гарри не был в ответе за него, но за себя-то был. И чем он лучше? Принял как должное её решение пойти за ним на войну, отказаться от семьи, рисковать жизнью, да ещё и полез к ней с поцелуями в пьяном угаре после новости о Джинни. Мерлин… какое же он ничтожество. Интересно, почему Гермиона вообще дружит с ним, заботится о нём и постоянно спасает его непоседливую задницу из всяческих передряг? Это оставалось загадкой.
Ком встал в горле, аппетит окончательно пропал. Гарри резко поднялся из-за стола и покинул кухню.
— Что это с ним? — озадачился МакЛагген, потянувшись к жареным колбаскам.
— Ничего. Пускай подумает, полезно ему, — махнула рукой Лаванда и присела на соседний стул. — Кач-Качик, а как тебе мой новый макияж?
— Дефка, ты фак фсефда отпаф! — подмигнул ей Кормак, тут же потеряв интерес к проблемам Поттера и Грейнджер.
К вечеру Гарри раздобыл лопату и откидывал снег, нападавший за день на дорожку. Без магии. Ему была необходима изнуряющая физическая активность, дабы прочистить мозги. Вчера он будто получил мощный удар под дых, отчего до сих пор не мог прийти в себя. Мало того, что новости были не из приятных, так он ещё и сам умудрился наломать дров. Несмотря на то, что с Гермионой они всё прояснили, на душе всё равно царило муторное поганое чувство.
Дважды появлялся Фангус и предлагал свою помощь гостю хозяина в расчистке территории, но оба раза был отправлен отдыхать. Ошарашенный эльф впервые видел волшебника, орудующего лопатой. Он что-то бурчал себе под нос, испарялся, щёлкая пальцами, но через некоторое время объявлялся снова.
Гарри уже заканчивал чистку территории, параллельно придумывая, чем бы ещё себя занять. Но тут ему в голову неожиданно врезался ком снега, который, осыпавшись за воротник, неприятно стал колоть кожу. Гарри резко обернулся и увидел у двери Гермиону. Она снова залезла в привычные джинсы, куртку и голубую шапку с огромным помпоном. Такая Гермиона была ему милее и гораздо понятнее, чем обворожительная незнакомка в обтягивающем платье.
— Нечестно нападать со спины, — улыбнулся он, зачерпывая горсть снега, чтобы нанести ответный удар.
— Нечего терять бдительность, — Гермиона показала ему язык и запустила в друга новый снежный снаряд, от которого Гарри уже ловко увернулся и швырнул в неё свой снежок. Попал в фонарь рядом с её головой. Она с визгом отскочила в сторону и взмахом палочки отправила в противника целую кучу снега, осыпавшего его с ног до головы.
— Эй! Ты нарушаешь правила! — возмутился Гарри и кинулся за ней.
Гермиона, смеясь, помчалась от него прямо по сугробам. Ноги проваливались, замедляя движение, поэтому она оказалась быстро настигнута другом, который, не церемонясь, повалил её на землю.
— Пусти, — хохотала Гермиона, изо всех сил пытаясь вырваться. Снег проник под воротник пальто, обжёг холодом шею.
— Ты первая начала, — не унимался Гарри, навалившись на неё сверху всей тяжестью, чтобы окончательно обездвижить. Главное — перехватить руку с палочкой, а то ведь у Гермионы всегда в рукаве туз.
Наконец, ему удалось сцепить обе её руки над головой. Гарри навис над ней и на пару мгновений замер. Гермиона заразительно рассмеялась, почти перестав сопротивляться. Господи, как давно у них не было возможности побыть обычными людьми! Спать в тёплой постели, греться в гостиной у камина, поглощать пищу, не думая, что она вновь закончится или дурачиться в снегу. Они провели всего сутки в охотничьем домике МакЛаггенов, но Гермионе казалось, будто она получила долгожданный отпуск и бездельничает уже пару недель, как минимум.
Её настроение передалось и Гарри. Его вдруг тоже отпустило. Тревоги и переживания разрушились, как рыхлый снежок о твёрдую поверхность. Он ощутил прилив небывалой радости и тоже рассмеялся. Выпустил её руки и откатился в сторону. По ночному небу рассыпались мириады звёзд, будто бы подмигивая двум юным волшебникам, валяющимся в сугробе.
Гермиона не спешила вставать, нащупала в снегу ладонь Гарри и переплела их пальцы вместе. Вдохнула полной грудью морозный воздух. Если бы можно было поймать столь неуловимые фрагменты счастья и закрыть их в укромном месте… Для хранения денег и ценных вещей в обоих мирах существовали банки и сейфы, а вот хранить такие значимые моменты жизни могла только человеческая память. Но она порой бывала так ненадёжна… От осознания этого с губ Гермионы сорвался грустный вздох. Если бы у неё был Омут памяти, она бы обязательно поместила туда серебряную нить этого замечательного воспоминания, чтобы оно навсегда осталось таким же ярким и прекрасным.
— Вам что, кровати мало, раз прямо в снегу кувыркаетесь?
Гарри приподнял голову. Совсем рядом с ними стояли в обнимку Кормак с Лавандой. Лаванда, хитро прищурившись, смотрела на Гермиону. Гарри уже хотел послать этих двоих в пешее эротическое (не сомневаясь, что эти остолопы бы ещё и обрадовались), но тут совсем рядом раздался хлопок трансгрессии, и скрипнула калитка.
Гарри мигом вскочил на ноги и выхватил палочку. То же самое проделала и Гермиона.
К ним навстречу, удивлённо вскинув брови, вышагивал высоченный крупный мужчина. Во всём его импозантном внешнем облике угадывались деньги, большие деньги. Полы бархатной чёрной мантии колыхались при размашистой ходьбе, меховая шапка на голове навевала воспоминания о приезжих Дурмстрангцах — там все одевались похожим образом.
— Кто вы? — вырвалось у Гарри прежде, чем он успел вглядеться в лицо нежданного гостя.
— Пожалуй, это я должен задать данный вопрос, молодой человек. Кто вы и что делаете в моём скромном убежище? Хотя ответ на него я уже понял.
— Привет, дядь, — Кормак неловко выступил вперёд. — Да я тут решил немного потусить… с друзьями…
— Мистер МакЛагген?! — ахнула Лаванда и учтиво поклонилась, как будто перед ней предстала королевская особа собственной персоной. — Вживую вы выглядите ещё лучше, чем на портрете…
— Благодарю вас, юная леди, — отсалютовал Тиберий, махнув рукой в кожаной перчатке. — Но, думаю, вы всё же должны мне кое-что объяснить. И уберите палочки, Мерлина ради! А с тобой, Кормак, мы ещё побеседуем отдельно.
Гарри с Гермионой переглянулись и осторожно опустили палочки. Кормак демонстративно закатил глаза, понимая, что вечер испорчен. Придётся теперь объясняться с дядюшкой, ведь тот был явно в курсе последних новостей.
Глава 14. Новый союзник
Тиберий МакЛагген с комфортом расположился в бархатном кресле и поцеживал Огденское виски, закинув ногу на ногу. Он обвёл взглядом всю компанию школьников, которая волею судьбы или, скорее, беспечности Кормака оказалась в его тайном домишке.
Намётанным глазом отметил, что тот самый Поттер, которого разыскивает вся магическая Британия, напряжён, как струна. Он сидел рядом со своей спутницей — Гермионой, — готовый в любую секунду отразить неожиданную атаку. Смелый парень. Слишком рано повзрослел, в отличие от его безалаберного племянника.
Откровенно говоря, Тиберий не знал, как поступить. Пускай почти никто и не знал об этом тайном убежище, всё же подобные гости подвергали серьёзной опасности всю его семью. Однако творившееся в стране беззаконие МакЛагген тоже не одобрял и прогибаться под Волан-де-Морта не собирался. Даже Министерство покинул, в котором всю жизнь нарабатывал связи и трудился на благо общества.
Побег любимого племянника из школы и его ссора со Снейпом тоже не добавляли светлых пятен репутации, а уж от дальнейших приключений, о которых хвастливо поведал ему Кормак, Тиберий едва не поседел окончательно.
МакЛаггены всегда умели выдерживать нейтралитет и за счёт этого комфортно себя чувствовали при любой власти. Они были богатейшей древней чистокровной семьёй, с которой привыкли считаться в обществе. Однако сейчас всё висело буквально на волоске. Где были мозги Кормака, когда он связался с «Нежелательным лицом №1»?
Но было во всём этом нечто, оказавшееся способным тронуть суровое сердце мужчины. Смелость, верность идеалам, чистота помыслов вчерашних детей, которые не боялись умереть и способны были бросить вызов тому, кому не решились противостоять многие взрослые маги. Совесть противно покусывала нутро, заставляя испытывать чувство стыда. Пусть этот самый Поттер был практически смертником, но это, несмотря ни на что, была лучшая компания, с которой когда-либо связывался его обожаемый племянник.
Впервые в жизни Кормак МакЛагген занимался чем-то полезным. Не соблазнял пустоголовых ведьмочек, не прогуливал занятия, не гонял на метле, расшибая голову, и не тягал свои дурацкие штанги и гантели. Он стал частью сопротивления. Бросил вызов самому Тёмному Лорду и даже одержал победу в промежуточной схватке — от этих мыслей по спине Тиберия пробежал холодок. Он уничтожал крестражи! Проклятый Дамблдор! Удружил, старина, своими советами. Отправил мальчишку прямиком на передовую. Но, к удивлению Тиберия, Кормак сдюжил. Он не унывал и не требовал забрать его домой. Его племянник, может, и слыл беспечным повесой, но не просто так Распределяющая Шляпа в своё время отправила его учиться под гордые знамёна Гриффиндора — отваги и храбрости ему было не занимать. Гордость распирала нутро. Из его мальчика мог вырасти настоящий герой и, если ради этого придётся нарушить нейтралитет и встать на сторону Поттера, то он сделает это. В конце концов, терять уже было нечего. Волан-де-Морт и так разыскивает четверых подростков вместо двоих, и в случае их поимки вряд ли удастся убедить его, что Кормак не при делах.
— Расслабьтесь, мистер Поттер, — спокойно произнёс Тиберий, плеснув себе ещё огневиски, — мой дом — ваш дом. Я не собираюсь выдавать вас Министерству. Вы с Кормаком теперь в одной лодке, а я не могу навредить своей семье. Так что можете не сжимать так судорожно свою палочку. С этого дня вы мои почётные гости. Оставайтесь, сколько пожелаете.
Гарри с Гермионой молча переглянулись и одновременно кивнули.
— Благодарим вас за приём, мистер МакЛагген, — произнесла Гермиона, вцепившись в ладонь друга для поддержки.
— Но мне бы хотелось услышать, каков ваш план.
— Да. Что вы собираетесь предпринимать дальше, мистер Поттер? План должен обладать надёжностью артефакта гоблинской работы… Вы же понимаете, кто сражается на противоположной стороне?
— Ой, дядь, хватит нас тут змеемордым зоофилом стращать! — встрял в разговор Кормак, отхлёбывая из своего бокала. — Видели мы этого лорда! Знаем! Броня у него, конечно, нехилая, но и мы не пальцем деланные.
— Да, Кач-Кач, здорово ты ему тогда врезал! — Лаванда чуть не подпрыгнула на месте и восхищённо уставилась на своего героя.
— Кормак! — чуть повысил голос Тиберий. — Думается мне, мистер Поттер лучше знаком с возможностями Тёмного Лорда. Я бы хотел услышать его мнение. А тебе пора бы научиться вести себя сдержаннее.
Кормак скорчил недовольную гримасу и потянулся за закусками, коими домовики щедро заставили небольшой столик в гостиной.
— По правде говоря, у нас нет никакого плана, мистер МакЛагген, — честно сказал Гарри. — Мы понятия не имеем, где искать оставшиеся крестражи.
— Неужто этот старый пройдоха Дамблдор вам не рассказал? — с удивлением поинтересовался Тиберий.
Ну и дела! Четверо подростков, среди которых его любимый и единственный племянник, противостоят самому могущественному тёмному волшебнику современности, ни имея при этом ни чёткого плана, ни тайного оружия, ни сверх-талантов. Похоже, Альбус на самом деле перед смертью допился до белой горячки. Недаром Снейп и МакГонагалл негодовали, когда Тиберий устанавливал в кабинете директора бар по его просьбе.
— Тиберий, друг мой, — раздался голос с картины над камином. На ней было изображено застолье, в котором принимали участие неизвестные волшебники, распивая вино из резных кубков. Дамблдор уже присоседился к ним, взял со стола графин и аккуратно спрятал его под свою длинную серебристую бороду. — Я не краснел так сильно с тех самых пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки. Я вовсе не оставил этих смелых молодых людей без подсказок. Я передал мистеру Поттеру снитч, а мисс Грейнджер — книгу. А мистеру Уизли…
— И что нам делать с вашей книгой сказок и бестолковым снитчем?! — вспылил Гарри. У него не осталось сил и дальше выслушивать пьяные бредни ныне покойного профессора.
— Я полагал, ты собираешься защитить моего племянника, Альбус, — не остался в долгу Тиберий. — Вместо этого ты отправил его в самое пекло. И прекрати красть выпивку с соседних картин, ты же всё равно не чувствуешь вкуса! Во что ты вырядился, Мерлина ради? — мужчина в шоке уставился на майку-алкоголичку, которую почему-то больше не прикрывала парадная мантия. Должно быть, покойный выпивоха оставил приличное одеяние на одной из картин, где заимствовал очередной графин с вином.
— Вид вина, наполняющего бокал, сам по себе согревает мою душу. Даруй старику посмертного счастья, не лишай последней радости. А мантию я проиграл в карты этим милым джентльменам, но зато они любезно пригласили меня разделить с ними трапезу…
— Профессор Дамблдор, замолчите, ради бога! — вспылила Гермиона, видя, что состояние Гарри стремительно приближается к ярости потревоженной хвостороги. — Мистер МакЛагген, вы не станете возражать, если мы отложим дальнейшее обсуждение планов на утро? Мы очень устали.
По лицу мужчины скользнула еле заметная улыбка, и он благосклонно кивнул. Эта девушка приводила его в восхищение напополам с досадой. Эх, куда канули его молодые годы?
— Разумеется, мисс Грейнджер. Если вы просите, не смею вас более задерживать.
Кормак резко вскочил на ноги, намереваясь свалить под шумок. Гнева дяди он боялся куда больше, чем какого-то Волан-де-Морта вместе со всей его нечистой свитой. В конце концов, что может этот сраный Тёмный Лорд? Убить его? Ну, это ещё большой вопрос, кто кого завалит. А вот дядюшка может и отцу нажаловаться, и, чего доброго, наследства лишить, что казалось Кормаку намного страшнее любой смерти.
— А тебя, Кормак, я попрошу остаться, — моментально отрезал Тиберий.
— Ну дядь… — жалобно протянул гриффиндорец и попытался спрятаться за Лаванду, что при его габаритах выглядело просто смешно.
— Сядь! — властно громыхнул Тиберий, и Кормаку ничего не оставалось, кроме как молча повиноваться. Содержания их беседы Гарри и Гермиона уже не слышали. Они удалились в спальню и притворили за собой дверь.
— Думаешь, ему можно доверять? — тут же шёпотом поинтересовался Гарри. Взмахом палочки он наложил чары тишины на всякий случай.
— Сложно сказать, — протянула Гермиона, стягивая с себя свитер. — Мистер МакЛагген не стремится принимать чью-либо сторону и не привык рисковать собственной шкурой, — задумчиво произнесла она, а Гарри застыл на месте, так как, сняв кофту, она предстала перед ним в одной спортивной майке, которая потрясающе подчёркивала фигуру. — Но, в то же время, он очень любит своего племянника. Так что нам на руку, что Кормак так неудачно засветился перед Пожирателями и Тем-кого-Нельзя-Называть. Гарри? Что с тобой? — она щёлкнула пальцами перед носом друга, выводя его из оцепенения и заставляя подскочить на месте.
— Ой! Да, извини, я… я задумался, — промямлил Гарри и, мысленно кляня себя последними словами, направился в ванную.
Когда он вернулся, Гермиона уже переоделась в пижаму и, усевшись на кровати, разложила перед собой сразу две книги.
— Ты же собиралась спать, — заметил он, забираясь под одеяло со своей стороны.
— Я думала насчёт плана, ведь мистер МакЛагген прав… нам действительно нужен план, ну или хотя бы направление, куда двигаться дальше.
— Есть предложения? — Гарри склонил голову на бок, понимая, что в голове у подруги уже вертится не одна теория, раз она заговорила об этом.
— В общем-то… да. Тут, конечно, очень уютно, даже покидать это место не хочется. Но мы ведь не сможем прятаться всю жизнь, — тараторила она слегка сбивчиво.
— Не сможем, — вздохнул Гарри.
— Я хочу повидаться с Ксенофилиусом Лавгудом.
— Что-что? — вытаращил глаза Гарри.
— Отец Полумны. Я хочу с ним поговорить! — деловито продолжила Гермиона.
Гермиона сделала глубокий вдох, как будто готовилась к прыжку, и выпалила:
— Да всё этот знак из «Сказок». Вот, смотри!
Она сунула Гарри под нос «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора», раскрытую на странице с копией письма Грин-де-Вальду, написанного таким знакомым, летящим косым почерком почившего школьного директора. Гарри было тошно видеть перед собой окончательное доказательство, что письмо — не выдумка Риты Скитер, что Дамблдор в самом деле написал эти слова.
— Подпись, — подсказала Гермиона. — Взгляни на подпись!
Гарри перевёл взгляд на уголок страницы, куда указывала пальцем подруга. Сперва он ничего особенного не заметил, но потом пригляделся и увидел, что Дамблдор вместо буквы «А» в слове «Альбус» нарисовал крошечный треугольный значок, такой же, как в сборнике сказок.
— Всё время этот знак где-то всплывает, понимаешь? Виктор говорил, что это символ Грин-де-Вальда, но мы же его видели на той старой могиле в Годриковой Впадине, а даты на ней намного раньше Грин-де-Вальда! И теперь ещё это письмо. Ну, Дамблдора или Грин-де-Вальда мы не можем спросить, что это значит, — я даже не знаю, жив ли ещё Грин-де-Вальд или нет, — зато можно спросить мистера Лавгуда! Он тогда пришел на свадьбу с этим символом на шее. Я уверена, Гарри, что это очень важно!
Гарри ответил не сразу. Он посмотрел на исполненную азарта Гермиону, потом в темноту за окном.
— Не надо нам ещё одной Годриковой Впадины, — мрачно сказал он, наконец. — Мы тогда убедили друг друга, будто нам туда очень нужно, и что из этого вышло? Нет никаких тайных знаков от Дамблдора, можно не стараться верить в это дальше. Ты же слышала, что он сам сознался, что он алкоголик?
— Слышала, — кивнула Гермиона. — Но, несмотря ни на что, он был гением, Гарри. Портрет не отражает всей многогранности личности. Это лишь общие черты. Мы должны попробовать.
Новая порция возражений застряла комом в горле. Гарри просто смотрел на подругу и не мог найти слов. Он никогда не был трусом, да и за свою жизнь не слишком-то боялся, чего не скажешь о её жизни. От осознания всей серьёзности риска, которому Гермиона в очередной раз собирается себя подвергнуть, заставило его сердце заныть. Он не хотел лишний раз рисковать ею. Тем более, ради призрачных надежд.
— Давай обсудим это завтра, я действительно устал, — буркнул он, отворачиваясь.
— Хорошо. Спокойной ночи, Гарри, — отозвалась Гермиона.
Гарри услышал шелест страниц, а потом она погасила волшебные огоньки, и комната погрузилась в темноту.
Гарри проснулся позже обычного. Гермионы не было, она всегда вставала как по будильнику и умела собираться очень тихо, чтобы не потревожить его сон. За окном светало, в морозном воздухе за окном танцевали редкие снежинки, а окружающие охотничий домик деревья облачились в снежные полушубки. Зимний пейзаж завораживал. Когда не дрожишь от холода, а нежишься в мягкой постели и не вздрагиваешь от каждого звука, можно наслаждаться даже морозной погодой.
После утренних процедур Гарри направился прямиком в гостиную, откуда доносились чьи-то голоса. Там он и обнаружил Гермиону, которая присела на край кресла, протянув книгу своему собеседнику. В кресле же с важным видом восседал Тиберий МакЛагген. Сквозь линзу стильного монокля он разглядывал её экземпляр сказок Барда Бидля.
— Об этом символе можно рассказывать бесконечно… — протянул мужчина, краем глаза косясь на свою прелестную гостью. — Треугольник остриём вверх — мужское начало, а круг внутри — женское. Круг и черта — это котёл и палка-мешалка или ступка и пестик, что также можно свести к женскому и мужскому символам, — Тиберий невзначай коснулся её запястья. — Понимаете ли, мисс Грейнджер, работа пестиком в ступке отчасти символизирует процесс слияния…
— Дядя, перестань соблазнять Гермиону разговорами о мужском и женском началах, — неожиданно вмешался ввалившийся в комнату Кормак. На застывшего Поттера он не обратил никакого внимания.
Щёки Гермионы вмиг покрылись румянцем, она с трудом удержалась на месте, подавив желание вскочить на ноги. Тиберий недовольно поморщился и отдёрнул руку.
— Кормак, не выдумывай! Где твои манеры, в конце концов?! Я уже жалею, что не уделял этой части твоего воспитания должного внимания. Доброе утро, мистер Поттер, — кивнул он, переводя взгляд на Гарри.
— Давай ближе к делу, — надкусывая сочную грушу, продолжил Кормак, — Гермиона у нас самая умная в школе, это тебе не мисс Июль лапшу на уши вешать! И вообще, имей совесть, дядя. Она слишком молода для тебя!
— Я всего лишь хотел объяснить девушке истинно-глубинный смысл данного символа. Но если кратко, то это очень напоминает изображение Даров Смерти: треугольник — мантия, круг — камень, и черта — палочка. Три брата Певерелла. Если Сами-Знаете-Кто — потомок Слизеринов по линии Гонтов, то он — потомок среднего брата, Кадма, того, кому от Смерти в подарок, согласно легенде, достался Воскрешающий камень. А Гарри Поттер должен быть потомком Игнотуса — младшего, того, что с мантией-невидимкой. Грин-де-Вальд искал Дары Смерти. Многие в Европе и в остальном мире ошибочно считают этот символ знаком Грин-де-Вальда. Дамблдор победил Грин-де-Вальда и заточил его в тюрьму Нурменгард. Много лет назад ходили слухи, что та самая непобедимая Бузинная палочка находится у мастера Грегоровича. Вот и всё… — закончил Тиберий.
— Что? — отмер Гарри. — Дары существуют на самом деле?
— Выходит, да, — пожал плечами Тиберий. — И вы, как обладатель мантии, о которой мне поведал мой обожаемый племянник, должны были об этом первым догадаться.
— Но… — Гарри всё ещё не верил своим ушам. Он перевёл взгляд на Гермиону, — значит, нам не надо посещать мистера Лавгуда? Раз уж мы теперь выяснили, что это за знак…
— Лавгуда? — нахмурился МакЛагген-старший. — Да он же совсем тронулся умом, когда Пожиратели забрали его дочь. Он и до этого-то был странный…
— Как?! — одновременно ужаснулись друзья. — Полумну забрали Пожиратели?
— Да, — вздохнул Тиберий и взмахом палочки пошевелил поленья в камине, чтобы они сильнее разгорелись. — Ходят слухи, что они держат её в поместье Малфоев вместе с другими пленниками.
— Мы должны вытащить её! — Гермиона моментально потеряла интерес и к книгам, и к тайному знаку. Услышанная новость просто выбила у неё почву из-под ног. Полумна была слишком хорошей, наивной, доброй…
— Это всё из-за меня, — севшим голосом прошелестел Гарри. — Она же была с нами в Министерстве. Они похитили её из-за меня!
— Отлично! — Кормак в предвкушении потёр ручищи. — Новое дельце зреет. Спасём Полоумную, да этих белобрысых, залитых «Простоблеском», шуганём заодно, как следует!
— Кормак, это не шутки! — Тиберий встал с кресла, нависнув над племянником. — Ты хоть понимаешь, что там логово Того-кого-Нельзя-Называть?! Да и Люциус — сильный волшебник!
— Дядь, да чего ты? — развёл руками гриффиндорец. — Из всех Малфоев опасна, пожалуй, одна только Нарцисса, да и то, если будет в неглиже.
