Почему государства терпят неудачи: истоки могущества, процветания и бедности

Авторы: Дарон Аджемоглу, Джеймс Робинсон

Введение

Почему государства терпят неудачи» — книга, объясняющая, почему некоторые страны на протяжении многих столетий страдают от бедности, низкого уровня развития и внутренних распрей, в то время как другие продолжают поступательно развиваться. В одних странах мы наблюдаем инфляцию, переходящую все разумные границы, революции, перевороты, голод, эпидемии смертельных болезней. В других — бум новых технологий, инвестиций и инноваций.

Авторы Аджемоглу и Робинсон считают, что уровень развития страны тесно коррелирует с уровнем развития общественных институтов. Точнее, со степенью их инклюзивности — наличия у различных социальных групп равного и свободного доступа к общественным благам.

Многие экономисты и политологи в качестве возможных причин бедности приводят неудачное географическое расположение, культурные и религиозные особенности, некомпетентных правителей. Авторы опровергают эти теории, предлагая свое объяснение текущей картины мира и цельную систему ее осмысления.

Детальный анализ, проведенный двумя выдающимися экономистами нашего времени, связывает научные концепции с яркими историческими примерами и дает читателю возможность по-новому задуматься об устройстве современного мира.

1. Две Америки

Рассмотрим существующую разницу в благосостоянии на примере США и стран Латинской Америки. Для этого обратимся к истории первых европейских колонизаторов.

В начале XVI века Испания была процветающей страной, обладавшей достаточной военной мощью, чтобы занять главенствующее положение на вновь открытых территориях Южной Америки. Достаточно быстро первым поселенцам удалось обложить местных жителей высокими налогами и заставить их работать, преумножая богатство Испанской Короны.

Англия приступила к освоению нового континента несколько позже, и к этому моменту самые лакомые земли были уже заняты. На войны с местными племенами не было средств. Отчаявшись установить абсолютную власть и подчинить коренное население, представители Туманного Альбиона воссоздали на восточном побережье Северной Америки некое подобие феодальной Европы. Земля была разделена между самыми влиятельными поселенцами, и у последних были стимулы развивать полученные наделы и платить налоги в английскую казну. Излишки оставались в собственности «феодалов», а не экспроприировались.

В XIX веке, когда поселения колонизаторов обрели независимость от европейских стран и стали самостоятельными государствами, законы и порядки в этих государствах во многом остались прежними. Страны Латинской Америки были ориентированы на эксплуатацию населения с целью обогащения властной верхушки, в то время как в США удалось построить, пусть и не без множества недостатков, определенный прообраз современной демократии.

Опираясь на политические институты, соответствующее развитие получили и институты экономические. Рост благосостояния США произошел во многом в связи с сильной системой патентного права, опиравшейся еще на английские законы. Конкурентная банковская система позволяла новоявленным предпринимателям занимать деньги под достаточно низкие проценты, и это существенно подстегнуло волну инноваций и серьезный скачок в экономическом развитии. В то же время, например, в Мексике вплоть до начала XX века число банков ограничивалось несколькими десятками. В отсутствие конкуренции банкиры имели возможность держать ставки по кредитам высокими, тем самым существенно ограничивая развитие частного бизнеса и экономический рост.

2. Теории, которые не работают

2.1 Неблагоприятная география

Взгляните на карту. Беднейшие страны находятся близко к экватору, в то время как большинство развитых стран находятся ближе к полюсам. Сторонники этой точки зрения объясняют такое положение дел распространенными в жарких странах тропическими болезнями, отсутствием в них пригодных для земледелия почв, а также более поздним развитием сельского хозяйства. Обратившись к истории, легко найти примеры, опровергающие этот аргумент.

В средние века страны Западной Европы также не отличались высокой продолжительностью жизни, и регулярные эпидемии чумы наносили местному населению огромный ущерб. Тем не менее именно в Европе подобные проблемы удалось искоренить, а в странах Африки и Азии они актуальны и по сей день.

