Выгорание

— Да чтоб тебя! — Мужчина со злостью уставился на зажигалку, в которой внезапно закончился бензин. — Недавно ж заправлял!
Глухо рыкнув, он зашарил по карманам в поисках хотя бы спичек. Но нашёл другую зажигалку — уже газовый «крикет». Закурив, он с наслаждением затянулся. Привалившись спиной к кирпичной стене, он поднял голову к небу, наблюдая, как плывут тяжёлые от влаги, грозящие вот-вот разразиться дождём, тучи. Зажав сигарету в зубах, он поднял воротник повыше и зашагал вперёд. Люди, которые обращали на него внимание, то и дело брезгливо кривились. Грязный, потёртый плащ, старый костюм явно с чужого плеча — брюки были велики на несколько размеров и штанины волочились сзади, собирая грязь с дороги. Из-под пиджака виднелась испачканная то ли джемом, то ли кетчупом, серая от времени рубашка.

Но ему, казалось, нет дела до косых взглядов и презрения в глазах. Он просто шёл вперёд, рыская взглядом по окружающему миру, будто что-то искал.

Взгляд его наткнулся на пожилую женщину, которая рылась в сумочке, направляясь к пешеходному переходу. Проходя мимо, он вдруг взмахнул рукой, отчего женщина вздрогнула, выронила сумку, всё содержимое которой тут же рассыпалось по тротуару. Не обращая внимания на возмущения за спиной, он шёл дальше. На глаза попалась молодая мамочка, толкающая коляску и разговаривающая по телефону. Малыш, сидящий лицом к прохожим, увлечённо что-то гулил на своём. Резко наклонившись к коляске, мужчина громко гаркнул на ребёнка, отчего тот заревел. Девушка выронила телефон и едва не бросилась на обидчика с кулаками, но тот уже шёл дальше, а ребёнок плакал.
— Придурок!
Мужчина еле слышно фыркнул, плечом пихнув проходящего мимо парня с такой силой, что его развернуло на месте.
— Эй! Смотри, куда прёшь! — Парень потёр занывшее плечо и выругался, глядя в спину хама. — Вот ведь дерьмо на ножках…

Возмутитель спокойствия шёл дальше, на ходу закуривая новую сигарету. И, выпустив облако дыма, нырнул в переулок.

— Да чтоб вас всех… — Мужчина вздохнул, когда вместо тёмного кирпича увидел перед собой белоснежный зал. — Чего тебе надо, Габ?
— И тебя приветствую, брат мой.
— Давай без твоих расшаркиваний, дел много.
С этими словами мужчина рухнул в возникшее из ниоткуда кресло, раздражённо поведя плечами. Белоснежные крылья за его спиной всегда мешали ему сесть так, как удобно. Достав ещё одну сигарету — почему-то при переходе никотиновые палочки сгорали — он прикурил от собственного нимба. Габ, он же Габриель, укоризненно вздохнул.
— Тар, нельзя так работать.
— А как «льзя», Габ? — Тар усмехнулся, из воздуха доставая бокал с виски и делая глоток. — Все твои «правильные» работнички раз за разом терпят крах, и только у меня показатели выше нормы. Раза в два так.
— Тар, ты же ангел! Не человек, не демон! Ты не должен так себя вести!
— Ну так забери мои крылья и вали работать сам!
Габриель, который хотел продолжить нравоучительный спич, тут же сдулся. Тар только головой покачал — каждый раз одно и то же.

Да, он не был показательным, «киношным» хранителем. Который и сопельки подотрёт, и по голове погладит, и в попку чмокнет. Зато все его подопечные жили долго и, что удивительно, чаще всего счастливо.

Например, та женщина у перехода, Маргарет. Пока она собирала все свои вещи, в паре сантиметров от неё пролетела машина. За рулём любимый сыночек губернатора в пьяном угаре. На его счету уже были два сбитых человека, так что Маргарет, сразу узнав машину, только перекрестилась. И, пусть и нехотя, но поблагодарила хама, из-за которого она уронила сумку.

Молодая мама, Лизбет О'Кейли. Если бы не плачущий ребёнок, с которым она задержалась и не попала в нужный ей магазин, сегодня она была бы мертва. Потому что в магазин ворвались вооружённые грабители. Один из них вышел «на дело» впервые, слишком перенервничал и сдуру нажал на курок, когда ему привиделось движение в стороне. Но Лизбет осталась на улице, а потому автоматная очередь прошлась по стене. Правда, девушка об этом узнает только вечером, из новостей. Страшно перепугается, заплачет на груди мужа и расскажет ему о странном парне, который перепугал их сына.

Джонатан, у которого весь день будет ныть плечо, не сможет выйти на следующий день на работу. Не познакомится с Шейли, на которой он захотел бы жениться через полчаса после знакомства. Не обанкротится после года отношений, потому что Шейли окажется аферисткой. И не станет причиной смерти двух совсем молодых ребят, которых он сбил бы, когда пьяный поедет на машине в бар — заливать горе от развода и полного краха жизни. Ну, и не умрёт, врезавшись в отбойник на запредельной скорости.

Тар сделал очередной глоток виски, затянулся и поднял взгляд на своего начальника. Габриель всё ещё молчал, видимо, пытаясь подобрать слова.

— Знаешь, Габ, вот мой тебе совет. Решишь снова почитать мне нотации — составь речь, а. У меня подопечных больше тысячи, а я на тебя время трачу.
Цокнув языком, ангел встал с кресла, развеивая его одним взмахом руки. И, на ходу допивая виски, пошёл к огромным золотым дверям, что вели из кабинета Габриеля в коридор Небесной Канцелярии. Но, взявшись за ручку, он вдруг повернулся обратно.
— И, да. Новых я не беру, ясно?
— Но…
— Без «но», Габ. Я не был в отпуске больше трёх тысяч лет, имей совесть! — Ангел вдруг ехидно усмехнулся. — В конце концов, у тебя куча правильных есть, им раздай страждущих защиты.
— Тар!
— Ай, иди… К Его Темнейшеству! Надоел! Вот уйду к ангелам Смерти, наплачешься без меня…
Габриель возмущённо открывал и закрывал рот, хотя дверь уже давно закрылась за наглецом.

А самый неправильный ангел, вымотанный и уставший, словивший выгорание, шёл по коридорам, распугивая рафинированных и чистеньких коллег, которые в мир людей спускались раз в месяц. Если настроение было.