Что нового...

Что у вас нового? — спрашивает Фейсбук.
А я аж даже и не знаю: тебе с какого конца начать изложение своих новостей — от свежих к несвежим, или же начнём с сухариков, а там уж постепенно подберёмся к свежайшему круассану, который прям вот только сегодня с грядки сорвали?
Ну, с сухариков так с сухариков. Иди сюда, у меня этих сухарей целый мешок, как на Колыму собралась.

Итак, начну я, пожалуй, с того, как ровно неделю назад, 11 числа, я впервые в жизни проебала свой поезд на Ленинград. Ну, не всё ж одной только Самсоновой самолёты проёбывать по пять раз в году - кому-то ведь надо и РЖД уважить.
Вот я её и уважила. Поэтому проебала свой Сапсан, и, как следствие, ни в какой Ленинград по этой уважительной причине так и не уехала. О чём сразу же уведомила Самсонову, которая в это время в поте лица раздавала свой кошачий приплод по всему Подмосковью, и в Питер планировала ехать на своей машине, ночью, и одна.
Но увы - никто и не знал, что любовь может быть жестокой, а Лидос просохатит свой поезд. Поэтому плачь-плачь танцуй-танцуй, но, вместо спокойной поездки в тишине и в одиночестве, придётся теперь тебе целых семь часов подряд слушать мой пиздёж, и останавливаться у обочины каждые полчаса. Потому что я очень расстроилась из-за проёбанного поезда, и с горя втарилась чемоданом пиваса.

Самсонова выслушала меня до конца, потом сказала: "Ну, Лида, ну ёпвашу", и, подумав, добавила: "Я щас в Дмитрове, последнего кошака пристраиваю. И угадай, на чём я вертела ехать отсюда за тобой в твоё Отрадное. Так что как-нибудь сама доберись к девяти вечера до Ленинградки, и стой там где-нибудь у дороги, жди когда я тебя подхвачу".
"Заебись идея", — ответила я Самсоновой. — "Только вот думается мне, что в девять часов вечера, стоя с чемоданом пиваса на обочине Ленинградки, я буду похожа на старую и очень одинокую проститутку, которую отправили на пенсию, премировав на прощание ящиком просроченного пиваса, за ударный труд и перевыполнение годового плана по анальному сексу.
Не поеду я туда, короче. Нехорошее это место. Гиблое. Там, если за щеку не напихают, так пивас спиздят вместе с чемоданом - к бабке не ходи"
"Согласна", — сказала Вика. — "Пивас твой спиздят как здрасьте. А тебе подсрачника дадут. Что, при твоём весе, чревато полётом в Химули. А там вечно такая пробка, что ну тебя нахуй: лучше я за тобой в твоё Отрадное сама заеду. Дешевле обойдётся"
До Питера мы доехали только к трём часам ночи, чуть не намотав по дороге какого-то хорька на колесо. Хорёк-то отделался лёгким обкаком, а вот Вика от моего визга полпути в мокрых штанах рулила.
Но главное: до Питера я, всё-таки, доехала.

А там у нас был концерт, с которого нельзя выкладывать фотки - в Питере ещё не сняли ограничения на проведение мероприятий в заведениях общепита. Поэтому просто поверьте на слово: концерт прошёл просто охуенно! Зал на 98 мест был битком. Нам с Викой дарили букеты, конфеты, а отдельно мне - ещё подарили штопор. Не знаю, почему. Но штопор хороший, в хозяйстве пригодится. После концерта мы на радостях набухались, поэтому последнее что я помню - это как я пила вискарь возле барной стойки, держа подмышкой надувного мужика из секс-шопа, а второй рукой подписывала свою книжку "Взрослые игрушки".
А потом свет померк без всякого бонжура, и наступило утро.

Ну, как утро... Час дня наступило. Это я вполглаза успела заметить, глянув на экран своего телефона. Но ещё я там успела заметить 8 пропущенных звонков от своего сына, и сообщение в Ватсапе от него же: "Мама, срочно перезвони как только проснешься!"
Мама от этого всего чудом инсульт сразу же не хапнула, так никуда и не перезвонив, но удержалась, и поскакала в одних трусах на балкон, срочно перезванивать Дюше.

Теперь я знаю, в кого он такой уродился. Я сроду никогда не умела сообщать людям какие-то неприятные новости мягко, деликатно и с заходом издали. Главное, я всегда и речь заранее придумывала и три раза её репетировала, и искренне хотела сообщить о чём-то неприятном как можно мягче и деликатнее, но как только наступал ответственный момент — у меня начисто вылетали из башки все эти заготовленные речи, и я хуярила человеку в глаза прям как есть: "Сынок, твой хомяк упал в таз с вареньем и там заживо сдох"
А теперь мне походу прилетела ответочка за того хомяка, потому что Дюша поднял трубку и быстро туда выпалил: "Мам, у Лёши тут производственная травма случилась — ему саморез в глаз прилетел. Я не очень понял: вытек там этот глаз у него, или нет — это врачи ему потом пусть сами скажут. Его на Скорой в Боткинскую щас увезли, если это важно. Но ты не волнуйся: если что, у меня ключи от дома есть — котика вашего я покормлю"

Опустив ненужные детали, скажу, что глаз у Лёши по итогу не вытек, но где-то ещё с недельку ему придется отзываться на новое имя — Майк Вазовски.
А Дюше что-то ещё там выговаривать — это чья бы корова мычала, ну. От осины не родятся баобабы.
Ладно, хоть на покупке стеклянного глаза сэкономили — и то хлеб.

Ну и наконец-то мы с вами добрались до свежего как утренний карась круассанчика: не далее, как сегодня вечером, уже в сумерках, возвращаюсь я домой с маникюров, захожу в квартиру, снимаю кроссовки, и тут боковым зрением вижу, что на полу в Дюшиной комнате лежит чей-то толстый труп.

Сука. По моей личной шкале ужасов, с делениями-обкаками, Лёшин глаз тянул где-то обкаков, наверное, на семь-восемь, а этот неизвестный толстый труп уже в первые секунды набрал по ней твердые пятнадцать обкаков. А их всего на той шкале восемнадцать.
И вот чо мне делать? Заорать? Позвонить в милицию? Или сразу хапнуть инсульт да и не париться?
Я решила вначале хотя бы посмотреть вблизи: кто и зачем сдох у Дюши в комнате? Ну а там уже по обстоятельствам.
Перекрестилась. Трясущейся рукой включила свет.

Дратути. Вот ваш круассан.