Бесконечно | Глава 9
Этот смех… тёплые, светящиеся глаза…
Каэвта приложил ладонь к груди.
Странное чувство — смесь удовлетворения и щемящей грусти — наполнило его сердце.
Проснувшись, Каэвта всё ещё ощущал глухое сожаление и боль, непонятную тоску, из-за которой его снова охватили слёзы, и он не мог объяснить почему.
Как будто кто-то обнял его ветром… Так сильно, что приходилось обнимать себя самого, чтобы не потеряться в этом ощущении.
Чьи чувства не оставляли его даже сейчас?..
Лёгкий ветер колыхнул бумагу, и она зашуршала. Он прижал её, удерживая на месте, но мысли всё ещё витали где-то в тех снах.
Кончик угольного карандаша коснулся листа. Он начал рисовать. Медленно, осторожно, штрих за штрихом.
Любящий взгляд. Нежная улыбка…
Теперь ему удавалось передать образ того, кого он так давно пытался изобразить. Раньше, как бы он ни старался, ничего не выходило. А теперь…
Теперь лицо из его сна становилось всё яснее.
Те глаза будто светились жизнью, а улыбка казалась предназначенной только ему.
…Пообещай мне, любимый, что будешь рисовать только меня… …Пообещай…
— Я обещаю… — прошептал Каэвта, и его голос был полон искренности.
Губы тронула лёгкая улыбка. Солнце уже клонилось к горизонту, но звук карандаша на бумаге не прекращался.
Звук шагов приближался, но поглощённый творчеством Каэвта не слышал ничего. Только когда чья-то рука легла ему на плечо, он вздрогнул и уронил карандаш.
— Я тебя столько раз звала! — девушка надула щёки в обиде, но тут же её глаза расширились от удивления. — Ты… ты снова умеешь рисовать, Каэв? Ты смог!
— А?.. Да?.. — пробормотал он, вставая.
Руди потянулась к мольберту, чтобы получше рассмотреть рисунок, но Каэвта, охваченный внезапным собственническим чувством, машинально поднял руку и преградил ей путь.
— Что с тобой? Я же только взглянуть хотела…
Порыв ветра вырвал лист из мольберта. Рисунок взмыл в воздух. Каэвта резко обернулся и бросился вперёд, дотянувшись до бумаги лишь кончиками пальцев.
— Почему ты не рисуешь в доме, Каэв? Уже темнеет, ветер поднялся. А если он снова унесёт рисунок, что тогда?..
Голос Сана прозвучал спокойно и уверенно. Высокий силуэт молодого человека легко поймал летящий лист и вернул его Каэвте.
Тот прижал его к груди и повернулся к Руди, которая в замешательстве смотрела на него.
— Руди… пойдём в дом. Я уберу рисунок.
Девушка хотела было попросить разрешения взглянуть на него, но не успела, Каэвта схватил мольберт и альбом и быстро направился в дом.
Он никогда прежде не скрывал от неё ничего…
И этот портрет он хранил как нечто слишком личное. Слишком дорогое.
— Как же это красиво!.. — восхищённо воскликнула девушка, глядя на стоящее перед ней полотно. Она сияла широкой, искренней улыбкой, будто сама приложила кисть к этому творению.
Автор картины не мог не улыбнуться в ответ — с довольством, почти с гордостью.
— Такой работе я бы поставила высшую оценку, даже если это немного выше моего уровня!
— Учитель! — одновременно воскликнули двое молодых людей.
Сегодня Каэвта пришёл сдавать финальную работу перед школьными каникулами. Киттин, их преподаватель, с доброй улыбкой посмотрел сначала на мягкие черты лица юноши, а затем перевёл взгляд на стоящую рядом картину. Его глаза светились восхищением.
— Завтра начинаются каникулы. Если возможно, оставь её пока у меня.
— Эм… — Каэвта мгновенно замешкался. Оставить картину учителю? Он совсем не хотел этого.
