Любовь в Силоме | Глава 14: Лишь воспоминание
Офицерам отдела по борьбе с преступностью, действующим совместно с местной полицией, наконец удалось провести штурм и арестовать Маэстро Пора. Его схватили, когда он пытался пересечь границу в районе Араньяпратхета, направляясь в Камбоджу. Сейчас дело находилось на стадии допросов, где следователи пытались выяснить, замешан ли кто-то ещё.
Измождённый, Крит вернулся домой. Последние дни выжали из него все силы: физически — из-за служебных обязанностей, эмоционально — из-за бури, что клокотала у него внутри. Ноша, которую он нес, давила так тяжело, что, казалось, невозможно было её сбросить.
В доме царила напряжённая, гнетущая тишина. Отец вовсе не говорил с ним, а мать пребывала в унынии, разрываемая страданиями из-за конфликта между мужем и сыном.
Питак оставался непреклонен и воспринимал происходящее как позор, как нечто абсолютно непростительное.
Крит чувствовал себя в ловушке. Он искал выход, но куда бы ни повернул, везде была лишь темнота и тупики. Его прежний план — медленно ввести Вайю в круг семьи — теперь рассыпался в прах. Будущее, ради которого он был готов ждать и бороться, рассыпалось прямо у него на глазах.
Он не мог просто порвать отношения с родителями, воспитание не позволило бы. Его учили почтительности, уважению, благодарности за всё, что дала ему семья. Он знал, что мать любила его всей душой и ради него пошла бы на любую жертву. А отец, хоть и не выражал чувств открыто, всегда ставил благополучие Крита на первое место, стремясь дать ему лучшее. Крит был единственным сыном, центром их мира, носителем всех их ожиданий.
Но понятие «лучшее» у каждого своё.
Он поднялся по лестнице в свою комнату. Уже взявшись за дверную ручку, Крит услышал голоса родителей из их спальни. Замер. Они спорили. О нём.
За все годы брака он едва ли помнил, чтобы они по-настоящему ссорились. Иногда возникали мелкие разногласия, но всё решалось мирно, рассудительно. А теперь оба словно тонули в безысходной тоске.
Крит сжал губы, сердце болезненно сжалось. Именно он вверг родителей в этот эмоциональный ад.
— Хватит его оправдывать! — голос отца прозвучал отчётливо и яростно. — Это я должен спрашивать, как ты его так воспитала, что он стал… этим!
Голос матери почти терялся за её тихими всхлипами.
— Я не позволю ему опозорить нашу фамилию! Он должен прекратить это! Если продолжит позорить семью, я уничтожу и его, и этого проститута, которого он зовёт партнёром!
Крит вошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Он чувствовал себя вымотанным до предела — и телом, и разумом. Мир был огромен, а он — словно заключённый в невидимую клетку. И если раньше он ещё как-то мог дышать, то теперь стены сжимались, не давая воздуха.
Он прошёл к туалетному столику, открыл ящик. Там, среди дорогих часов и украшений, лежала простое кольцо из полевых цветов. Цветы уже высохли, стали ломкими и коричневыми, но сохраняли форму.
Крит бережно взял его, прижал к губам и, словно в ритуале, надел на безымянный палец.
Спустя несколько минут он уже ехал за рулём, сам не зная, куда направляется. Ему нужно было просто оказаться где-то. Где угодно. Лишь бы стало чуть легче.
Телефон подал сигнал о новом сообщении. Он мельком взглянул на экран: Вайю.
[Крит, я скучаю. Ты, как всегда, занят на работе, да?]
Последнюю неделю Крит нарочно держал дистанцию, ссылаясь на сильную загруженность и избегая встреч. Вайю, как всегда, старался понять.
[Береги себя, хорошо? Обязательно отдыхай.]
[Я очень по тебе скучаю, но подожду. Только не забудь потом принести мне огромный букет роз в знак извинения.]
[Я люблю тебя больше всего на свете, Крит.]
Он продолжал ехать, с трудом различая дорогу сквозь вечерние пробки. Очнувшись от мыслей, понял, что остановился у длинного железного забора, тянущегося вдоль тротуара. За ним простирался зелёный парк, с озером, отражающим небоскрёбы и небо.