— Ты неисправим! — прогремел Тиберий, пока Кормак ржал, довольный своей тупой шуткой.
— Мистер МакЛагген, — деловито перебила перепалку дяди с племянником Гермиона, — Боюсь, Кормак прав. Мы правда не можем оставить Луну в беде. Она наш друг, понимаете?
— Вы спрашивали, что мы собираемся делать дальше, — тут же вставил Гарри, — так вот, следующий пункт нашего плана — вытащить Полумну из лап Пожирателей. Это не обсуждается. Мы не бросаем друзей в беде, мистер МакЛагген.
Гермиона тут же нащупала его руку и переплела их пальцы — простой и уже привычный жест придал Гарри дополнительных сил.
Тиберия разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, его восхищали эти молодые люди, которые даже из его оболтуса-племянника сумели сделать человека, готового в любой момент совершить подвиг. С другой — он не мог так рисковать членом своей семьи, ведь к Кормаку мужчина был привязан особенно. Своих детей у Тиберия не было, так что единственный сын брата с детства ходил у него в любимчиках.
— Ладно, — неходя проворчал он. — Но никаких поспешных шагов! Для начала я постараюсь раздобыть план поместья Малфоев и напишу кое-кому, чтобы разузнать последние новости. Нужно действовать вдумчиво.
На этой ноте Тиберий твёрдым шагом направился в кабинет. Кто бы мог подумать, что он когда-нибудь ввяжется в подобную авантюру? Опасную, непредсказуемую, где придётся ходить буквально по лезвию, боясь оступиться, ибо цена ошибки слишком высока. Нужно всё хорошенько обдумать. Если уж обычные подростки не боятся действовать, то негоже ему, — взрослому сильному волшебнику, — трусливо отсиживаться в стороне. В конце концов, МакЛаггены никогда не слыли трусами.
Едва Тиберий скрылся за дверью, Кормак нахально толкнул Поттера плечом:
— Видишь, не только рыжий упырь на Гермиону засматривается, но даже мой дядя, а он-то вниманием избалован и к моделям привык. Один ты чë-то тормозишь.
Гермиона зарделась, да и сам Гарри готов был провалиться сквозь землю. Он и так уже боялся лишний раз взглянуть на Гермиону, особенно после того пьяного поцелуя, а тут ещё этот олух его постоянно достаёт. К счастью, ситуацию спасла Лаванда, впорхнувшая в комнату.
— Ой, похоже, я пропустила что-то интересное, — захлопала она ресницами, поправляя глубокое декольте, из которого буквально вываливалась пышная грудь. — Вы так мило смущаетесь, зайчики.
— Если ты про этих, — махнул рукой Кормак, — не дождёшься. Их только Хагриду на разведение отдать, может, хоть он их спариваться заставит.
— Очень смешно, МакЛагген, — прервал его гогот Гарри. — Тебя бы магглам отдать, чтобы мозг тебе в черепушку вставили, вдруг поможет.
— Ох, — Лаванда опустилась на диван, расправляя пышную юбку вечернего платья, которое ей вчера подогнал Кормак. У дядюшки в шкафу и не такое водилось. Наверняка, одна из моделей оставила тут часть своего гардероба. — Ну, и чем мы сегодня займёмся? Гермиона, ты опять соорудила на голове эту несуразную шишку, давай я тебя причешу и накрашу…
— На это нет времени, — отмахнулась Гермиона. — Ты в курсе, что Луну похитили? Нам придётся наведаться в поместье Малфоев.
— Святая Моргана! — Лаванда прикрыла рукой ротик. — Но там же… там же… ходили слухи, что там прячется Тот-кого-Нельзя-Называть. Вы в своём уме?
— Ну, и что? Предлагаете бросить Полумну в лапах Пожирателей?! Вы можете оставаться здесь, если хотите, а нам…
— Эй, Поттер, ты чё заморосил? Я же в деле! — перебил Кормак. — Я понимаю, что ты геройствовать в одиночку собрался, но, знаешь ли, бородатый алкаш сказал, героем быть мне!
— Да как пожелаешь, — закатил глаза Гарри и потянул Гермиону за собой. МакЛагген и Браун ему порядком надоели.
— Слушай, я задолбался быть этим… ну, Купидоном. Проще химеру с флоббер-червём спарить, чем заставить этих тормозов признать очевидные вещи, — выдал Кормак, когда друзья скрылись за дверью.
Девушка закусила губу и задумчиво посмотрела наверх, словно впала в некий транс. Затем тряхнула идеально уложенной причёской, на которую потратила всё утро и хитро прошептала:
— Остаётся самый непристойный вариант. Думаю, пора прибегнуть к нему.
— Предлагаешь раздеть их, засунуть под одеяло и не выпускать пока не поебутся? — выпучил глаза МакЛагген.
— Ха! Не так топорно, но ты весьма близок к истине, — рассмеялась Лаванда, жестом приглашая его присесть рядом. — В общем, делаем вот что…
Друзья целый день провели вместе, пытаясь придумать хотя бы подобие плана. Нельзя было вот так взять и просто вломиться в логово Волан-де-Морта. Оставалось надеяться на помощь Тиберия. За обедом тот сообщил, что отправил сов по нужным адресам и ждёт ответа и посоветовал ребятам пользоваться моментом, чтобы отдохнуть и набраться сил. Бездействие давило на плечи каменной глыбой. Таков уж был Гарри. Если у него появлялся вектор движения, то он готов был мчаться в указанном направлении немедленно, не взирая ни на какие преграды. Наверное, будь он один и отвечай только за себя, так бы и поступил. Но с ним была Гермиона — последний человек в этом мире, благодаря которому он всё ещё не свихнулся. Она — его постоянная поддержка, оплот, источник неиссякаемой веры и знаний.
Вечером, не находя себе места, он вышел поупражняться в дуэльных навыках с Кормаком, а Лаванда утащила Гермиону к себе и принялась показывать свои новые раздобытые платья. Потом мучила девушку очередным сеансом гаданий на кофейной гуще и заодно подбирала духи, подходящие её типажу.
У Гермионы разболелась голова, а нос перестал различать запахи, когда в спальню вломился Кормак и заорал на весь дом:
— Грейнджер, бегом за мной! Твоему Поттеру стало плохо в ванной, он орал как проклятый, а теперь не отвечает! Походу, Сама-Знаешь-Кто всё-таки проник в его башку!
Гермиона подскочила как ужаленная и понеслась к себе. Кормак, в свою очередь, незаметно подмигнул Лаванде, отчего та расплылась в довольной улыбке и потянулась за поцелуем.
В считанные секунды оказавшись в спальне, Гермиона бросилась к двери в ванную.
— Гарри?! Гарри, ты слышишь меня?! С тобой всё в порядке?! — паника не давала нормально соображать. Как такое могло случиться? Они же тренировали защиту и, вроде бы, Волан-де-Морт сам заблокировал их с Гарри связь. — Гарри!!!
Ответом была лишь мёртвая тишина, от которой по позвоночнику пробежал непередаваемый ужас. Гарри ведь мог упасть, удариться головой. Или, что ещё хуже, Тёмный Лорд мог найти способ навредить ему гораздо серьёзнее, чем делал это в предыдущих видениях.
Гермиона резко дёрнула на себя ручку двери, но та оказалась заперта. Тогда, недолго думая, она применила «Алахомору» и буквально ввалилась в ванную. Тут же оторопела и замерла, широко раскрыв глаза.
Перед ней, живой и невредимый, стоял лучший друг, который просто-напросто принимал душ. Струи воды вместе с мыльной пеной стекали по его поджарому телу, открывая взору то, что Гермиона в такой близости и с такой ясностью никогда не лицезрела. До неё не сразу дошло, что звуки вернулись, и теперь она отчётливо слышала и шум воды, и бормотание Гарри.
— Гермиона? — растирая глаза, прищурился тот и тут же, смутившись, сцапал с крючка полотенце, чтобы прикрыть наготу. — В чём дело?
— Гарри, я… я… прости… — она покраснела, как варёный рак, и кинулась к двери с воплем: — МакЛагген, твою мать! Я тебя убью!
Глава 15. Планы и их корректировки
Невероятный шум, доносившийся из-за двери, заставил Тиберия прервать свои размышления и поспешить проверить, всё ли в порядке. Его удивлению не было предела, когда он увидел, с какой скоростью племянник улепётывает по дому от разъярённой раскрасневшейся Гермионы. С её палочки одно за другим непрерывной чередной палили жалящие заклинания. Метила девушка аккурат пониже поясницы бесстыжего верзилы, который вздумал с ней так по-дурацки шутить.
Кормак, прикрывая зад рукой, прыгнул за диван и попытался отмахнуться от преследовавшей его девушки подушкой, но она быстро откинула мягкий снаряд магией и запустила в него очередную белую вспышку.
— О, мистер МакЛаггенен, — подбежала к хозяину дома взволнованная Лаванда, — не волнуйтесь, это они отрабатывают тактику ведения боя.
Мужчина хмыкнул. От жалящих в схватке с Пожирателями толку, конечно, мало, но его позабавило то, что хоть кто-то решился всыпать Кормаку по первое число. Видит Мерлин, наглец давно напрашивался на подобный воспитательный эпизод.
— Грейнджер, ты такая злая, потому что неудовлетворённая! — орал гриффиндорец, кидая в соперницу всё, что попадалось под руку. — Отстань от меня! Заставь лучше стараться своего ненаглядного Поттера!
— Ещё раз так пошутишь, имбецил, и я тебе удовлетворялку подрежу! Тёмной магией, чтобы не восстановить! Риктусемпра!
Кормак завалился на диван, гогоча от насланной на него щекотки.
— Ха-ха-ха, ненормальная, ха-ха, ну ха-ха-ха хватит уже…
Тиберий махнул рукой и удалился к себе. Пусть резвятся детишки, они многого натерпелись.
— Так, пора заканчивать! — Лаванда взмахом палочки остановила мучения своего парня. — Гермиона, остановись! Чего ты так разошлась, как будто боггарта увидела?
— Твоя идея? — прищурилась Гермиона, наставив палочку на сокурсницу.
Лаванда, на удивление, ничуть не смутилась. Она сделала пару решительных шагов навстречу противнице и шёпотом поинтересовалась:
— Ну что? Рассмотрела? Надеюсь, он был в боевом виде? Мальчишки же любят пошалить в душе…
— Чёртовы извращенцы! — прорычала Гермиона и пулей вылетела из комнаты. У неё не осталось сил спорить с этой озабоченной парочкой и что-то им доказывать. Их единственный на двоих мозг явно никогда не поднимался выше пояса. И являлся не более, чем спинным, иначе столь непроходимую тупость истолковать было попросту невозможно.
Гарри понял, что Гермиона избегает его. Пора было ложиться, но она упорно не возвращалась в спальню. Сам он нисколько на неё не сердился, поскольку сразу понял, что вся эта ситуация произошла «благодаря» очередным проделкам МакЛаггена и Браун. Конечно, его мучила неловкость, ведь разгуливать в чём мать родила перед девушками Гарри не привык. Однако, и страшного ничего не случилось. Ведь они и в палатке неоднократно переодевались, повернувшись спиной друг к другу, так что иногда можно было краем глаза увидеть то, что тебе не предназначалось. Специально Гарри никогда не подглядывал. Только не за Гермионой! Он слишком уважал её, чтобы сподобиться на такую низость. Зато случайно… Случайно пару раз его взгляд всё же цеплялся за обнажённую девичью спину или выпирающие холмики груди, когда Гермиона неосторожно поворачивалась к нему боком. Ну, и бельё видел, и…
Дверь скрипнула, и в проёме показалась знакомая лохматая голова. Было далеко за полночь, и подруга вероятно подумала, что он уже уснул. Но, встретившись с ним взглядом, она снова покраснела и замерла на пороге.
— Привет, — Гарри попытался разрядить обстановку. — Я тут книгу Скиттер листал. Какая же она всё-таки зараза.
— Привет, — буркнула Гермиона, протопала до своей стороны кровати, села на неё и зарылась в собственные ладони. — Прости меня, Гарри. Это было очень бестактно с моей стороны врываться вот так, но… Мерлин, этот недоразвитый шутник сказал, что тебе стало плохо, что Тот-кого-Нельзя-Называть проник в твою голову и я… я так испугалась! Знаю, что не подумала! Не сообразила, что он поставил заглушающие чары и поэтому я не слышала шум воды, а ты не слышал меня!
— Гермиона, я не сержусь. Прекрати оправдываться за то, что хотела в очередной раз спасти мне жизнь.
— Ты правда не сердишься? — она, наконец, оторвала ладони от лица и взглянула ему прямо в глаза.
— Мерлин, Гермиона, — рассмеялся Гарри, — по-моему, после всех передряг, в которых мы побывали и из которых ты меня вытаскивала, ты видела меня в гораздо худшем виде, нежели в голом. Так что, да. Я правда не сержусь. Но вот МакЛаггену двинуть иногда хочется…
— Двинуть? Да я бы его живьём закопала! Дубина пустоголовая!
— Ну, насколько я понял, ты уже слегка выпустила пар. Орал он знатно, — улыбнулся Гарри.
— Это была лишь разминка, — фыркнула Гермиона, — ещё одна подобная шутка, и я скормлю его причиндалы какой-нибудь чудесной зверушке из разряда тех, что очень любит Хагрид.
Гарри рассмеялся. Лишение того органа, которым МакЛагген думал (а это был вовсе не мозг) было для того действительно страшнейшим наказанием.
К обеду следующего дня Тиберий получил нужную почту и пригласил всех в свой кабинет.
— Мои доверенные люди донесли, что через два дня Тёмный Лорд и его приспешники планируют небольшую вылазку и будут за пределами своего штаба. Это не значит, что там никого не останется, но часть Пожирателей лучше, чем все Пожиратели разом.
— Безусловно, вы правы, мистер МакЛагген, — кивнула Гермиона, которая вооружилась пером и блокнотом, готовая делать важные пометки.
— Вот ещё, — Тиберий протянул Гарри пергамент, на котором было изображено подобие карты, — это план Поместья Малфоев. Детальный. Со всеми входами, выходами и убежищами. У меня есть свои связи среди магических архитекторов. Это тайная информация, достать которую было непросто.
— Блеск, — Гарри с интересом всматривался в символы, — благодарю, мистер МакЛагген!
— Однако помни, что даже эта карта не даёт никаких гарантий, — серьёзно сказал Тиберий. — Поскольку мы понятия не имеем, какие ходы и как охраняются, сколько там человек и какие ещё сюрпризы ждать. Знаете, что Люциус занимался скупкой запрещённых артефактов?
— Так вот, нам неизвестно, что он мог раздобыть. Так что карты в рукаве у него точно имеются.
— Раз этот патлатый охмурил такую цыпочку, как Нарцисса, то думается мне, он раздобыл волшебный член, не иначе, — заржал МакЛагген-младший.
— Кормак! — рявкнул Тиберий, испытывая чувство испанского стыда. — Не позорь мои седины. Что подумают обо мне эти молодые люди, глядя на тебя?! Ещё одна подобная шутка, и я лишу тебя наследства!
— О, начинается, — надулся гриффиндорец и демонстративно отвернулся к окну, скрестив руки на груди.
Дядя окинул его строгим взглядом и достал из верхнего ящика стола небольшую коробку, которую протянул Гермионе.
— Это прибыло к нам прямо из Аврората. Всякие полезные приспособления, которыми пользуются сотрудники в рейдах. Особенно помогает, если лишился палочки. А ещё защитные мантии. Конечно, от смертельного проклятья они не спасут, но от магии попроще — вполне. Секретные разработки, ещё не всё опробовано. Думаю, именно вы способны изучить инструкции доскональнее всех остальных, не так ли, мисс Грейнджер?
— Пока это всё, что мне удалось раздобыть. Предлагаю подумать и уже потом обсудить идеи и составить дальнейший план.
— Ещё раз огромное вам спасибо, мистер МакЛагген, — кивнул Гарри и поднялся, чтобы покинуть кабинет. Ему не терпелось получше рассмотреть карту.
Следом двинулись Гермиона и Лаванда.
— Кормак, задержись на минутку, — бросил Тиберий в спину племяннику, который тоже намеревался улизнуть. — Обсудим твоё поведение.
— Нашёл время, — закатил глаза гриффиндорец, но всё-таки послушно бухнулся в бархатное кресло. Придётся выслушать очередные нравоучения богатенького дядюшки — плата за его красивую жизнь.
Когда остальные скрылись, Тиберий взмахом палочки прикрыл дверь и протянул племяннику странный голубой кристалл в форме крупной капли величиной с ладонь.
— Кормак, я с трудом раздобыл этот чудо-портал и отдал за него целое состояние. К сожалению, на рынке сейчас днём с огнём не сыщешь подобного. Он вытащит тебя хоть откуда, невзирая ни на какие чары и защиты. Обещай в случае крайней опасности воспользоваться им. Ты — единственный наследник нашего старинного рода. Я не готов отпустить тебя с билетом в один конец.
— Но почему ты не отдал его мне при всех, дядь?
— Потому что в критический момент вы можете быть в разных местах, а больше я подобных вещиц не нашёл, хотя поднял все свои связи. Запомни, у него есть один нюанс — если защита очень сильна, то он будет действовать только через каминную сеть. Притом не важно, запечатана она магией или нет. С помощью этой вещи ты из любого камина сможешь переместиться сюда. Возможно, он и так сработает, но, боюсь своё убежище Тёмный Лорд обезопасил всеми мыслимыми и немыслимыми чарами.
— Эй, так дела не делаются! — Кормак резко поднялся на ноги. — Поттер, конечно, тот ещё цуцик, но мы своих не бросаем! Что я за герой такой буду, если сбегу один, как крыса?
— Я возьму его, но воспользуюсь только вместе со всеми. Надеюсь, у тебя всё? Или последует лекция о моём ужасном воспитании?
— Нет, — вздохнул Тиберий. — Можешь идти.
Молодой человек твёрдым шагом покинул кабинет, оставив мистера МакЛаггена вариться в своих сомнениях. Он безумно беспокоился за племянника, но в то же время был горд за него так сильно, как ещё никогда прежде.
Мозговым центром любых операций в компании всегда являлась Гермиона. Даже в Хогвартсе, вопреки школьным правилам, ей постоянно приходилось тянуть эту лямку. Гарри был хорош в импровизации, Рон просто шёл следом, куда скажут, а вот Гермиона тщательно продумывала каждый шаг и варианты отступления. Не важно, что стопроцентно действовать по плану у них никогда не получалось: по крайней мере, при его наличии она чувствовала себя гораздо увереннее.
Так, к указанной дате все четверо под чутким руководством Гермионы от и до знали свою роль в предстоящей авантюре. Оставалось надеяться, что эта вылазка не станет их последним сумасшедшим приключением.
Тиберий с тяжёлым сердцем проводил ребят до калитки, откуда они трансгрессировали. Он до последнего колебался и даже хотел придумать какой-нибудь предлог, чтобы не отправлять в логово врага Кормака, но так и не посмел вставить палки в колеса. Даже на первый взгляд легкомысленная мисс Браун не подумала отсидеться в безопасном месте, а тренировалась наравне со всеми, не жалея сил. Тиберий не решился выставить племянника трусом перед этими отважными молодыми людьми. Кормак за подобное никогда бы его не простил.
Четверо молодых людей трансгрессировали на юг Англии, в графстве Уилтшир, и, не теряя времени, направились по широкой мощёной дороге прямиком к возвышающемуся вдалеке на холме старинному поместью. Среди прочего раздобытого Тиберием в Аврорате оказалась весьма полезная вещь — пудра из шкуры хамелеона, волосков единорога и перетёртого корня сумасшедшей ягоды. Эта пудра позволяла изменить внешность, не прибегая к оборотному зелью, которое требовало длительного приготовления. Правда, эффект затрагивал лишь лицо и был крайне недолговечен, но никто не собирался задерживаться у Малфоев дольше, чем требовалось на то, чтобы вызволить Полумну из вражеского стана.
У кованых ворот компания разделилась. Гарри и Гермиона отошли за живую изгородь и накинули мантию-невидимку. Кормак нашёл недалеко от дороги толстую ветку и, хорошенько размахнувшись, швырнул её на закрытую территорию. Причудливые завитки чугунной решётки тут же зашевелились, складываясь в свирепую морду, которая лязгающим голосом пролаяла:
— Мы пришли с ценными сведениями для Тёмного Лорда. Советуем впустить нас, а то он вас, тупиц, «Круциатусами» накормит, — нагло заявил МакЛагген, а сам подумал о том, какие же выпендрёжники — эти Малфои. Установили говорящие ворота, ну надо же! Кормак раньше и не видывал подобной приблуды.
Лаванда дрожащей рукой судорожно сжимала свою палочку.
Вдали мелькнули две фигуры в тёмных мантиях.
— Друзья! Кажется, к нам пожаловали незваные гости, которым, судя по всему, наскучила жизнь, — протянул Струпьяр, свысока уставившись на двух незнакомцев у ворот.
К нему приблизился второй Пожиратель, чья наружность сильно напоминала огромную гориллу. Он выставил вперёд палочку и прохрипел:
— Кто вы такие и зачем пожаловали? Давненько наш Повелитель никого не пытал, однако…
— Кто мы, не столь важно, — дерзко заявил МакЛагген. — Но у нас есть информация. Весьма важная. И я готов поделиться ею только с самым преданным слугой Повелителя, а не с каким-то отребьем вроде вас!
— Что?! — затрясся от негодования здоровяк. — Ты сейчас у меня не то, что заговоришь, ты скулить будешь у меня в ногах и умолять тебя выслушать!
Кормак же приставил палочку к своей голове и произнёс:
— Эй! Это информация о мальчишке, которого Тёмный Лорд разыскивает! И я скорее сотру сам себе память, чем выдам её такому остолопу. Сейчас у тебя есть выбор: либо ты проводишь нас к приближённым своего Повелителя, либо я действительно уничтожу воспоминания, и позже Тёмный Лорд всё равно прочтёт твои мысли. После чего убьёт, когда узнает, кто именно посмел мешать осуществлению его планов.
— Ладно, хватит ломать комедию! — приказал Струпьяр и взмахом палочки отворил ворота, украдкой подмигивая своему напарнику. — Думаю, Белла не откажется с ними поразвлечься.
От упоминания Беллатрисы Лестрейндж Гарри заметно напрягся. Он молил Мерлина, чтобы сегодня самой преданной фанатки Волан-де-Морта не оказалось на месте, так как боялся сорваться. Эта сука убила Сириуса, лишив его единственного родственника, которому он был дорог. От одного её имени в жилах Гарри раскалённой лавой закипал гнев.
Струпьяр, тем временем, не торопился впускать гостей на территорию. Он немного помедлил, а потом вытянул свободную руку вперёд и, вскинув бровь, произнёс:
— Палочки! Не думаете же вы, что мы пропустим вас сюда с оружием.
МакЛагген недобро оскалился, и в этот самый момент Гарри и Гермионой одновременно достали палочки. Парный «Сомниум» заставил егерей обмякнуть и повалиться прямо на влажную от растаявшего снега землю. Гарри скинул мантию. Лаванда поочерёдно применила «Инкарцео» к обоим, а Кормак залепил им рты клейкой лентой. Следом Гермиона отлевитировала их подальше в кусты, а Гарри ещё и снегом присыпал для лучшей маскировки.
— Надо было по яйцам им двинуть, но неловко сонных бить, — заявил МакЛагген, пока Гермиона заклинанием закрывала ворота, а Гарри убирал на дорожке следы борьбы.
— Ладно, минус двое, уже неплохо, — подытожила Гермиона. — Лаванда, мы идём под мантией. Мальчики воспользуются дезиллюминационными чарами.
Они осторожно двинулись по направлению к поместью, где их ждала неизвестность. Оставалось надеяться, что Луна ещё жива, и весь этот риск оправдан. Вламываться через парадный вход было бы чистым самоубийством, поэтому друзья двинулись к небольшой пристройке, где, по-видимому, обитали домовики. В карте данный отсек именовался комнатой для прислуги и имел отдельный выход в сад.
Они свернули с дорожки, обрамлённой вековыми тисами, миновали старинный фонтан. Запорошил лёгкий снежок, который тут же таял под ногами. И вот она — заветная дверь.
— Алохомора, — прошептала Гермиона, направив палочку на замок, но ничего не произошло.
— Думаю, взрывающее заклинание выйдет слишком шумным, — покачал головой Гарри. — Попробуем так: Диссендиум!
