Ковчеги Знамений. Книга II: Ангрон. Интерлюдия II

Ангрон взмахнул своим топором и мечом в сторону Хорального Механизма. Бритвенные зубья Крушителя Спин вопили и выплевывали кровавые брызги, когда пролетали мимо. Инфернальная сущность в клинке Самни'ариуса затрепетала от нетерпения воспользоваться этой возможностью и напитать себя душевной энергией маяка. Под Ангроном оставшиеся в живых Жаждущие Крови завывали и корчились, словно охваченные апоплексическим экстазом. Серые Рыцари тоже пошатывались, многие падали на колени и хватались за шлемы, когда выгравированные на их доспехах щиты вспыхивали светом.

Ангрону казалось, что все это происходит во все более замедленном темпе и на фоне сгущающейся багровой дымки. По мере того, как его оружие приближалось к металлической коже психического двигателя, варп-зрение Ангрона подвергался бомбардировке яркими видениями. Они обрушивались на него, как выстрелы со стен Крепости Света, залпы скорострельных образов появлялись и исчезали за миллисекунды, но разум Примарха впитывал их все. Ангрон видел убийц всех рас и вероисповеданий, бесчисленных воинов и убийц, разбросанных по воюющей галактике. Каждый из них наносил свои удары в унисон с его собственными.

Ангрон и его окружение замерли, как забитые плотью зубья хорошо отработанного цепного топора. Крушитель Спин и Самни'ариус от Хорального Механизма отделяли считанные молекулы. Обжигающий свет маяка залил все существо Ангрона, не оставив ни одного уголка его почерневшей души во тьме. Но боль и гнев внутри него превзошли даже сверхъестественную способность демона к сенсорному восприятию. Ангрон познал оцепенение тишины и покоя. Гвозди Мясника застыли в его сознании, и отсутствие их жуткого стука было оглушительным.

Что-то двигалось в тишине, что-то, способное наполнить ужасом даже Демона Примарха Пожирателей Миров. Ангрон не мог повернуть голову, чтобы посмотреть. Вместо этого он почувствовал, что за его спиной шевелится что-то невообразимо колоссальное. Движение было гигантским, непостижимым даже для Ангрона. Оно заставило трепетать всю реальность, а варп пришел в неистовство. Ненависть вопила вокруг Ангрона, как шторм. Гнев пронесся над ним, как дождь, сметаемый ветром. Ангрон скорее почувствовал, чем увидел, как сущность подняла оружие, чье лезвие было шире, чем окружность мира, а острие могло расколоть пространство и время на части. Он не понимал, откуда он мог это знать, но в этот момент неотвратимого знания ему было все равно. Ангрон чувствовал, как гнев сущности бьется о него, словно костер из истерзанных звезд, и знал, что его охватывает трепет.

Он хотел повернуться и встать на ноги, противостоять колоссу у себя за спиной, даже если бы это был самый смехотворно бесполезный жест неповиновения в истории реальности. Не ненависть и не безумие побуждали его сделать это, не Гвозди гнали его вперед, как загнанную гончую. В этот единственный миг Ангрон осознал ясность, свободную от гнева и боли, и понял, что не желает умирать, повернувшись спиной к удару звездоуничтожающего клинка.

Однако желания Ангрона оказались неуместными. Даже его неукротимая воля не могла одержать верх над силой, которая, казалось, пригвоздила всю реальность к месту, словно поверженного бойца с оголенной шеей. Ангрон почувствовал, как бог битвы отводит назад свой клинок, и услышал его рев, когда он вогнал оружие в землю. Звук был настолько огромен, что его скорее можно было почувствовать, чем услышать. Собственный рев неповиновения Ангрона слился с ревом его бога, когда он принял свое абсолютное уничтожение.