Это был тот самый парк. Здесь он однажды утешал Вайю — в день, когда тот был разбит из-за семейных проблем.
Крит припарковался и пошёл вдоль широких дорожек у озера, мимо велосипедной трассы. Вокруг было много людей, но всё равно хватало простора.
Он дошёл до той самой скамьи, на которой они тогда сидели вдвоём. Вокруг всё осталось таким же спокойным и красивым. Только внутри Крита всё было иначе. Его душу разъедала тяжесть, лицо застыло в напряжении, а взгляд блуждал по зеркальной глади воды.
Воспоминания нахлынули — отчётливые, будто случившиеся вчера. Голос. Поведение. Крит ясно слышал, как в словах Вайю прорывались всхлипы, чувствовал щёку, прижатую к своей коже, тёплую и дрожащую.
Влажные ресницы, знакомый запах. Тепло тела.
На губах Крита появилась печальная улыбка, но в глазах поселилась глубокая скорбь.
Счастье может быть не менее мучительным, чем горе, если оно больше не принадлежит тебе. Пусть их смысл разный, но вес на сердце — одинаковый.
Он вспомнил день, когда они впервые встретились. Тогда Вайю был ранен во время нападения в отеле. Но Крит увидел больше, чем просто ссадины и кровь. За вызывающей одеждой и соблазнительной внешностью скрывался хрупкий юноша, израненный не телом, а душой. Невидимыми шрамами.
Вайю тогда был словно потерянный ребёнок, случайно угодивший в яму с расставленными ловушками. Криту удалось вовремя протянуть руку и вытащить его из этой западни. Он до сих пор помнил пустоту в глазах Вайю и безмолвную мольбу в каждом его движении, будто умолял не отпускать.
Это была мольба, на которую Крит не смог закрыть глаза. Тогда он ещё не знал, что обладатель этих прекрасных, полных слёз глаз станет тем, кого он сильнее всего захочет прижать к себе.
Вайю был его счастьем. Как мягкий ветер, приносящий тепло и любовь в сердце Крита. В нём было так много черт, которые пленяли. Крит любил это маленькое, но упрямое сердце — оно боролось изо всех сил, за себя и за тех, кто был ему дорог. Иногда Крит ловил себя на мысли, какая же звезда так идеально выстроила их судьбы, чтобы подарить ему Вайю, позволить звать своим кого-то столь драгоценного?
Позади раздался звон велосипедного колокольчика.
Обернувшись, Крит увидел двух малышей, катающихся на трёхколёсных велосипедах. Он мягко улыбнулся, дети весело помахали ему рукой и укатили дальше. Тогда Крит достал телефон и стал перелистывать фотографии. На снимках он держал на руках племянника Вайю, на других они втроём — счастливые, яркие, словно сама жизнь светилась из них.
Казалось, на этих фото нет места ни боли, ни печали.
Каждая из них — капсула времени, хранящая воспоминания. Крит листал их одну за другой. Большинство из них присылал Вайю, а иногда Вайю тайком брал его телефон, чтобы сам запечатлеть моменты. Там были и пейзажные снимки с их поездок, и глупые рожицы, и честные улыбки, даже те, что Вайю ловил украдкой, когда Крит не замечал. Когда он его поддевал, Вайю вечно твердил, что не может удержаться, так как Крит чересчур красив. И улыбался тогда до ушей, возможно потому, что Крит был рядом.
Затем Крит остановился на одной фотографии, той, что сделал сам, тайком. Вайю стоял на чёрном стальном мосту, смотрел в воду, ожидая признания в любви. Солнце уже клонилось к закату, заливая его лицо золотым светом, игра теней делала Вайю ещё прекраснее. На губах жила едва заметная улыбка. Одна лишь эта фотография наполняла грудь Крита невыносимым теплом.
Но… имело ли теперь всё это значение? Когда их любовь начинала приносить Вайю больше страданий, чем счастья?
Крит с болью в сердце задавался вопросом. Он знал, что если продолжит держаться за Вайю, всё станет только хуже. Его отец не остановится ни перед чем, лишь бы разлучить их, чего бы это ни стоило.
А если они останутся в этой ситуации, продолжая любить, но не имея возможности быть вместе, что это даст Вайю? Крит мог лишь представить, как тот будет страдать, проживая жизнь в ожидании, без ясного будущего.
