Доктор Курпатов о том, как мы вот-вот станем овощами в цифровом мире
О том, куда катится наш мир и как мы станем «овощами» в эпоху технологических перемен, рассказывает психотерапевт и писатель Андрей Курпатов.
– Не странно ли, что все так полюбили постить фотографии кошечек и собачек?
– С чего это мы так полюбили братьев наших меньших? Дело в том, что мы перестали по-настоящему взаимодействовать между собой. Мы лишь имитируем общение и взаимную заинтересованность.
Человек же – это сложный интеллектуальный объект. Общаясь с другим человеком, нам нужно учитывать его внутренний мир, его желания, его потребности и т.д. А это сложно и утомительно.
Причем теперь мы можем себе эту аутизацию позволить. Мы все меньше зависим от конкретных людей: любую информацию и услуги мы можем получить через Интернет. Раньше такого даже представить себе было нельзя! Для любой ерунды нужны были «связи», «контакты», «отношения», а сейчас – нет.
То есть мы можем обойтись без «построения отношений», можно себя больше этим не утруждать. Но тепла-то хочется, и вот вам животные – не грузят, мурлычат, мяучат, сопят и так далее. А еще эта, извините, зоофилия маскирует бессмысленность нашего существования – мы вроде как всегда при деле: нам есть о ком заботиться, о ком думать.
Правда же в том, что нам просто нечем заняться. У нас нет общих долгосрочных планов, требующих наличия команды. Производственные процессы автоматизируется, технологии вымывают человека из экономики. А вся жизнь превращается в сплошную новостную ленту, призванную убивать время.
И это, кстати, главная проблема ближайшего будущего: людей больше, чем возможностей их чем-то занять.
– А деньги откуда на жизнь брать?
– В Финляндии уже прошел социальный эксперимент: двум тысячам человек был обеспечен так называемый безусловный базовый доход. Они получали около 600 евро просто так. Хочешь – работай, не хочешь – не работай. Скоро это станет общемировой практикой – людей придется содержать на дотации.
– Почему бы нам не понаслаждаться обломовщиной и не полежать на диване?
– Тут я категоричен: мы утрачиваем подлинно человеческое. Человек все-таки социальное животное. То, чего мы достигли, мы достигли лишь потому, что смогли организоваться в большие коллективы. И то, что мы теряем потребность во взаимодействии с другими людьми, на мой взгляд, означает утрату человеческого.
Вовсю идет процесс технологизации, цифровизации. На наших глазах исчезают целые области человеческой деятельности и профессии. Скоро нейросети уничтожат офисных служащих, юристов, бухгалтеров, рабочих, журналистов, врачей, учителей. Мир превратится в технологическую матрицу, которая будет считать сама по себе.
– Достаточно небольшого технологического прорыва, после чего большинство из нас счастливо натянет себе на голову VR-шлем и с концами уйдет в виртуальную реальность.
Понятно, что люди, которые относятся к интеллектуальной элите, создают своего рода культурные анклавы, где какие-то смыслы и цели продолжают существовать. Но поверьте, ни у кого нет надежды все общество куда-то счастливо привести. В сложившихся обстоятельствах это абсолютнейшая утопия.
– Сейчас уже поздно говорить про политические системы, мы переходим в совершенно другой мир – мир горизонтального взаимодействия. Либерализм, консерватизм, демократии, автократии – все это устарело, они просто не могут соответствовать этой новой реальности.
Мы входим в тотальный блокчейн – общая и абсолютная прозрачность: что бы ты ни делал, это становится очевидным каждому. Это другой мир. Не плохой, не хороший, а просто другой. Совсем.
– О нас и так уже нейросети знают слишком много, это пугает.
– Да, мы больше не являемся загадкой. Как только мы оплачиваем что-то картой, мы совершаем публичный жест. В этот же самый момент мы «подсчитаны» налоговой службой, банками, операторами связи, рекламными агентствами. Мы производим массу информации, которая поступает в общую информационную среду.
Компьютерные системы, обсчитывающие Big Data наших действий в Сети, действительно знают про каждого из нас всё и даже больше: на какие сайты мы ходим, какую информацию потребляем, с кем и в какое время разговариваем по телефону. Они знают, чего мы хотим, а скоро будут знать, чего мы захотим, раньше, чем мы сами осознаем свое желание.
– Самые потаенные человеческие мысли они не узнают.
