Безвластная душа
Это было ужасно унизительно. На шею нацепили цепь, словной какой-то собаке, которая будет гавкать перед воротами и сторожить дом. Да он и догавкался, заодно показав зубки, не желая мириться с таким отношением к себе. Как ему — простому торговцу тканями и швее — было ожидать, что его похитят сразу после рабочего дня и повезут чёрт знает куда?
Ещё пол часа назад он проснулся в этом месте с ломотой во всём теле и слабостью, живот был пуст. Он урчал время от времени, а к горлу подступала тошнота. Сколько же он пробыл без сознания? По ощущениям прошло так много... Но он всё ещё стоит на ногах, хоть и с большим трудом.
Вокруг было несколько других людей, с виду в таком же положении, что и он. Также пару важных мужчин в костюмах, которые ранее дали им немного хлеба с водой, стояли по сторонам и молчали, но смотрели на них, мягко говоря, как на мусор. Совсем ничего не было понятно, пока он он не поговорил с другим парнем. Это будет аукцион, они — его товар. Они станут рабами для какой-то знати из этой страны.
Нет... Он не мог принять этот факт. Глаза его раскрылись, а сердце учащённо забилось, только так не давая тишине поглотить разум полностью. Этого не могло произойти!
И всё же сейчас его руки связаны, пока за цепь, свисающую с шеи, его тянут на сцену. Он упирался. Он не давал происходить этому в самом деле. Всё это, должно быть, шутка. Просто ужасный сон. Сколько бы он не пытался подраться, договориться или сбежать — ничего не получалось.
— Отпустите меня! Почему я, почему это происходит?! — он пытался замахнуться руками, связанными только в запястьях. На месте рабочих "мероприятия" это было глупым решением. Ноги тоже пошли в ход, но они были так слабы, что это лишь пошатнуло его самого. — Я не собираюсь-
Хлёсткий шлепок эхом разнёсся по помещению, мигом заткнув всех присутствующих и обращая сюда внимание. Сам парень застыл в недоумении. Щека саднила и он даже не мог с этим что-либо поделать. Он просто тащится дальше к середине сцены.
Аукционистом был мерзкий мужчина с плешивой бородкой, который забрал конец цепи и поднял вверх, тем самым начиная.
— Этот юноша из королевства Фа́йнал отличается хорошим умом, способностями к шитью и крайне красивым личиком, но дерзок! — мужчина кричит на весь зал, чтобы каждый мог услышать. "Товар" был поражён такими подробностями из его жизни. Они точно следили за ним... Они планировали всё это. — Можете использовать его как слугу или игрушку для плотских утех. Такая мордашка порадует вас, ваших братьев или сыновей! — его нахально хватают и поднимают под подбородок. — Первоначальная ставка 200 золотых! И помните, мы гарантируем, что вся его прошлая жизнь более не принадлежит ему. Весь он будет принадлежать кому-то из вас!
Упоминание "красивой мордашки" убило парня изнутри. Что с ним будут делать, это ведь просто отвратительно. Его синие глаза устремлены в пол, из них грозятся политься слёзы из-за всего оказанного напряжения и обиды. Уверенность гаснет с каждой новой ставкой. Его больше не воспринимают как человека, он просто вещь. Мужчины и женщины, богато одетые разных возрастов всё ставили и ставили ставки. Цена поднялась до 500 золотых. За него, простого торговца. Хотя видимо уже нет, больше ему не быть торговцем.
— Ставлю 650 золотых, — некто из первых рядов заставил зал замолчать.
Аукционист считает до трёх и объявляет о продаже.
— И этот прелестный юноша переходит под полное влияние покупателя номер 10! Просим пройти Вас за ту дверь, "товар" передадут там.
Да ну нет... Это не в заправду. Его тянут обратно за кулисы, куда также приходит некий покупатель номер 10. Его вид был высокомерен, он один из тех ужасных дворян, участвовавших в незаконной продаже людьми.