Он сидел на том месте ещё долго, пока небо не стало тёмным, а парк не погрузился в тени. Люди постепенно начали расходиться, приближалось время закрытия.
Наконец, Крит поднялся. Глубоко выдохнул. Огни города были столь яркими, что звёзды исчезли с небосвода. Он обернулся и в последний раз взглянул на скамью. Взгляд стал твёрдым.
Когда-то, в тот день, когда Вайю был сломлен и почти раздавлен, Крит обнял его, защищая хрупкое сердце. А теперь… собирался оставить его, бросить, как ненужную вещь.
Она сжал челюсть так сильно, что мышца заалела. Он знал — это должно закончиться. Лучше сейчас, пока у Вайю есть силы. Пока он ещё сможет жить дальше. Даже если будет больно — это лучше, чем навсегда застрять в безнадёжности.
Тем вечером Крит направился на Силом Роуд, к месту работы Вайю. Было одиннадцать. Вайю должен был быть на смене.
Он припарковался у тротуара, немного поодаль от входа, и посмотрел в сторону здания с яркой вывеской. Название бара выделялось над дверью. На лестнице болтались и курили люди, в воздухе разносился смех.
Крит прищурился. Он сразу узнал его. Это был Майнд, студент инженерного факультета, тот самый, что когда-то признался Вайю в чувствах и предложил встречаться. Майнд говорил по телефону, не замечая, что за ним наблюдают.
На миг в груди Крита вспыхнула ревность.
Но за ней сразу пришло другое чувство. Ощущение неизбежной правды.
Если Майнд продолжал добиваться Вайю… имело ли это значение? Ведь, по правде говоря, он был куда лучшим выбором. Даже если не он, а кто-то другой, всё равно Крит оставался худшей возможной партией для Вайю.
Когда Майнд скрылся внутри, Крит достал телефон и набрал номер Вайю. Тот ответил почти сразу.
— Крит? — голос Вайю был переполнен радостью. — Неужели это правда? Я уж думал, мне это мерещится, так сильно я по тебе скучал.
— А?.. — Вайю явно не понял. — Ты имеешь в виду сейчас?
— Да. Я снаружи. На том месте, где обычно тебя ждал.
Спустя несколько мгновений Крит увидел, как Вайю вышел из здания. Сегодня вечером он выглядел ослепительно. Высокий, стройный, с лицом, в котором удивительным образом сочетались мужественность и мягкая красота — настолько притягательной, что хотелось подойти ближе. В груди Крита что-то сжалось, глухая боль пронзила сердце, когда он смотрел на него.
Увидев машину Крита, лицо Вайю мгновенно озарилось радостью, и он бросился к нему.
Слова вырвались в ту же секунду, как только он открыл дверцу. Но прежде чем успел сесть, Крит протянул ему карту-доступ.
Вайю с недоумением взял её. Это была карта от его квартиры.
— Возвращаю. Я больше не приду.
— Если я больше не появлюсь там, смысла в ней нет.
— Я всё ещё ничего не понимаю.
Вайю всё же сел в салон, с непониманием и растущим волнением глядя на него.
— Я пропал на несколько недель, и ты даже не заподозрил, что что-то не так? — он обернулся, смотря прямо в глаза Вайю. Его голос был твёрдым. — Я хочу всё закончить. Прямо сейчас. Я больше не буду заботиться о тебе, Вайю. С этого момента ты должен позаботиться о себе сам.
Вайю понадобилось несколько секунд, чтобы до конца осознать сказанное.
— Крит… Что это значит? Что случилось? Ещё несколько дней назад всё было хорошо…
— Пара сообщений — это не «хорошо». И мне надоело играть роль любовника барного хостеса. В этом мире есть много людей, не только я. Найди кого-нибудь другого.
Глаза Вайю расширились. Он в шоке уставился на Крита.
— Ты выйдешь из машины или нет? Я уезжаю.
— Нет! — голос Вайю стал жёстче. — Пока ты не объяснишь, что происходит, я не выйду. Я не сдвинусь с места, пока не пойму.
— Между нами всё кончено. Я решил.
— Потому что я сыт по горло. Я больше этого не хочу. Почему тебе так трудно это принять?
