Хочется научиться жить здесь и сейчас, а не думать все время о чем-то мифическом в будущем.
*Все имена героев, даты, географические и торговые названия изменены, любые совпадения с реальными людьми случайны*
– Я невролог, закончила медицинский, потом защитила диссертацию и потом уехала в Швецию. Там работала в Стокгольмском университете, в госпитале, но потом решила, что мне скучно и вернулась в Россию. Пошла в бизнес, строила свою карьеру в маркетинге. Выросла до директора по маркетингу. Потом появился коучинг в моей жизни, потом решила поменять еще раз свою жизнь. Ушла из корпорации, развивалась в коучинге. Коучинг, тренинги, консалтинг, разные проекты.
– Потом мне захотелось преподавать, теперь вот преподаю. У меня есть еще медицинский стартап. Сейчас его развиваем. Но ощущение такое, что что-то не собирается. Мне хочется, чтобы все это собралось в одно, а оно не собирается. Ощущение, что я все время начинаю с начала, все время я дохожу до какой-то точки, а дальше не идет.
– А зачем эти риски с коучингом? Чем вам не сидится в бизнесе?
– У меня есть бизнесовая часть. Только я там не наемный сотрудник, а соучредитель. Не знаю, нравится мне это или нет. Конечно, в найме на директорской позиции гораздо спокойнее и комфортнее, безопаснее.
– Какую карьеру вы сделали в Швеции?
– Я изначально выиграла стипендию, дошла до постдок, научный сотрудник. Это только начало, старт для ученого.
– 3,5 года, потом решила, что пора заниматься своей личной жизнью, что надо в Москве это делать.
– А в Швеции мужчины вообще все вымерли? Их дустом посыпали?
– Как-то не вдохновляли. В Москве сразу практически встретила своего мужа. У нас сейчас двое детей: 2 сына. Одного сейчас отвезли в Италию, он в школе там учится, второму двадцать.
– А что для вас сейчас самое интересное в жизни? О чем вы думаете с вдохновением?
– Хочется научиться жить здесь и сейчас, а не думать все время о чем-то мифическом в будущем. Хочется чувствовать эту жизнь, эти моменты.
– Кто был более требовательный из родителей ваших? Кто иногда был вами слегка недоволен? Может, кто-то вас слегка обесценивал? Расскажите про отношения в своей детской семье.
– Она не была благополучной. Родители развелись, когда мне было 4 года. Мама у меня диктатор, она и обесценивала. Все это было.
– Я этот вопрос задал неспроста. Мы действуем по известному анекдоту: Рабинович, почему у вас сиреневые кальсоны? — Как вы узнали? — Во-первых, интуиция; во-вторых, вы забыли надеть брюки. Мама была в семье волевым центром.
– Каков был характер и роль папы?
– Я папу обожала, до развода он был мне и папой, и мамой. Для меня это была дикая трагедия, что они разошлись. Вплоть до эпилептических припадков. Если я хорошо училась, я могла поехать к папе на выходные. Если училась плохо или что-то было не так, что-то маме не нравилось, тогда… Это было единственное, чем меня можно было уесть.
– Да. 8 лет она была замужем, но потом муж умер.
– Как вы его как отчима воспринимали? Вы с ним имели свою теплоту, отношения?
– Да. Он был прекрасным человеком.
– Он конкурировал с папой или нет?
– Нет. Вообще разные места они занимали. Когда умер отчим, у мамы с папой теплые отношения сложились заново, они последние годы даже отдыхали все вместе. Папа не так давно умер.
– Вы по характеру папа или мама?
– Вы папа или хотите быть папой?
– Не знаю. Мама очень жестокая. Я все-таки нет. Я ближе к папе…
– Как я бы интерпретировал ваш запрос: вы говорите, что у вас вполне успешные отдельные собственные начинания, но вместе они не склеиваются. Мама у вас была человеком, которая все держала в кулаке. Но это сопровождалось избыточной плотностью, жесткостью и бескомпромиссностью.
– И ваша альтернатива: на всякий случай держать все кусочки своей жизни по отдельности или же слепить их вместе, чтобы получился успешный профессорский академический ударный кусок, но тогда нет воздуха. И ваш вопрос примерно такой: иметь воздух и разбросанность или же все-таки стать мамой, с которой вы всю жизнь внутренне боретесь. Как бы вы на эту дилемму, на мою гипотезу, отвечали?
– Наверное, тогда стать мамой.
– Вопрос сложный, потому что мне кажется, что у вас до сих пор на маму есть обиды.
– Вы от мамы переняли, хотя и, отчасти, это контролируете, склонность видеть недостатки у других людей и тем самым внутренне обесценивать то, что они делают. Вы видите в начале, что не так, а потом – что так.
– Мне кажется, я с этим очень успешно справляюсь, потому что мне нравится, наоборот, развивать других людей.