Неэффективное использование земли и в бедных странах связано, скорее, с отсутствием необходимых экономических стимулов. Кроме того, до XIX века разница в развитии между странами была не столь велика, и предопределило ее скорее неравномерное распределение технологий Промышленной Революции.

2.2 Теория культурных различий

Сторонники данной теории утверждают, что некоторые народы попросту менее приспособлены к труду и дисциплине. Однако здесь имеет место замена причины и следствия. Долгая история колонизации, приведшая к отсутствию правильных экономических и социальных стимулов, во многом предопределила тот факт, что среднестатистический житель, например, Латинской Америки гораздо менее предприимчив, чем средний американец.

Аналогично не выдерживает критики и религиозный аргумент. Даже между странами с одинаковыми преобладающими религиями существуют огромные различия в уровне экономического развития и богатства.

2.3 Теория невежества

Данная теория предполагает, что причина бедности страны состоит в некомпетентности ее правителей. Но неужели во множестве стран так и не нашлось ни одного человека, способного действовать в общих интересах? Экономический рост Китая был во многом обусловлен произошедшими реформами, сделавшими возможным частное предпринимательство, а не внезапным осознанием того, как правильно управлять плановой экономикой.

3. Развитие общественных институтов как основной фактор благосостояния

Благосостояние страны определяется уровнем развития общественных институтов. Под институтами подразумеваются различные системы государственного устройства — экономические (наличие свободного рынка, налоговая система, банковская система и пр.), политические (гражданское и избирательное право, судопроизводство, государственная служба и т. д.). Авторы считают, что эти системы можно организовать двумя способами — инклюзивным (inclusive) и экстрактивным (extractive).

Инклюзивное состояние институтов, как политических, так и экономических, позволяет и поощряет участие большого количества людей в экономическом процессе на основе свободной конкуренции, способствуя тем самым экономическому росту. Двигателями к процветанию в данном случае являются развитие технологий и повышение уровня образования.

При экстрактивном состоянии институтов ограничено право на частную собственность и отсутствуют эффективные стимулы для продуктивной экономической деятельности. Элиты в существенной мере контролируют экономические процессы и ресурсы. Это рано или поздно приводит к краху государства и бедности.

Проиллюстрировать различия инклюзивного и экстрактивного состояния институтов можно на примере Южной и Северной Кореи. Изначально, после Корейской войны и разделения полуострова на две части, вновь возникшие государства были в одинаковых экономических условиях. Затем пути стран разошлись. В Южной Корее высокий уровень образования и рыночная экономика, основанная на частной собственности, что позволяет людям работать в соответствии со своими талантами и пожинать плоды в виде материальных благ. Государство в Южной Корее всячески поддерживает частную экономику, что дает предпринимателям возможности открывать предприятия любого рода и в любой отрасли, пользоваться кредитами банков и финансовых институтов, развивать международные концерны с южнокорейскими фирмами. По данным Wikipedia, валовый национальный продукт на душу населения вырос со 100 долларов США в 1963 году до более чем 31 000 долларов США в 2011 году.

Всего этого нельзя сказать о Северной Корее, где власть передается по наследству, где полностью отсутствуют легальное частное предпринимательство и финансовый сектор. Производительность большинства отраслей чрезвычайно низка, а уровень техногий безнадежно низок. Местные элиты заинтересованы не столько в экономическом развитии, сколько в дальнейшем укреплении своей власти.

Возникает вопрос — неужели государственные деятели не хотят, чтобы их собственная страна была богатой и процветающей? По всей видимости, нет, так как экономический прогресс перераспределит богатство и власть не в их пользу. В процессе экономического прогресса неминуемо возникает так называемое созидательное разрушение (creative destruction), когда более умные и талантливые участники вытесняют менее продвинутых. Это вызывает соответствующие страхи элиты оказаться в последних рядах и заставляет их тормозить или даже препятствовать прогрессу.

Было бы неправильно считать, что экономический рост возможен только в обществе инклюзивных институтов. Властные элиты, извлекающие из общества личную выгоду, заинтересованы в росте, так как это напрямую ускорит их собственное обогащение. Однако подобный рост будет опираться исключительно на существующие технологии. Устойчивый поступательный рост, требующий инноваций, будет затруднен.