Дверь не поддалась. Более того, деревянная поверхность была полностью глухой: ни замочной скважины, ни навесного замка. Очевидно, запиралась она исключительно при помощи магии.
— Может, просто постучим и домовики нас впустят? — робко предложила Лаванда, которая постоянно озиралась по сторонам и даже под мантией-невидимкой чувствовала себя в страшной опасности.
— Ага, и пришьют нас на месте своими ложками-поварёжками или сдадут своим хозяевам-аскаридам, — фыркнул Кормак. — О! Я знаю, что нам делать. Рулите за мной к конюшням.
— К конюшням? Ты в своём уме? — возмутился Гарри. — Зачем? Оттуда в дом не проникнуть. Я эту проклятую карту уже наизусть выучил!
— Да этой картой жопу вытереть можно. Не точная она. Там подземный туннель есть, который ведёт прямо в дом. Правда, точнее я не помню, — и, недожавшись согласия, МакЛагген припустил вперёд.
— С чего ты взял? — Гермиона ухватилась за рукав его мантии.
— Ну… в общем, был я в этом склепе пару раз на идиотских приёмах, то с отцом, то с дядей. Чуть от скуки не помер от всех этих джентльменских разговоров, правил этикета и бизнес-стратегий. Ну, и пока они эту нудятину гнали, я слегка поднакидался и пошёл искать туалет. Но это оказалось не так-то просто… В общем, я не утерпел и нассал в какой-то камин, и тут раз — открывается потайная дверь. Я тогда знатно прихуел, думал, чёртиков словил, но решил всё же проверить. Спустился в какой-то погреб, а там коридор, который и вывел меня в конюшню.
— Так что же ты раньше молчал, когда мы планы обсуждали? — недоверчиво сощурился Гарри.
— Ой, Поттер, не нуди. Подзабыл я ту историю, пьяный же тогда был. Да и представь, каких пиздюлей мне вставил бы дядя, расскажи я подобное при нём.
— Ладно, — вздохнул Гарри, — надеюсь, хотя бы сейчас ты в себе.
Они бегом кинулись к конюшням, стараясь передвигаться за деревьями, чтобы не быть замеченными из окон особняка.
Здесь оказалось всё гораздо проще, замок открылся обычным отпирающим заклинанием, и друзья быстро попали внутрь. Лошади в стойлах зафыркали, кто-то принялся бить копытом о стылую землю. Гарри применил оглушающее заклинание, чтобы лишний раз не волновать животных.
— Где же, где же, — бурчал Кормак себе под нос, активно вертя головой при ходьбе. — О, вот же она!
Он указал на пустующее стойло с краю, где не было ни животных, ни поилок, зато на полу проглядывала крышка люка, плохо прикрытая остатками сена. На удивление, поддалась она легко.
— Кач-Кач! Какой же ты умный и находчивый! — взвизгнула Лаванда и, сбросив мантию, повисла у него на шее, втягивая в страстный поцелуй.
— Вы что, более подходящего времени не нашли?! — Гермиона зажгла огонёк на конце своей палочки и хотела уже спускаться в открывшийся лаз, но Гарри крепко схватил её за руку.
— МакЛагген, лезь первый! — приказал Гарри. — Раз ты знаешь дорогу, веди нас.
Тот отлип от Лаванды и усмехнулся.
— Да без проблем! За мной, доходяги!
Преодолев ступени, они почувствовали под ногами твёрдую землю. В погребе было темно, сыро, и сильно пахло плесенью, а под ногами противно хлюпала вода. Освещая путь Люмосом, компания медленно продвигалась вперёд по узкому петляющему коридору, разбившись на пары, так как идти вчетвером не представлялось возможным.
Потрескавшиеся глиняные стены оплетала паутина, местами застыла подтёками какая-то зелёная жижа. Гермиона с такой силой вцепилась в локоть Гарри, что он чуть не зашипел от боли, но промолчал, позволяя ей хотя бы так выплеснуть своё беспокойство. Местечко было не из приятных, да и доверия к пьяным МакЛаггеновским воспоминаниям было не шибко много.
Петлять пришлось долго. Когда в очередной раз дорожка вильнула в сторону, Гарри уже хотел развернуть всех назад, но тут взгляд, уже привыкший к полумраку, наткнулся на дверь под самым потолком, к которой вела каменная лестница.
— Вот! Я же говорил! — самодовольно заявил Кормак и рванул вверх, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.
Гермиона осторожно ступала следом, не выпуская руки Гарри из цепких пальцев. Лаванда побледнела, её колени дрожали от страха, но она упорно семенила в самом хвосте, крепко сжимая палочку.
Дверь на удивление подалась простой «Алохоморе». Гарри накинул мантию отца и первым вышел из камина, оказавшись в одной из спален. Судя по спёртому воздуху и запаху пыли её никто не занимал, и даже домовики с уборкой появлялись тут крайне редко. В данной ситуации это обстоятельство сыграло им на руку.
— Чисто, — прошептал Гарри, давая сигнал остальным.
Как только в поле его зрения появилась Гермиона, он сдёрнул с себя мантию-невидимку и передал ей. Она нахмурилась и уже хотела возмутиться, но Гарри быстро накинул на неё незримую ткань и медленно направился к двери.
Гермиона решила не спорить, чтобы ненароком не наделать шуму. Неизвестно ещё, сколько Пожирателей рыскают поблизости.
Гарри осторожно высунулся в коридор, тускло освещённый длинным рядом свечей. Никого. Просто замечательно. Теперь надо бы разобраться, где именно они сейчас находятся.
— МакЛагген, ты хоть помнишь, какой это этаж? — Гарри достал из кармана карту, желая получше сориентироваться.
— Хуй его знает, — отмахнулся Кормак, — ну это там, где у них главный холл. Внизу, вроде…
— Очень информативно, — поддела Гермиона, высунув из мантии голову, на что МакЛагген лишь скривил рожу и уставился на шикарную кровать с балдахином, застеленную зелёным покрывалом.
— Лаванда, надо её опробовать…
— Сейчас? — даже Лаванду повергло в шок поступившее предложение.
— А чё нет-то? Такой экстрим, адреналин…
— Я убью вас обоих, идиоты озабоченные! — злобно прошипела Гермиона, наставив на Кормака палочку.
— Похоже, мы где-то здесь, — Гарри ткнул пальцем в карту. — Примерно… Нам нужно попасть в темницы. Придется пройти через главный холл, оттуда ведёт коридор и лестница в подвал.
— Кач-Кач, а может, ты знаешь какой-нибудь ещё тайный ход, а? — пропищала Лаванда, которой очень не хотелось идти в главный холл. Там наверняка засели Пожиратели, а перспектива столкнуться с ними приводила её в трепещущий ужас.
— Я, по-твоему, с этой бледной молью все каникулы тусовался? Так… был пару раз и больше не тянет.
— Ладно. За мной, — махнул рукой Гарри. — Палочки держите наготове. За углом должен быть поворот. Надеюсь, мы верно определили наше местоположение. Если что, атакуйте, не раздумывая!
Они, осторожно ступая, вышли из заброшенной спальни и двинулись вперёд. На каменных стенах плясали причудливые тени. Шагов не было слышно, так как Гермиона наложила сразу на всех чары тишины.
Всё складывалось просто отлично. Коридор вильнул вправо, и стало намного светлее, так как на каменных стенах помимо свечей в канделябрах появились ещё и зажжённые факелы. Даже редкие портреты мерно посапывали.
Они вошли в небольшой зал, где на стене висела коллекция каких-то странных артефактов непонятного назначения. Слева от камина располагалась статуя рыцаря в отполированных до зеркального блеска доспехах, а прямо у двери на постаменте высилось чучело громадного медведя. Стоило признать: Малфои хорошо постарались, чтобы сделать из своего родового поместья целый музей. Гарри стало даже немного жаль Драко. Не хотел бы он вырасти в таком холодном месте. Дом, напичканный бездушной роскошью. Даже в чулане под лестницей, и то было больше уюта. Там к нему, хотя бы, каждое утро спускался один и тот же паук.
Молодые люди спешно пересекли комнату. За второй дверью, судя по карте, как раз должен был быть коридор, ведущий в подземелье. Полумна с огромной долей вероятности находилась именно там. Пока им действительно везло. Они почти достигли цели и ещё не встретили по пути ни одного Пожирателя. Гарри уже собирался мысленно возблагодарить свою удачу, но тут совсем рядом послышались уверенные шаги и чьи-то голоса.
Вот засада! Дверная ручка медленно поворачивалась. Стало понятно, что пересечь зал и скрыться незамеченными они уже не успеют.
Гарри подтолкнул Лаванду к Гермионе, беззвучно веля им обеим спрятаться под мантией. Сам же скользнул за высокую колонну, готовый к бою.
МакЛагген слегка растерялся, но в последний момент юркнул за чучело медведя и вцепился в него обеими руками. Дверь распахнулась, и на пороге возникли двое мужчин: хозяин дома и второй — от жуткого вида которого сердце Гарри дрогнуло — Фенрир Сивый.
Глава 16. Поместье Малфоев. I
Раздавшийся рёв заставил вздрогнуть даже Гарри. Как оказалось, МакЛагген отодрал чучело от постамента и со всего размаху швырнул его прямо в Сивого.
Пожалуй, единственным, чего всегда боялся жестокий оборотень, было оказаться в лапах более сильного и крупного хищника. От испуга он оступился, вмиг оказавшись придавленным к полу тушей медведя.
Люциус выхватил палочку из трости и, выпустив заклинание в пустоту, принялся вертеть головой по сторонам. Кормак кинулся прямо на него врукопашную, но Малфой легко избежал удара. Ловкое и быстрое «Инкарцеро» — и многочисленные верёвки обвили тело МакЛаггена, делая его похожим на огромную гусеницу в коконе. Бравый гриффиндорец повалился на пол, даже не успев толком затормозить.
Гарри, не теряя времени, приманил к себе палочку Сивого, которая удачно выскочила у него из рук во время падения. Сам оборотень здорово приложился головой и потерял сознание. Гермиона из-под мантии наслала на него чары оцепенения.
Лаванда хотела расколдовать Кормака, но от страха её руки сильно дрожали, а все заклинания вылетели из головы. Как бы она ни храбрилась, после той встречи с Волан-де-Мортом любая схватка с Пожирателями до смерти пугала её. Гермиона не решалась помочь МакЛаггену сама, чтобы не выдать ненароком их с Браун присутствия в зале.
— Ты ещё кто такой? — Люциус изящно, словно в танце, развернулся и мгновенно принял боевую стойку. Невооружённым взглядом была видна хорошая дуэльная подготовка.
«Экспеллиармус» сорвался с палочки Гарри, вместо ответа. Малфой легко блокировал его и выпустил синий луч. Заклинание полоснуло Гарри по ноге, разорвав брюки, кожу и мышцы. Гарри зашипел, с трудом сохраняя равновесие. Следующая вспышка не заставила себя ждать. Гарри отбил её, увернувшись в сторону. Ещё и ещё. Люциус наращивал темп, кидаясь уже довольно опасными режущими заклятиями. Рана в ноге мешала маневрировать, а поднятый шум явно привлекал внимание. Прозвучало неизвестное Гарри заклинание, — Культрум, — которое обернулось тремя летящими в него острыми кинжалами. От двух он успешно увернулся, а третий угодил в плечо, но отскочил от зачарованной мантии, позаимствованной у авроров. Благо, защита, о которой как раз говорил Тиберий, сработала исправно.
Гермиона с ужасом наблюдала за схваткой Гарри и Малфоя-старшего. Люциус безжалостно хлестал непрошенного гостя боевыми заклинаниями, и каждое из них было на порядок опаснее предыдущего. Колдовать под мантией было катастрофически неудобно. Ещё и парализованная страхом Лаванда мешала. Гарри приходилось обороняться. Рана на ноге давала о себе знать.
Гермиона почувствовала, что больше не в силах сдерживаться и дальше оставаться бесполезной. Гарри, того и гляди, получит смертельное ранение, если она сейчас же не вмешается и не поможет ему выстоять против Люциуса. Девушка вынырнула из-под мантии-невидимки, оставив Лаванду одну в укрытии, и сразу же запустила в Малфоя парализующее. Тот отшатнулся и злобно зашипел, зато Гарри получил драгоценное время и сумел выставить между ними щит.
— Так, значит, вас трое? — повёл бровью Малфой и в два прыжка оказался рядом со связанным по рукам и ногам МакЛаггеном, держа его на прицеле палочки. — Ну, всё, вы допрыгались: один звук или малейшее движение, и я прикончу вашего дружка. Так что палочки на пол, глупцы!
Кормак что-то замычал и дёрнулся, но верёвки мешали ему говорить. Сапог из змеиной кожи пригвоздил его снова к каменному полу.
— Есть у меня одна догадка, — вкрадчиво начал Люциус. — Трое гостей в моём доме… Поттер, неужто это ты решил явиться к Тёмному Лорду, предварительно выпив Оборотное зелье? Должен заметить, ты выбрал пойло отвратительного качества. Оно совершенно не скрывает твоих черт. А это у нас кто? — Он перевёл взгляд на Кормака и носком своего ботинка пнул его голову так, чтобы заставить развернуть лицо и получше его разглядеть. — Так-так. Твой рыжий дружок — предатель крови? Надо же, его маскировка всё ещё действует, он совершенно не похож на себя…
Гарри и Гермиона замерли. Двое против одного — неплохое преимущество, но ведь Малфою и впрямь ничего не стоило убить человека. Хоть любовью к МакЛаггену они не пылали, но тот был частью команды. Допустить его гибели друзья не могли.
— Палочки на пол! — рявкнул Малфой, прицелившись Кормаку прямо в голову. — Авада…
— Калворио! — раздался из-под мантии голос Лаванды.
Люциус дёрнулся на звук, и тут же его длинные блестящие волосы в одно мгновение оказались на полу, как будто их начисто срезало одним движением незримой бритвы.
Он вытаращил глаза и в панике схватился за голову с истошным «Нет»! Он же так гордился своей шевелюрой. Проводил по два часа у зеркала каждое утро, чтобы привести себя в порядок.
— Экспеллиармус! — Гарри хватило этой короткой заминки, чтобы попасть в цель.
— Петрификус Тоталус! — почти одновременно с ним выкрикнула Гермиона.
Обездвиженный и лишённый оружия Пожиратель рухнул на пол, словно срубленное под корень дерево.
— Лаванда, ты умница! — крикнула Гермиона. — Инкарцеро! — крепкие верёвки прочно обвили тело Люциуса.
Гарри освободил Кормака. Тот поднялся на ноги, отряхнулся и со всей дури зарядил ногой Малфою по яйцам.
— Чучело белобрысое! Ах, теперь лысое, яйцеголовое! Нравятся яйца всмяточку? Как тебе? А?!
— Хватит! — приказала Гермиона. — Думаю, с него достаточно. Я наложила мощные парализующие чары. Снять их непросто. Он так несколько часов проваляется.
Гарри кивнул и задвинул тело за постамент, где ранее возвышалось чучело медведя.
— А с этим что делать? — кивнул он в сторону Сивого.
— Чесноком его, да кол в грудь забить! — МакЛагген уже тащил кочергу, которую нашёл около камина.
— Эй, это же не вампир, а оборотень! Ты вообще хоть одну книгу прочёл в своей жизни?! — возмутилась Гермиона.
— Ага. Целых три. «Двенадцать способов очаровать волшебницу», «История квиддича» и эту, ну как её… маггловскую… «Камасутру», во! — самодовольно заявил гриффиндорец и шарахнул Сивого кочергой по голове.
— Стой! Ты же убьёшь его! — в ужасе закричала Гермиона, глядя на то, как из раны на голове фонтанчиком брызнула кровь. Девушка уткнулась в плечо Гарри, едва не плача. Всё-таки не было в ней жестокости и кровожадности. Даже понимая то, что, оставляя врагов живыми, они крайне сильно усложняют себе жизнь, она не могла заставить себя убивать. Это противоречило всей её натуре.
— Грейнджер, если он очнётся, тебе мало не покажется. Ты на войне, а не на первом курсе в классе ЗОТИ! Мы с дядей однажды столкнулись с такой тварью на охоте, еле ноги унесли. Ну уж нет! Таких пленных нам не надо. — Кормак оттащил от оборотня тушу медведя, затем залез в карман, достал оттуда какой-то пузырёк и высыпал Сивому на открытую рану.
— Что это? — Гарри сильнее прижал к себе Гермиону, которая отказывалась на это смотреть.
— Сушёная кальмия с добавлением экстракта бругмансии. В общем, если ему повезёт, то ходить сможет, но сойдёт с ума и будет страдать галлюцинациями до конца жизни. А если нет — то будет ловить глюки обездвиженным.
— Кач-Кач, ты такой умный! — восхитилась Лаванда. — Столько всего знаешь!
— Пришлось дядюшкины запасы обнести, надеюсь, он меня без наследства не оставит. Такой порошок хрен где выебешь, там ещё что-то добавлено, но третий ингредиент никто не знает. Поставщик в жизни не расколется. Подобные штуки нас не раз выручали на охоте, — МакЛагген убрал остатки порошка обратно в карман, схватил оборотня за ногу и оттащил за колонну. — Ну всё. Теперь он точно не опасен. Может, и блондинку этой дрянью накормим, а? — кивнул он в сторону Люциуса.
— Нет, пора убираться отсюда! — сказал Гарри. — Мы и так расшумелись, я удивлён, что тут ещё не собрались остальные!
— Возможно, тут какие-нибудь заглушающие чары. Ой, дай я обработаю твою ногу, — очнулась Гермиона, глядя на разорванные джинсы Гарри.
Заклинание Люциуса попало не в мантию Тиберия, а в обычную одежду — вот и итог. Она быстро достала из сумочки бадьян и опустилась на колени перед Гарри. Кожу защипало, болезненные ощущения заставили его против воли поморщиться, но уже через пару секунд сделалось намного легче. Лишняя травма, мешающая нормально передвигаться по логову врага, была бы совершенно некстати.
— Спасибо, ты лучшая, — улыбнулся Гарри, поймав её взгляд, и Гермиона внезапно для самой себя зарделась.
— Отставить брачные игры, — пропыхтел Кормак, поднимая с пола тушу медведя.
В этот момент у входа, через который они попали в этот зал, послышался шум. Кто-то быстро приближался сюда.
— За мной! — недолго думая, скомандовал МакЛагген, распахнул противоположную дверь и кинулся вперёд по коридору.
— Эй, ты куда?! — крикнул Гарри. — Нам в другую сторону! В плане же написано…
— Поттер, в жопу твой сраный план! Я тут уже бывал и лучше знаю! Нам налево!
Лаванда, не раздумывая, припустила следом. Гарри с Гермионой обменялись скептическими взглядами и тоже двинулись вперёд, хотя их обоих преследовало нехорошее предчувствие. Самоуверенность Кормака и его привычка действовать напролом до добра не доведёт. И точно!
Они свернули за угол и упёрлись в массивную дверь. МакЛагген резко дернул её на себя, и вся компания кучкой влетела в просторную гостиную, отделанную в цветах Слизерина.
— Не смей так разговаривать с Драко! — Нарцисса закрывала собой сына, который напоминал затравленного зверька и, вжавшись в диван, наблюдал за перепалкой двух женщин.
— Ты и этот слабохарактерный сопляк вздумали перечить мне?! Мне?! — раздался истеричный визг Беллатрисы Лестрейндж, которая, казалось, была готова убить родную сестру и племянника в любую секунду.
В двух глубоких мягких креслах, обитых зелёным бархатом, растекались Крэбб и Гойл-старшие, которые тут же вскочили, наставив на незваных гостей палочки.
На мгновение в комнате повисла гробовая тишина. Глупо. Очень глупо. Ведь никто из них даже под мантией спрятаться не додумался. Непростительная ошибка! Гарри клял себя последними словами, да и МакЛаггена готов был убить за такой провал. Однако в этот самый момент прямо перед ним стояла та, чьей смерти он желал гораздо больше. Пожалуй, это была единственная из Пожирателей, в которую он бы не думая бросил «Аваду».
— О, у нас гости? — Белла мгновенно переключила внимание на вновь прибывших. С кошачьей грацией она пересекла половину комнаты и остановилась, после чего издала резкий визгливый вопль, от которого все, включая Драко и Нарциссу, невольно вздрогнули и схватились за уши. — Как вы посмели явиться во владения Повелителя, грязное отребье?!
Кормак поднял медведя, которого притащил с собой и зарычал. Белла закатила глаза, лениво отбросив чучело едва заметным мановением палочки.
Гарри был в шоке от поступка напарника-идиота. Надо совсем не иметь мозгов, чтобы решить, что подобный «финт ушами» сработает повторно. Лестрейндж — явно не Сивый!
Сразу же пришлось обороняться, так как в них со всех сторон каскадом ринулись заклинания. Помимо Беллатрисы в бой вступили Крэбб и Гойл. Нарцисса замерла, как статуя, да и Драко не смел лишний пошевелиться.
— Ты что, думал эта чокнутая чучела медведя испугается?! — выкрикнул Гарри, уворачиваясь от зелёного смертоносного луча.
— Я импровизировал! — Кормак отпрыгнул от режущего заклинания, запущенного в него Гойлом, отпихивая Лаванду в сторону.
Той удалось выставить щит. Гермиона сражалась рядом с Гарри. Несмотря на все её усилия, враг набирал обороты, заставляя отступать гриффиндорцев обратно к двери. Противники были на порядок сильнее вчерашних школьников, сомневаться в этом не приходилось.
Дверь внезапно хлопнула за их спинами от еле заметного движения палочки Нарциссы. Пожиратели начали теснить незваных гостей к стене.
Гермиона попробовала открыть дверь, но не тут-то было. Алохомора не работала, тогда она, метнувшись за спину Гарри, попробовала Бомбарду. Неожиданно сильная взрывная волна отбросила её на несколько футов, но злополучная дверь так и осталась невредимой. Поместье Малфоев имело хорошую защиту и множество секретов.
Гермиона больно ударилась спиной, ей стало трудно дышать. Гарри мигом оказался рядом, отбивая летящие в неё лучи. Сердце бешено колотилось в груди. Святой Мерлин! Всё было даже хуже, чем показалось на первый взгляд.
— Герми… — сбивчиво произнёс он. — Как ты?
Ответить Гермионе помешал визг Лаванды. В неё попало заклинание, сбившее её с ног. Палочка выпала из рук и мгновенно оказалась у Крэбба.
— А ну иди сюда, малышка! — он грубо схватил девушку, пока Кормак сражался с Гойлом-старшим и Нарциссой одновременно.
Белла обрушила всю свою ярость на Гарри и Гермиону, не давая им ни секунды передышки. Обладавшая огромным магическим мастерством при полном отсутствии совести и жалости она ринулась в атаку с особой жестокостью и напором. Гарри трудом удавалось её сдерживать.
Гермиона попыталась подняться, но боль в теле оказалась сильнее, чем она думала. Похоже, при падении она сломала себе пару рёбер. С протяжным болезненно-разочарованным стоном снова осела на пол. Черт! Совсем некстати. Их изменённая внешность продержится ещё около часа и, если они сейчас не выберутся отсюда, им точно конец.
Кормак перепрыгнул через вспышку заклинания Гойла и с разбега врезался в него всем весом, повалив на пол. Пожиратель выронил палочку, не привыкший к подобным приёмам в магических поединках. Завязалась потасовка. Теперь они катались по полу, колотя друг друга ногами и кулаками. Скоро в ход пошли зубы.
Крэбб, тем временем, приставил палочку к шее Лаванды и заорал:
— Сдавайтесь, недоумки, не то я перережу ей горло!
Гарри лишь на секунду повернул голову. Тут же под ногами раздался небольшой взрыв, и он свалился рядом с Гермионой. В ушах звенел истеричный смех Беллатрисы, шагающей к ним. Она ни на секунду не прекращала атаковать. Гермиона с трудом наколдовала щит, пока Гарри пытался подняться, перехватывая разноцветные лучи один за одним. Дело дрянь! Он не мог допустить, чтобы их схватили, но и пожертвовать жизнью Лаванды не мог. Не говоря уж о том, что его внутренности сжимались в тугой ком от одной лишь мысли, что Беллатриса хоть пальцем притронется к Гермионе. Сдерживать атаку становилось всё тяжелее. Гермионе становилось хуже с каждым мгновением, она уже практически не помогала, и Гарри приходилось сражаться в одиночку, спасать их обоих от обезумевшей ведьмы.