— Проснись, Вайю, — резко бросил Крит. — Ты правда думаешь, что мы созданы друг для друга? Мы были счастливы какое-то время. Этого должно быть достаточно. Прости, если дал тебе ложную надежду. Но на этом всё.
— Ты хочешь сказать… что больше не любишь меня?
Крит молчал. Почему Вайю такой упрямый?
— Ответь, — голос Вайю дрожал, но он не отступал. — Если это правда, посмотри мне в глаза и скажи.
Крит сжал челюсть. Он мог бы солгать Вайю обо всём, но не об этом. Эти слова он не в силах был произнести.
Когда Вайю не сдвинулся, Крит вылез из машины, обошёл её и распахнул дверь со стороны пассажира.
— Нет, — Вайю смотрел прямо ему в глаза. — Если ты хочешь, чтобы я ушёл, тогда объясни, что ты сейчас сказал. Иначе тебе придётся меня заставить.
Крит схватил его за руку и силой вытолкнул из машины, несмотря на сопротивление. Вайю потерял равновесие, споткнулся и ударился о мусорный бак на тротуаре. Крит молча сел обратно и захлопнул дверь.
— Крит! — Вайю вскочил и подбежал к машине, прижимаясь ладонями к стеклу. — Открой дверь! Поговори со мной! Ты не можешь вот так уехать!
Крит завёл мотор. Вайю не отступал. Он бежал за машиной, стуча кулаками по стеклу.
— Крит! Нет… нет… не делай этого!
Крит вдавил педаль газа, разгоняясь до тех пор, пока Вайю больше не мог его догнать. Но тот продолжал звать его по имени, снова и снова. В боковое зеркало Крит видел, как Вайю всё ещё бежал за машиной, не сдаваясь.
Прохожие на тротуаре оборачивались, пока Вайю натыкался на людей, спотыкался, падал… и снова вставал, продолжая преследовать машину. От этого зрелища у Крита болезненно сжалось сердце. Он не выдержал — зарычал и с силой ударил кулаком по рулю, снова и снова, как человек, стоящий на краю бездны.
После этого Крит полностью оборвал с Вайю всякую связь. Тот продолжал писать ему всю ночь, но Крит не оставил ни малейшего намёка на сомнение: его решение было окончательным.
На следующий день во второй половине дня Крит получил звонок от Роуз. Он вышел из здания, чтобы ответить — так, чтобы никто не слышал.
— Крит, какого чёрта ты натворил? — это было первое, что она сказала.
— О тебе и Вайю! Он мне звонил, сказал, что ты просто взял и бросил его в баре.
— Да. Мы действительно расстались.
— Что произошло? Я ничего не понимаю. В прошлый раз, когда мы говорили, казалось, ты всё ещё его любишь. Как всё так резко изменилось за несколько дней?
Крит тяжело вздохнул и начал рассказывать. После его рассказа Роуз надолго замолчала.
— Крит… — наконец, тихо сказала она. — Ты в порядке?
— Не надо. Я сейчас не хочу ни с кем говорить.
— Но ты уверен, что это правильный способ справиться? Почему бы не рассказать Вайю правду?
— А как я мог бы? — голос Крита был резким, словно на грани взрыва. — Рассказать, чтобы он ждал? Если бы он знал, он бы никогда не отпустил. А что потом? Я не могу позаботиться о нём, не могу сделать его счастливым, но должен держать рядом, чтобы видеть, как он страдает каждый день? Это любовь, по-твоему?
— Я просто… не хотела, чтобы всё закончилось так, — голос Роуз задрожал.
— Я тоже не хотел, — признал Крит. — Но теперь уже всё.
— Значит, ты действительно собираешься исчезнуть из его жизни?
— Если ты думаешь, что лучше, чтобы он считал тебя бессердечным ублюдком, скажи, это хотя бы делает тебе легче?
Сказать Вайю, что всё кончено, что он его больше не любит, было всё равно что загонять нож в собственную грудь с каждым произнесённым словом.
Под маской, которую он так старательно держал, Крит рушился изнутри.
Он пытался сохранить хоть какую-то устойчивость в этих обстоятельствах. Всё, что действительно было важно — отец, мать, Вайю — стояло выше него самого.