В качестве примера можно привести индустриализацию в Советском Союзе с 1928 по 1970 гг. В связи с изначально плачевным состоянием промышленности, достичь экономического роста удалось за счет перераспределения трудовых ресурсов, ранее занятых в сельском хозяйстве. Однако существовавшие институты не поощряли должным образом развитие и внедрение инноваций — необходимость выполнять план стимулировала руководителей предприятий фокусироваться на сиюминутном результате и не думать на десятилетия вперед. Спустя полвека страна уперлась в технологический потолок, так как правители в рамках существовавших институтов не могли создать полноценных долгосрочных стимулов.

Другая особенность роста при экстрактивных институтах заключается в политической нестабильности, которая зачастую возникает, когда группы элит начинают бороться за право извлекать из общества личные блага.

4. Позитивные и негативные циклы

По ходу своего развития в стране происходит ряд событий и обстоятельств, приводящих к положительным (процветанию) и отрицательным (бедности) последствиям.

Позитивный цикл (virtuous circle) — это ряд решений, событий и обстоятельств, которые приводят к положительным последствиям; возникает в странах, стремящихся к развитию инклюзивного государства. Логика цикла основана на поощрении политического и экономического плюрализма.

Так, в Англии в свое время появились важные признаки инклюзивной политической и экономической системы, такие как верховенство права, равенство перед законом, независимые средства массовой информации и высокий уровень образования. Это стимулировало Промышленную Революцию, обеспечившую гигантский скачок роста, а также последующее развитие государства.

Обратные процессы происходят в так называемом негативном цикле (vicious circle). На примере африканских колоний Англии, правители которых, воспользовавшись развитыми во времена открытия Америки и работорговли механизмами экстрактивных институтов, не спешили от них избавляться, получив независимость. Логика негативного цикла заключается в том, что экстрактивные политические институты не стремятся ограничить власть политической элиты, неравенство в обществе нарастает, а концентрация богатства привлекает многих желающих им обладать. В результате даже после революций и переворотов вновь пришедшая и обещавшая радикальные изменения элита продолжает обогащаться за счет населения.

5. Постепенные шаги и критические события

В XIV веке Европу накрыла эпидемия чумы, и погибло огромное количество людей. Практически половина населения Англии стала жертвой жестокой болезни. В стране, как и во многих других, в то время преобладал феодальный строй. Землями управляли лорды, за каждым из которых было закреплено определенное количество крепостных — бесплатной рабочей силы. Резкое уменьшение количества людей заставило общество пересмотреть существующие социальные институты. Чума явилась ярким примером переломного момента в истории страны.

Переломный момент (critical juncture) — критическое событие в истории государства, способное перевернуть представление о существующем в обществе строе и оказать непосредственное влияние на экономические и политические институты.

Именно решения, принятые в этот самый переломный момент, позволили провести в Англии, а не в какой либо другой стране, Славную Революцию, а впоследствии и Промышленную Революцию, и развиваться по пути прогресса. Однако не стоит подразумевать, что все переломные моменты ведут к положительным и прогрессивным последствиям. Даже небольшие различия и нюансы отдельных решений могут приводить к колоссальным различиям в уровне жизни спустя много лет.

Системы общественных институтов в Римской Империи и Венеции поначалу развивались в сторону большей инклюзивности. Однако по мере роста благосостояния существующие элиты проявляли все большее беспокойство в отношении новых членов. Борьба за власть становилась все более активной, и в конечном итоге той или иной группе сильных мира сего удавалось внести изменения в политические порядки. Так, в Венеции, чтобы войти в Большой Совет, с определенного момента стало требоваться прямое родство с предыдущими его членами. Получив небольшое превосходство в результате этого первого шага, существующие элиты продолжили усиливать свою власть, в конечном итоге превратив могущественный город, центр торговли, в туристический аттракцион. Похожая история случилась и в Римской Империи, с той только разницей, что борьба элит там затянулась на многие века. Пытаясь решить ситуацию в свою пользу, соперники невольно ослабляли государство перед внешними врагами, и в итоге некогда непобедимые римляне были сокрушены неорганизованными и гораздо менее развитыми племенами варваров.