Кормак хорошенько приложил Гойла башкой о массивную ножку стола. Тот потерял сознание. Довольный собой, МакЛагген вскочил на ноги, намереваясь кинуться на Крэбба, в чьих руках трепыхалась до смерти напуганная Лаванда, но тут Нарцисса взмахом палочки накинула на него волшебную сеть, которая моментально затянулась вокруг, заставляя снова рухнуть на пол.
— Вот сука! — прошипел МакЛагген. Он почему-то не ожидал подлянки от такой красотки и совсем не обращал на неё до сих пор внимания.
Сумасшедший смех Беллы наполнил зал. Она просто наслаждалась этой игрой. Тем более, когда противники один за одним выбывали из неё. Гермиона вытащила из сумочки склянку со слезоточивым дымом — одна из штук, которые достал Тиберий, и швырнула в Пожирательницу. Беллатриса не растерялась. Она ловко крутанулась на месте и взмахом палочки перенаправила снаряд обратно в соперников.
— Гарри, зажмурься! — выкрикнула Гермиона, понимая, что сейчас произойдёт, — Глаза!
Резкая режущая боль полоснула по его глазам прежде, чем он успел среагировать на предупреждение. Гермиона кидала в Беллу парализующее заклинание и даже попыталась применить к ней «Сектумсемпру», но без нормального прицела всё летело мимо цели.
Дверь за их спинами распахнулась, и Гарри с трудом различил силуэты ещё двоих людей. Он успел узнать только Хвоста, прежде чем вспышка заклинания заставила его свалиться без сознания.
Зловонный запах, от которого захотелось сразу же опустошить желудок, стал первым, что почувствовал Гарри, как только очнулся. Он открыл глаза и проморгался. Зрение постепенно фокусировалось на размытом сером пятне, которое приобретало очертания каменного потолка.
Голова раскалывалась. Гарри не знал, сколько пробыл без сознания. Тело плохо его слушалось, а руки были связаны верёвками за спиной. Гарри повернул голову на слабый всхлипывающий звук. В противоположном углу подвальной камеры — он, наконец, понял, где находится — прямо в сети валялся без сознания Кормак, а рядом сидела Лаванда и тихо плакала.
— Лаванда? Что произошло? — Гарри резко присел и сморщился от боли. — Сколько мы здесь? И где Гермиона? — он в панике вертел головой по сторонам, но не видел подруги.
— Она… она забрала её! — заскулила Лаванда, пряча лицо в ладони. — Мы здесь уже довольно долго. Скоро кончится действие порошка, и они… у-убьют нас!
— Кто забрал Гермиону?! Беллатриса? — Гарри почувствовал, как страх стрелой пронзил позвоночник, парализуя всю нервную систему.
Он уже думал, что ничего хуже случиться попросту не может, но тут сверху раздался истошный крик Гермионы, и Гарри понял, что ошибся. Белла пытала её! Чокнутая садистка! Жестокая тварь! Такой боли он ещё никогда не испытывал. Гарри онемел, связанные за спиной руки затряслись от неконтролируемой волны гнева. Он с трудом скинул оцепенение. Сердце буквально рвалось на куски. Поднялся. Шагнул к решётке и заорал:
— Уроды! Отпустите её! Заберите меня! Я знаю, где он! Тот, кого ищет ваш грёбаный Лорд!
— Гарри, замолчи! Ты что?! — взвизгнула Лаванда. — Так ты ей не поможешь. У нас отобрали палочки… мы ничего… ничего не можем… — она снова затряслась в беззвучных рыданиях.
— Гарри? — раздался тоненький девичий голос из соседней камеры. — Это правда ты? А с тобой Рон?
Гермиона снова закричала, и Гарри зажмурился. По щекам его градом покатились слёзы. Он презирал себя. Собственную глупость, беспомощность, недальновидность. Зачем? Зачем он снова потащил Гермиону в самое пекло? Она всегда страдает по его вине. Ведь тогда, в палатке, он поклялся, что сделает всё, чтобы она выжила. И что в итоге? Сам же привёл её на гильотину. Кретин.
— Гарри? — вновь послышался нежный голос, немного приводя его в чувства. — Ты изменил внешность?
— Полумна? Луна, это ты? — он бросился к соседней камере, отделённой мощной решёткой с толстыми прутьями. В темнице было довольно темно, и только сейчас Гарри разглядел ещё две фигуры. — Мы… мы хотели вытащить тебя.
— Да, это я. Святые фестралы, я так не хотела, чтобы вас поймали!
Наверху раздался новый истошный вопль Гермионы. Было слышно, что Беллатриса тоже кричит, вот только слов разобрать не удавалось. Грудину Гарри будто разрывал когтями огромный зверь. Он зажмурился, чтобы прогнать с глаз пелену слёз и лучше видеть.
— Полумна, ты можешь освободить мне руки?
— Да, наверное… Здесь есть один старый гвоздь, мы им пользуемся, когда нужно что-нибудь разорвать… Сейчас, сейчас… Мистер Олливандер! Мистер Олливандер, гвоздик у вас? Он, кажется, был около кувшина…
Вскоре она вернулась с тем, что искала.
— Просунь руки между прутьями и стой спокойно, — попросила Полумна.
Гарри почувствовал, как она ковыряет гвоздём толстую верёвку, стараясь ослабить туго затянутые узлы. Сверху донесся визг Беллатрисы, который действовал на Гарри подобно разряду тока. Мерлин! Ну почему он просто не убил эту чокнутую? Почему?
Гарри, почувствовав свободу, размял руки, быстро растёр глаза и всмотрелся вглубь соседней камеры.
Прямо перед ним стояла Полумна — одни глаза на белом лице — в позади маячила неподвижная фигура мастера Олливандера. Измученный, он сжался в комок на полу у дальней стены. Вывернув шею, Гарри разглядел и других пленников — Дина Томаса и гоблина Крюкохвата. Гоблин почти без чувств висел на верёвках, которыми был привязан к спинам волшебников.
— Полумна, нам надо выбраться и спасти Гермиону. Белла не остановится, пока не прикончит её. Тем более, действие нашей маскировки уже на исходе, — в голосе Гарри звенела паника.
— Отсюда никак не выбраться, — с грустью сообщила Полумна. — Трансгрессировать не выходит. Я пробовала. Мистер Олливандер здесь давно, он тоже уже всё перепробовал.
Снова закричала Гермиона, её крики без ножа резали Гарри. Не замечая ноющей боли в шраме, он стал метаться по подвалу, ощупывая стены, хоть и знал в глубине души, что это бесполезно.
В приступе отчаяния он сорвал с шеи мешочек Хагрида и стал шарить в нём. Он вытащил снитч и встряхнул, сам не зная, на что надеется, но ничего не случилось. Он взмахнул сломанной волшебной палочкой с пером феникса — ни искры магии. Осколок зеркала, сверкнув, упал на пол — и Гарри увидел блеск ярчайшего голубого…
Из зеркала на него смотрел глаз Дамблдора.
— Помогите! — закричал ему Гарри, обезумев от горя и страха. — Мы в подвале, в доме Малфоев, помогите нам!
Гарри не мог даже сказать с уверенностью, что ему это не померещилось. Он наклонял осколок то в одну сторону, то в другую, но там больше ничего не отражалось кроме холодных стен и потолка, а наверху Гермиона закричала ещё исступлённее. По венам будто проталкивалось битое стекло, бесконечно вспарывая их изнутри.
Гарри подбежал к лежащему на полу Кормаку и стал трясти его за плечо, что есть сил.
— МакЛагген, твою мать! Вставай! Давай же! Приходи в себя! Где твоя силища богатырская?! Лаванда, — он быстро развязал ей руки, — помоги мне! Держи гвоздь, ослабляй верёвки.
Лаванда молча кивнула, давясь очередным всхлипом, и принялась выполнять указания. Гарри же продолжал толкать бесчувственное тело, пока Кормак, наконец, не застонал и не открыл глаза.
— Поттер, чё ты голосишь, как оперная дива? Ёбаный в рот… Где я?
— В подвале, тупица! Беллатриса пытает Гермиону. Наше время на исходе! Ты можешь порвать верёвки?
МакЛагген напрягся, но сеть не поддавалась.
— Ну, давай же! — нервничал Гарри. Ему казалось, если Гермиона ещё раз закричит, он сойдёт с ума. — Зря качался что ли, бодибилдер доморощенный?
С недовольным фырканьем Кормак неуклюже сел, набрал в грудь побольше воздуха и напрягся изо всех сил. Вены на его лбу вздулись, а верёвки затрещали.
— Вот! Ещё немного! Давай же! Лаванда, тяни за тот конец, а я — за другой! — торопил Гарри.
МакЛагген собрал все силы, лицо покраснело от напряжения, мышцы заболели, но треск верёвок усилился, давая понять, что потуги ненапрасны. А потом несколько верёвок в районе груди с треском разорвались окончательно и лопнули, разлетевшись ошмётками по углам камеры. Кормак вытащил руки, и дальнейшее освобождение пошло гораздо быстрее. Втроём они живо распутали остатки сети и помогли верзиле подняться на ноги. Тот подошёл к решётке, пытаясь её разогнуть, но стальные прутья не поддавались. Вероятно, были дополнительно укреплены магией.
— Мы в дерьме, — подытожил он.
— Это и без тебя понятно! — огрызнулся Гарри. — Но будет ещё хуже, как только пудра перестанет действовать. Беллатриса призовёт Того-кого-Нельзя-Называть, и нам всем наступит…
Крик Гермионы. Гарри схватился за голову и заметался по камере, словно раненый зверь в клетке.
— Прекратите! Хватит!!! — вновь заорал он. — Отпустите её, я знаю, где Поттер! — плевать на всё. Он во всём сознается и смиренно примет смерть от руки Волан-де-Морта, лишь бы эта обезумевшая сука отпустила, наконец, его подругу.
— Эй, ты совсем ебанулся, шизик? — выпучил глаза Кормак. — Они же сейчас свой великий Сифилис призовут, а мы тут все без палочек.
На лестнице раздались торопливые шаги. К ним кто-то спускался. Неужели, услышали? Гарри сделал жест рукой, Кормак с Лавандой быстро метнулись в угол, притворяясь, что по-прежнему находятся без сознания.
Спустя пару секунд за дверью раздался дрожащий голос Драко:
— Отойдите к стене! Без глупостей, или я вас убью! Кто тут орал, что знает, где Поттер? Ты?
За спиной Малфоя трусливо мялся коротышка-Хвост, демонстрируя самую мерзкую из своих улыбок.
— Я! — дерзко вздёрнул подбородок Гарри, пряча руки за спину. Малфою ни к чему знать, что они у него свободны.
— Если ты врёшь, моя тётка живо порежет тебя на куски и скормит оборотням, ясно?
— Сивый и его дружки не прочь отведать свежатинки, — елейным голосом добавил Хвост. Гарри начинало тошнить от одного лишь взгляда в его сторону. — Девчонка всё равно потеряла сознание, а Белла ещё не наигралась, так что ты — следующий, в любом случае.
Гарри с трудом заставлял себя стоять на месте. Шрам горел адским пламенем, сердце разрывалось в клочья. Он уже не различал, какая боль сильнее. Кормаку пришлось изо всех сил прикусить себе язык, чтобы сдержаться и не сообщить этой ничтожной крысе, что их Сивый уже вряд ли сможет что-либо отведать. Потеряли они бойца.
Взмахом палочки Малфой отворил камеру и кивком головы приказал Гарри выходить. Тот медленно поплёлся вперёд, поравнялся со слизеринцем и, собрав все силы, впечатал его в стену.
Драко завизжал. Хвост в панике отскочил назад, размахивая палочкой. Из камеры тут же вылетел МакЛагген, вцепился в его шею и стал душить. Хватая ртом воздух, Петтигрю пытался издать крик помощи, но хватка Кормака была железной. Пальцы Пожирателя побелели, палочка рухнула на пол и тут же оказалась в руках Лаванды.
Гарри, тем временем, оставил Малфою памятный фонарь под глазом и больно заломил руку, буквально вырвав волшебный инструмент, после чего наложил на своего недавнего тюремщика заклятие немоты и приставил палочку к его голове.
— Итак, твоя жизнь в обмен на жизнь моей подруги, падла! Посмотрим, понравится ли твоей мамаше соскребать твои кишки и мозги с пола, в случае, если твоя больная на всю голову тётка не пойдёт на сделку.
Петтигрю, судорожно хватая ртом воздух, вдруг стал уменьшаться в размерах, изо всех сил стараясь принять свою анимагическую форму — и вот из рук МакЛаггена выпала взъерошенная крыса и быстро юркнула к лестнице. После тяжёлой схватки Хвост был вымотан и дезориентирован, передвигался медленно, натыкаясь на всё подряд.
— Ну и мерзость, — скривился Кормак. — И с этим уродом ваш рыжий дружок спал в обнимку? Я бы после этого держался от него подальше! — массивная нога гриффиндорца со всего маху обрушилась на грызуна, который даже не успел издать последний писк.
— Фу, блядь! Удачной встречи с Костлявой, жалкий предатель! — МакЛагген брезгливо обтёр ботинок о пол и уже хотел забрать у Лаванды палочку, чтобы отворить вторую камеру, но тут за их спинами раздался хлопок.
Молодые люди резко развернулись и увидели дрожащего от страха домового эльфа.
— Добби? — вырвалось у Гарри. — Откуда ты…
— Что там за шум? — раздался сверху визг Беллатрисы. — Драко, Хвост! Что вы там возитесь, тупицы?
Добби вытаращил на друзей свои огромные жалобные глазищи, по размерам напоминающие мячи для тенниса. Он дрожал от пяток до кончиков заострённых ушей. Оказавшись в доме своих бывших хозяев, Добби явно был сам не свой от страха.
— Гарри Поттер! — пропищал он тоненьким голоском. — Добби пришел спасти вас!
Тут Гарри в ужасе заметил, что лица Кормака и Лаванды видоизменяются и принимают свой обычный облик. Время действия волшебной пудры подошло к концу.
Глава 17. Поместье Малфоев. II
Леденящий душу страх заставил извилины работать в полную силу. Гарри понимал, что нужно торопиться.
— Ты можешь трансгрессировать отсюда? — обратился он к Добби, пытаясь сложить в голове хоть какой-то план.
Эльф кивнул, его большие уши колыхнулись.
— Хорошо! Добби, возьми, пожалуйста, Полумну, Дина и мистера Олливандера и перенеси их… перенеси их… в охотничий домик МакЛаггенов. Знаешь, где это?
— Добби знает. Добби поддерживает связь с другими домовиками. Но Добби не может бросить сэра Гарри Поттера…
— Добби! Спаси их! Этим ты поможешь мне, понял? Воспринимай это как приказ, если хочешь! Только действуй! Если ты мне понадобишься, я позову тебя. Ясно?
— Конечно, Гарри Поттер! — прошептал Добби.
Он тут же подбежал к мистеру Олливандеру, который, похоже, плохо соображал, что происходит. Добби взял его за руку, свободную руку протянул Полумне и Дину.
Шрам Гарри вдруг обожгло адской болью, и он закричал. На несколько секунд перед ним вместо мистера Олливандера появился совсем другой старик. Он был такой же худой и смеялся презрительным смехом.
— Так убей же меня, Том! Я с радостью встречу свою смерть. Да только она всё равно не поможет тебе отыскать то, что ты хочешь… Ты многого не понимаешь… Очень многого…
Гарри чувствовал гнев Волан-де-Морта, но новый крик Гермионы привёл его в сознание. Он отшвырнул от себя всё постороннее и вернулся в подвал, к ужасной действительности. Именно в эту самую минуту в руках у Беллатрисы, на волоске от смерти, находился самый дорогой и важный для него человек.
Полумна и Дин ухватились за пальцы домовика. Раздался громкий треск — и Добби исчез, заберя с собой пленных.
Малфой попятился вдоль стенки к выходу, но Кормак тут же схватил его за шкирку.
— Куда это ты направился, аскарида? По мамочке соскучился?
Снова крик и плач. Безумный хохот Беллатрисы. Гарри кинулся вверх по лестнице, сжимая в руке отобранную у Малфоя палочку. Выдержка кончилась. Ярость клокотала внутри, сердце стучало в такт его шагов. На этот раз он не будет медлить. Он убьёт эту сумасшедшую суку! И к чёрту Дамблдора с его заветами. К чёрту Орден! Все они хотели выиграть войну, при этом оставшись в белых пальто и перчатках, не запятнав их кровью. Не беря грех на душу. Но сейчас, когда Гермиону пытало это бесчеловечное отребье, внутри Гарри проснулся настоящий демон. Он не мог больше слышать её крики. Не мог выносить её боль. Не мог потерять её.
Следом Кормак тащил за собой по лестнице Драко. Лаванда тоже не отставала, крепко сжимая в руке палочку Хвоста. Тому она всё равно уже никогда не понадобится.
Минуя коридор, они добрались до приоткрытой двери, ведущей в гостиную. Отсюда было хорошо видно Беллатрису — она смотрела сверху вниз на Гермиону, которая неподвижно лежала у её ног.
Истошное «нет!» эхом разлетелось по огромной комнате старинного поместья, отражаясь от стен. Страх, гнев и отчаяние смешались, разрывая внутренности в клочья. Глаза налились кровью.
Гарри неистово хотелось кинуться к Гермионе, нащупать пульс, встряхнуть её. Убедиться, что она дышит, что жива. Она ведь никогда не бросала его! Не могла бросить и сейчас. Ведь не могла же?
Ответов не было. Только череда вопросов в голове. И боль: жгучая, испепеляющая рассудок.
— Мерзкий мальчишка! — победно взвизгнула Белла. — Я знала! Знала, что это вы! Повелитель скоро будет здесь…
Беллатриса потянулась было к метке, но зелёный луч Авады рассёк пространство в дюйме от её виска. Чудом увернувшись, она уставилась на Гарри во все глаза, замерев буквально на секунду. В голове зародились сомнения. Поттер и остальная свита Дамблдора никогда не использовали подобные заклинания.
На этот раз Непростительное заклинание сорвалось с палочки Гарри с небывалой лёгкостью. Без мук совести и лишних раздумий. Он бросил взгляд на подругу, пытаясь уловить хоть какие-то признаки жизни. Мертвенная бледность её лица не внушала оптимизма, а рука была вся перепачкана кровью. На полу валялся небольшой кинжал.
— Больная сука! Сдохни! — снова заорал Гарри. — Круцио!
Он хотел мучить, запытать её до смерти, причинить ей такую же боль, какую та причинила Гермионе. В этот момент в нём самом что-то умерло. Та часть, которая всё ещё хотела верить в добро и справедливость этого мира, в красивые философские фразы Дамблдора и непогрешимые идеалы. Его идеалы. Полыхающий внутри огонь ярости изжёг душу, испепеляя самообладание, на корню душа зачатки жалости, ломая границы. Гарри словно летел в пропасть с высоты Астрономической башни на огромной скорости и ничего уже не могло его удержать. Нити контроля оборвались с последним криком Гермионы, затягивая его в адскую бездну.
Красный луч врезался ещё не пришедшей в себя Белле прямо в грудь, и она закричала. На этот раз это был крик боли, сладостно отозвавшийся в ушах.
Нарцисса даже не подумала помогать сестре. Её волновал только собственный сын, шею которого в данный момент сжимал стальной хваткой Кормак. Миссис Малфой кинулась было к ним, но МакЛагген предупреждающе качнул головой.
— Второй раз не прокатит, цыпочка! Брось-ка палочку, а не то я этого ленточного червя надвое поделю и не замечу. Заодно проверим, размножается ли он почкованием.
Нарцисса всхлипнула и выронила палочку, устремив на МакЛаггена взгляд, исполненный горячей мольбы.
— Вот и умница. Лаванда, выруби её, чтоб не мешалась!
Девушка не заставила себя долго ждать. Через секунду Нарцисса выбыла из игры, обмякнув на диване.
Гарри, наконец, отпустил Беллу, и та шмякнулась на пол рядом с Гермионой. Её взгляд стал ещё более диким. Даже после порции невыносимой боли от «Круциатуса» она смеялась, как безумная, и потянулась к палочке, явно намереваясь дать отпор.
Гарри в несколько шагов оказался рядом, придавливая инструмент ногой к полу. Лаванда кинулась к Гермионе.
— Ты никогда не победишь, Поттер! — выдохнула Пожирательница. — Повелитель мокрого места от тебя не оставит. Будешь валяться у него в ногах, моля о пощаде, как твоя грязнокровка…
Гарри плюнул ей в лицо, наставив палочку прямо в голову, перебирая в уме заклинания. Смерть была слишком лёгким наказанием для этой супостатки. Он хотел сделать ей больно, хотел, чтобы она страдала, умирала медленно и мучительно. Можно было запытать её Круцио, точно так же, как сама она когда-то поступила с несчастными Долгопупсами, но это противоречило всему естеству Гарри, сколь бы сильно он не был взбешён. Он попросту выдохся. Он хотел умереть, просто лечь рядом с Гермионой, обнять её и уснуть навсегда. Может, за чертой его ждёт долгожданный покой… Но перед этим мечтал увидеть смерть Беллатрисы Лестрейндж.
— Гарри! Гарри, она жива! Она дышит, и я слышу пульс! — вырвала его из лап самого дьявола Лаванда.
Он взглянул на неё стеклянным невидящим взглядом.
— Жива? Ты уверена? — Гарри понимал, что если Лаванда ошиблась, это убьёт его прямо здесь без всякой «Авады Кедавры» и револьвера. Он не может потерять Гермиону второй раз за один день.
Тьма медленно отступала. Рычащий внутри демон затихал и отползал обратно на задворки его души. Гарри всё ещё не мог поверить в услышанное, разве что, самую малость. Надежда — самая упрямая и неисправимая вещь на свете, она упрямо цеплялась за лучшее, как скалолаз цепляется за малейший выступ, карабкаясь ввысь по крутой скале, вися над безнадёжной пропастью.
— Да! — Лаванда попыталась наложить простейшие диагностические чары, которым когда-то научила её Гермиона. Показатели были неутешительными, но, по крайней мере, она была жива. Действительно жива.
Беллатриса воспользовалась секундной заминкой и дрожащими пальцами дотронулась до Метки, чтобы вызвать своего Повелителя.
Шрам Гарри моментально полоснуло острой болью. Реальность померкла, и он снова переместился в разум Волан-де-Морта. Истощённый волшебник откровенно насмехался над ним, скаля свой беззубый рот. Неожиданный вызов привел Тёмного Лорда в ярость. Он же предупреждал, он запретил им вызывать его по всяким пустякам! Если они опять ошиблись, вообразив, будто поймали Поттера…
— Так убей же меня! — издевался старик. — Ты никогда не победишь, ты не можешь победить! Та волшебная палочка никогда не будет твоей…
Злоба Волан-де-Морта перехлестнула через край. Вспышка зелёного света озарила тюремную камеру, хрупкое дряхлое тело подбросило в воздух и швырнуло на жёсткую кровать бездыханным трупом. Волан-де-Морт отвернулся к окну. Если его побеспокоили напрасно, они получат по заслугам…
Гарри упал и схватился за голову, крича от боли. Нет! Волан-де-Морт летел… летел прямо по воздуху без каких-либо средств передвижения. Ему необходимо вернуться. Завладеть своим сознанием. Бежать. Но ничего не получалось…
Он не видел, как Лаванда наложила на Гермиону обезболивающие чары и с трудом привела её в чувства.
— Лаванда? — пролепетала Гермиона, до конца не веря, что осталась жива.
Перед глазами всё расплывалось, а тело превратилось в сплошной эпицентр непреодолимой боли. Она застонала.
В ту же секунду в комнату вихрем ворвался Волан-де-Морт. Гнев волнами исходил от него с такой силой, что даже Беллатриса задрожала от страха.
— Кто посмел потревожить меня?! — взревел он и тут же остолбенел, увидев Гарри.
Тот с огромным усилием разъединил сознания и вернулся в собственное тело. Он судорожно втянул носом воздух и столкнулся взглядом со своим заклятым врагом. Красные, словно кровь убиенной жертвы, и зелёные — цвета смертельного проклятья — самого любимого заклинания Волан-де-Морта.
— Вот это встреча, — нараспев произнёс Тёмный Лорд. — Глупый мальчишка, наконец, понял, что от судьбы не уйти и сам пришёл на погибель! Что ж, это ты пра-а-авильно… — его голос напоминал змеиное шипение сильнее, чем речь человека.
