«Очень страшно думать о том, что будет, если я не успею»
Трансгендерные россияне пытаются успеть совершить переход до того, как в России примут запрещающий закон. Многим приходится занимать деньги или открывать сборы пожертвований. 14 июня Госдума в первом чтении приняла законопроект о запрете трансгендерного перехода, который упраздняет возможность сменить гендерный маркер в документах и запрещает «медицинские вмешательства» для трансперехода.
За принятие закона проголосовали 365 из 450 депутатов. На фоне готовящихся запретов многие трансгендерные люди, находящиеся на разных стадиях перехода, стали срочно проходить медицинскую комиссию или подавать документы в ЗАГС для смены гендерного маркера — пока такая возможность еще есть. Далеко не у всех есть финансовая возможность в короткий срок оплатить все необходимые процедуры. За последние дни в твиттере появилось сразу несколько сообщений, в которых пользователи просят о денежной помощи Например, одна из пользовательниц рассказала в постах, что ее зовут Эри, она небинарна и сейчас ей нужно собрать около 40-45 тысяч рублей на орхиэктомию — операцию по удалению яичек. Другой пользователь, представившийся Виктором, пишет, что ему нужно 20 тысяч рублей, чтобы пройти медкомиссию в Москве. В твитах он рассказывает, что живет в другом городе — поэтому ему также нужны деньги на то, чтобы доехать до Москвы и оплатить проживание. Автор еще одного поста — Яр — пишет, что они с партнером собирают 350 тысяч рублей на двоих, чтобы пройти медкомиссию и мастэктомию — операцию по удалению молочных желез. «Я очень боюсь не успеть пожить жизнь, будучи собой», — пишет Яр. «Коса» поговорила с людьми, которые в срочном порядке собирают средства на трансгендерный переход, и рассказывает, с чем им пришлось столкнуться. «Строишь-строишь, планируешь, а оно снова падает» 19-летний Иван рассказывает, что начал трансгендерный переход в 18 лет: изменил стрижку, стал использовать утяжки для груди и тренировать голос. В конце лета 2023 года они с партнером собирались вместе пойти на медицинскую комиссию, чтобы получить справки, необходимые для смены гендерного маркера в документах и для начала гормональной терапии. «Я уже откладывал на это дело деньги, как и мой партнер. Мы хотели пройти комиссию вместе, чтобы поддержать друг друга в процессе», — говорит Иван. Но из-за новостей о вероятном запрете трансгендерного перехода партнерам пришлось поменять планы и как можно скорее поехать в Москву на медкомиссию. У них не было накоплено достаточно денег: нужно было платить и за саму процедуру, и за дорогу и жилье. С помощью друзей и родственников, как рассказывает Иван, они собрали около 10 тысяч рублей. Знакомые из твиттера предложили временное жилье, а другие помогли с едой. Ивану и его партнеру удалось пройти медкомиссию — они получили нужные справки (копия справки Ивана есть в распоряжении «Косы») и теперь находятся в процессе смены документов. Иван говорит, что последние недели дались ему тяжело: «Очень много стресса. Из-за гонок, из-за того, что пришлось работать параллельно с комиссией, менять документы в спешке». Он надеется, что они с партнером успеют сменить документы до того, как примут закон о запрете трансгендерного перехода. «Но что будет после этого — пугает гораздо сильнее, — говорит он. — Учитывая, что появляются слухи о конверсионной терапии (на заседании Госдумы депутат Анатолий Вассерман спросил главу Минздрава Михаила Мурашко: “В какой мере развиваются Минздравом исследования по психологическим и, если надо, психиатрическим методам приведения этих представлений [о половой роли] в соответствие с реальностью?”. Мурашко сказал, что в России есть несколько научных медицинских исследовательских центров, которые “в своей разработке учитывают и это направление”, а Путин поручил создать на базе Национального центра психиатрии имени Сербского “институт по исследованию не только этих, но и ряд поведенческих направлений, в том числе общественного поведения”. Это высказывание Мурашко многие восприняли как подготовку к введению конверсионной терапии — “Коса”)». Иван говорит, что, если ему не удастся начать гормональную терапию в России, он готов прибегнуть к нелегальным способам (иногда трансгендерные люди, у которых нет возможности получить рецепт на нужные препараты от врача, начинают гормональный переход без контроля специалиста, приобретая препараты нелегально — «Коса»). Следующим шагом, по его словам, будет релокация. «Уже не раз все рушилось прямо