6. Промышленная революция как переломный момент

Промышленная Революция случилась в Англии, а не в какой-нибудь другой стране, и это не случайно. Экономический и технический прогресс неминуемо приводит к процветанию страны, однако присущее ему созидательное разрушение и перераспределение политических ролей вселяет страх в политическую элиту. Избранный в Англии в 1265 году Парламент, а до него Великая Хартия Вольностей ограничили свободу и злоупотребления монархов. Парламент включал в себя представителей всех сословий и был призван защищать их интересы. Были предприняты шаги по ограничению церковной власти, что также позволило государству двигаться в сторону большей инклюзивности. Все эти политические изменения стали возможными вследствие социальных волнений и расширения групп, способных выражать недовольство и требования к монарху и политической элите. С избранием Парламента стали возможны петиции — важнейший инструмент для внесения изменений в экономические институты. С их помощью были упразднены монополии и введена свободная торговля. Расширялась роль банковской и финансовой системы. Происходило развитие и реорганизация государства со всех сторон.

В то время как в Англии и Франции стали активно поощряться индустриализация и развитие технологий, в других странах преобладание абсолютизма сильно тормозило движение Промышленной Революции и впоследствии создавало все большие и большие различия между государствами.

В Испании, например, в то время тоже существовал государственный орган, аналогичный английскому парламенту, но, к сожалению, только номинально. Все решения принимались в пользу Короны. В отличие от Англии, где во времена открытия Америки огромную роль в укреплении частной собственности сыграло расширение межатлантической торговли, между Испанией и ее американскими колониями не возникло отношений свободной торговли, весь процесс был под контролем испанских королей.

Без изменения в политической системе странам с действующей абсолютной монархией было затруднительно следовать движению Промышленной Революции и получать от нее плоды. Любые нововведения, будь то железная дорога или печатный станок, воспринимались политической элитой как угроза. Пресекались любые попытки их внедрения — примерами могут выступить Австро-Венгрия, Китай или Россия в средние века.

После того как США объявили о своей независимости от Англии, последней, объединившейся к тому времени с Уэльсом и Шотландией в Великобританию, пришлось искать новое место для депортации преступников. С конца XVIII века таким местом стала Австралия. На континенте практически отсутствовали местные племена и не было ценных ресурсов, готовых к добыче. Прибывшим заключенным, равно как и их надзирателям, пришлось строить местную экономику совместно, не полагаясь на эксплуатацию коренного населения. В такой ситуации нельзя было обеспечить достаточную производительность, не создав преступникам определенных стимулов. Шаг за шагом общественные институты были вынуждены меняться в сторону большей инклюзивности. Сначала возможность зарабатывать и иметь собственность, затем — доступ к предпринимательству, а в конечном итоге — представительство в органах власти.

Благодаря в достаточной мере инклюзивным институтам, Австралия смогла воспользоваться плодами Промышленной Революции и превратиться к настоящему времени в развитую страну.

7. Внешнее влияние

В множестве случаев развитие институтов в отдельных географических регионах определялось вмешательством извне. Страны Юго-Восточной Азии, в средние века промышлявшие экспортом специй, сильно пострадали от европейцев, стремившихся установить свой контроль над плантациями. В ход шли агрессивная дипломатия, договоренности с местными правителями, а в отдельных случаях и военные силы.

Так, стремясь установить контроль над экспортом мускатного ореха на архипелаге Банда, голландцы уничтожили порядка 15 000 человек местного населения. В результате Европа имела возможность развиваться еще быстрее, в то время как Юго-Восточная Азия на долгое время попала в зависимость и не имела никакой возможности создать общественные институты, благоприятные для роста.