Молодой господин подходит к своей новой "вещице". В первую очередь он хватается за цепь, свисающую с шеи, и дёргает на себя. Прочность проверяет что ли? От такого парень дернулся в его сторону. Глаза его зажмурились, а как только он открыл их, его взор пал на лицо этого высокомерного аристократа, в котором проглядывалось злорадство c слегка приподнятой линией губ.
— Ну и как твоё имя? — под аквамариновым взглядом собственное существо казалось крошечным и незначительным. Хотелось отстоять своё место... А может гордость... Синеглазого просто не устраивало всё происходящее, что в данный момент не устанавливалась конкретная причина этому.
— Исаги Йоичи, — но ответа не пришлось бы долго ждать. В такой ситуации выбора было очень немного.
Дворянин, все ещё держа в руках оковы, подёргал их туда-сюда, тем самым тормоша Йоичи.
Его это конкретно вымораживало. Он перестал терпеть и схватился за чужое запястье, придавая своему лицу столько уверенности, насколько был способен.
— Да что ж это такое?! Я не собираюсь терпеть всё это!
Он крикнул это прямо в лицо молодому господину, на миг потеряв весь свой страх. Глаза словно начали пылать огнём, а сердце бешено застучало.
— Меня выкрали с родного королевства, привезли сюда, теперь я ещё и должен служить какому-то чёрту с горы?!
Итоши стоял с нечитаемым выражением лица и слушал. Стали осыпать оскорблениями его, проводящих аукцион, их королевство, даже промелькнуло нечто про их фамильный дом. Работник мероприятия сначала стоял в недоумении, а после собирался прервать всё это, но аристократ рукой подал знак ничего не делать.
Только стоило Исаги замолчать, как его грубо схватили за волосы и заставили держать голову к верху, подтянувшись на носочках чтобы уменьшить боль.
— Прочь из комнаты, дальше мы сами, — протараторил дворянин работнику, даже не взглядывая, а тот сразу выполнил приказ.
Удерживая лицо раба в жалких паре сантиметров от своего, тот начал.
— Во-первых, ни чёрт с горы, а лорд Итоши Рин — младший брат герцога Итоши, — глаза прищурились в тонкую нечитаемую линию. Под ними были завораживающие ресницы. — Во-вторых, отныне ты лишь мой раб, который беспрекословно станет выполнять любые поручения.
Его тон не давал даже возразить.
— Если ты только попробуешь сказать что-то не то в свет или замечу такую попытку, то тебе придётся стать немым. Я с лёгкостью прикажу вырвать твой язык! — выражение лица сменилось на угрожающее, что действительно зарождало мелким семечком страх где-то в мозгу. — Зантецу, принеси сюда вещи! — его крик был для некого парня за дверью.
В комнату вошёл брюнет в очках с серьёзным лицом, при этом смотрящий куда-то в даль. На его согнутых руках лежала одежда без единой складки, с виду из очень приятной ткани. Йоичи обычно носил что-то попроще, хоть и в его в магазине водились такие экземпляры.
Рину было очевидно, что одежда для раба окажется на пару размеров больше. Его старший брат просил выкупить кого-нибудь покрепче и большего телосложения, потому что по его мнению это принесло бы пользу.
Ему дали первый раз посетить аукцион. Покупка людей вообще для их семьи была лишь развлечением, затратным, правда. В их поместье было полным-полно слуг, которые сами выбрали для себя такую работу и могут спокойно уволиться, но так не получиться у раба. Это был достаточно существенный плюс.
— Как только переоденешься в нормальную одежду, Зантецу проведёт тебя до кареты, — наконец, дворянин ослабляет хватку на синих волосах. — Только попробуй убежать...
Твёрдым шагом он покидает здание, оставляя слугу и раба одних. Зантецу Цуруги отличался излишней дуростью и на него было непроблематичным оставить слежку за незаконно купленным юношей. Главное было первым сказать что делать, и после этого Цуруги работал исключительно на него.
Пока оценивая обстановку, Исаги решил послушаться, особенно учитывая какого-то серьёзного парня рядом. Накрахмаленная рубашка и брюки с идеальными стрелками сидели на нём немного неудачно, но достаточно прилично чтоб выйти на улицу.