Гарри медленно поднялся, сжимая в руке палочку до побелевших костяшек пальцев. Волан-де-Морт не спешил, он явно растягивал удовольствие. Смаковал момент. Упивался своей властью. Он даже не обратил внимание на остальных присутствующих, которые застыли неподвижными изваяниями при его появлении.
Только Кормак продолжал вертеть башкой. Ёб твою мать! У него не было палочки. Но упускать такой шанс было бы глупостью. Пока грёбаный сифилитик занят Поттером, надо атаковать.
Недолго думая, МакЛагген схватил дрожащего Малфоя и заорал во всю глотку:
Драко взвыл от боли из-за прокатывающейся по телу магии. От него красными волнами во все стороны расходились незримые импульсы, накрывая Волан-де-Морта взрывной волной. Палочка вылетела из его тонких бледных пальцев, а его самого отбросило к дальней стене невидимой силой. Ошарашенный Волан-де-Морт, десятилетиями изучавший темнейшую магию, не знал, как подобное возможно.
На этот раз Гарри хватило мгновения, чтобы прийти в себя. Он приманил палочку врага и уже было обрадовался, как тот вернул её обратно щелчком пальцев и взревел страшным голосом:
— Вздумали тягаться со мной, никчёмные ублюдки?! — зловещий смех заполнил пространство, терзая барабанные перепонки окружающих.
— Гарри, надо уходить! — пропищала Лаванда за его спиной. — Нам не победить! Гермионе плохо!
Взгляд Гарри метнулся к подруге, которая обмякла в руках Браун. Её глаза, полные ужаса и слёз, были направлены на него, а губы дрожали. Видимо, она хотела что-то сказать, но даже на это не хватало сил.
— Добби! — выкрикнул Гарри. — Добби, ты мне нужен! Помоги!
При последних словах над головой послышалось какое-то странное дребезжание. Все взгляды устремились наверх, на громадную хрустальную люстру, которая зазвенела сразу всеми своими подвесками. Один миг — и она оборвалась, полетела вниз, прямо на Волан-де-Морта. Тот ловко отскочил в сторону, но люстра всё же немного задела его и сбила с ног.
— Ах, ты, дрянная мартышка! — завизжала Беллатриса, увидев бегущего к ним домового эльфа. — Да как ты смеешь?!
— Не тронь Гарри Поттера! — пропищал Добби, наставив на неё трясущийся палец.
— Остолбеней! — крикнул Гарри, прицелившись в Беллатрису. — Добби, перенеси Гермиону с Лавандой туда, куда я говорил! Живо! Понял?!
— Добби сделает! Добби на всё готов ради сэра Гарри Поттера! — он в два прыжка оказался около девушек, приобнял их своим крошечными ручонками.
— Нет, Гар… — последнее что произнесла Гермиона, перед тем как они исчезли.
Но Гарри был полон решимости покончить со всем этим. Рано или поздно ему предстояло сразиться с Тёмным Лордом лицом к лицу, так почему бы не сделать этого прямо здесь и сейчас? Если он и погибнет, что, скорее всего, и произойдёт, то Гермиона хотя бы выживет и с ней всё будет в порядке. Ей больше не нужно будет дальше участвовать в этой войне. МакЛаггены позаботятся о ней и помогут уехать в Австралию, отыскать там родителей и просто жить. С ним же — она пойдёт до конца, и Гарри сегодня отчётливо увидел, какой конец ей уготован при таком раскладе.
Тут же рядом с его ботинком в пол врезался зелёный луч. Волан-де-Морт стоял, нацелив на него палочку, полный решимости разобраться с проклятым Пророчеством, не дававшим ему покоя внушительную часть долгой жизни. Он выйдет из этой истории победителем. Поттер ему не соперник. Собственное превосходство, гордость и ощущение безграничной власти распирали изнутри костлявую, как у мертвеца, грудину.
— Как там говорится? Один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой? Так умри же, Гарри Поттер!
МакЛагген бросился вперёд, выбрасывая кулак, но Волан-де-Морт на этот раз легко увернулся от удара, второй отклонил блоком, а затем легким тычком в грудь и магией отбросил надоедливого гриффиндорца прочь от себя.
Бомбарда Мáксима, выпущенная Гарри, взорвалась прямо под его ногами, откидывая и его самого прочь с такой силой, что обрушилась часть стены. Кормак пробороздил по полу и приземлился рядом с Беллатрисой. Какая удача! А вот и её палочка! Без лишних раздумий он схватил оружие и поджёг все занавески и гобелены в комнате.
— Что ты творишь? — заорал Гарри, видя, как быстро распространяется огонь.
— А что? Спалим это склеп к ебеням! Хороший тактический ход, между прочим! — гордо заявил МакЛагген, ударив себя кулаком в грудь.
— Ты вообще значение слова «тактика» знаешь? — выкрикнул Гарри, кидая Сектумсемпру в дымовое облако, где уже появилась фигура Волан-де-Морта.
Тот снова легко отбил заклинание.
— Вот неубиваемый урод, а! — буркнул Кормак. — Бежим к камину, Поттер!
— Зачем? — Гарри продолжал отступать. Ему удавалось лишь отбивать заклинания Тёмного Лорда, но не атаковать в ответ. Волан-де-Морт всё ещё не наигрался со своей жертвой. — Думаешь, так легко отсюда переместиться? Сомневаюсь…
Дым застилал видимость и нещадно разъедал глаза. В горле запершило. Гарри закашлялся и услышал, что Волан-де-Морт сделал то же самое. На краткий миг это отвлекло его от сражения.
Драко, который только что пришёл в себя, в панике подлетел к спящей матери, выхватил у неё палочку и принялся тушить пожар.
— Поттер, блядь! — рявкнул МакЛагген, хватая его за рукав. — Лезь в камин, герой сраный! Жить надоело?! Меня же твоя Грейнджер с потрохами сожрёт, если ты тут копыта откинешь!
Он с силой впихнул Гарри в камин, достал из кармана какой-то странный голубой кристалл и, шагнув следом, произнёс пункт места назначения.
Раздался странный гул. Гарри почувствовал, как что-то невидимое подхватило их и понесло куда-то. Они будто бы передвигались сквозь времена и измерения. Последнее, что мелькнуло перед глазами — было искажённое яростью лицо Волан-де-Морта и зелёная вспышка, сорвавшаяся с его палочки.
Гарри уже сбился со счёта, пытаясь припомнить, сколько раз Гермиона обрабатывала его раны. В разные годы, в разных местах, разной степени тяжести. В те минуты, когда он приходил в себя, она смотрела на него глазами, полными слёз. И было в этом взгляде столько боли, сколько не было и во всех полученных им ранах.
Сам Гарри, настолько уже привыкший калечиться по поводу и без, даже не понимал, почему она так переживает. Подумаешь, пустяк. Пару взмахов палочкой, какое-нибудь чудесное зелье и день отдыха — и ты снова на ногах. Но реакция Гермионы с годами становилась всё более острой, а во взгляде появлялось нечто новое. То, что он вроде и замечал, но не знал, как интерпретировать.
Ему становилось даже неловко, что снова заставил подругу волноваться. Но потом чувствовал её теплые ладони в которых она держала его руку, нежные пальцы, гладящие его по лицу, а иногда и губы на своём лбу — в те моменты, когда она пыталась определить обычным маггловским способом, есть ли у него жар — и прикрывал глаза от удовольствия. Её забота стала для него неким подобием наркотика, ради которого стоило иногда калечиться. Он прикрывал глаза и позволял себе этим насладиться, пусть даже весьма короткое время.
Всё изменилось. Это было ужасное чувство. Не похожее ни на что. Разъедающее изнутри, словно ржавчина. Теперь уже он сидел в изножье её кровати. Часы мучительного ожидания тянулись невыносимо медленно. Гарри молил всех богов, чтобы Гермиона очнулась, и чтобы вся её боль прошла, сгинула раз и навсегда.
Им повезло. У МакЛаггенов пока было безопасно. Нашлась и крыша над головой, и целебные зелья, которые помогут Гермионе излечиться от ран. Когда-нибудь она снова будет улыбаться, даже шутить, назвать Гарри балбесом и твердить ему о том, что он обязательно победит.
Когда-нибудь боль отпустит её, и на её прекрасном, но измождённом последними событиями лице, уже не будет столь мучительного выражения. Когда-нибудь он доведёт дело до конца и всё-таки прикончит бессердечную тварь, совершившую с ней это зверство.
«Грязнокровка». Вырезанное кровавое клеймо на нежном девичьем запястье.
Он смотрит на это, глотая жгучие слёзы, пытаясь угомонить внутреннюю ярость, поднимающуюся из самых глубин его естества. Гарри даже не подозревал, что способен возненавидеть кого-то сильнее, чем лорда Волан-де-Морта. Беллатриса Лестрейндж подвинула его извечного врага на пьедестале. Единственное, о чём жалел Гарри, что не добил её, когда она валялась беззащитная у его ног. Не смог или не успел, не важно, но сейчас он дал себе слово, что обязательно сделает это.
«Грязнокровка». Невыводимое никаким зельем, навсегда впечатанное в бледную кожу, пронизанную тонкой сетью вен. Этот след был неотличим от следа, какой оставляет на теле мученика раскалённая докрасна кочерга.
Гарри тяжело вздохнул и зажмурился до искр перед глазами. Рёбра давили на сердце, пульсирующее внутри него, качая не кровь, а медленно зреющее намерение. Эта война была для него не только делом принципа и долга. Теперь это стало его личной вендеттой.
Внезапно он чувствует едва уловимое движение её пальчиков в своей руке и резко его отпускает. Словно рвутся сети, надёжно сковавшие тело, словно всходит солнце среди вечной ночи.
Он распахивает глаза и тонет в её ответном взгляде, по цвету напоминающем кофейную гущу. В её глазах яркими искрами отражаются проникающие в комнату солнечные лучи.
— Привет, Гарри, — говорит она и улыбается.
Её улыбка слабая и болезненная, но она, по крайней мере, есть.
Он сильнее стискивает её холодные пальцы, приподнимает её ладонь и неистово прижимается к ней губами. Гарри боялся, что после случившегося больше никогда не увидит её улыбки. Такой особенной, ласковой и заботливой, вынуждающей улыбаться в ответ, как бы плохо ни было на душе.
— Привет, — шепчет он и отпускает контроль, позволяя слезам вновь побежать по щекам. В его голове не укладывалось, как Гермиона вообще может улыбаться ему после всего пережитого.
— Прости меня, — выдавливает он дрожащим голосом. — Прости меня, Гермиона, мне очень…
— Тш-ш-ш, Гарри, не надо. Это не твоя вина. Со мной всё в порядке, — приподнимаясь на подушках, говорит она. — Мерлин, я так рада, что ты здесь… Когда ты остался, я… я… Я ненавидела себя, что не могу помочь тебе.
Гарри не выдерживает, прижимает её к себе, стискивая так, как обычно делала с ним она. Теперь он отчётливо понял, откуда в её глазах было столько боли, когда она сидела около его кровати. Ведь собственные мучения — ничто, по сравнению с мучениями людей, которых ты действительно любишь.
Он понимает, что она ослабла, и стоит отпустить её. Разжать окаменелые руки, которые, казалось, просто приросли к её телу. Но вопреки этой мысли — вполне логичной и разумной, — Гарри попросту не может найти в себе ни сил, ни желания отстраниться.
И как? Как он может отпустить её теперь, когда он, кажется, понял главное? Когда он только-только обрёл её? Когда он, наконец, отчётливо осознал, каково это на самом деле — потерять Гермиону.
Вот только Гарри ненавидел обстоятельства, приведшие его к столь важному озарению. Почему, чтобы он прозрел, она должна была пройти через настоящий ад? Почему эта чёртова жизнь ужасно несправедлива к таким чудесным людям, как Гермиона?
— Гарри, ну что ты? — на этот раз она сжимала его слабо, совсем не по-Гермионовски, что лишний раз напоминало о том, сколько всего ей пришлось вынести и как она ослабла. — Я многого не помню и не понимаю. Расскажешь?
Он лишь кивает, утыкается в её макушку и всхлипывает. Обязательно расскажет, как только сможет унять дрожь в теле, как только сумеет вымолвить хоть слово, как только сам поверит, наконец, что всё уже позади и как только её отпустит. Но пока ничего из этого не выходило. Да и не хотелось. Совсем не хотелось.
Шрам до сих пор мучила дёргающая боль, и какой-то частью сознания Гарри, словно в перевёрнутую подзорную трубу, видел, как тушили пожар в поместье, и как Волан-де-Морт наказывал тех, кто остался в доме Малфоев. Ярость Тёмного Лорда была поистине ужасна, и всё-таки рядом с его собственным горем она меркла и съёживалась. Ему было плевать на мучения Пожирателей. Если бы их обожаемый повелитель запытал их до смерти, Гарри бы облегчённо выдохнул, понимая, что количество врагов убавилось.
Теперь боль подчинялась Гарри. Он чувствовал её как будто со стороны. Он, наконец, научился контролировать эту связь, научился закрывать свой разум от Волан-де-Морта, чего так добивался Дамблдор, заставляя его ходить на занятия к Снейпу. Точно так же, как Волан-де-Морт не смог вселиться в Гарри, когда он был переполнен горем после смерти Сириуса, так и теперь его мысли не могли проникнуть в сознание Гарри, пока он сходил с ума от беспокойства за Гермиону. Похоже, горе способно отогнать Волан-де-Морта… Хотя Дамблдор, наверное, сказал бы — любовь…
Глава 18. Догадка
Гермиона выслушала его молча, лишь изредка кивая. Гарри не мог смотреть ей в глаза. Почти всё время его взгляд блуждал по их переплетённым пальцам. Её пальчики были непривычно горячими, что явно выдавало лихорадку. Даже магия не всесильна и не всегда может поднять кого-то на ноги за пару часов или один день. Главное, подруга очнулась и вновь улыбается. Продолжает разговаривать с ним и даже обнимает почти как раньше. Её выздоровление стало лишь вопросом времени.
Гарри покинул комнату лишь когда подруга снова уснула. Он почти сутки не ел и только сейчас ощутил, как сильно голоден. В гостиной уже был накрыт богатый стол, за которым к хозяевам дома теперь присоединились недавние пленники. Полумна и Дин выглядели намного лучше, а вот мистер Олливандер всё ещё был очень слаб и еле ворочал ложкой в тарелке супа. Крюкохвата усадили вместе со всеми, соорудив ему при помощи магии высокий стул. В этой войне уже никто не делился на расы и виды. Зло в лице Волан-де-Морта отравляло жизнь всем живым существам в одинаковой степени.
Гарри устало опустился на стул рядом с Кормаком, положил себе в тарелку всего понемногу и принялся жевать, практически не чувствуя вкуса.
— Поттер, на тебе лица нет. Не убивайся ты так, очухается твоя Грейнджер. Хотя да, эта истеричка знатно её потрепала.
Гарри метнул в него такой взгляд, что МакЛагген предусмотрительно заткнулся и больше не произнёс за ужином ни слова, а Тиберий и вовсе откланялся раньше обычного, сославшись на важные дела. Эта вылазка заставила его изрядно понервничать. Тиберий смог вздохнуть спокойно лишь с возвращением любимого племянника. По этому поводу он даже позволил себе пару стопок Огненного виски.
Дамблдор горько вздыхал, глядя на это со своей картины и демонстративно покачивая пустой бутылкой из-под вина, но на него никто не обращал внимания.
Вечер провели, сидя у камина, практически в тишине. Дин и Полумна ещё несколько раз благодарили Гарри за спасение, а Лаванда с Кормаком присосались друг к другу на диване, совершенно не стесняясь остальных.
Дом был небольшим, поэтому Полумне и Дину пришлось делить одну комнату на двоих. Мистера Олливандера расположили прямо в гостиной, а Крюкохвату постелили у домовиков, поскольку больше свободных спален не осталось. Однако, никто и не думал жаловаться. Спасённые пленники были невероятно счастливы, что им удалось выбраться целыми и невредимыми из сырого подвала малфоевского поместья.
Гермиона проснулась глубокой ночью. Её колотил озноб, несмотря на то, что в доме исправно работало сразу несколько каминов — она это знала. Злясь на свою беспомощность, девушка попыталась встать с кровати, чтобы дойти до туалета и хотя бы умыться, но, поднявшись, почувствовала сильное головокружение. Она едва не упала и в последний момент успела уцепиться за колонну, на которой к кровати крепился массивный балдахин.
— Герми? — в темноте послышался знакомый сонный голос.
Гарри вмиг оказался рядом, позволяя ей на себя опереться. Гермионе сделалось неловко, и злость на себя и собственную слабость возросла, но ей ничего не оставалось, кроме как принять помощь, вцепиться в руку Гарри и жалобно прошептать:
— Мне надо в ванную. Прости, что разбудила.
Гарри лишь закатил глаза и раздражённо пробурчал, чтобы она не вздумала больше извиняться и помог ей добраться до уборной. Он терпеливо ждал за дверью, пока Гермиона приведёт себя в порядок: умоется и почистит зубы.
В ванной ей стало немного легче. Обратно до кровати Гермиона вызвалась дойти сама, но Гарри всё равно решил придерживать её за локоть. Когда она забралась на кровать, он накрыл её одеялом, лёг рядом и прижал к себе, принявшись поглаживать по спутанным волосам и периодически касаться губами её горячего лба.
Гермиона и не думала сопротивляться. С Гарри ей было спокойно и хорошо. Она чувствовала себя в безопасности и, что самое удивительное, почти счастливой. Вскоре сон вновь сморил её под мерный стук его сердца.
Спустя пару дней Гермиона, наконец, пришла в себя. Она снова могла ходить по дому, колдовать, вернулась к книгам. Однако, за короткий период она настолько привыкла засыпать в объятиях Гарри, что теперь не желала от этого отказываться. К счастью, он, кажется, был совсем не против такой близости.
Она грела об него замёрзшие ноги, а он зарывался лицом в её упрямые кудряшки и с наслаждением вдыхал их аромат. Иногда целовал её по утрам в висок, когда думал, что она спит. В такие моменты Гермиона боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть его. Она прекрасно понимала, что границы их дружбы постепенно размываются, что их улыбки и переглядывания стали нести в себе гораздо больше смыслов, чем раньше, что, ощущая по утрам его руку на своей талии, она чувствовала что-то тёплое и пульсирующее внутри живота, похожее на возбуждение.
Иногда Гермиона просыпалась раньше и просто смотрела на него, откровенно любуясь. Уже несколько дней Гарри не мучили кошмары, что её невероятно радовало. Она всем сердцем полюбила этот небольшой домик в заснеженных горах и эту неделю относительного бездействия. Ей не хотелось много думать о будущем. Однажды Гермиона малодушно призналась самой себе, что с радостью осталась бы здесь навсегда, вместе с Гарри…
От подобных мыслей сердце начинало биться заметно чаще, и Гермиона каждый раз непроизвольно заливалась румянцем, пугаясь собственных настроений.
Гарри открыл глаза и улыбнулся ей. Вот она, совсем-совсем рядом, только руку протяни… И он протягивает, касается пальцами розоватой щеки и на мгновение замирает.
Гарри знает, что не должен этого делать. Что она достойна лучшего и большего. Что в противостоянии с Волан-де-Мортом он — главная мишень. Знает, что на этот раз пути назад уже не будет. Что может быть больно. Знает, что его удел — война, а не любовь. Как бы она ни была сладка и желанна.
Это будет точкой невозврата. Окончательным выбором. Единственным действительно желанным в его жизни.
Гарри всё это знает, но буквально проваливается в какой-то другой мир, потонув в её шоколадных глазах. Зарывается пальцами в волосы на затылке, притягивает к себе и целует. Целует, несмотря ни на что. Вовсе не так, как в тот первый раз. Этот поцелуй слишком отличается от тех немногочисленных, случавшихся в его короткой жизни.
В нём тесно переплелись надежда и отчаяние. Жизнь и смерть. Прошлое и будущее. Этот поцелуй более спокойный, но в то же время гораздо глубже тех, которыми влюблённые часто обмениваются в порыве страсти.
Когда Гермиона отвечает ему с тихим стоном, Гарри понимает, что уже не сможет остановиться.
Он будет целовать её снова и снова, до тех пор, пока она позволяет, пока отзывается так пылко и отчаянно, что сердце разрывается от переполняющей его радости. До тех пор, пока он жив.
Когда ближе к обеду они появляются на кухне, Гермиона сразу же ловит на себе хитрый взгляд Лаванды. Та толкнула в бок жующего Кормака и что-то прошептала ему на ухо. Поначалу он замер в удивлении, а мгновением позже на его довольной харе расползлась широченная улыбка.
— Грейнджер, прекрасно выглядишь. Вон какая румяная. Видно, Поттер хорошо тебя лечит, не отходит прям от тебя. Может, в колдомедики его после войны определим? Кажется, у него талант к исцелению ведьм от хвори.
— МакЛагген, ты всё ещё считаешь, что ты смешно шутишь? — Гарри пододвинул Гермионе креманку с вареньем и налил чай. — Спешу тебя разочаровать, никто не смеётся.
— Ой, почешите задницу лешему, зануды! — отмахнулся Кормак. Он был попросту не способен воспринимать всерьёз любую критику в свой адрес. Он знал, что он великолепен во всех отношениях, а всякие критиканы ему просто завидуют.
После обеда друзья собрались в гостиной. Пора было вернуться к суровой реальности и продолжить планировать дальнейшие действия. Пока Гермиона была ослаблена, Гарри ни о чём другом не мог думать. Да и остальным требовалась передышка.
За всё время, что они провели здесь после побега из поместья, Гарри успел лишь раз переговорить с мистером Олливандером. Тот пробыл в плену больше года, пережил множество пыток и был очень слаб, однако готов был оказать любую посильную помощь своему спасителю.
Гарри очень интересовал вопрос, сможет ли он починить свою палочку, но ответ оказался неутешительным — инструмент, получивший столь серьёзные повреждения, восстановлению не подлежит. Олливандер легко определил принадлежность трёх других палочек, взятых у Малфоев: палочки Драко, Беллатрисы и Петтигрю теперь находились в распоряжении сопротивления. Однако, даже Олливандер не смог с точностью сказать, станет ли палочка, полученная в бою по-маггловски слушаться нового хозяина. Таких прецедентов в волшебном мире практически не случалось. Во всяким случае, они никогда нигде не документировались. Волшебники были слишком чопорны, чтобы выяснять отношения столь варварским способом, как кулачный бой. Они предпочитали магические дуэли.
Когда Гарри сообщил об этом Кормаку, тот достал две палочки — Хвоста и Беллатрисы, — положил их на стол и громко произнёс, так, будто магические инструменты были способны услышать и, более того, уловить адресованный им смысл:
— Вздумают капризничать, я затоплю ими камин. Мне дядя уже заказал запасную палочку, скоро вышлют из Германии. Может, и вам закажем? А эти сожжём к ебени матери!
— Посмотрим. Надо сначала опробовать эти, — сказал Гарри.
Ему было неловко вновь обращаться к помощи мистера МакЛаггена. Палочка — дорогостоящий инструмент, а у самого Гарри доступа к деньгам сейчас не было. Снять какую-либо сумму со счёта в «Гринготтсе» не представлялось возможным, учитывая обстоятельства. Да и привык он к палочке Кэрроу, которую когда-то одолжил ему всё тот же Кормак. Лаванда вполне неплохо управлялась с палочкой Хвоста. Оставалось только решить вопрос с Гермионой. Захочет ли она вообще прикасаться к инструменту, запытавшему её до полусмерти?
На удивление, Гермиона не возражала и, как только снова смогла колдовать, опробовала новую палочку. Разумеется, инструмент из грецкого ореха, по своей воинственной форме отдалённо напоминающий пистолет, в восторг её не приводил, зато слушался девушку беспрекословно, что было крайне удивительно, учитывая характер прежней владелицы.
Гарри попросту не знал, что в тот день после разговора о палочках МакЛагген действительно поднёс их к пламени камина и пригрозил:
— Будете выёбываться, тупые деревяшки, закончите свою славную жизнь, как вон то полено.
Палочки в его руке завибрировали, и Кормак ощутил покалывающее тепло, исходящее от них.
— То-то же! — кивнул он и швырнул их обратно на стол.
Навсегда останется загадкой, сработала ли угроза МакЛаггена, или же палочки признали новых хозяев по какой-то другой причине, но факт оставался фактом. Инструменты работали исправно, что хотя бы избавляло от необходимости доставать новые.