– С этой басней я никак не конкурирую. Я говорю, что у вас есть дар видеть, что не так, как у инспектора, который стоит на ленте конвейера и отбирает брак. Вы высококритичны из наилучших побуждений. Это я отвечаю на вопрос: как реально вам жить в моменте? Чтобы жить в моменте здесь и сейчас, акцент с инстанции, которая оценивает и контролирует, переносится в некое состояние, при котором допускается счастливое броуновское движение. Я понятно говорю?
– Сейчас вы как бы «недомама». Вы вроде бы хотите контролировать, но не по своей воле, а по спонтанному импульсу. Отсюда вы не отпускаете точку контроля. Высокий контроль, конечно, конфронтирует с возможностью жить в моменте и получать удовольствие.
– Работать со своей тревогой. У вас достаточно развитая внутренняя тревога и контроль. Для себя вы предпочитаете считать, что для вас важно развитие, созерцание, мягкость касания к вещам, но внутренняя мама с этим постоянно конфликтует, потому что она оценивает качество каждого момента.
– Вы себя не отпускаете. Вы можете не говорить этого вслух, но про себя вы оцениваете: так ли поступил муж, правильно ли решают задачу дети, как нужно вести бизнес. Вы, с одной стороны, не терпите в себе условную недотепу, а с другой стороны, вы к себе в претензии, что вы недостаточно жесткая и не все держите в своих руках. Вы в своем субъективном отношении «недомама» и «недопапа». И это не дает вам созреть и стать реализованной и самостоятельной единицей, как вы вам самой хотелось. Я понятно говорю?
– Это непростой вопрос, потому что чтобы кабачок на грядке мог созреть, он просто лежит на солнце и созревает. А вы такой кабачок, который все время себя переворачивает и перекладывает.
– Вам не хватает терпения выносить какой-то процесс в его саморазвитии и спонтанности. Вы, может быть, даже не делаете замечаний вслух, но вы знаете, как лучше, и вы этот кабачок, все время поворачиваете правильными сторонами. А кабачку кажется, как казалось вам в детстве, что его все время лапают и контролируют.
– В общем, дать кабачку отлежаться, да?
– Научиться лениться. Потому что вы внутренне достаточно деятельная для того, чтобы отжать свое, как это делала мама, и чтобы настоять на своем. Но недостаточно деятельная, чтобы пройти, наступая на чьи-то головы или пятки, а было бы хорошо, если вы время от времени фрагментами могли проявлять мягкую, но жесткость. Жесткость мягкими руками. Вы это могли бы делать, однако вы играете в хорошего папу одновременно. Вы для всех должны быть хорошая. Вы на меня реагируете, как будто вы надели маску сфинкса. Хотя я чувствую, что у вас идет работа, и есть реакции внутри.
– Мне кажется, что мы можем работать с вами без маски. Я вам не говорю ничего такого, что является хоть сколько-то неправильным. Я вами вполне восхищаюсь. Но вы на лицо надеваете маску, и это характерная история повышенного контроля. А вы задаете справедливый вопрос: как мне стать более спонтанной и жить в моменте? Чаще снимать маску. В качестве пробы, писать дурацкие заметки, отвечающие вашему запросу моментального состояния, и быть спонтанной. Чаще спрашивать себя: чего я хочу? Я хочу холодной воды или воды потеплее? Чаще просто выходить на улицу и идти, спонтанно кому-то улыбаться, не боясь дурацкого лица. Спонтанность — это вещь, которая как художником-импрессионистом, рисуется отдельными мазками.
– А вам предложить пойти завтра в кино – вы составите план KPI, как вы будете идти в кино, и как вы будете целесообразно проводить время, когда вы идете в кино.
– Это цензура, тревога и мамина целесообразность. Каждая минута в жизни должна быть проведена с толком, и все вокруг должны быть построены.
– Да. Лениться я вообще не могу. Это для меня сложно.
– Я про это и говорю. Вы бесконечный офис-менеджер своей жизни. Не акционер.
– И это не связано с тем, в бизнесе вы, в учебе или в коучинге. Вы себе набрали кучу залежей, вполне самих по себе любопытных, но вы не хотите их свести в какой-то один ансамбль. Вы можете быть дирижером оркестра и всем этим дирижировать, но вы офис-менеджер, вы моете все чашки в этом офисе.
– А как стать акционером тогда?
– Отдать часть времени на разгильдяйство. Девочка, которая прыгает, играет в классики и ходит в кино, потому что ее отпустили на каникулы, а не потому, что она выполняет KPI.
– Сейчас была месяц в Италии, отвозила сына, и действительно это был месяц, посвященный себе.
– Значит, вам надо полгода в году жить в Италии. И вы так и сделаете в итоге, но чем раньше, тем лучше. Потому что вы все равно свою жизнь будете делить на разные половины: часть с одним сыном, часть с другим. Один в Италии, другой во Франции. Чем раньше вы примите это решение, тем будет лучше. Чаще намечайте себе каникулы по первому плану, а не по остаточному принципу.
– Такое ощущение, что мне нужно чье-то разрешение.
– Хорошо. Я тогда временная фигура власти в нашем мире, я вам это разрешаю. Сделайте одолжение: отпустите эту девочку. Она может уйти на каникулы, не получив всех пятерок.