На слабых ногах он с неуверенностью потащился за слугой своего новообретённого господина. Выйдя на свежий воздух, он остановился. Дышалось так легко по сравнению с душным зданием, где почти нет окон, кажется, будто он провёл там уйму времени. Его долгий взгляд к небу стал раздражать Рина, сидящего в своей карете, настолько, что он вышел из неё и нервно постукивал носком сапога об землю. Зантецу же не заметил кое-какой нехватки и продолжил идти.
Исаги не обращал на это никакого внимания, его мысли были где-то далеко. Над головой взмахивали своими крыльями перелётные птицы, которые отправлялись в более тёплые края на ближайшее 6 месяцев, а фоном кричал лорд Итоши. И вырвал из мыслей всё таки тоже он.
— Почему остановился?! — на щёку прилетает вторая за день пощёчина, к удивлению, не такая уж и сильная. — Быстро за мной!
Рин задал быстрый шаг и успел добавить: "Если не пойдёшь, то я в состоянии принять более жёсткие меры."
И он действительно был жесток.
Исаги пробыл в имении Итоши 21 день и каждый отдавался для него моральной пыткой. Он не был каким-то рабом, чтобы такое казалось в порядке вещей. Его оторвали от семьи и друзей, а лорд получил над ним полную, хоть и незаконно полученную, власть. Комната, в которую его поселили, была одной из множества таких же маленьких, раскиданных по всему особняку. Ничего интересного — кровать, тумбочка, стол со стулом, и всё это в совсем мелком пространстве, откуда почти не выпускали "в целях профилактики". В те немногие разы, когда он был вправе пройтись где-то вне комнаты и с Зантецу под боком, он узнал, что его купили совсем как игрушку. Об этом рассказал милый парень-кондитер, которого в детские годы постигла такая же участь, а он просто смирился.
Вырывание языка было не более чем угрозой. Даже если он выйдет из двора, всем будет вс равно на него. Никому из высшего общества нет до него дела, а простые люди не вправе порицать действия знатных особ.
Ранним утром Йоичи решился на побег. Лорд Итоши рассказывал о своём отъезде на соседние земли. Молодой господин вернётся не раньше завтрашнего дня.
У него не было с собой вещей, которые получилось бы взять, только один комплект одежды. Комната, как не кстати, находилась слишком высоко, что спрыгнуть оказалось бы невозможным. Даже деревьев под окнами не было, за которые удалось бы ухватиться.
Осталось лишь идти самым сложным и опасным путём — от своей комнаты и к ближайшему выходу из дома. Ему удалось составить в своей голове примерный план помещения, после чего он пошёл.
Тихо-тихо, на цыпочках, он пробирался между дверей, спускался по лестнице и наконец дошёл до выхода. Свобода! Дверь была идеальной и не скрипела, что ещё больше облегчало побег. Пару мелких охранников на ночном посту даже не обернулась в его сторону. Но тут тихий трескающийся звук. Под ногой оказалась сухая ветка, которая вмиг могла обрушить весь его план. В этой части двора не было никакого освещения, вероятно, дёрнувшийся и ели обернувшийся охранник принял его за беспорядочную тень.
Но что-то всё же было не так. Странное чувство удушья оседало на стенках горла. И на миг всё останавливается: листья и трава перестают шуршать, ветер не дует, облака на небе рассеиваются, открывая полную луну. Перед глазами проносится чёрный силуэт с маской ворона. Удар по коленям и заложенные назад руки были уже в следующее мгновение.
— А! — оборванный крик из под сухих губ. — Что за?..
От удара Исаги осел на коленях. Перед ним снова будто проплыл мужчина. Его одежда развивалась при каждом уверенным движении. Раб было хотел вытянуть перед собой руки и встать, но не заметил, как они уже были связаны. Как только этот мужчина успел? В моменте он даже не ощутил боли, которая теперь растеклась от локтя вдоль мышц. Там точно что-то серьёзнее простого растяжения.
И вот он поднял свой взгляд чтобы увидеть возвышающуюся фигуру охранника. Чёрная одежда покрывала всё тело, а лицо прикрыто маской вороны, которая сразу притянула взгляд.
— Ты отлично справился с работой, Карасу.