— Я хочу ещё раз переговорить с мистером Олливандером. Тем более, сейчас он чувствует себя намного лучше, — заключил Гарри. — Думаю, Тёмный Лорд потратил на него столько сил не только из-за родства моей палочки с его, но и по другой причине.
— Ты говоришь о Дарах? — предположила Гермиона.
— О! — оживился МакЛагген. — Так у тебя есть мантия. Осталось заполучить палочку с камушком, и будешь повелевать Костлявой. Вызовешь её да попросишь забрать змеемордого. Делов-то!
— Ага. Было бы всё так просто, — скептически произнёс Гарри. — Это всего лишь детская сказка. Не думаю, что можно полностью ей доверять.
— Ты думаешь… думаешь, Тот-кого-Нельзя-Называть ищет её? Бузинную палочку? — паззл в голове Гермионы сложился в единую картину.
— Так идём же! Что мы тянем книззла за хвост? Я уже со скуки с вами помираю, — воодушевившись, Кормак первым припустил в кабинет дядюшки, где последнее время любил отдыхать мистер Олливандер, пока Тиберий отлучался по делам.
Остальные молча поплелись следом за ним.
Они осторожно постучали и вошли внутрь. Мистер Олливандер расположился на небольшом кожаном диванчике возле окна и что-то читал.
— Мистер Олливандер, мне нужно ещё кое-что уточнить у вас.
— Всё, что угодно! Всё, что угодно! — мастер оторвал взгляд от книги.
— Это насчёт той палочки, что переходит из рук в руки посредством убийства. Когда Сами-Знаете-Кто понял, что моя волшебная палочка ведёт себя странно, он опять пришёл к вам и спросил про ту самую, другую, правильно?
Гарри не ответил. Распространяться о своих видениях он точно не собирался.
— Да, он спросил, — прошептал Олливандер. — Он требовал рассказать всё, что я знаю о волшебной палочке, которую именуют то Смертоносной, то Жезлом Судьбы то Бузинной, Старшей палочкой, если хотите.
Гарри покосился на Гермиону. Она была потрясена до глубины души.
— Тёмный Лорд, — испуганным шёпотом продолжил Олливандер, — всегда был доволен палочкой, которую я для него сделал — тис и перо феникса, тринадцать с половиной дюймов, — пока не узнал о родстве двух сердцевин. Теперь он ищет себе другую палочку, более могущественную, считая это единственным способом победить вас, мистер Поттер.
В глазах Гарри что-то промелькнуло, и Олливандер это заметил. Он жалобно добавил:
— Он пытал меня… Заклятие Круциатус… Вы не можете себе представить…
— Ещё как могу, — сказал Гарри. — Постарайтесь отдохнуть, и спасибо, что всё нам рассказали.
Они вернулись в гостиную. Кормак находился в слегка взбудораженном состоянии.
— Так, значит, зелёный урод ищет непобедимую палочку, пока мы тут прохлаждаемся? Хреново…
— Бузинная палочка была у Грегоровича очень давно, — сказал Гарри. — Я видел, как Сами-Знаете-Кто искал его. Когда он его нашел, оказалось, что у Грегоровича палочки больше нет: у него её украл Грин-де-Вальд. Как Грин-де-Вальд узнал, где палочка, я понятия не имею, но, если у Грегоровича хватило ума самому распускать об этом слухи, тогда всё становится ясно. Грин-де-Вальд пришёл к власти, используя Бузинную палочку. А когда он был на вершине своего могущества, Дамблдор понял, что никто другой не сможет его остановить, вызвал Грин-де-Вальда на дуэль и победил. И тогда он забрал Бузинную палочку.
— Мерлин, Бузинная палочка была у Дамблдора! — изумилась Гермиона. — Она похоронена вместе с ним в Белой гробнице.
— Поттер! — в ярости заорал Кормак. — Как давно ты об этом знаешь?! Нахуя мы время теряли?! Надо спиздить эту палку быстрее сифилитика!
— Нет, — вздохнул Гарри, опускаясь на диван. — Гермиона права: Дамблдор не хотел, чтобы я гонялся за этой палочкой. Он хотел, чтобы я уничтожил крестражи.
— Непобедимая палочка, Гарри! — с досадой застонал МакЛагген. — Ты совсем идиот?! Дамблдор то, Дамблдор сё… Да хули вы этого алкаша слушаете, будто он «Империо» на вас наложил? Дамблдор хотел, Дамблдор не хотел… Единственное, чего он действительно хотел, всегда и везде, днём и ночью — так это выжрать!
— Я не должен, — упрямо заявил Гарри. — Моё дело — крестражи. Да и, возможно, уже поздно…
— Тьфу, блядь! — Кормак смачно сплюнул прямо на деревянный пол и направился в свою спальню. Станешь тут героем с такими союзниками. Им только с докси воевать, ну или максимум — с садовыми гномами!
Лаванда побежала следом. Она, честно сказать, не до конца успела вникнуть в суть спора насчёт всех этих палочек, зато видела, что её любимый Кач-Кач расстроен, и ему требуется утешение.
Гермиона присела рядом с Гарри и положила голову ему на плечо. Раньше она была убеждена, что они правы, что нельзя отклоняться от цели, и их миссия — поиск и уничтожение крестражей. Она сама не раз напоминала Гарри об этом. Но, пройдя по лезвию, побывав на волоске от смерти и получив вечное напоминание об этой войне в виде шрама на своём запястье, Гермиона уже ни в чём не была уверена. Светлый образ Дамблдора давно померк, в её глазах директор перестал быть бесконечно мудрым и безупречным. Да и новость о том, что Волан-де-Морт решил завладеть Бузинной палочкой, заставила её испытать дрожь в коленках.
Даже если они найдут и уничтожат эти проклятые крестражи, Гарри, её милому Гарри, предстоит сразиться с этим чудовищем. Гермиона понимала, насколько безжалостен и силён Волан-де-Морт на самом деле. Если он завладеет непобедимой палочкой… Может, зря она тогда отмела эту идею? Может, неправильно интерпретировала заветы Дамблдора? Да и были ли они вообще верными, эти самые заветы? Судя по последним выходкам портрета — бывший директор Хогвартса был явно не в себе.
— Гарри, я уже ни в чём не уверена, — честно призналась она, уложив его руку себе на бедро. — Может… Чёрт, никогда бы не подумала, что произнесу такое, но, может, МакЛагген прав? Может, стоит попытаться выкрасть палочку, пока этого не сделал Тот-Кого-Нельзя-Называть?
Гарри повернулся к ней. Его взгляд был полон нежности и задумчивости одновременно.
— Осквернить могилу? Знаешь, я, конечно, очень зол на Дамблдора и уже отчаялся его понять, но что-то мне подсказывает, что, готовя меня к противостоянию с Сама-Знаешь-Кем, он делал ставку вовсе не на палочку. Иначе что ему мешало просто отдать её мне? Даже его пристрастие к алкоголю не делало его слабым или глупым, Гермиона.
— И на что же он делал ставку, по-твоему?
— Ну… он же всегда твердил нам о великой силе любви, помнишь? Так что, полагаю, вот на это, — совсем тихо произнёс Гарри и поцеловал её.
Кормак был взбешён, как укушенный за жопу кентавр. Столько сил потрачено, и всё впустую, потому что придурок Поттер в очередной раз надумал играть в никому нахуй не нужное благородство и явно мечтает отойти в мир иной как можно скорее. Может, ему Костлявая милее обычных баб? Иначе объяснить его вековой тупизм с Грейнджер и наклонности камикадзе Кормак просто не мог. И пока этот блядский Поттер лелеял мечту откинуть копыта, МакЛагген думал совершенно о другом. Он представлял, как станет Героем всея Британии. Репортёры волшебных газетёнок станут устраивать гладиаторские бои за право взять у него эксклюзивное интервью, а Министр самолично вручит ему Орден Мерлина первой степени. Он продолжит приводить в восторг всех женщин от восемнадцати до ста восемнадцати, сука, лет! И будет блистать, взлетая вверх по карьерной лестнице до небывалых высот. Однажды и кресло Министра займёт…
На меньшее Кормак МакЛагген был категорически не согласен, особенно после всех этих шастаний по лесам. Он столько месяцев ютился в убогой палатке, жизнью своей рисковал, в конце концов! Так что, пускай теперь катятся со своими тупыми планами куда подальше, а у Кормака план созрел свой.
Он дождался, когда Поттер с Грейнджер съебутся к себе и уснут, и тут же принялся распихивать спящую Лаванду.
— Кач-Кач, ты что, ещё разок хочешь? — подавив зевоту, спросила она. — Может, утром, зайчик? Я так устала…
— Да вставай же ты! — Кормак без лишних церемоний стащил с неё одеяло. — Одевайся. Мы идём за палочкой.
— Куда? За какой ещё палочкой? — Лаванда сонно потирала глаза. Она совершенно не понимала, о чём он говорит.
— Куда-куда… В гости к дедушке! — передразнил её МакЛагген. — Раз эти два тормоза не хотят, мы сами спиздим Бузинную палочку.
От такой новости Лаванда вмиг проснулась и уставилась на него во все глаза.
— Поттеру, кстати, об этом знать не обязательно. Это будет запасной план. Давай бегом! Пока они уснули.
Лаванда принялась натягивать на себя одежду.
— Ты видел их утром? Сомневаюсь, что они сейчас спят. Бьюсь об заклад — снова целуются. Мне даже в карты заглядывать не надо, там и так всё понятно.
— Я рад за них, — отмахнулся Кормак. В данный момент любовные успехи Поттера волновали его меньше всего. — Может, хоть помрут не девственниками, а то непохоже, что они жить хотят.
— Кач-Кач, ну что ты разворчался? — Лаванда застегнула мантию и обвила его шею руками. — У нас получилось! Мы с тобой — настоящие Купидоны.
— Я создан для более великих дел, нежели помогать всяким тупицам письки друг у друга находить, — пробурчал МакЛагген, но Лаванда не растерялась и быстренько заткнула ему рот поцелуем.
Гермиона вышла из ванной, тряхнула влажными волосами — она не любила сушить их магией и делала это лишь в крайнем случае — и забралась к Гарри под одеяло. Крепкие руки тут же обвились вокруг её талии, прижимая к себе. Он уткнулся ей в шею и долго лежал практически неподвижно, просто наслаждаясь запахом её тела и прикосновениями её пальчиков к волосам на затылке.
Они действительно целовались, как и предполагала Лаванда, но Гарри усиленно старался держать себя в руках и прерывался сразу же, как только нарастающее возбуждение грозилось снести к чертям остатки контроля. Гермиона возбуждала его, тело вспыхивало почти моментально, а в голове начинали мелькать неприличные картинки. Однако Гарри не хотел торопить её и торопиться сам. Ещё вчера они были друзьями и боялись сделать этот последний шаг по направлению друг к другу, преодолеть барьер, нарушить негласные правила. Ещё вчера на задворках их жизни присутствовали Рон и Джинни.
Сегодня же всё изменилось. На самом деле, сейчас становилось ясно, что изменилось-то это довольно давно, а может, и вовсе было с ними всегда, просто жутко страшно из простой и понятной дружбы шагнуть в такую неизведанную глубину самого светлого чувства.
Теперь не было никакого Рона и никакой Джинни. Не осталось ни прошлого, ни будущего. Только настоящее отныне имело значение. Только в этих мгновениях, пролетающих почти незаметно, кроется главная тайна жизни.
Они даже не обсудили это. Не объяснились. И не строили планов. После бегства Рона этот шаг стал закономерным.
— О чём ты думал? — через какое-то время спросила Гермиона.
Гарри тяжело вздохнул, но не отстранился, а наоборот, ещё сильнее прижал её к себе.
— О Реддле и Беллатриссе. У них особые отношения.
Одно упоминание её имени заставило Гермиону вздрогнуть.
— Гарри, не думаешь же ты, что они… но ведь Тот-кого-Нельзя Называть никогда никого не любил!
— Нет, я так не думаю. Любить он точно не способен. Но он не идиот и явно видит своих самых фанатичных последователей. Думаю, если бы ему понадобилось кому-либо доверить что-либо ценное, он бы выбрал именно её.
— Думаешь, он рассказал ей о крестражах? — Гермиона нахмурилась и немного отстранилась, вглядываясь в лицо Гарри.
— Вряд ли рассказал. Но ведь вполне мог попросить спрятать какую-нибудь ценную вещь у себя.
— В банке Гринготтс! — озарило Гермиону. — В молодости он не хранил там золото, потому что никто не оставил ему наследства, а снаружи должен был его увидеть в первый же раз, как оказался в Косом переулке. Сейф в банке — знак принадлежности к волшебному миру.
— Да, я всё думаю о его любви к символизму. Выбор реликвий Основателей в качестве вместилищ для крестражей не случаен. К местам их хранения он тоже должен был относиться с особым трепетом. Я по-прежнему считаю, что одним из мест является Хогвартс. А вот Гринготтс вполне может быть вторым таким местом. Символично и надёжно. Как говорил Хагрид: если хочешь что-нибудь спрятать, то «Гринготтс» — самое надёжное место в мире, кроме, может быть, Хогвартса.
— Гарри, это вполне логично, но…
— Туда же невозможно проникнуть. Там сейчас главенствуют Пожиратели!
— А вот это и есть следующая загвоздка, над которой нам предстоит поломать голову. Завтра я хочу поговорить с Крюкохватом.
— Гоблины не жалуют волшебников, — напомнила Гермиона.
— Но мы спасли его, лечили, дали кров. Возможно, это сыграет нам на руку…
— Проникнуть в Гринготтс с целью ограбления? Это самоубийство, Гарри.
— Нелегко со мной, да? — усмехнулся он, заправляя локон ей за ушко.
— Никогда не любила лёгкие задания. С ними может справиться любой.
— А Гермиона Грейджер берется только за невыполнимые? — поддел Гарри.
— Кто бы говорил! Я берусь за всё, куда влазит твоя непоседливая задница!
— Знаю, — он осторожно обвёл её скулу большим пальцем. — Я очень благодарен тебе за это, хотя и редко это озвучивал. Прости.
Она мимоходом чмокнула его в губы. Хотя, когда Гарри вот так смотрел на неё, Гермионе хотелось совершенно других поцелуев. Но он больше не срывался, не отпускал себя до конца, осторожничал. Будто боялся напугать её. Глупый! Ей ничего ещё не хотелось так отчаянно, как ощутить на себе весь его пыл. Эмоциональность Гарри сильно отличалась от поведения Рона. Рон в таком состоянии превращался в капризного обидчивого ребёнка, что неимоверно её раздражало. В Гарри же загорался какой-то волшебный огонь, сносящий на своём пути любые преграды. Когда он вспыхивал, его ничто уже не могло остановить: он грубил Снейпу или Амбридж, несмотря на последствия; спокойно ставил на место Скримджера; мог разгромить кабинет Дамблдора или кидаться на врага, превосходящего его по силам, с таким невероятным напором, что умудрялся побеждать. Или же… Или же, даже не имея должного опыта, он мог целовать девушку так, что земля уходила из-под ног, а колени предательски дрожали.
— Я всё равно не смогла бы по-другому, — прошептала она, облизнув губы. — Люблю тебя, балбеса.
Счастливая улыбка озарила его лицо.
— Я тоже люблю тебя, Гермиона. Думаю, мне очень повезло, что иногда самые умные ведьмы Хогвартса западают на балбесов вроде меня.
— Никаких «вроде», Гарри… Мой выбор однозначен. Он единственно возможный из всех, — откровенно произнесла Гермиона, продолжая перебирать его волосы, отчего хотелось замурлыкать от удовольствия, подобно коту.
— Несмотря ни на что, я всё-таки везунчик, — заключил Гарри, сминая в поцелуе сладкие девичьи губы.
Глава 19. Белая гробница
МакЛагген старался передвигаться как можно тише, но, проходя мимо кухни, услышал певучий голосок Лавгуд. Та сидела за столом, болтая ногами, и показывала Дину какие-то странные амулеты, собранные из перьев, камней и еловых веток.
— Ты задумал нечто весьма глобальное, Кормак, но ведь, если ты один, то ты не представляешь угрозы.
— Чего? — резко затормозив, МакЛагген просунул голову в дверной проём. — Вам двоим не спится? Или чё-то другое приспичило? Трахаться, жрать, в туалет — пожалуйста, чувствуйте себя, как дома, только под ногами не путайтесь…
Лаванда, крадущаяся следом, чуть не врезалась в широкую спину верзилы.
— О, я вам помешала? Странно… — Полумна пропустила слова Кормака мимо ушей и во все глаза уставилась на один из своих медальонов. — На самом деле, мы бы очень хотели вам помочь. Правда, Дин?
Ничего не понимающий Томас согласно кивнул. Хотя мысль Полумны и ускользала от него — она вообще очень странно выражалась, помочь он действительно хотел. Это ведь была их общая борьба.
— Может, возьмём хотя бы их с собой? — предложила Лаванда. Ей было страшновато идти грабить могилу только вдвоём. — Лишние руки, в случае чего, не помешают.
МакЛагген скорчил недовольную мину. Ну какой может быть прок от этих малахольных? Хотя… С другой стороны, будет кому на шухере постоять и, в случае надобности, отвлечь какую-нибудь старую любопытную каргу наподобие МакГонагалл. Наверняка та по ночам в кошильду превращается и шастает по окрестностям: с котами ебётся да валерианку под снегом ищет. А ещё Филч — его тоже не стоило так опрометчиво сбрасывать со счетов.
— Ладно! Собирайтесь, только быстро! И Поттеру ни слова, это сюрприз!
— Мы не подведём тебя, Кормак! — обрадовалась Полумна и потянула Дина за собой в спальню, чтобы взять тёплые мантии.
Через пару минут четверо молодых людей вышли за калитку и трансгрессировали прямо к воротам Хогвартса.
Снейп быстрым шагом приближался к замку. Мантия развевалась у него за спиной чёрным парусом. Волан-де-Морт остановился, выжидая, пока Снейп скроется из виду. Ни Северус, и никто другой не должен был видеть, куда он направляется. Впрочем, в окнах школы свет давно не горел, а прятаться в ночи Тёмный Лорд умел прекрасно. Он набросил на себя такие мощные Дезиллюминационные чары, что они надёжно скрывали его бледную фигуру не только от посторонних, но и от собственного взгляда.
Тёмный Лорд крался вдоль озёрного берега, любуясь очертаниями Хогвартса — своего настоящего дома и первого царства, принадлежащего ему по праву.
А вот и она — стоит на берегу, отражаясь в глубокой тёмной воде. Мраморная гробница уродливым бельмом выделялась на знакомом до мельчайших деталей пейзаже. Волан-де-Морта охватила едва сдерживаемая эйфория, голову кружило ощущение разрушительной мощи. Он взмахнул своей тисовой палочкой. Совсем скоро ей придёт время уступить место более могущественному инструменту. Никто на свете не был достоин совершить этот шаг, кроме него…
Гробницу расколола единственная трещина. Она стрелой пронзила камень от изножья до изголовья, заставляя его рассыпаться надвое. Закутанная в саван фигура была такой же, как и при жизни — худой и длинной. Тёмный Лорд снова взмахнул волшебной палочкой.
Саван соскользнул, позволяя красным щёлочкам змеиных глаз впиться в мёртвое, испещрённое глубокими бороздами старческих морщин лицо. Кожа профессора Дамблдора истончилась и стала почти что прозрачной. Оно иссохло, но по-прежнему не истлело. Очки-половинки оставили на кривоватом носу — что за насмешка! В скрещенных на груди руках покойный держал её. Как и очки, палочку действительно похоронили вместе с ним.
Неужто старый дурень всерьёз полагал, будто мрамор и смерть способны защитить столь ценный артефакт от посягательств извне? Рассчитывал, что Тёмный Лорд не посмеет разграбить гробницу? Белая рука, подобно пауку, нырнула вперёд и схватила добычу. Дождь искр осыпал мёртвое тело прежнего владельца — волшебная палочка была готова служить новому хозяину.
Он уже собирался разразиться победным хохотом, как сзади послышался какой-то странный шорох. Может, крыса пробежала. Волан-де-Морт резко обернулся, готовый совершить первое убийство только что добытым магическим инструментом и увидел, как прямо на него летит огромное бревно. Тёмный Лорд в панике отскочил в сторону, но бревно обрушилось ему на плечо, кости затрещали, и тело пронзила жуткая боль. Рука повисла безвольной плетью.
Кто посмел так вероломно напасть на него?! На него?! Величайшего волшебника современности!
Искры посыпались из глаз, он заревел, словно раненый зверь, и откинул волной магии проклятую корягу, а вместе с ней и какого-то златокудрого пацана.
Совершенно с другой стороны в него устремились сразу несколько лучей. Кто-то выкрикнул детский «Экпеллиармус». Здоровой рукой он легко отбил их и сощурил свои красные змеиные глаза. В темноте ночи он разглядел трёх бедолаг — ещё школьников. Две девчонки и темнокожий парень — Тёмный Лорд не узнал в этих ребятах своих недавних пленников, поскольку не утруждался запоминать лиц всех, кого он пытал или убил. Этой чести удостаивались лишь избранные — его главные враги или те, кто обладал наиболее ценными сведениями.
Что за бардак творится у Снейпа под его длинным крючковатым носом? Какие-то молокососы разгуливают ночью по окрестностям и имеют наглость нападать на него? На Повелителя всей волшебной расы, коим он себя давно мнил.
Бугая с бревном он хорошенько приложил магией. Тот треснулся головой о стену гробницы и без сознания сполз на землю. Его наглая рожа показалась Волан-де-Морту смутно знакомой. Он даже на секунду задумался, пытаясь вспомнить, где мог видеть этого нахала раньше.
Тут же у его ног взорвалась «Бомбарда», брошенная одной из девчонок, приведшая Тёмного Лорда в секундное замешательство. Он повалился прямо на тело Дамблдора и зарычал от боли, мощным ударом магии выкинул темнокожего парня и кудрявую девчонку прочь из гробницы. Блондинка отпрыгнула в сторону и метнула в него жалящее, угодив аккурат промеж ног.
Тёмный Лорд завизжал от боли и схватился за яйца. Полумна замерла, до конца не веруя в свой успех. Тем временем, Кормак пришёл в себя и силился подняться. Это удалось ему с третьей попытки. Голова кружилась. Чёрт! Как это безносое чучело так умело колдует, не произнося ни слова? МакЛаггену казалось, что его только что приложил железной булавой горный тролль.
Из последних сил Волан-де-Морт направил палочку себе на плечо и залечил перелом. Боль в руке больше не отвлекала, а вот яйца по-прежнему ныли со страшной силой. Сейчас он размажет этих сопляков по стенке! Запытает Круцио! Узнает, чьи они выродки и убьёт всех членов их семей, чтоб неповадно было нападать на него!
Он поднялся на ноги и снова чертыхнулся, увидев перед собой того самого бугая, который наставил на него палочку.
— Сдавайся, сифилис! Иначе отправлю тебя к твоей любимой змейке, которую ты поёбывал, — пригрозил МакЛагген.
— Авада… — заорал в негодовании Тёмный Лорд.
— Орбис! — выкрикнул Кормак, и сильнейший смерч закопал Волан-де-Морта под землю, не дав ему до конца произнести смертоносное заклинание.
Озверев от возмущения, он тут же вылетел назад и швырнул в наглеца «Круцио». Кормак ловко увернулся и ответил Тёмному Лорду ласковой «Сектумсемпрой». Впрочем, старшая палочка с лёгкостью парировала удар. Мановением руки Волан-де-Морт заставил огромный булыжник подняться в воздух и обрушиться на соперника. МакЛагген чудом избежал фатального столкновения с каменной глыбой, но град заклинаний продолжал лететь в него непрерывно.
Кормак подпрыгивал, уворачивался, перекатывался из стороны в сторону. Дуэль с Тёмным Лордом стремительно его выматывала, палочка Кормака отбивала удары на пределе своих возможностей. Инструмент в руках верзилы вибрировал и раскалялся, как подогретый на сковороде, обжигая грубую кожу гриффиндорца и грозя в любой момент сломаться от напряжения. Бузинной палочке не было равных в бою, а в руках такого смертоносного противника, как сам Волан-де-Морт, её опасность возрастала десятикратно.
— Круцио! — завопил Тёмный Лорд, когда наспех выставленный Кормаком щит, наконец, дал пробоину. Гриффиндорец рухнул на земь, корчась от боли, пронзившей всё тело острыми иглами. МакЛаггену будто ломали все кости разом, из глаз, казалось, вместо слёз хлынула кровь.