Но клинок не прорезал путь сквозь Ангрона и все вокруг него. Скорее, он ощутил титанический прилив убийственного огня и кровавого безумия, когда удар ворвался в его смертный сосуд. Миллиарды жертвенных смертельных ударов обрушились на него, как одно целое, в то время как Ангрон погрузил свое собственное оружие глубоко в этот маяк, чей сигнал передавался среди звезд.

Реальность снова пришла в движение. Насилие обрушилось со всех сторон. Невыносимая агония пронзила тело Ангрона, когда он почувствовал, что превратился в проводник для потока пылающей ненависти, которая хлынула из него в психический двигатель.

Сила, направленная через Ангрона, пронеслась по механизмам Хорального Механизма в виде пульсирующей вереницы багровых детонаций, обрушивающихся одна на другую. Воздух вырвался из Санктума. В мгновение ока сверхъестественный яростный огонь залил строение.

Ангрон почувствовал, что его физическая форма уничтожена, и услышал отдаленный вой Жаждущих Крови, когда их отбросило назад в варп.

Все остальные существа в камере мгновенно рассыпались на атомы, но бесплотное сознание Ангрона устояло. Его понесло вверх среди расширяющейся огненной бури. Каким-то образом он увидел, как ведьмы в своих альковах и астропаты в своих камерах вспыхнули и разлетелись облаками пепла, когда ярость невозможных объемов хлынула через них. Он почувствовал, как Убийственная ярость Кхорна вырывается вверх через разрывающийся купол, и вверх, как сверхъестественный гейзер крови, прорывающийся сквозь атмосферу Малакбаэля. Энергии излучались наружу. Они мчались по мерцающим психическим каналам, созданным для передачи посланий порядка и надежды, а теперь разрывались и умирали, наводненные бешеным безумием.

Ангрон был лишь порождением огня, беспорядочной тенью, брошенной в водоворот без всякой власти и контроля. Ярость и боль пропитали его существо, но в то же время его восприятие реальности все больше расширялось, даже когда она начала проваливаться сквозь завесу обратно в варп. Он задумался, не была ли ему в этот момент дарована йота собственного взгляда Кхорна на реальность. Возможно, вместо этого он переживал разрушительный финальный шквал видений из умов умирающих душ, прежде чем его отправили в небытие.

Как бы там ни было. Ангрон видел, как звезды дрожали и истекали кровью. Он видел, как черные молнии вонзаются в разрушенные городские пейзажи, заполненные воющими убийцами. В его угасающем зрении мелькали изображения знамен с Аквилой, окрашенные в красный цвет, их края тлели, а символы на них превращались в оскаленные черепа и дьявольские руны Кхорна. Он видел колоссальное медное сердце, грохочущее так, будто оно вот-вот лопнет, качающее отравленную кровь вокруг бьющегося в конвульсиях тела, сформированного из бесчисленных переплетенных и кричащих смертных. Он видел, как светящиеся клинки разрывают плоть реального пространства, как один за другим ряды демонов Бога Крови проникают в раны. Ангрон видел все это и не чувствовал ни удовлетворения, ни тревоги. Единственным его ощущением была медленно утихающая боль распада. Он надеялся лишь на то, что его конец будет окончательным и абсолютным, и Красный Ангел наконец обретет покой.

Следующее, что он почувствовал, был прилив эмпирических энергий, когда его телесная форма связала себя заново. Открыв глаза, он увидел незнакомый пейзаж с жилыми куполами, вокс-башнями и крепостными стенами, над которыми хлестал багровый дождь. Он почувствовал Крушитель Спин и Самни'ариус в своих руках. Он видел кричащих солдат лоялистов, бегущих от его проявления, и ликующих предателей-ополченцев, завывающих хвалу его приходу.

Словно ножи, вбитые в разум Ангрона, Гвозди снова начали стучать. Он откинул голову и завыл от ярости и страдания перед своим проклятым существованием. Затем, взмахнув крыльями с громоподобным грохотом, Ангрон бросился в бой, чтобы сразить своих врагов во имя Бога Крови.