Аналогичный эффект для Африки имела работорговля, достигшая своего пика в первой половине XVII века, когда в странах Карибского бассейна началось развитие сахарных плантаций. В грязном бизнесе участвовали не только европейцы с американцами — политические элиты африканских стран и даже религиозные организации также не гнушались зарабатывать деньги продажей своих соотечественников. Зачастую это сопровождалось соответствующими изменениями общественных институтов. В некоторых странах были приняты законы, предусматривающие продажу в рабство практически за любые проступки.

Международная торговля рабами прекратилась в начале XIX века, однако это не значит, что рабовладение исчезло как явление. На смену торговле рабами пришла торговля пальмовым маслом, орехами, слоновой костью и каучуком, и для развития новых отраслей требовалось много рабочей силы. В результате рабы стали трудиться на местных плантациях и шахтах. Как таковое рабство исчезло лишь в середине XX века, однако его эффект на мировую экономику и ситуацию с правами человека сохраняется до сих пор.

В 1955 году английский экономист сэр Артур Льюис предложил концепцию «двойной экономики». Согласно ей, многие менее экономически развитые страны имеют экономику, разделенную на два сектора: современный и традиционный. Современный сектор включает в себя инфраструктуру городов, промышленность и продвинутые технологии. Традиционный сектор — малопродуктивное сельское хозяйство, использующее устаревшие методы. Согласно теории Льюиса, экономического роста в подобных экономиках можно достичь за счет перераспределения трудовых ресурсов из традиционного сектора в современный. Хрестоматийным примером двойной экономики из недавнего прошлого является Южно-Африканская Республика, где годы апартеида не просто разделили экономику на две части, но и сделали это по расовому признаку. В условиях экстрактивных институтов рост был ограничен, и ключом к будущему развитию страны станет создание равных возможностей для всех групп ее населения.

8. Вопреки ходу истории

Остановимся на редких примерах стран, которые смогли создать систему инклюзивных институтов, преодолев неблагоприятные исторические обстоятельства.

Правители Ботсваны в свое время оказались достаточно мудры и инициативны, чтобы обратиться за поддержкой к Британским властям и избежать захвата власти активно колонизирующим африканские страны Сесилем Родсом. Вместе с тем им удалось не дать британцам сильно вмешаться во внутренние дела и построить типичные для большинства колоний механизмы изъятия общественных благ. Политическая власть в стране была достаточно централизована, чтобы вожди обладали весьма высоким авторитетом, и в то же время опиралась на институты, отдельными чертами напоминающие современную демократию. В итоге страна осталась единственной в своем регионе, где власть все еще принадлежала коренному населению, а не европейским завоевателям. Подобно тому, как развитие инклюзивных институтов случилось в Англии и США, в Ботсване важнейшую роль сыграли существовавшие в критический момент обретения независимости признаки инклюзивности. Как результат — сегодня доход на душу населения в Ботсване примерно равен доходу в таких странах, как Эстония, Венгрия и Коста Рика.

Китай в середине XX века обладал типичным для других коммунистических стран набором экстрактивных институтов. Неэффективность контролируемой государством экономики привела на рубеже 50–60-х годов к падению дохода на душу населения на четверть, голоду и гибели от 20 до 40 млн. населения. В 1961 году Дэн Сяопин, один из лидеров Китайской Революции, открыто заявил о необходимости создания стимулов для эффективного производства — хотя бы в тех пределах, которые позволили бы стране накормить свой народ. Инициатива встретила ожидаемое сопротивление на верхних уровнях власти, что в свою очередь вылилось в попытку еще больше ужесточить порядки и усилить борьбу с «инакомыслящими». В сентябре 1976 года, когда Мао Цзэдун умер, Хуа Гофен, Премьер Государственного Совета КНР, воспользовался властью, чтобы как можно быстрее отстранить от руководства сторонников Мао и вернуть на руководящие роли Дэна. Последний, обладая обширными связями на всех уровнях власти и умевший вести тонкую политическую игру, добился воплощения в реальность многих своих идей, включая открытие страны внешним инвестициям и международной торговле. Экономические реформы превратили Китай в крупнейшего производителя и вторую по размерам экономику в мире.