Полумну Волан-де-Морт пригвоздил к месту взмахом свободной руки, не глядя. С ней он разберётся чуть позже. Сначала выбьет всю дурь из главного позёра, посмевшего напасть на него.
Истошный вопль Кормака разлетелся по окрестностям, грозясь разбудить всю школу.
— Фурункулюс! Риктусемпра! — раздалось из-за спины, и Волан-де-Морт вмиг покрылся фурункулами и задёргался от накатившей на него ударной волны щекотки.
Да кто, едрить-твою мать, смеет такое проделывать с ним?! Лаванда подлетела к Кормаку, ни жива ни мертва. Её волосы запутал ветер, в глазах застыл ужас, а тушь размазалась от слёз. Она с трудом помогла верзиле подняться на ноги.
— Надо уходить! Дин сильно ударился головой, он без сознания. Луна обездвижена. Кач-Кач… Давай же…
Кормак встал, превозмогая боль. Заебало! Магией это чучело не одолеть, можно даже не пытаться, но у него есть свои козыри в рукавах. В конце концов, он годами качался, наращивал мускулатуру и физическую выносливость. А этот зелёный урод в колготках и плаще без своей палочки не выстоит в бою даже против хорька-Малфоя.
Лаванда сунула ему палочку. И тут же, подняв глаза, увидела прямо перед собой страшное лицо Волан-де-Морта. Тот уже нейтрализовал действия её заклинаний и сверлил их с Кормаком ненавидящим взглядом.
— Круцио! — заорал Волан-де-Морт, и красный луч проклятья врезался ей в грудь.
— Эверте Статум! — ударило ему в спину. Позади с вытянутой палочкой стоял Дин, который смог вернуться в строй ценой невероятных усилий. Он не мог бросить товарищей в беде.
Лаванда завизжала от боли, но она тут же прекратилась, так как Тёмного Лорда подбросило в воздухе. Его тело сделало кульбит и шмякнулось на пол. Кормак не медлил. Он тут же навалился сверху, вывернул врагу руку в умелом захвате. Волан-де-Морт зашипел и разжал пальцы из которых выпала Бузинная палочка — его главное сокровище. Вместе с ней, казалось, ушли и силы.
МакЛагген принялся дубасить врага кулаками, не жалея богатырской силы. Он не останавливался до тех пор, пока не превратил лицо Тёмного Лорда в кровавое месиво. Лаванда вскочила на ноги, вытерла слёзы и быстро сняла с Луны обездвиживающее заклинание.
— Спасибо, — улыбнулась Полумна, — Было весьма неудобно находиться в таком положении. Ой, сколько здесь мозгошмыгов… Зря мы не захватили с собой медальоны. Дин, что с тобой?
— Пустяк, — бросил Дин, стирая с лица кровь. Голова у него была прилично разбита. Он наставил палочку на барахтающихся на полу Кормака и Волан-де-Морта, но не решался колдовать. Прицел постоянно сбивался, легко было попасть по МакЛаггену.
Лаванда быстро схватила Бузинную палочку и сунула её в карман мантии. Полумна подняла с пола старую тисовую палочку Волан-де-Морта, с интересом рассмотрела её, после чего сломала пополам.
Зелёные искры вылетели из волшебного инструмента, будто последний вздох, и вместе с этим Волан-де-Морт забился в судорогах. Он был зол и опозорен. Толпа каких-то сопляков проделывала с ним такое, на что не осмеливалось целое Министерство.
На его голову один за другим обрушивались мощные удары. Рука наверняка была снова сломана, да и, похоже, он несколько рёбер повредил при падении на спину.
Тёмный Лорд взревел, собираясь из последних сил, и всё-таки новой волной магии скинул с себя надоедливого гриффиндорца. На этот раз удар вышел значительно слабее, ибо без палочки колдовать он умел, но гораздо хуже. Тут же в него полетели жалящие от остальных членов малолетней банды.
Из-за наведённого шума к гробнице уже бежали профессора: МакГонагалл, Флитвик, Слизнорт и Стебль.
Волан-де-Морт понял, что как бы позорно это ни звучало, но сейчас ему пора сматываться и зализывать раны. Чтобы потом вернуться и покарать их всех разом. Покарать со всей жестокостью, на которую он был только способен. Сделать казнь показательной, чтобы впредь любой волшебник боялся даже помыслить о том, чтобы бросить ему вызов. А то совсем уже охерели эти поттеровские шавки. Берега попутали…
С этими мыслями Волан-де-Морт растворился в облаке чёрного дыма, который смешался с туманом над озером.
— Великий Мерлин, что здесь происходит?! — запыхавшаяся МакГонагалл подлетела к своим вчерашним ученикам и в шоке уставилась на них.
— Ой, профессор, у вас колпачок для сна на бок съехал, — желчно заметил МакЛагген. Он по-прежнему сидел на земле. — Поправьте. И простите, что вырвали вас из постельки. Сука, я теперь чуть лучше понимаю Поттера. Когда он в одиночку махался со всякими чудищами, ни одна падла не поспешила ему на помощь.
Вокруг него застыли растрёпанная Лаванда со слезами на глазах, раненый Дин и ошарашенная Полумна.
Остальные преподаватели топтались чуть поодаль. МакГонагалл, на удивление, никак не прокомментировала злой выпад Кормака и перевела вопросительный взгляд на других студентов.
— Тот-кого-Нельзя-Называть проник сюда, чтобы украсть палочку профессора Дамблдора, а мы пытались ему помешать, — тихонько сказала Полумна.
Преподаватели возмущённо загудели. Из их уст сыпалось: «Безобразие!», «Какое неуважение!», «Да как он посмел?».
— Минерва, дорогая, — шепнул на ухо коллеге Слизнорт. — Мне кажется, скоро сюда явится Северус…
МакГонагалл коротко кивнула. Конечно, проклятый предатель примчится сюда вместе с Кэрроу и остальными. Нельзя было допустить, чтобы дети попались ему под руку.
— За мной! — скомандовала она. — Живо! Я могу предоставить вам камин, при условии, что вам есть куда отправиться.
— Благодарю вас, профессор, — сказала Полумна.
— Да, мы найдём, где затаиться, — пришёл в себя МакЛагген. Он не ожидал от МакКошки такого благоразумия.
Кормак ухватил за руку Лаванду, и они быстро зашагали по направлению к замку.
— Приберите тут по возможности. Я надеюсь на вас, — бросила Минерва через плечо коллегам, ни капли не сомневаясь, что они её правильно поняли и, в случае необходимости, задержат Снейпа и его пожирательскую шайку. В конце концов, все они продолжали оставаться в школе только с одной целью — чтобы защитить детей.
Четвёрка молодых людей вывалилась из камина в гостиной охотничьего домика и устало разбрелась по комнатам, предварительно договорившись держать свою вылазку в тайне.
Луна обработала голову Дина бадьяном и подарила ему один из своих странных амулетов. Кормак с Лавандой, едва за ними закрылась дверь, принялись жарко целоваться. Адреналин ещё струился по венам, а одержанная победа кружила голову. Они прекрасно сработали. МакЛагген был горд собой, что сумел снова накостылять самому Тёмному Лорду. Лаванда тоже проявила себя — эта глупышка с каждым днём всё больше удивляла его. Не побоялась ведь вступиться за него, да ещё и Бузинную палочку быстренько к рукам прибрала. Хороша, чертовка!
На следующий день, сразу после завтрака, Гарри решил переговорить с Крюкохватом. Он поделился своими соображениями насчёт сейфа Беллатрисы с Кормаком и Лавандой, и те согласно закивали. Данная теория показалась им весьма логичной.
Гарри нашёл гоблина на кухне у домовиков. Тот с отсутствующим видом уставился в окно, где причудливо танцевали крупные снежинки, падающие с неба с самого утра.
Гарри и гоблин оценивающе присмотрелись друг к другу. Удивительно, но сегодня Гарри даже не чувствовал покалывания в шраме. Было ощущение, что Тёмный Лорд намеренно отгородился от его сознания по каким-то своим причинам.
Пока Гарри размышлял, с чего начать, гоблин первым нарушил молчание:
— Вы — необычный волшебник, Гарри Поттер.
— Почему? — спросил Гарри, бессознательно потирая шрам.
— Вы перенесли меня сюда. Спасли от смерти.
— Надеюсь, вы не против? — спросил Гарри.
— Нет, не против, Гарри Поттер, — ответил Крюкохват, накручивая на палец куцую чёрную бородку, — но вы крайне необычный волшебник.
— Вот и ладно, — вздохнул Гарри. — Если честно, мне нужна помощь, Крюкохват. Ваша помощь.
Гоблин никак не отреагировал на эти слова, только продолжил хмуриться на Гарри, как будто видел перед собой какую-то диковинку.
— Мне нужно проникнуть Гринготтс, в один из сейфов, — слова вырвались сами собой, хотя изначально Гарри хотел подойти к вопросу постепенно.
Кормак, Лаванда и Гермиона замерли в ожидании реакции гоблина.
— Проникнуть в сейф в Гринготтсе? — поморщился гоблин, устраиваясь поудобнее на кровати. — Это невозможно.
— Возможно, — тут же возразила Гермиона. — История знает несколько прецедентов.
— Вот-вот, — подхватил Гарри. — Последний раз такое случилось в тот день, когда мы с вами познакомились, Крюкохват. Мой день рождения, семь лет назад.
— Тот сейф был уже пуст, — огрызнулся гоблин. — Он не так строго охранялся.
Гарри понял, что Крюкохват, хоть и не работает больше в банке, а по-прежнему печётся о его репутации.
— А тот сейф, куда нам нужно попасть, — не пустой, и охраняют его, скорее всего, по высшему разряду, — сказал Гарри. — Это сейф Лестрейнджей.
— Без шансов, — твёрдо заявил гоблин. — Абсолютно исключено. «Если пришёл за чужим ты сюда»…
— «Отсюда тебе не уйти никогда» — я помню, — продолжил фразу Гарри. — Только я не за богатствами туда собираюсь. Мне нужен этот сейф не ради выгоды — можете вы мне поверить?
Гоблин искоса посмотрел на Гарри. Гермиона, тем временем, сжала его руку в знак поддержки, а Кормак начал терять терпение. Взять бы этого коротышку да подвесить вниз головой. Хули Поттер со всеми так церемонится?
— Если и есть на свете волшебник, которому я мог бы поверить, что он не ищет для себя выгоды, то это именно вы, Гарри Поттер, — произнёс, наконец, Крюкохват. — Гоблины и домовые эльфы не привыкли к тому, чтобы к ним относились с уважением, как это сделали вы нынче ночью. Мы не привыкли к такому от тех, кто носит волшебные палочки.
— Тех, кто носит волшебные палочки… — задумчиво повторил Гарри. Эти слова произвели на него странное впечатление.
— Волшебники и гоблины давно уже спорят о праве носить волшебную палочку.
— Так ведь гоблины умеют колдовать и без палочек, — заметила Гермиона.
— Неважно! Волшебники не желают делиться тайными знаниями о волшебных палочках с другими магическими народами. Они препятствуют нам развивать свои возможности, — проворчал Крюкохват.
— Гоблины тоже ни с кем не делятся секретами своей магии! — психанул Кормак. — Вы никому не рассказываете, как создаёте мечи и доспехи. И не мудрено! Вы же потом цену за свою работу ломите непомерную! Ещё и назад отжать можете, хотя вам заплачено!
— Это всё сейчас несущественно, — перебил Гарри, заметив, как побагровело лицо Крюкохвата. — Речь идёт не о спорах волшебников с гоблинами и другими магическими существами…
— Да нет, как раз об этом! — неприятно засмеялся Крюкохват. — Чем больше власти забирает себе Тёмный Лорд, тем больше ваш народ притесняет моих сородичей! В банке «Гринготтс» сейчас всем заправляют волшебники, домовиков истребляют, а кто из носящих волшебные палочки протестует против этого?
— Мы! — с нажимом сказала Гермиона. Она сидела очень прямо, глаза её сверкали. — Мы протестуем! За мной, например, охотятся, как за любым гоблином или домовиком. Ведь я грязнокровка!
— Не называй себя так! — всполошилась Лаванда, которая до этой секунды хранила молчание.
— А почему? — возразила Гермиона. — Да, я грязнокровка и горжусь этим! При новом порядке мне живётся ничуть не лучше, чем вам, Крюкохват! Меня пытала Беллатрисса Лестрейндж, — она отогнула ворот своего халата, так, чтобы стало видно уродливый шрам, оставленный кинжалом.
— Вы знаете, кто вызволил Добби из рабства? — спросила Гермиона. — Гарри! Известно ли вам, Крюкохват, что мы уже много лет боремся за освобождение домовых эльфов? Мы не меньше вашего стремимся свергнуть Сами-Знаете-Кого!
Гоблин воззрился на Гермиону с таким же любопытством, как прежде на Гарри, и вдруг спросил:
— Что вам нужно в сейфе Лестрейнджей? Полагаю, вас мог интересовать меч, но он — подделка. Настоящий вы прячете в своей сумочке. Я видел, когда вы перетрясали её. — Он обвел взглядом молодых людей.
— Но ведь в сейфе хранится не только меч? — спросил вместо ответа Гарри. — Вы не видели, что ещё там есть? — Сердце его лихорадочно забилось в ожидании ответа. Ему казалось, что он как никогда близко подобрался к разгадке тайны.
Гоблин опять принялся накручивать бородку на палец.
— Правила «Гринготтса» не позволяют обсуждать содержимое банковских сейфов. Мы — хранители несметных сокровищ и обязаны оберегать то, что нам доверено, тем более, что немалая часть этих драгоценностей создана нашими же руками, — взгляд чёрных глаз Крюкохвата перешёл с Гарри на Гермиону, потом на Кормака и на Лаванду.
— Вы так молоды, — сказал он, — а сражаетесь против стольких врагов.
— Вы поможете нам? — с нажимом спросил Гарри. — Без вашей помощи у нас нет никакой надежды проникнуть в сейф. Вы — наш единственный шанс.
Крюкохват задумался, словно испытывая их терпение. Он сидел, скрестив ноги, в низеньком кресле и барабанил пальцами по подлокотнику.
— Хоть гоблины в банке «Гринготтс» сочтут это подлой изменой, я готов вам помочь…
— Вот здорово! — обрадовался Гарри. — Спасибо, Крюкохват, мы вам очень…
— …за соответствующую плату, — закончил гоблин. Гарри слегка растерялся:
— А сколько вы хотите? У меня есть золото. Много золота…
— Золото меня не интересует, — отмахнулся Крюкохват. Его чёрные глазки засверкали. — Меч Годрика Гриффиндора. Вот моя цена.
— Это мы не можем отдать, — сказал он. — Извините.
— В таком случае, — вкрадчиво произнес гоблин, — у нас проблема.
— Эй, наглый коротышка! — вмешался разгорячённый Кормак. — У Лестрейнджей в сейфе наверняка куча всякого добра. Когда мы туда залезем, можешь забирать себе, что угодно!
Это он сказал зря. Крюкохват покраснел от злости.
— Мальчик, я не вор! Мне чужие сокровища не нужны!
— Мы — гриффиндорцы, а это — меч Годрика Гриффиндора.
— А чьим он был, прежде чем к нему попал? — спросил гоблин, выпрямляясь в кресле.
— Ничьим, — ответил Гарри. — Его же для Гриффиндора и сделали!
— Нет! — вскричал гоблин, весь ощетинившись и наставив на Гарри длинный указательный палец. — Вот оно! Вечное высокомерие волшебников! Меч принадлежал Рагнуку Первому, а ваш обожаемый варвар-Гриффиндор попросту украл его! Это утраченная драгоценность, шедевр гоблинского искусства. Он по праву принадлежит нам! Такова цена моей помощи, а не хотите — как хотите.
Глаза Крюкохвата горели злобой.
— Нам нужно посоветоваться. Можно, мы выйдем на пару минут? — Гарри покосился на друзей.
Гоблин кивнул с весьма кислым видом.
В пустой гостиной на первом этаже Гарри подошел к камину, сдвинув брови и ломая голову, что же теперь делать. У него за спиной МакЛагген воскликнул:
— Да он просто издевается! Нельзя отдавать ему меч.
— Это правда? — спросил Гарри Гермиону. — Гриффиндор действительно украл меч?
— Не знаю, — убитым голосом ответила она. — История магии часто умалчивает о том, какой ущерб волшебники причинили тому или иному магическому народу. Во всяком случае, я никогда нигде не читала, чтобы Гриффиндор получил свой меч нечестным путём.
— Очередная гоблинская байка, — отмахнулся Кормак. — Они постоянно бубнят, что волшебники их обижают. Нам повезло ещё, что этот гусь не потребовал какую-нибудь из наших палочек… Давайте просто начистим ему рыло, как следует? А то совсем охуел! Сидит тут на казённых щах, да ещё и выёбывается!
— У гоблинов есть причины недолюбливать волшебников, — возразила Гермиона. — В прошлом с ними часто обходились невероятно жестоко.
— Ну, эти уродцы и сами не такие уж белые и пушистые, — упорствовал МакЛагген. — Знаешь, сколько наших они поубивали? И, между прочим, не брезгуют грязными приёмчиками!
— Вряд ли имеет смысл заводить сейчас дискуссию с Крюкохватом о том, чей народ подлее и больше зверствует, ты так не считаешь?
Гарри задумчиво уставился в камин, перебирая в уме различные варианты. Он был совершенно уверен, что гоблин не примет другой платы, даже будь у них что-нибудь достаточно ценное, чтобы ему предложить. Но и без меча им никак не обойтись, поскольку он оставался единственным оружием против крестражей.
Гарри прикрыл глаза, слушая мерный треск поленьев в камине. Неприятно было думать, что Гриффиндор, возможно, украл меч. Он ведь гордился тем, что он — гриффиндорец. Годрик защищал тех, кто родился в семьях магглов, он противостоял Слизерину, помешанному на чистоте крови.
— Может быть, он и врёт, — сказал Гарри, открывая глаза. — В смысле, Крюкохват. Может быть, Гриффиндор ни у кого не отнимал меч. Откуда мы знаем, что гоблин говорит правду?
— А какая разница? — уточнила Гермиона.
— Разница в том, что я по этому поводу чувствую. — Гарри сделал глубокий вдох. — Скажем ему, что отдадим меч после того, как он проведёт нас в сейф, только не сообщим, когда именно мы это сделаем.
По лицу Кормака медленно расползлась улыбка. Гермиона, наоборот, встревожилась.
— Так мы его правда отдадим, — подтвердил Гарри, — Но не раньше, чем уничтожим все крестражи. И я лично прослежу за тем, чтобы Крюкохват его получил. Я не собираюсь никого обманывать.
— Да ведь на это могут уйти годы! — напомнила Гермиона.
— Да, но он-то этого не знает. Всё-таки это не враньё… по сути.
Гарри смотрел Гермионе в глаза — пристыженно и, в то же время, с вызовом. Он вспомнил слова, начертанные над входом в Нурменгард: «Ради общего блага». Гарри отогнал эту мысль. Разве у них есть выбор?
— Не нравится мне всё это! — отрезала Гермиона.
— Мне тоже, — пожал плечами Гарри.
— А по-моему, гениально! — воскликнул МакЛагген, хлопнув Поттера по плечу. — Пошли, скажем ему.
Они вернулись в маленькую спальню. Гарри высказал свое предложение, тщательно сформулировав его так, чтобы обойти вопрос о времени передачи меча. Пока он говорил, Гермиона хмуро разглядывала пол, и Гарри боялся, как бы это их не выдало. Но Крюкохват смотрел только на него одного.
— Вы даёте слово, Гарри Поттер, что отдадите мне меч Гриффиндора, если я вам помогу?
— В таком случае, пожмём друг другу руки. — Гоблин протянул свою ладонь.
Гарри пожал её, пытаясь понять, улавливают ли эти чёрные глаза неуверенность в его собственном взгляде. Затем Крюкохват выпустил его руку и хлопнул в ладоши:
Глава 20. Сейф Беллатрисы Лестрейндж
Вечером того же дня в охотничий домик снова прибыл Тиберий МакЛагген. Его знакомые из Министерства донесли ему страшные новости. Тёмный Лорд рвал и метал, в срочном порядке велел разыскать и убить напавших на него студентов. Тиберию не составило труда догадаться, что в этот список входит любимый племянник. Злые языки поговаривали, что Волан-де-Морт слегка тронулся умом и толком не понимал, кого ищет, даже не мог дать точных наводок, просто орал на своих слуг и раздавал Круциатусы всем подряд без причины. МакЛаггены немедленно укрылись под заклятием Фиделиус, на всякий случай.
Тиберий вызвал Кормака на серьёзный разговор, в ходе которого последнему пришлось во всём признаться. Помимо этого, Кормак случайно проболтался дяде, что их следующая цель — проникновение в Гринготтс. Последнее золото в волосах Тиберия чуть не превратилось в платину от такого заявления, но племянник сразу же заверил, что всё будет в порядке, ведь с ними сотрудничает гоблин. Они будут в курсе всех внутренних ловушек.
Да уж… Геройство Кормака по совету Дамблдора слишком дорого обходилось МакЛаггену-старшему. Тиберий уже и сам был не рад, что послушал портрет старика. Тот допился уже, похоже, до галлюцинаций и совсем не отвечал за свои слова.
Выбор был невелик. Либо запереть Кормака дома и дальше попытаться соблюдать нейтралитет, либо попытаться ему помочь. Первый вариант осложнялся тем, что Кормак прилично наследил. Это надо же быть таким идиотом, чтобы врукопашную кинуться на самого Волан-де-Морта! Подобное назад не отыграешь.
Тиберий залпом осушил бокал виски, не реагируя на несчастный взгляд бывшего директора Хогвартса. Тот упорно давил на жалость и тряс с портрета пустой бутылкой, явно на что-то жирно намекая. Мистеру МакЛаггену было не до страданий Альбуса. Более того, он был на него невероятно зол и уже тысячу раз пожалел, что послушал его.
На следующее утро, переспав с нелёгкими мыслями, мистер МакЛагген собрал Гарри и его команду в гостиной и предложил им свою помощь. Его сейф находился как раз по соседству с сейфом Беллатрисы — это могло значительно облегчить задачу.
Повторялась история с подготовкой вторжения в Министерство. Они работали в гостиной — по требованию Крюкохвата здесь царил полумрак.
— В сейфе Лестрейнджей я бывал лишь однажды, — поведал Крюкохват. — В тот раз мне было поручено поместить туда поддельный меч. Это отделение — одно из самых древних. Старейшие семьи волшебников хранят там свои сокровища. Глубоко под землёй находятся самые крупные сейфы и самая лучшая защита… У вас ведь такой же, мистер МакЛагген…
Хотя это был не вопрос, а утверждение, Тиберий согласно кивнул.
Они часами просиживали в гостиной, обдумывая разные варианты планов. Дни складывались в недели. Стоило решить одну проблему, как тут же возникала другая. Не в последнюю очередь их тревожило, что запасы Оборотного зелья были на исходе.
— Тут только на двоих, — с досадой сказала Гермиона, рассматривая на свет пузырёк с густой субстанцией, напоминающей грязь.
— Этого вполне хватит, — решил Гарри, изучая нарисованный Крюкохватом план коридоров, пролегающих в глубине банковских подземелий.
Больше всего за время подготовки ему обрыдло общество Крюкохвата. Как отделаться от гоблина, не отдавая ему меч, оставалось неразрешимой проблемой. Друзья не могли толком ни о чём договориться, потому что Крюкохват почти никогда не оставлял их одних дольше, чем на пять минут. Не успеешь оглянуться, как в дверную щель уже просовываются его длинные пальцы.
Гарри плохо спал в ту ночь. Лёжа без сна в предрассветные часы, он вспоминал, как чувствовал себя накануне налёта на Министерство. Тогда он был полон решимости, даже какого-то упоения, а сейчас его грызли сомнения и тревога. Он не мог отделаться от предчувствия, что что-нибудь пойдёт не так. Напоминал себе, что план проработан до мелочей, что Крюкохват знает, с чем им придётся столкнуться, что все возможные осложнения предусмотрены — и всё равно душа была не на месте.
Гарри обнимал Гермиону, мерно посапывающую на его груди. После поместья Малфоев он стал бояться за неё в миллион раз сильнее. Первым порывом было вычеркнуть её из плана и оставить в охотничьем доме вместе с Дином и Полумной, но он прекрасно знал, что Гермиона ни за что на свете не согласится с подобным решением. Не станет отсиживаться в стороне, не оставит его одного. Никогда не оставляла.