— Не звони мне какое-то время, Роуз, — сказал он напоследок. — Я не хочу об этом говорить.
Он сбросил звонок и вернулся в здание.
Его лицо застыло, но внутри эмоции утягивали всё глубже в темноту, которая казалась всепоглощающей. Он покачал головой и потёр виски пальцами. Это начинало сказываться на работе.
Он заставил себя собраться. Нужно было вернуться в форму. Срочно.
Через несколько часов Крит получил приказ от начальства — провести штурм особняка в районе Минбури.
После ареста Маэстро Пора тот дал признательные показания и сообщил дополнительную информацию: сегодня ночью Айс-Си устраивал закрытую вечеринку в этом доме. Вход строго по приглашениям, исключительно для VIP — людей высокого положения, влиятельных персон, включая публичные фигуры.
Каждый приглашённый, независимо от пола, должен был быть в одном лишь нижнем белье. Внутри: наркотики, торговля людьми, принуждение. Гостям позволялось безнаказанно совершать сексуальные преступления.
Кроме того, Маэстро Пор рассказал, что у Айс-Си есть мобильный телефон с критически важными данными — уликами, способными связать его с международным трафиком и мошенничеством через колл-центры.
Как только полиция ворвалась в особняк, начался хаос. Всё было именно так, как описывал Маэстро Пор: все гости были почти голыми.
— Стоять! Полиция! Всем оставаться на месте! — раздался чей-то крик.
Некоторые из присутствующих попытались схватить ближайшие предметы, чтобы прикрыться, другие бросились бежать, но почти сразу же были пойманы. Среди задержанных оказались врачи, дистрибьюторы сетевого маркетинга, актёры, владельцы звукозаписывающих компаний, телеведущие и мотивационные коучи. Всех их собрали вместе внизу, в просторной гостиной, и усадили рядами.
Особняк был огромным, с множеством комнат, поэтому офицеры разделились, чтобы тщательно прочесать каждый угол. Крит и его группа отправились на верхние этажи. В одной из комнат они обнаружили троих человек, спрятавшихся за диваном. Их вывели вниз.
Но когда Крит уже собирался вернуться, он вдруг услышал слабый стон, доносившийся из другой части дома.
Сжав пистолет, он осторожно направился на звук. Источник оказался за дверью в соседней комнате, примыкающей к гостиной. Это был домашний кинозал, с огромным экраном на стене и массивным полукруглым диваном, установленным прямо на ковре.
В полумраке Крит заметил фигуру молодой девушки, лежавшей на диване. На ней была короткая кружевная ночнушка, едва прикрывавшая бёдра. Подойдя ближе, он узнал её — одна из участниц недавно дебютировавшей гёрл-группы, карьера которой длилась всего три месяца. Её кожа была покрыта синяками, на шее и груди виднелись свежие царапины.
Крит немедленно сообщил о пострадавшей. Он быстро осмотрел комнату, чтобы убедиться, что больше никого нет, и снова склонился к девушке.
Она дышала прерывисто, почти потеряв сознание. Возле дивана на полу лежал использованный шприц, а на столике рядом — упаковки наркотиков и использованные презервативы. Крит сжал челюсть, заметив следы крови на внутренней стороне её бёдер. Что она пережила?.. Это было выше человеческого понимания: заманить несовершеннолетнюю на подобную отвратительную вечеринку и использовать как игрушку.
— Девушка, я полицейский, — мягко произнёс он.
Веки пострадавшей медленно приоткрылись. Из горла вырвался хриплый звук. Она будто хотела что-то сказать.
Крит наклонился ближе, прислушиваясь.
Но внезапно её затуманенный взгляд резко прояснился. Глаза в ужасе распахнулись. Но она смотрела не на него, а куда-то за его спину.
По позвоночнику Крита пробежал холод. Он молниеносно обернулся и схватился за оружие…
Айс-Си всё это время прятался в встроенном шкафу. Он распахнул дверь ударом ноги и выстрелил первым.
Крит успел нажать на спуск почти одновременно с ним.
Раздалась серия выстрелов, один за другим.
Пуля сразила Крита — шея, грудь, левое плечо. Острая боль пронзила тело, и всё вокруг погрузилось в грохот и алый туман.