Здарова, бандиты

Дядя Витя ехал в трамвае, сжимая в руках книжку со стихами. В них он не разбирался, да и нужды не имел, поэтому в библиотеке попросил что-нибудь родное его душе, что-нибудь про дым от ТЭЦ, трубача в парке и кошек в полоску, сидящих на скамейке у подъезда. Выдали ему на руки сборник местного поэта, с промышленного блока. Долго он творчеством не занимался, так как спрыгнул с табуретки сразу после нагрянувшего успеха. Не акклиматизировался после распада той страны, что его воспитала, в новой стране, что развратила его душу. Дядю Витю особенно занимали строки про рабочего, который идет изо дня в день на завод и обратно, а в один момент падает замертво прямо на снег, но не от удара, а от того что понял тогда, что нет ничего и никогда. Так ему стало грустно, что он и помер. Жизнь точно не для всех, счастье куется по наитию, вряд ли оно рухнет с небес тебе в руки - постигал материи Витя. Большинству людей комильфотно бывает редко и ненадолго, в основном причиняет жизнь только страдания. Только не дядьке. Хоть книга и занимала все его мысли, заставляла потеть и мять зубами цыгарку, душа его была в абсолютном покое. Он был избран, и осознание собственной уникальности радовало его.
Двенадцать лет назад он рухнул посреди кухни сразу после бабушкиных голубцов. В свои двадцать лет он стал обладателем самого молодого инсульта в городе на тот момент. Стрессы или генетика, судьбоносное ли совпадение, никто и не разобрал, почему именно его ебнуло в тот день. Все всегда считали, что жизнь будто обходит его стороной. Вырос в неблагополучном районе. Родители у него были любящие, каждый год они ссылали его в летний лагерь, где его пиздили. Друзей было мало, девушки не замечали, из школы ушел вовремя, после девятого класса. Он стал совершенно обычным человеком образа действия. Проще говоря, он не проектировал табуретки, как его более успешные сверстники, а вытачивал ножки для них. На заводе, сразу после получения разряда. После инцидента он сильно поменялся. Из тихого и незаметного паренька к тридцати двум годам высох вымороженный старик с больными мозгами и впалыми щеками. У него даже седины были, поэтому многие его и называли либо дедом, либо дядькой. Временами он буянил, родители поначалу пытались уразуметь отрёкшегося, но вскоре покрутив у виска пальцем, просто либо запирали его в сортире на ночь, либо и вовсе отпускали шататься.
В один из таких вольных дней после страшного количества огненной воды он, поскользнувшись, ебанул головой о ступеньку и поплыв со стоном, рухнул без сознания оземь. Оказался он в залитой красным светом комнате. Сидит перед ним за столом, значит, женщина в алом костюме с бантом. Смотрит так пронзительно, вкрадчиво объясняет ему, что он избран стать достойным членом утопии. Что-то вроде земли Вечной Охоты. Только там у всех личные светлые апартаменты, накрахмаленные и мягкие подушки, грязевые, значит, ванны и Ессентуки на подносе. Особенно соблазнило его присутствие скамейки под клёном и тот факт, что там от водки не пьянеют. Он дал согласие и очнулся в диспансере. Жестами показал, что ему очень хуево и расплакался. Его испугало не видение, а то, что ему показалось, будто обманывают его, как часто делали люди с ним, и ни в какой вечный санаторий он не определен, а повезут его в зоопарк как экспоната. Дядя Витя зарекся не пить, не верить избранному пути своему, и продержался молодцом почти месяц, ходил исправно на работу школьного слесаря, вечерами по пятницам смотрел Задорнова по телевизору. Пока не завела его судьба на склад с бывшим одноклассником. Тот затащил его туда как грузчика, сбывать спиженные коробки с китайской обувью. У одноклассника болела сестра, денег на лекарства у него не было. Как не помочь больному человеку? Потом он развел его на стопку другую в честь удачной сделки. В этот раз за здоровье сестры. Как не выпить за страдающего? Сидит он, залитый свинцом, за столиком, смотрит, как по телевизору мексиканские революционеры с автоматами и в масках пробираются через джунгли, ищут справедливости для себя, ну и для односельчан тоже. Тут он отвлекся и заметил, что в таверне никого и нет, дверь закрыта цепью и амбарным замком. Яркий красный свет пробил через окна. В телевизоре опять показалась эта женщина в алом. Она сказала ему срок, его обязательства, неразглашение тайны и строго-настрого приказала ему больше не избегать их. Кого вас, спросил он, ведь ты, мать, передо мною одна. Тут ему на плечи упали две руки. Он обернулся, за ним стояли два бугая в черных кожаных куртках и лыжных масках с прорезью для глаз. Они повалили его махом на стол, и ни слова не говоря вкололи ему сыворотку, как объяснила ему женщина, для роста умиротворения и желания жить. Ведь он избранный, и негоже несущим бремя томиться в печали. Он спросил про зоопарк. Она ответила ему, что глупости это все и вообще все зоопарки давно закрыли. Проснулся он мордой в салате «Летний». Судьба благоволит ему. Отпираться смысла нет, он избранный. Укольчик еще так хорошо подействовал, на душе приятно и хорошо. Вышел и сел тут же у входа. Гладил кошку у порога, искренне улыбаясь, без подлога. Следующие два дня до назначенного срока он приводил дела в порядок, перестал ругаться, доделал замок в школьный спортзал, отдал все те малые деньги, что накопил, одряхлевшим родителям, извинился перед соседкой, за то, что однажды разбил с ноги забор ее участка с огурцами и кабачками. Пришел срок. Он едет в трамвае и держит книжку со стихами. Он не упадет на грязный лёд и больше не разобьет его душу печаль. Вышел у памятника героям с серпами и ружьями, искоренивших прогнивший строй и своей кровью давших новому поколению надежду на светлое будущее. Иконы прошлого, их безумие было ему знакомо. Будь то убийцы поневоле или самоубийцы по убеждению просто те же люди, только выбитые из колеи. Доведенные до кипячения, как и он. У них эйфория от идей, у него от двух кружек светлого. Благоговение перед ними окружающих внушало ему что-то вроде религиозного страха. Решая не путать себе мысли, не забыть предназначения, он двинулся дальше. Оказался на месте встречи, у старого депо, где раза два в неделю ходили старые цистерны и теплушки. Сидит на скамейке и ждет. Приехала машина, из нее вышли два бугая и женщина в красном пальто по погоде. Припорашивая ботинками снег, подошел к ним. Амбал надел ему на голову шелковый мешок и бережно направил в машину. Его избрали и сейчас повезут в место, где никто не обманет и никто не обидит. Главное не в зоопарк, ведь они обещали. Дядю Витю нашли там же в депо, лежащим на скамейке, околевшим после суток, проведенных на свежем зимнем воздухе. В больнице он бредил и все говорил про свою новую жизнь счастливого человека, как он ее добился и как женщина в красном твиде по-доброму и правильно все ему объяснила. Пролежав два дня с обмороженным телом и застуженной головой в отделении, он скончался, последние несколько часов уже не приходя в сознание.