И без того большие синие глаза раскрываются ещё больше от знакомого голоса за спиной. Лорд Итоши пришёл.
— Всё как было приказано, — охранник кланяется.
И взгляд обоих падает на сидящего на земле Йоичи. Он не понимает, почему всё произошло так. Рин ведь должен был вернуться завтра, он говорил об этом. Хотя разве? Разве он где-то упоминал сегодняшнюю дату? Почему Йоичи решил, что она сегодняшняя? Слышен каждый удар сердца в груди.
Исаги замечает еле проглядывающуюся ухмылку на лице аристократа. Он заставил его думать так?..
— Карасу, отведи его в подвал в правом крыле.
Парня заставляют встать на трясущиеся от страха ноги.
Рин делает пару шагов, оказываясь впритык к нему, кладя руку на плечо, и пригинается к уху под синими волосами. Длинные пальцы отодвигают их в сторону и рядом проносится горячий воздух, таящий за собой шёпот.
— Я не изверг, Исаги, — в раскосых глазах пронёсся огонёк. — но за каждым преступлением следует на-ка-зание.
Кадык нервно дёрнулся из-за плохого предчувствия.
Карасу толкает его в согнутые за спиной руки, призывая к движению. Он стоит с правой стороны от Йоичи, а Рин с левой. Каждый источает ауру превосходства и власти. Это конец!
Но, может быть, его убьют и страдания окончатся. Да, он больше не увидит дорогих себе людей, но будь он и дальше в поместье Итоши, одиночество сопровождалось бы и душевными муками.
Подвал был мрачный и сырой. Он здесь совсем один, пока Рин и Карасу куда-то ушли. В это время суток начинали доноситься голоса и шум посуды с кухни, но до этого места они не доходили. Комната из бетона включала в себя полупустой стол и пару цепей. Это же не его камера пыток? Может это вообще его новая комната.
Итоши вернулся совсем скоро. Привычной накидки на плечах не было, но вместо этого на руках была подозрительная лента, кажется чистый шёлк. Стук от его туфель при медленной нагнетающей ходьбе не оставлял эха.
— Исаги, зачем же было сбегать? — подходит и встаёт сбоку неприлично близко.
Итоши заходит за спину и невесомо пробегается своими руками по животу и груди раба, словно играет на арфе. Его щека слабо потёрлась о синие волосы.
— Ты исхудал. Тебе не нравится еда в этом доме?
Своим носом он коснулся оголённой шеи. Исаги вздрогнул от такого интимного жеста.
У него не было слов до этого момента. Уже хотел он открыть рот, но не смог. Та самая шёлковая лента сейчас на его губах и припятствует ему. Глаза раскрылись и послышалось мычание.
— Мы не можем сейчас будить весь дом. Особенно брата, он прямо над нами и, зная его, он предпочтёт поспать подольше, — ловким движением младший цепляет правую руку мученика в цепь. — Дальнейшая процедура не самая приятная...
Про какую процедуру он говорит? Пытки? Только не это!
Дверь открывается, и пока Исаги отвлёкся на неё, вторая рука оказалась закованной. Охранник входит с широкой пугающей улыбкой. Человеческий рот может так растягиваться? От предмета в его руках Исаги начинает беспорядочно дёргать руками и пытаться кричать.
Рин подходит и берёт предмет в руки:
— Чем быстрее, тем лучше. Просто не дёргайся лишний раз.
Карасу удерживает его за талию одной рукой, пока вторая грубо сдвинула голову в сторону. Его физическая сила слишком большая, простой швея не может с этим ничего сделать. Раскалённый металл подносят к шее и в этот миг Йоичи испытал самую ужасную боль за свою жизнь. Ему ставят клеймо.
Руки Рина поддёргиваются, но он стоически прижимает железо к чужой шее. Мозг Йоичи медленно перестаёт работать. Из глаз рекой текут слёзы, а лента пропиталась слюнями. Надпись, как он чувствовал остатками сознания, была слишком длинной. От кожи несёт горелым. Перед обмороком он чувствует онемение в шее, на шее, которая теперь гласит: "Собственность Итоши Рина".
