Интерлюдия I
Ангрон погрузился в верхние слои атмосферы Малакбаэля, вокруг него полыхало пламя, а темные клубы дыма застилали небо. Он точно знал, куда летит. Хоральный Механизм, находившийся так близко, превратился в миниатюрное созвездие из переплетающихся потоков эмпирической энергии и пылающих звезд душ, которые горели в его поле зрения, как после взрыва.
Ангрону не было дела до остального Малакбаэля, его не интересовало, какую бы штуковину ни искал здесь Абаддон, где бы она ни находилась и сможет ли Разоритель когда-нибудь наложить на нее свои когти. Он желал лишь погасить маяк и уничтожить каждого грязного колдуна и жалкого лоялиста, причастного к его созданию. А если его испепеляющий огонь окажется слишком сильным даже для Красного Ангела? Тогда какая-то маленькая часть Ангрона надеялась, что наконец-то психический натиск, уже сдирающий полоски с его метафизического существа, наконец-то окажется достаточным, чтобы уничтожить его навсегда.
Когда пламя от вхождения Ангрона в атмосферу угасло, под ним появились облака, похожие на плавучие горы, в глубине которых мерцали молнии. Ангрон крепко сжал крылья, издал могучий рев и с головой погрузился в них. Раздался громовой раскат, когда он врезался в облака, и они разорвались, отброшенные от него, словно в их центре взорвалась атомная боеголовка.
Когда облака разошлись, под ним открылась Имперская цитадель. Ангрон увидел огромный центральный купол, покрытый слоями брони и пустотных щитов, ощетинившийся башнями и орудийными установками. От купола на многие мили расходились укрепления, батареи антиорбитального оружия, бронированные ангары и сети взаимосвязанных траншей, вырытых прямо в руинах того, что когда-то было святилищами и молитвенными садами. Ангрон предполагал, что архитекторы цитадели считали ее грозной. Глядя на нее, он не испытывал ничего, кроме презрения. Едва ли это можно было сравнить с Дворцом Императора, подумал он.
Десятки установок "Икар" на крышах и шпилях повернулись в сторону Ангрона. На него обрушился град огня. Его ярость достигла новых высот, когда Гвозди Мясника долбили в его сознании, а лазерные взрывы испепеляли его плоть. С ревом он спикировал вниз сквозь переплетения зенитного огня, отбрасывая ракеты в сторону своими клинками, отбиваясь от детонаций. Ангрон почувствовал, как воздух вокруг него ионизируется. Энергия потрескивала по его броне, и в следующее мгновение он попал под мощный удар антиорбитальной лазерной пушки. Боль поглотила каждую йоту существа Ангрона, когда его телесная форма сгорела до пепла. На какой-то миг он почувствовал искушение позволить себе это, провалиться обратно в Эмпиреи, чтобы быть выплюнутым в новое место, где бойня начнется снова.
Но, как уже не раз бывало в этот день, ярость и ненависть Ангрона прогнали этот порыв. Неутолимая убийственная ярость вновь собрала его телесный сосуд, и он ринулся вперед, слишком разъяренный, чтобы умереть.
Когда он надвигался на цитадель лоялистов, Ангрон увидел маленькие фигурки, проносящиеся вдоль огневых точек и занимающие позиции на крепостных стенах. Они подняли оружие в его сторону. Они выкрикивали приказы и молитвы. Он увидел среди них космодесантников и в усмешке раздвинул губы, обнажив клыки. Ангрон с треском преодолел пустотные щиты цитадели, затем с гулом расправил крылья и круто развернулся, лоялисты понеслись за ним по небу. Он с размаху ударил топором "Крушитель спин" во фланг бронированной башни с силой метеоритного дождя, по железобетону пошли трещины, верхние этажи покачнулись, а затем обрушились лавиной обломков и тел.
Ангрон пронесся вперед, а Гвозди Мясника продолжали стучать в его сознании. Он обрушился на крышу, забитую солдатами, приземлился, не снижая скорости, и ударил их на бегу. Он сшибал кричащих воинов со своего пути ударами, прежде чем броситься с крыши и снова взлететь. Ангрон пронесся между бронированными башнями, размахивая руками и посылая в небо установки Икар и боевые платформы среди взрывов.
Когда он нырнул в рукотворный каньон между высокими крепостными стенами, визг двигателей и рой ракет возвестили о том, что навстречу ему поднимаются истребители "Валькирия". Ангрон отмахнулся от их огня и с ревом ворвался в их ряды. Он сшибал с небес один за другим самолеты. Последнего он поразил клинком Самни'ариус, взмахнул крыльями и поднялся ввысь, а затем бросил самолет вниз, как метеор. Через несколько мгновений он пробил крышу орбитального защитного бункера, и апокалиптические взрывы уничтожили установку изнутри.
Все это время Ангрон чувствовал удары психического маяка, но не поддался искушению нырнуть прямо к нему. Он не хотел просто победить. Он хотел окончательно смирить тех, кто разгневал Кровавого Бога, и показать всю смехотворность их крепостных сооружений. Когда эта мысль пронзила красную дымку в его сознании. Ангрон взмахнул крыльями и поднялся ввысь, а затем полетел вниз, чтобы приземлиться за земляными насыпями перед колоссальными главными воротами цитадели.