В назначенный день все участники, шедшие на дело, были немного взвинчены. Лаванда больше часа провозилась, гримируя Кормака под взрослого бородатого мужика. Все надеялись, что внимание на себя перетянет Тиберий, и никто не станет сильно интересоваться его странными спутниками.
Гермиона с Лавандой были вынуждены перевоплотиться в двух моделей, которые, по задумке, сопровождали Тиберия. Тот как раз раздобыл нужные волосы, но вот от предложенной одежды Гермиона впала в шок. Высоченный каблук, чулки с вульгарным сетчатым узором, микроскопическая юбка и декольте чуть ли ни до пупка. Радовало только то, что на обозрение выставлялось не её собственное тело, хотя это мало успокаивало высокоморальную Гермиону.
— Мистер МакЛагген, у вас нет чего-нибудь… пристойного? — возмутилась она, кутаясь в неприлично дорогую мантию, отороченную мехом горностая, поверх «прикида жрицы любви», как мысленно окрестила это вопиющее безобразие.
Сама по себе низенькая и хрупкая Гермиона с трудом координировала движения, находясь в шикарном теле высокой манекенщицы с крутыми бёдрами, блестящими от загара. Привыкшая круто задирать голову при разговоре с Гарри и едва доставать макушкой до его плеча, теперь она почти сравнялась с ним по росту.
Лаванда обернулась пышногрудой рыжеволосой красавицей с ярко-алыми губами и, в отличие от скромницы-Гермионы, осталась вполне довольна своим непривычным внешним видом. Она изящно опустилась в кресло, закинула ногу на ногу и послала Кормаку воздушный поцелуй.
Член молодого МакЛаггена моментально встопорщился колом. Ебать… А секс под Оборотным они ещё ни разу не пробовали!
Гермиона нервно поправляла коротко стриженые чёрные волосы и с недовольством разглядывала в зеркале татуировку на «своей» руке. Несмотря на наличие мантии, в этой проклятой юбке, которая больше напоминала пояс, и топе, на фоне которого простой лифчик выглядел верхом благопристойности, девушка чувствовала себя голой.
— Мисс Грейнджер, эти вещи как раз из гардероба Тиффани и Сюзанны, — невозмутимо сказал Тиберий. — У них нет ничего другого, а нам необходимо правильно соблюсти образ, чтобы не вызвать подозрений.
Гарри сглотнул. Было очень необычно видеть подругу в таком виде. Пусть эта самая Сюзанна была моделью с очень яркой внешностью, Гермиона в своём привычном облике казалась ему в миллион раз милее.
Гарри, как самая главная мишень Волан-де-Морта, должен был находиться под мантией-невидимкой вместе с Крюкохватом. Он нагнулся, и гоблин вскарабкался ему на плечи, обхватив руками за шею. Тот был не тяжёлый, но Гарри было неприятно чувствовать его у себя на спине, тем более, что хватка у гоблина оказалась неожиданно цепкая. Гермиона вытащила из сумочки мантию-невидимку и набросила на них.
— Идеально! — сказала она, наклоняясь, чтобы проверить, надёжно ли укрыты ноги Гарри. — Ничего не видно. Пошли!
Гарри повернулся на месте, с Крюкохватом на плечах. Гоблин ещё крепче стиснул ему горло, вокруг сомкнулась удушливая тьма, и в следующую секунду Гарри почувствовал под ногами мостовую. Он открыл глаза. Они оказались в Лондоне, стояли на пересечении Косого и Лютного переулков. Прямо перед ними, словно огромный айсберг, возвышалось белоснежное здание с отполированными до блеска дверями.
Вчерашние студенты не могли не отметить, что известная и любимая многими улочка сильно изменилась, в ней трудно было узнать тот шумный оживлённый переулок, где они когда-то делали покупки перед поступлением в Хогвартс. Число заколоченных окон и разорённых павильонов возросло, вместо некоторых открылись новые магазины, торгующие тёмными артефактами. С плакатов, расклеенных над витринами, на Гарри смотрело его собственное изображение с кричащей надписью: «Нежелательное лицо № 1».
— Секунду, — неожиданно затормозил всех Кормак. Его посетила воистину гениальная идея — другие в его голову и не залетали — в этом он был уверен на все сто процентов.
Игнорируя подозрительные взгляды, он трансгрессировал.
— Куда он? — взбеленилась Гермиона, судорожно оттягивая вниз полы ужасно короткой юбки. — Он же сорвёт нам весь план!
Даже Тиберий в недоумении пожал плечами, а Крюкохват недовольно заворчал что-то нелестное в адрес носителей волшебных палочек.
Спустя десять минут Кормак вернулся. Его сияющей гордостью физиономией можно было освещать улицу в тёмное время суток.
— Где ты был? — зашипела Гермиона, озираясь по сторонам в надежде, что они не слишком привлекают внимание.
— Да врезал какому-то придурку на площади Гриммо, а потом двоим уродам у министерства труселя на голову натянул, напоследок в Хогсмиде одному типу пенделя отвесил, передал привет от тебя, Поттер, — похвастался МакЛагген-младший.
— Сдурел? Зачем? — всполошился Тиберий.
Гарри резко приспичило приложиться головой о что-нибуль тяжёлое. Мерлин! С такими тупыми помощниками и врагов не надо!
— Как зачем? Там сейчас кипиш, разборки! Нас ищут! Туда сейчас авроров и Пожирателей всех оттянут. А значит, в банке людей будет меньше, — пояснил Кормак, поражаясь непонятливости своей команды.
— Ты такой умный, Кач-Кач! — восхищённая Лаванда послала ему воздушный поцелуй.
— Давайте уже делом займёмся! — фыркнул Гарри из-под мантии. Его напрягало ожидание, бездействие, да и Крюкохват, сжимающий его шею до неприятного сильно.
Тиберий махнул рукой и, приобняв за талию своих очаровательных спутниц, слегка шатающейся походкой направился прямо к банку. Гарри, скрытому под мантией, захотелось дать ему по рукам за столь вольное обращение с Гермионой. Топающий рядом бородатый Кормак, походивший на маггловского мафиози в своём гриме, чувствовал то же самое. Ох и дядюшка! Ох и старый жук!
Скоро они уже стояли на мраморных ступенях перед высокими бронзовыми дверями. Как и предупреждал Крюкохват, вместо гоблинов в форменном наряде по бокам от двери стояли теперь двое волшебников, и каждый держал наготове длинный тонкий золотой стержень.
— А, Детекторы лжи! — театрально вздохнул Тиберий. — Как это примитивно… Но ведь действенно!
Он первым поднялся по ступенькам, кивнув сперва одному волшебнику, потом другому. Те стали водить датчиками по его телу.
Гарри знал, что детекторы распознают любые маскирующие заклинания и скрытые магические предметы. У него оставались считанные секунды. Он нацелил волшебную палочку Драко на каждого из охранников по очереди и два раза прошептал:
Лаванда взметнула длинными рыжими волосами и потянула Гермиону за собой, чтобы не отставать от Тиберия.
— Одну минутку, сударыни, — сказал охранник, поднимая Детектор.
— Вы же только что нас проверили! — фыркнула Гермиона.
— Ох, вижу, и вы не устояли перед красотой моих очаровательных спутниц, — подмигнул Тиберий, — ну да будет вам, господа. Наших очаровательных моделей и так всюду донимают навязчивые поклонники, не станете же вы пополнять этот список?
Охранник был совершенно сбит с толку. Он уставился на тонкий золотой Детектор, потом на своего напарника. Тот сказал немного невнятно:
— Да, Мариус, ты только что их всех проверил, — Гермиона с Лавандой проплыли в двери, Кормак не отставал от них, Гарри с Крюкохватом, невидимые, просеменили следом. На пороге Гарри оглянулся — волшебники дружно чесали затылки.
Перед следующей, серебряной дверью стояли два гоблина, а наверху были начертаны стихи — предостережение для возможных воров. Гарри вдруг пронзило воспоминание: он стоит на этом самом месте в день, когда ему исполнилось одиннадцать, свой самый чудесный день рождения, и Хагрид произносит: «Я ж тебе говорил, надо быть сумасшедшим, чтобы попытаться ограбить этот банк». Тогда «Гринготтс» казался ему какой-то пещерой чудес, зачарованным хранилищем золотого клада, хозяином которого Гарри неожиданно оказался. Ему и в голову не могло прийти, что когда-нибудь он вернётся сюда в качестве грабителя… Но они уже вошли в просторный мраморный зал.
— Это ограбление, всем лежать! — внезапно заорал Кормак, выхватывая пистолет, который раздобыл непонятно где.
Тут же на него устремилось с десяток волшебных палочек. Гарри чуть не схватился за голову от подобной выходки. Идиот! Мерлин, какой же он идиот! Даже Крюкохват, сидящий у него на плечах, опешил и просто замер, вытаращив глаза.
— Лучиано, прекрати. Это неудачная шутка, — попытался спасти ситуацию Тиберий, опуская руку племянника вместе с пистолетом, — говорю же, у меня полный сейф галлеонов, и ты своё получишь законным способом. МакЛаггены всегда держат слово.
Он спокойно зашагал вперёд, делая вид, что ничего не произошло. За длинным прилавком сидели на высоких табуретках гоблины, обслуживая ранних посетителей, которые теперь недоверчиво косились на новых гостей. Странная делегация направилась к старому гоблину, который был занят тем, что рассматривал толстую золотую монету, вставив в глаз увеличительное стекло, как контактную линзу.
— Мистер МакЛагген! — всполошился гоблин. — Надо же! Чем могу служить?
— Я хочу посетить свой сейф, — подмигивая своим спутницам и слегка пошатываясь, изображая алкогольное опьянение, сообщил Тиберий. — Всю наличку… Ик! …просадил на этих цыпочек, — притворно вздохнул он, — а мои прекрасные спутницы грустят без звона золотых. И ещё… Я проиграл в карты сказочно везучему джентльмену, который стоит у меня за спиной, — Тиберий кивнул через плечо на замаскированного Кормака.
— Всё как в старые добрые времена, — усмехнулся гоблин. — Значит, слухи о вашей отставке не врут.
— Ага… — нарочито-широко зевнул Тиберий. — Кто-то чешет на работу, а у нас всегда суббота, да, девочки? — Он невзначай ущипнул Гермиону с Лавандой чуть ниже поясниц и глупо захихикал, после чего мрачно добавил, обращаясь к гоблину: — к Мордреду имидж.
— Господин МакЛагген, может, не стоит вам и вашей свите в таком состоянии спускаться к сейфу лично? — гоблин проверил палочку и презрительно окинул спутников бывшего министерского работника.
— Богрод, не думаешь же ты, что я не справлюсь? Рановато списывать меня со счетов, дружище!
Богрод хлопнул в ладоши, и к ним вышел ещё один гоблин, помладше.
— Мне понадобятся Звякалки, — сказал старший гоблин.
Молодой умчался и через минуту прибежал обратно с кожаным мешком, из которого раздавался приглушённый металлический лязг. Он передал мешок старшему.
— Следуйте за мной, мистер МакЛагген!
Старый гоблин спрыгнул с табуретки и скрылся за прилавком.
— Я провожу вас к вашему сейфу. Но… Вы точно хотите, чтобы они пошли с нами?
— О, — махнул рукой Тиберий, — всё в порядке. Своим крошкам я доверяю. А Лучиано… он не возьмёт лишнего, лишь проигранный в карты долг.
Богорд кивнул и засеменил к одной из многочисленных дверей, ведущих в зал. За дверью оказался коридор, грубо вырубленный в скале и освещённый пылающими факелами.
— Империо! — впервые в жизни прошептал Гарри под мантией, направив палочку на служителя банка, как только дверь за ними захлопнулась. Других вариантов не оставалось: рано или поздно гоблин всё равно обнаружит и лишних посетителей, и маскировку остальных.
Гарри сбросил мантию-невидимку, а Крюкохват спрыгнул с его спины. Связанный непростительным заклятием гоблин совершенно не удивился, что перед ним собственной персоной предстал Гарри Поттер, объявленный в розыск.
Он свистнул, и тут же из темноты, громыхая по рельсам, прикатила тележка. Все забрались в неё — Богрод впереди с Крюкохватом, Гарри, Кормак и Гермиона втиснулись сзади. Гарри чудилось, что из главного зала доносятся крики.
Тележка дёрнулась и покатилась вперёд, стремительно набирая скорость. Они проехали мимо трещины в стене. Дальше начинался лабиринт запутанных ходов, которые вели всё время вниз. Из-за грохота тележки ничего не было слышно. Ветер трепал волосы Гарри, мимо пролетали сталактиты, тележка мчалась куда-то вглубь земли. Гарри всё время оглядывался и косился на Кормака, боясь, что тот опять выкинет какую-нибудь глупость.
Гарри никогда раньше не забирался так глубоко в «Гринготтс». Не сбавляя хода, тележка резко завернула за угол, и прямо на рельсы кто-то невидимый вылил ушат воды.
— Нет! — закричал Крюкохват, но затормозить они уже не успели.
Тележка на полной скорости пронеслась под водопадом. Вода заливалась Гарри в рот и в глаза, резко стало нечем дышать. Тележка перевернулась, и все пассажиры посыпались на рельсы. Гарри слышал, как тележка разбилась на куски о стену туннеля, что-то кричала Гермиона, Гарри невесомо заскользил по воздуху и плавно приземлился на каменный пол.
— Амортизирующие чары, — отплёвываясь, объяснила Гермиона.
Гарри помог ей подняться и с ужасом увидел, что она больше не модель-брюнетка. Гермиона, мокрая насквозь, стояла перед ними в собственном обличье; мантия сразу стала ей велика, она куталась в неё, прикрывая жутко развратную одежду. Лаванда тоже стала самой собой, но откровенного наряда по-прежнему не стеснялась. Кормак так же перестал напоминать итальянского мафиози. Борода исчезала, а тёмные волосы вновь завились в золотистые кудряшки. Они посмотрели друг на друга, поняли всё и кинулись ощупывать свои лица. Один лишь Тиберий остался собой, только больше не притворялся пьяным.
— «Гибель воров»! — прокряхтел Крюкохват, поднимаясь на ноги и оглядываясь на водопад. Гарри уже догадался, что это не простая вода. — Он смывает любые чары и магическую маскировку. В «Гринготтсе» ждали, что мы попробуем сюда проникнуть, и заранее приняли меры. Всё-таки сейф МакЛаггенов находится по соседству с сейфом Лестрейнджей.
Гарри увидел, как Гермиона проверила, на месте ли её бисерная сумочка, и сам торопливо сунул руку под куртку — мантия-невидимка никуда не делась. Затем взмахом палочки она трансфигурировала свои ужасно неудобные туфли в походные ботинки. То же самое проделала с обувью и Лаванда. Богрод недоумённо мотал головой: должно быть, вода смыла с него заклятие Империус.
— Он нам нужен, — повторил Крюкохват. — Без гринготтского гоблина не войти в охраняемый сейф. Звякалки тоже необходимы!
— Империо! — снова повторил Гарри.
Его голос гулко отразился от каменных стен. Он опять почувствовал, как волна его воли прокатилась от мозга по руке в волшебную палочку. Богрод покорился заклятию. Озадаченное выражение на лице старого гоблина сменилось вежливым равнодушием. Кормак подобрал мешок с загадочными инструментами.
— По-моему, кто-то идёт сюда! — заволновалась Гермиона. Она протянула палочку Беллатрисы к водопаду и выкрикнула:
Магический щит пронёсся по коридору, расплескав поток заколдованной воды.
— Здорово придумано! — восхитился Гарри. — Крюкохват, идём дальше!
Все бросились за гоблином. Богрод едва поспевал за ними, пыхтя, как старый пёс.
— А выбираться как? — ужаснулась Лаванда.
— Об этом будем волноваться потом, — Гарри прислушался. Ему казалось, что поблизости что-то лязгает. — Далеко ещё, Крюкохват?
— Недалеко, Гарри Поттер, недалеко…
Они свернули за угол и увидели то, что готовились увидеть, — и всё-таки зрелище застало их врасплох.
Путь к сейфам нарушителям преградил прикованный цепями громадный дракон. От долгого пребывания под землёй его чешуя стала бледной и кое-где слезла, словно черепица со старой крыши. Глаза дракона заволокла белёсая слепая пелена. Его задние лапы были закованы в железные браслеты, намертво припаянные к цепи, которая тянулась прямо из горной породы. Исполинские крылья тесно прижимались к туловищу; надумай чудовище их расправить, и они заполнили бы собой весь подземный зал. Дракон повернул к пришедшим безобразную голову и заревел так, что содрогнулись каменные стены. Создание разинуло пасть и выпустило струю огня. Друзья едва успели забежать за угол.
— Он почти ослеп, — пропыхтел Крюкохват, — но от этого только сделался ещё злее. Однако, у нас с собой есть средство, которое поможет совладать с ним… Он знает, что бывает, когда появляются Звякалки. Давайте их сюда.
Кормак передал гоблину мешок, и Крюкохват вытащил оттуда целую кучу мелких металлических инструментов, которые при встряхивании издавали громкий звон, напоминающий бой крошечных молоточков по наковальням. Крюкохват раздал всем по такой штуке. Богрод послушно взял свою.
— Вы знаете, что надо делать, — сказал Крюкохват. — Он привык, что за шумом следует боль. Он отойдёт в сторону, а Богрод пусть приложит ладонь к двери сейфа.
— Это варварство! — возмутилась Гермиона, но вынуждена была взять предложенное металлическое приспособление.
Они осторожно выглянули из-за угла и двинулись вперёд, гремя Звякалками. Шум отражался от скалистых стен, многократно усиливаясь. У Гарри в голове всё гудело. Дракон издал хриплый испуганный рёв и попятился. Гарри видел, как мелкая дрожь прокатывается по могучему телу создания. Подойдя ближе, Гарри разглядел у него на морде жуткие шрамы и понял, что дракона приучали бояться Звякалок при помощи раскалённых мечей.
— Заставьте его приложить ладонь к двери! — приказал Крюкохват.
Гарри направил палочку на Богрода. Старый гоблин подчинился, приложил руку к деревянной панели, и дверь сейфа растаяла в воздухе. Перед ними открылась пещера, забитая драгоценностями от пола до потолка. Нескончаемыми рядами высились золотые монеты, всюду было расставлено несметное количество кубков, серебряных доспехов и шкур неведомых животных — одни в колючках, другие с обвисшими крыльями, — драгоценные сосуды с зельями, череп в короне…
— Ищите, быстро! — крикнул Гарри и первым бросился в пещеру.
Он подробно описал друзьям чашу Пенелопы Пуффендуй, но если в сейфе хранился какой-то другой, неизвестный ему крестраж, никто понятия не имел, как он должен выглядеть. Впрочем, Гарри едва успел осмотреться — позади глухо звякнуло, дверь вернулась на место и замуровала их в сейфе, в полной темноте. Лаванда вскрикнула от неожиданности, а Тиберий с Кормаком и вовсе остались снаружи.
— Ничего страшного, Богрод потом нас выпустит! — успокоил всех Крюкохват. — Засветите, что ли, свои волшебные палочки. И поторопитесь, времени очень мало!
Гарри подсветил окружающее пространство. В пронизывающих лучах засверкали драгоценные камни — Гарри узнал поддельный меч Гриффиндора, лежавший на полке в куче каких-то цепей. Лаванда и Гермиона тоже засветили волшебные палочки и принялись рассматривать груды сокровищ.
— Будьте внимательны, — попросил Гарри. — И помните: чаша золотая, довольно маленькая, с двумя ручками, на ней изображён барсук, символ Пуффендуя. Если не найдёте, ищите что-нибудь с гербом Когтеврана…
Они осторожно поворачивались, освещая все углы и закоулки. Свет волшебных палочек скользил по щитам и шлемам гоблинской работы, наваленным на полках до самого потолка. Гарри поднимал палочку всё выше, и вдруг луч выхватил из темноты предмет, при виде которого у Гарри замерло сердце, а рука задрожала.
Лаванда и Гермиона посветили туда же. В тройном луче искрилась маленькая золотая чаша, принадлежавшая когда-то Пенелопе Пуффендуй и перешедшая по наследству Хэпзибе Смит, у которой её украл Том Реддл.
— Акцио, чаша! — крикнула Гермиона — с перепугу, видно, забыв, о чём их предупреждал Крюкохват. Ей с каждой минутой всё меньше нравилось это заточение в замкнутом хранилище Беллатрисы.
— Бесполезно, не подействует! — проворчал гоблин.
Гарри уже взбирался наверх по груде золота. Сомнений в том, что это настоящий крестраж у него не осталось.
Кормак, недолго думая, приказал гоблину открыть банковскую ячейку Малфоев, которая находилась неподалёку.
— Это ещё зачем? — нахмурился Тиберий, нервно поглядывая на наручные часы. Хотелось бы, чтобы Поттер с девушками действовали быстрее.
— Надо, — отрезал гриффиндорец. — Давай-ка отворяй свой сейф, перекинем себе золото аскарид…
— Кормак! МакЛаггены не воры! — возмутился Тиберий, наблюдая, как его племянник раскидывает навозные бомбы по хранилищу Малфоев. — Мерлин, где ты понабрал столько дерьма?
— Написал близнецам Уизли, сказал, нужно для тайного плана Дамблдора, — оскалился Кормак. — Из всей семейки рыжих дегенератов с этими хотя бы можно иметь дело!
Грохот и новый звон заставили мужчину резко повернуть голову.
— Кормак! Живо выбирайся отсюда! Нас, похоже, раскрыли!
Гриффиндорец скинул с плеча заколдованную сумку, напичканную навозными бомбами, зашвырнул её в дальний угол малфоевского сейфа и выскочил наружу. Из темноты коридора на них надвигались гоблины с новыми Звякалками. За ними следовали люди в чёрных мантиях. Дело принимало дурной оборот.
Кормак с Тиберием вскинули палочки.
Проклятая чаша пристроилась на самом верху. Гарри даже не сразу заметил, что она не просто стояла на полке, а находилась на круглом каменном постаменте, напоминавшим большое блюдо.
— Левикорпус! — выкрикнула она.
Гарри вздёрнуло в воздух за лодыжку. Взлетая, он ударился о какие-то латы. Вожделенная цель была настолько близко, что боли он почти не почувствовал. Он повис вниз головой прямо над заветным сокровищем. Вот она — чаша Пенелопы Пуффендуй, где заточён кусок души Волан-де-Морта. Гарри уже протянул руку, чтобы схватить её, но краем глаза зацепился за серебристое свечение подставки, на которой она стояла. Что-то странное таилось в этом предмете… Его содержимое внезапно потемнело и пошло серо-чёрными разводами, напоминающими облака на грозовом небе. Ничего подобного Гарри никогда не видел, даже не мог понять, жидкость это или газ. Субстанция непрерывно двигалась: то его поверхность начинала идти рябью, как вода при дуновении ветра, то по ней расползались круги, как в луже, то завихрения, подобно пескам в пустыне. Что же это — сжиженный свет или газ, ставший студёнистым телом? И почему чаша стоит на этом, как на твёрдой поверхности? По кругу блюдца тянулись какие-то слова на латыни. Гарри напряг зрение и постарался прочесть, но не понимал смысла.
«Dabis animam…» — начал было он.
Чёрт! Его пальцы застыли в дюйме от чаши, интуиция что-то вопила, и он уже собирался спросить совета у Гермионы. Подруга точно расшифровала бы непонятную надпись, но тут за дверью взревел дракон, и загремели Звякалки.
Вот теперь они по-настоящему попались: выйти из сейфа можно было только через дверь, а там, судя по всему, собралась целая орда гоблинов. Гарри увидел ужас на лицах Лаванды и Гермионы. Лязганье зазвучало громче.
Времени совсем не оставалось. Отбросив сомнения, он схватился за чашу, и вдруг перед глазами всё померкло. Тело обдало стужей, дыхание перехватило. Мороз пробирался под кожу, в грудь, в самое сердце.
Глаза Гарри закатились. Он ничего не видел. Погрузился в холод. В уши хлынул поток воды. Его тащило куда-то вниз, будто бы странная серая поверхность этой, на первый взгляд, маленькой чаши затягивала его в свою непостижимую глубину как воронкой.
Издалека донёсся пронзительный крик Гермионы. Гарри отчаянно хотел отозваться, но не мог. Его окутал густой белый туман…