— Сделаем так: ты вернёшься за ней через две недели. Всё равно во время каникул мы, учителя, продолжаем работать.
— Хорошо… — нехотя, с сомнением в голосе, Каэвта кивнул. Ему не нравилась эта идея, но спорить из-за учёбы было бы неразумно.
— Не переживай, я пойду с тобой, — ободряюще прошептала Руди, взяв друга за руку, словно разделяла его тревогу. И Каэвта, почувствовав её поддержку, улыбнулся.
Он отнёс картину с мольбертом в фотостудию факультета и аккуратно поставил её, бережно прикрыв защитной тканью. Некоторое время он стоял, глядя на накрытое полотно, словно не мог оторваться. В его взгляде было что-то нежное, он действительно любил эту работу. Она была для него бесценной. Потому что имела глубокий, личный смысл.
— Это ненадолго. Я скоро вернусь за тобой… — прошептал он.
— Ты закончил, Каэв? — окликнула Руди с порога.
— Да, иду! — крикнул он в ответ, прежде чем ещё раз взглянуть на картину и наконец заставить себя выйти.
Белая ткань слегка колыхнулась, будто услышала эти слова.
Звук каблуков, чётко отбивавших ритм по полу, заставил молодого преподавателя обернуться. Увидев источник звука, он широко улыбнулся гостье.
— Здравствуйте, профессор Киттин, — ответила высокая, стройная девушка с прекрасными чертами лица и одарила его мягкой, доброжелательной улыбкой.
Софи Петчпинджи была благотворительницей университета и пожертвовала ему земельный участок. Преподаватель немного знал её саму и её семью, поэтому отнёсся к визиту с уважением.
— Я зашла повидаться с племянницей и хотела узнать, не получится ли съездить с ней куда-нибудь во время школьных каникул.
— Руди ещё не закончила свои дела?
— Она только что вышла с другом. Если можно, я её подожду.
— Пожалуйста, мисс Софи, осмотритесь — здесь выставлены работы студентов, — пригласил он, кивнув. Девушка вежливо кивнула в ответ, а преподаватель тем временем вышел из кабинета.
Софи пробежалась взглядом по развешанным вдоль стен картинам. Некоторые лежали прямо на полу — места не хватало. Особо выделялись те, что были выставлены в центре и вызывали восхищение.
Но был один угол, который сразу привлёк её внимание…
Завешанное белой тканью полотно.
Словно неведомая сила потянула её туда. Медленно и осторожно, она приблизилась. Тонкие пальцы зацепили край ткани и приподняли его — перед ней открылось скрытое изображение.
— Ты… — дрожащим голосом выдохнула она. Сердце бешено заколотилось. Счастье накрыло волнoй — до слёз, до боли в груди. Тоска, жажда встречи, безотчётная тяга, копившиеся годами, с невыносимой силой обрушились на неё.
Человек на картине… его невозможно было не узнать.
Светлая кожа, чёрные как смоль волосы, печальные, узкие глаза, пухлые тёмные губы. Она помнила это лицо. Помнила всё до последней черты.
Это лицо было запечатлено в её сердце с самого детства, словно она всю жизнь кого-то ждала, кого-то искала…
Софи всегда знала: она ждёт кого-то. Она никогда не влюблялась в юношей, ни один не вызывал в ней интереса. Всё внутри неё было занято ожиданием.
И вот теперь он был прямо перед ней.
Софи провела по контуру изображения кончиками пальцев, глаза наполнились слезами. Она была потрясена до глубины души.
Картина была настолько живой, настолько настоящей, будто человек внутри неё дышал. Будто он мог вот-вот пошевелиться.
Софи не знала, кто создал этот шедевр. Но знала одно: она хочет его. Ей нужен этот человек.
— Наконец-то я тебя нашла… — прошептала она сквозь дрожь.
Девушка опустилась на колени, прижалась щекой к холсту и улыбнулась — искренне, по-настоящему.