ШМА ИЗРАЭЛЬ! — СЛУШАЙ ИЗРАИЛЬ!
Второй после Гете поэт Германии родился в Дюссльдорфе в традиционной еврейской семье. Отец - торговец тканями, мать - дочь врача. Учился он сначала в хедере. Но мать, мечтая о блестящей карьере дипломата наполеоновских времен, отдала своего сына в католический колледж. Родившийся в Германии Генрих Гейне, умер в Париже и лежит на кладбище Монмартра, похороненный без еврейского традиционного обряда. Как он предсказал:
Поэт вынужден был принять Лютеранство: «Если бы закон позволил красть серебрянные ложки, я бы не крестился». Для вступления в Юридическую коллегию необходимо было произнести клятву на христианской Библии. Но отступничество от Иудаизма не распахнуло для него двери Германского рая. Законники и вельможи, политики и дельцы относились к поэту с недоверием. Даже русский посол в Мюнхене, поэт Тютчев, не откликнулся на его просьбу о помощи. Правда, великий Гете, видимо, распознав его одаренность, тоже был довольно холоден с Поэтом.
Тем не менее, стихи Генриха Гейне, переведенные почти на все языки мира, их лиризм и музыкальность привлекли внимание западных и русских композиторов.
Сатирические памфлеты против мещан и святош вызывали потоки клеветы в станe германских противников. Получив образование в университетах Бонна, Берлина и Геттингена, доктор наук Генрих Гейне как еврей не смог осуществить ни юридическую, ни академическую карьеру в Германии и не мог жениться на любимой девушке. Германия вынудила Гейне покинуть страну и уехать в Париж.
Он посылает на Родину интересные статьи для газет и журналов о парижской жизни, охваченной идеями революции: «Когда я прохожу по предместьям Парижа, то часто слышу плач бедноты, а иногда - нечто похожее на звук оттачивания острого ножа».
"В Мае 1848 года, - пишет поэт, - в последний раз мне с трудом удалось добраться до Лувра и проститься с любимыми кумирами. Я чуть не упал от слабости, войдя в зал, где стояла вечная богиня красоты, наша матерь божья из Милоса. Я долго лежал у её ног и плакал так горестно, что слезы мои тронули даже камень. И она сказала: "Разве ты не видишь, что у меня нет рук, и я не могу тебе помочь..."
Страдая от изнурительной болезни, пролежав "8 лет в матрасной могиле", Генрих Гейне жил на пенсию, назначенную ему банкиром Джеймсом Ротшильдом.
Близкими друзьями Гейне в Париже стали Бальзак, Гюго, Шопен, Бодлер, Делакруа. Но страданья Поэта не окончились даже после его смерти.
Австрийская императрица - поклонница таланта Генриха Гейне, установила на острове Корфу ему памятник из белого мрамора работы датского скульптора Демеля, изобразившего Гейне "немощным иудеем и великим поэтом". Этот памятник, после смерти императрицы, выкупил издатель поэта Юлиус Комне, чтобы подарить его жителям Гамбурга, где часто бывал молодой Генрих Гейне, и похоронены его мать и сестра. Но городские власти от подарка отказались. 27 лет мраморный поэт не мог найти себе пристанище и скитался по улицам, переулкам и дворам Альтоны в пригородах Гамбурга. Спасла его от фашистских надругательств дочь Юлиуса Комне, переправившая мраморную скульптуру во Францию. В столетний юбилей смерти Поэта в 1956 году памятник был установлен, наконец, в ботаническом саду Тулона.
Второй памятник Гейне, отлитый в Германии из бронзы, служил мишенью для нацистских солдат. Изрешеченный пулями, он пошел на переплавку. Вермахт провозгласил еврея Гейне вне закона. Книги его, наравне с Талмудом, горели на уличных кострах.
Поэт пророчески предвидел Холокост: "Там, где сжигают книги, будут сжигать людей."
Наконец, в 1982 году в Гамбурге на Площади городской ратуши появился новый монумент. Поблизости от фонтана на высоком постаменте под липами стоит человек с семитскими чертами лица. Это Генрих Гейне скульптора Вальдемара Отто.
Плавные очертания статуи, размытые вечерним светом, напоминают одинокого Поэта.
В такой же сумеречный час, на этой же самой площади перед четырёх-этажным особняком банкира Соломона Гейне, сохранившимся до наших дней, стоит его таинственны "Двойник”, положенный на музыку Шубертом, Шуманом, Мендельсоном ...
Под ним человек. Он ломает руки.
Он ждёт. Он ищет хоть призрак в окне.
Мне жутко. В лице, побледневшем от муки,
Двойник мой неведомый, брат мой кровный,
Генрих Гейне не знал, что его Муза - Амалия после разрыва хранила в шкафу книгу стихов под стопками наглаженного белья...
Когда нам расстаться пришлось.
Амалия, мать благополучного семейства, приезжала из Кенигсберга в Париж, попрощаться с умирающим поэтом. Значит, не забыла. Но можно ли было его забыть?!
У постели умиравшего поэта посменно дежурили две женщины, его почитательница Камилла и жена Матильда.
После ухода Амалии появились стихи:
Под гамбургским сумрачным небом певец одинокий стоит,
Тяжелой десницей Эреба закован в холодный гранит.
Сутулые узкие плечи и плети изысканных рук
Окутал сиреневый вечер напевами давних разлук.
Плывут колокольные звоны над скорбной толпой Эвридик
И грезит о чем-то влюблённый, его неразлучный Двойник.
Волшебные струны Орфея похитил в Элладе еврей,
Поет на скале Лорелея, свистит золотой соловей.
Был этот отверженный Гейне творцом и героем Баллад.
Он песнями старого Рейна смущал златокудрых Наяд.
Шумело легендами море, на скалы бросая волну,
Во Францию шли гренадёры, - но был Император в плену...
Качал золотой семисвечник испуганных птиц на ветвях.
Умолкли их нежные речи, и замерло эхо в лесах.
С округлых холмов Палестины спускались со свитками книг
Святые пророки в долины и грезил о прошлом Двойник.
А в душной парижской квартире сгущалась предсмертная мгла,
И, выронив грешную Лиру, он пел на прощание "Шма!"
Он пел на последнем дыхании, и слышит доныне Земля