Мастерская Джордана в тазике
Для некоторых, чтобы добыть сокровище, необходимо пройти миллион шагов, пробраться через огонь, воду и медные трубы, подвергнуть себя опасности и, в конце концов, выжить. Для Галлахера же всё оказалось куда проще: достаточно встретиться со взглядом той, что разбавляет тишину одинокого бара тихими шагами, а сплин, скопившийся в груди бармена, – одной улыбкой.
Мастерская Джордана в тазике
*Термин, обозначающий повод для наступления; формальная причина начала войны, несмотря на скрытые мотивы.
Мастерская Джордана в тазике
Белоснежная гипсовая голова скрывала за собой бесстрастное лицо мужчины, что размеренным тоном парировал каждый ваш довод. Тема влюблённости была так далека от его сердца, но даже так с каждым ответом именно вы приближались к проигрышу. Казалось, Рацио мог бесконечно уклоняться от ваших вопросов, умело владея своим языком и контролируя ход беседы. Сухость его тона подогревала ваше раздражение, и маленькая вена у виска уже вздулась, пульсируя от напряжения, но спокойный вдох, а вслед за ним и выдох, насытили кислородом сознание, и пыл чуть угас.
Мастерская Джордана в тазике
Потеря вновь обретенного обрушилась на голову, и все воспоминания вспыхнули огнем. Тлея, они покрывали пеплом его сердце, скованное цепью от боли утрат. Он шёл вперёд, не разбирая дороги, ступая на путь безумца, что был ослеплен навязчивой идеей. Но крах всего, что было дорого сердцу, забил последний гвоздь в гробовую доску, отрезая Инсину путь к упокоению.
Мастерская Джордана в тазике
Хриплый голос вырвался из груди, когда утомленное утренней сонливостью тело почувствовало приятную слабость при потягивании. Не успев окончательно выйти из мира грёз, Юань лениво обрушился на вас с мягкими поцелуями. Его губы медленно перемещались от скулы к линии челюсти, спускались к шее, и от этих сухих прикосновений начинала разгораться улыбка, сдержать которую вы были не в силах.
Мастерская Джордана в тазике
В глубине ледяных глаз зажегся пламенный отблеск страсти, когда ваши руки затянули тугой узел на запястьях Дань Хэна. Красные следы смешивались с молочным цветом побелевших костяшек; они крали тепло с кончиков пальцев, что начинали подрагивать. Взгляд молодого человека намертво прилип к вашим губам, пока желание пожирало его изнутри: столь сильное вожделение было ему незнакомо, и он поначалу боролся с ним, отторгая, как нечто чужеродное. Но сейчас, упершись коленями в пол, сидя с приподнятым подбородком, Дань Хэн был разоружен и окончательно перестал видеть смысл в сопротивлении этому необъяснимому потоку, который прожигал дыру в груди.