– Технологические решения могут быть разные, но они точно скоро появятся. Дело в том, что наши мысли – это не какая-то загадочная материя, а непосредственное производное нашего мозга. Работу же нашего мозга можно зафиксировать и узнать, о чем вы подумаете, еще до того, как вы сами окончательно осознаете то, что складывается у вас в голове.
Условно говоря, мы считываем информацию с вашего мозга и знаем, что через 10 секунд вы захотите молока. Что ж, можно настроить ваш «умный холодильник», чтобы он через пять секунд налил вам стакан молока. Он к вам выедет из холодильника, а вы «вдруг» поймете: «Как раз молока-то мне и не хватало!»
– Ну а если я вся такая непредсказуемая, переменчивая девушка?
– Если девушке приятно так думать – пусть думает. Но для нейрофизиологии нет проблемы понять, какой очаг возбуждения и в какой момент победит в ее головном мозгу. Пусть человек продолжает метаться между несколькими вариантами, это вовсе не значит, что мы не сможем предсказать, какой из очагов возбуждения одержит верх.
– Я буду сопротивляться – мне неинтересно быть рабом умного холодильника.
– Вы думаете, что вы личность, у которой есть сознание и ценности. Но на самом деле вы – просто мозг. Ваше поведение определяется не абстрактными убеждениями, а тем, к какому решению в конкретной ситуации склонится ваш мозг. А он склонится к тому, на что его поймают рекламщики. Сложные системы влияния на наше поведение будут атаковать ваш мозг до тех пор, пока не найдут в нем слабое место. Это же бизнес, который мечтает о власти над вами, над вашими желаниями и потребностями.
Мы уже не мыслим себя без телефонов – значит, этот гаджет нашел слабые места нашего мозга, стал их эксплуатировать и сформировал конструкцию, при которой избавление от этого гаджета является поистине героическим поступком, на который немногие способны. Вас взяли и завербовали.
– И во что мы в итоге превратимся?
– Мы, каждый из нас – это вовсе не какая-то личность. Настоящие мы – это перекрестие наших отношений с другими людьми. Чем меньше становится отношений, тем меньше становимся и мы сами. Реализоваться можно только в отношениях, когда ты делаешь что-то для кого-то, кто-то что-то делает для тебя.
Все это работает, когда ты сам для кого-то важен и когда тебе самому важны другие люди. Но это социальное поле мельчает, становится более разжиженным – мы исчезаем.
– Мощности мозга ограничены. Значит, где-то есть край, и гонка за наш мозг начнет пробуксовывать.
– Он уже перегружен. Край пройден. Мы просто не понимаем того, в какие игры с нами играет наш мозг: он же спрятан под черепным капотом.
Вот, например, доказанный феномен: современный человек уверен, что он обладает большим объемом информации, но проверьте это, лишив его Интернета, – и он начнет безбожно плавать. Как такое может быть?
Всё просто: если наш мозг знает, где он может получить соответствующую информацию, он продуцирует в нас ощущение, что мы ее уже как бы знаем. Но это же иллюзия! Знать, где узнать, и знать на самом деле – это разные вещи.
– Человечество пережило появление массы чудесных вещей, и к этому новому миру сможем адаптироваться.
– Во-первых, никто не понимает, каким мир будет даже через десять лет. Оглянитесь назад – еще в начале нулевых вы не могли бы вообразить, что не сможете расстаться с мобильным телефоном, что там будет вся ваша жизнь. А технологическая спираль лишь ускоряется. Так что же будет дальше? Никто не знает.
– Фантастов надо почитать – что они нам предрекают.
– Это проблема. Футурология обанкротилась. Никто не решается делать прогнозы, чтобы не выглядеть полным дураком. Тем временем основные игроки – транснациональные технологические компании – ведут агрессивную борьбу за гегемонию в будущем мире и скупают все подряд существующие стартапы.
– Кстати, а психиатры останутся в новом мире?
– Психические расстройства будут диагностироваться с помощью специальных томографий. Так что психиатр скоро будет не нужен. Эта профессия умрет. Но возникнет потребность в специалисте, который будет способен заниматься организацией социального пространства, чтобы люди не сходили с ума от этой тотальной автоматизации.
– Общество разделяется. Каждый человек должен выбрать (пока он еще может этот выбор сделать), где он кажется – среди «сверхлюдей», способных мыслить самостоятельно, или станет «овощем» с безусловным базовым доходом для оплаты подключения к VR-матрице.
– Что-то я переживаю за потомков.
– Не стоит. Они будут жить в мире, который им, вероятно, будет нравиться. Хотя мы, возможно, так и не сможем понять, как вообще в таком мире можно жить.