на глазах, — рассуждает он. — Строишь-строишь, планируешь, а оно снова падает. И каждый раз пытаешься по новой восстанавливать силы. Бесит, что мы не можем контролировать вещи, которые многим из нас необходимы просто для нормальной жизни». «Пощечина умеренной и спокойной жизни» 18-летняя Александра говорит, что начала переход в январе 2022 года и уже полтора года принимает женские гормональные препараты. Она признается, что делает это нелегально — без медицинского рецепта. В марте 2023 года она прошла медкомиссию (в распоряжении «Косы» есть выписка из протокола заседания комиссии) и подала заявление в ЗАГС, чтобы сменить гендерный маркер. Александра говорила, что у нее не было денег на эти процедуры — она планировала накопить достаточно средств и пройти их позже. Но пришлось взять в долг у знакомых. «Очень страшно думать о том, что будет, если я не успею, — говорит она. — Новый закон полностью запрещает операции по коррекции. А у меня очень сильная гендерная дисфория. Новый закон — это большая пощечина умеренной и спокойной жизни». 23-летний трансгендерный человек Феникс рассказывает, что сильно «устал и выгорел» за последние полтора месяца, пытаясь успеть пройти все нужные процедуры. Он говорит, что услышал о готовящемся законопроекте в конце апреля и решил как можно скорее сменить документы. Феникс говорит, что изначально планировал юридический трансгендерный переход на осень — потому что сейчас он только «встает на ноги» финансово. Но пришлось сильно ускориться. «Сначала я думал, что мне придется в одиночку выруливать из ситуации, — говорит он. — Думал, что потрачу кредитные деньги, которых было и так маловато. Но мне неожиданно решили помочь хорошие знакомые». Они скинулись и собрали ему за несколько дней около 30 тысяч на медицинскую комиссию и билеты до Москвы. Фениксу удалось получить справку (копия есть в распоряжении «Косы»). Дальше он хотел обратиться в ЗАГС, чтобы сменить гендерный маркер. Но, как рассказывает Феникс, все три ЗАГСа, работающие в его городе, отказали ему в приеме из-за загруженности. «Больше месяца я пытаюсь просто пробиться в ЗАГС, чтобы подать заявление на смену свидетельства о рождении. Не ожидал, что столкнусь именно с такой проблемой», — говорит Феникс. По его словам, 19 июня он летит в другой город, чтобы обратиться там в ЗАГС. «Буду пытаться дальше до упора, пока не выйдет новый закон, — говорит Феникс. — Перепробую все возможные ЗАГСы и МФЦ. Если будет нужно, обращусь к юристу. В общем, я не собираюсь просто так сдаваться в этой ситуации». Если сменить документы до принятия закона не выйдет, Феникс собирается рассматривать вариант эмиграции. «Это очень нервно, тревожно не знать, дадут ли новые документы, — рассказывает он. — Я стараюсь не думать о том, что возможно зря пытаюсь сейчас успеть. Много сил уходит на борьбу за свой переход, хотя я планировал совершить его мягко и комфортно, без спешки, нервов и чувства потерянности из-за будущего». Феникс говорит, что из-за этих сложностей пришлось на время забыть про обычную жизнь: работу, ежедневные дела. «Жизнь транс-человека зачастую тяжела сама по себе из-за трудностей с социализацией, финансовым положением, получением медицинской и другой профессиональной помощи. И сейчас все становится еще тяжелее», — рассуждает он. Милане 18 лет. Она рассказывает, что две недели назад начала гормональную терапию. В мае она прошла медкомиссию (копия справки есть в распоряжении «Косы») и сменила свидетельство о рождении, а к настоящему моменту успела подать заявление на смену паспорта. Как и многие другие трансгендерные люди, недавно начавшие юридический переход, она проходила эти процедуры второпях — изначально, по словам Миланы, она планировала менять документы только в конце лета. Но на фоне новостей о законопроекте пришлось поторопиться. Чтобы все успеть, Милана заняла денег у матери. Та сначала была против — она знала о трансгендерности дочери, но считала, что гормональная терапия ей навредит и та будет жалеть, если начнет переход. Из-за этого отношения в семье были натянутыми. «На фоне того, что я слышала про этот закон и что его скоро могут принять, я активно подключила маму. Я попросила у нее денег в долг, сказала, что мне это очень важно и я надеюсь на ее помощь. И в итоге она все-таки решила мне помочь, сказав, что она это не одобряет, но если мне это важно, то пусть», — рассказывает Милана. С того момента у них начали налаживаться отношения: «Появилось ощущение, что она меня действительно любит».