Он пережил мгновение почти трансцендентной агонии, когда удары гвоздей и вопль Хорального Механизма отдавались в его черепе. В этот миг Ангрон увидел перед собой не цитадель, а стены Дворца Императора, где он когда-то стоял и смело отражал ярость артиллеристов на стенах. Среди пылающего психического сияния ему показалось, что он видит сверкающую золотую фигуру, которая бесстрастно смотрит вниз, исследуя его взглядом.
" Меня не остановить", - прошипел Ангрон, и, вернув сознание в настоящее, увидел перед собой сотни солдат в траншеях, бегущих, указывающих, кричащих. Танки выдыхали дым из своих выхлопных труб, мчась к нему, башни орудий поворачивались в его сторону. Огромные орудийные установки на стенах повернули к нему дула.
- Пусть придет боль! Пусть кровь льется за Повелителя Черепов! Бегите или стойте, я принесу вас всех в жертву!
От каждого шага по земле пробегали трещины, из них поднимался адский свет и сернистые испарения. Заговорили пушки лоялистов, и Ангрон снова оказался в самом центре огненной бури. Болты и лазерные разряды брызнули от его брони. Взрывы окутывали его пламенем и оставляли брызги кровавой жижи, шипящей на его следах. Движимый свирепостью и ненавистью, Ангрон перешел на бег, а затем на скачки, устремляясь головой вперед в ураган снарядов. И тут он издал рев такой сверхъестественной ярости, что от него трескались стекла, лопались сердца и целые взводы солдат бежали в бездумном ужасе.
Ангрон на полном ходу достиг линии окопов и ворвался в них, размахивая клинками. Лоялисты рассыпались в кровавые ошметки, словно их бросили в огромную промышленную молотилку. Головы десятками падали в пропитанную кровью грязь. От взмаха "Крушителя спин" боевой танк "Леман Русс" перевернулся на бок, сминая все на своем пути, прежде чем взорваться в каскадном огненном шаре. Снаряды сыпались вокруг Ангрона, вздымая фонтаны грязи, крови и разорванной плоти, но теперь у них не было ни единого шанса замедлить его. Гвозди стучали в его сознании. Его воля была бесконечным воем ненависти и ярости, который невозможно было остановить. Даже бьющие психические волны маяка не могли сдержать его ярость.
Убийство превратилось в сплошное пятно, когда Ангрон взмахнул крыльями, чтобы ускорить свой натиск, и помчался к воротам. Крики и отчаянные молитвы неслись над ним среди потоков крови. Каждый взмах его клинка уносил десятки жизней. Он отбрасывал бронированные машины в сторону, как будто они ничего не весили, их корпуса сминались, их боеприпасы детонировали, осыпая лоялистов раскаленной шрапнелью. Ничто не могло остановить его. Ничто не могло даже приблизиться.
Ангрон вдруг почувствовал отвращение к этим жалким препятствиям, которые Империум называл солдатами. Они были недостойны. Он издал яростный рев и взмыл ввысь, обрушив топор и клинок на ворота цитадели. Огромные бронированные двери были выбиты внутрь, как силой яростной воли Ангрона, так и физической мощью его ударов.
Огромные петли заскрипели, цепи заскрипели, подвергаясь сильному физическому воздействию. Ангрон успел бросить короткий взгляд на ряды солдат и танков, заполнявших сортировочную площадку, прежде чем смятая металлическая масса дверей обрушилась на них и превратила их в кровавое месиво.
Ангрон откинул назад голову, расправил крылья с полым громовым треском и издал бессловесный рев вызова. И тут он увидел, что разорванные облака мчатся по кровавому небу, окрашивая его в красно-черный цвет. Он почувствовал, как поднимаются ветра варпа, давя на успокаивающую ауру Хорального Механизма. Огненные следы прорезали небеса, и Ангрон понял, что его воины на орбите, должно быть, бросают на планету десантные корабли и снаряды, пытаясь поддержать атаку. Он уловил дерзкий стон рогов варпа на ветру и понял, что за завесой реальности демоны Кхорна тоже спешат присоединиться к бойне. В этой колоссальной битве было столько крови и черепов, что Ангрон почти не удивился.
- Они не ваши, - прорычал он, даже когда его враги на сортировочной станции опомнились и открыли по нему огонь. С сотрясающим землю грохотом из арки в форме Аквилы, ведущей вглубь крепости, выехал сверхтяжелый танк и выпустил в него огромный снаряд. Ангрон отмахнулся от снаряда быстрее, чем думал. Взрыв обрушил часть ворот крепости, и Ангрон бросился с их пути в первые ряды тех, кто противостоял ему.
Гвозди Мясника стучали в его сознании. Крепость лежала перед ним как открытая рана, в которую он должен был проникнуть и вырвать ее все еще бьющееся сердце Смертные враги хлынули из всех дверей и люков, испуганно выглядящие офицеры кричали, чтобы они стреляли во все, что двигается. За ними пылал, словно вопящая сверхновая, Хоральный Механизм, обдавая его своим ненавистным жаром. Ангрон приветствовал боль в себе, убивая снова и снова.