Плохая концовка
Он не помнил, когда это началось - может, день назад, а может, и год - просто однажды, вывалившись из беспокойного, холодного и липкого сна в такую же холодную и липкую реальность, Такеоми вдруг осознал, что ничего не чувствует.
Он всё ещё слышал звуки - иногда противные, резкие, иногда смутные, отдающиеся в воспалённом сознании едва слышным эхом. Он всё ещё видел лица - иногда красивые, но безжизненные, как и его собственное, иногда - уродливые, искривлённые гримасой боли и унижения, заливающие всё вокруг сочащейся из глазниц ненавистью. Не видел среди них только одно - и от этого остальные моментально теряли всякий смысл, превращаясь в безликие серые маски. А внутри зияла дыра, сквозь которую все ощущения вытекали обратно в холодное, липкое и серое, оставляя ему лишь пустоту.
У каждого из них были свои способы убежать от накрывающего их с каждой секундой всё сильнее апатичного безумия - будь то алкоголь, наркотики или стрельба по живым мишеням. Такеоми перепробовал их все - и все делали только хуже, лишь усиливая контраст с той, прошлой, цветной жизнью, наполненной запахами и звуками - в этой же остался лишь запах крови, железа и табака. Алкоголь лишь ненадолго притуплял тянущее ощущение под сердцем, заменяя наутро душевную боль головной. Марихуана делала его тупым и невыносимо расслабленным - будто сам начал распадаться на серые дымные спирали, растворяясь где-то под потолком. Амфетамин заставлял картинку вокруг вращаться быстрее - будто резкая смена кадров на старой плёнке. Кокаин вызывал в нём какую-то отчаянную злость вперемешку с эйфорией, совсем не уместной в этом унылом пространстве.
Убивать его и вовсе больше не посылали, помня, чем закончилось предыдущее задание - вновь столкнувшись так близко со смертью, он вдруг понял, что это, в общем-то, и не страшно совсем - всего лишь хлопок, мягкий стук тела об асфальт, и всё закончится - по крайней мере для него, а терять советника Сано совершенно не планировал, поэтому на подобные задания больше не отправлял, заваливая бумажной работой на пару с Коко.
Кто принёс ему мескалин - Такеоми не помнил тоже, помнил лишь, как скользнула с ладони в горло небольшая серая капсула, а потом он посмотрел в зеркало и впервые за несколько лет улыбнулся, зачёсывая назад фиолетовые пряди - улыбка вышла ломаной, напряженной, будто мышцы уже забыли, как улыбаться, зачем улыбаться, но теперь знание об этом возвращалось вместе с бегущим по артериям к сердцу ядом.
Брови Коко удивлённо поползли вверх, когда дверь перед ним открылась и он увидел стоящего на пороге хозяина номера - непривычно радостного, с порозовевшими, будто у подростка, щеками.
-Привет, -немного нервно произнёс он, закрывая за собой дверь. -Не поможешь немного? Вчера полночи сидел с документами, спина затекла, вот и...
Такеоми внезапно улыбнулся ему такой счастливой улыбкой, что Коко передёрнуло.
-Да, -наконец ответил он, оглядывая Хадзиме с головы до ног и непривычно нежным движением обхватывая за талию и подталкивая к кожаному дивану, на котором тот обычно располагался, когда ему требовался массаж. -Да, конечно.
Что-то с ним было не так, что именно - Коко не понимал, но всё же послушно сел и подставился под тёплые - даже горячие - ладони, мягко опустившиеся на плечи.
Погода сегодня хорошая, наконец-то потеплело немного - пальцы проходятся вниз вдоль позвоночника, разминая уставшие мышцы. Майки отменил собрание завтра, можно поваляться лишний час в постели и выпить кофе - слегка надавливают на шею, поднимаясь выше. В том джаз-баре в эти выходные какой-то фестиваль - нежно оглаживают висок, прижимаясь сухими горячими подушечками к коже. И в самое ухо, почти обжигая кожу дыханием - я скучал.
"Хоть кого-то наконец отпустило" - подумал Коко, расслабляясь наконец и откидывая голову на кожаную спинку дивана. Может быть, правду говорят и время лечит любые раны? От мыслей об этом в груди начало медленно разрастаться что-то тёплое, пока что хрупкое, едва ощутимое, но уверенно пустившее корни.
И тут же с оглушительным звоном разбилось вдребезги, когда Такеоми назвал имя.