Примеры Ботсваны и Китая показывают, что историческое стечение обстоятельств не означает обреченности на тот или иной путь развития. Вместе с тем, для того чтобы создать инклюзивные институты на месте экстрактивных, требуется серьезная работа, единство многих политических сил и общественных групп, а также удача.

9. Что происходит с государствами сегодня?

Проследив историческую динамику развития разных частей света, имеет смысл остановиться и на более современных примерах. Сегодня государства терпят крах, как и раньше, в связи с тем, что экстрактивные экономические институты не создают необходимых стимулов для роста и инноваций. Политические институты при этом лишь укрепляют власть тех, кто получает личную выгоду от текущего положения вещей.

Президент Зимбабве Роберт Мугабе, придя к власти, быстро переписал конституцию и замкнул на себе все три ветви власти. Затем, в ответ на первые народные волнения, он лишь продолжил затягивать гайки. В результате сегодня страна фактически является абсолютной монархией и находится в тяжелом экономическом положении. Уровень инфляции превышает 200–300 % в год.

Азиатский пример — Северная Корея. Страна живет под управлением коммунистической партии в условиях плановой централизованной экономики. Власть сконцентрирована в руках династии Ким и передается по наследству. Жители страны вынуждены работать на государственных предприятиях за сущие копейки, и зачастую им приходится зарабатывать нелегальной частной торговлей и контрабандой из Китая. Создание более инклюзивных институтов и, в частности, легализация частного предпринимательства могли бы создать необходимые стимулы для более эффективного развития, однако это поставит под угрозу абсолютную власть нынешней элиты.

Экстрактивные институты могут быть организованы по-разному, однако последствия их существования всегда неизменны. Они мешают государствам устойчиво и последовательно развиваться. Даже если наличие экстрактивных институтов ведет к полному краху государства как такового, это совсем не означает последующую смену курса. Зачастую даже в случаях восстаний и революций новая власть продолжает эксплуатировать существующее положение дел, не имея реальных стимулов меняться в сторону большей инклюзивности.

Заключение

Итак, обобщая опыт отдельных стран, посмотрим на общую картину мира.

Решающим в увеличении благосостояния развитых стран является развитие инклюзивных институтов — политических, а впоследствии и экономических, с непременным ограничением контроля и власти политической элиты, снижением уровня коррупции, расширением круга игроков на рынке.

Английская Промышленная Революция стала важнейшим катализатором развития инклюзивных институтов во множестве стран. США и Австралия прошли по схожему пути, и в обоих случаях важную роль сыграли такие факторы колонизации, как невозможность эффективной эксплуатации местного населения и необходимость опираться на собственные силы европейских поселенцев. Гораздо менее счастливо сложилась судьба большинства других европейских колоний, где существовавшие институты были перестроены под новых хозяев.

Важно заметить, что зачастую схожие события оказывали различное влияние на разные государства, и здесь важную роль играли локальные причины. Так, эпидемия чумы сместила баланс спроса и предложения на рабочую силу в Англии и послужила предпосылкой для создания более инклюзивных институтов. В континентальной же Европе, где феодалы не испытывали недостатка в землях и ресурсах, они смогли еще больше расширить свое влияние, пусть и ценой определенного снижения экономической эффективности.

Аналогично сильнейшее влияние на Западную Европу оказала Французская Революция. Вскоре после оной пришедший к власти Наполеон начал свои завоевания, и под его прямым влиянием общественные и политические институты ряда близких к Франции стран были существенно реформированы в сторону большей инклюзивности. Восточная Европа, успешно отбившая атаки французской армии, такой возможности не получила, и в итоге Австро-Венгрия, Россия и Оттоманская Империя еще больше отстали в своем развитии.

Ключ к пониманию современных различий в уровне развития отдельных стран находится в XIX веке. Именно тогда наиболее развитые сегодня страны смогли реформировать свою институциональную систему и максимально воспользоваться плодами промышленного развития и технологического прогресса.