Воспоминания Рати | Глава 16: Приветствие
Когда Мом Раджавонгс Рудж Рапипат получил уведомление из Королевского вестника, его сердце вспыхнуло тревогой, будто охваченое пламенем. В то же время Мом Чао Роннарет Теван сдержанно улыбался, испытывая глубокое удовлетворение: его дочь оказалась права в своей оценке. Этот талант, эти заслуги — были плодами её стараний. Она вырастила сироту и сделала из него достойного человека, не уступающего ни одному отпрыску знатного рода. Если бы Кхунъинг Рунг могла видеть всё это с небес, она наверняка гордилась бы сыном. И он невольно задумался: насколько же умной может оказаться его внучка, если в её жилах течёт та же кровь?
Чашка кофе, которую только что принесла служанка, с грохотом полетела со стола. Кто-то с силой опрокинул её в приступе ярости.
Обжигающая жидкость окатила плечо и грудь Мом Буанпхан. Несмотря на жгучую боль, женщина лишь отшатнулась и, дрожа от страха, низко поклонилась, припав к полу.
Среди шума и криков Мом Супрани в испуге схватилась за сердце, её лицо исказилось от потрясения. Мом Чао Роннарет Теван вперил тяжёлый взгляд в сына, а дети, услышав крики, сбежались к ним.
— Всё это по воле Его Величества. Зачем срывать злобу на слугах? Ты не способен отличить, кто в чём виноват?
— Всё из-за неё, отец! — выкрикнул Кхун Чай Рудж, свернув глазами. — Если бы она не привела этого мальчишку в дворец и не растила его рядом с сестрой… Он бы никогда не получил этого титула! — он злобно посмотрел на Мом Буанпхан и толкнул её в плечо, заставив упасть навзничь.
Никто из слуг не осмелился вмешаться. Все только опустили головы, не в силах сдержать горечь и стыд.
— Он всего лишь сын простой служанки, без рода, без статуса! Как он осмелился получить дворянский титул?! С какой стати?! — он продолжал избивать Мом Буанпхан, а та, сжавшись, судорожно держалась за свой саронг, пытаясь защититься. Он дёрнул её за волосы, пока не раздался грозный голос главы дома:
— Хватит! Такое варварство неприемлемо в нашем доме! — голос Мом Чао Роннарета Тевана прозвучал как раскат грома. Он шагнул вперёд и с ледяным осуждением взглянул на сына. — Буанпхан не могла знать. Она не знала, что Рунг так дорожила её племянником. Не знала, что он вырастет за границей и вернётся как посланник короля. Знал ли об этом ты, Рудж?
— Это я виновата… всё я! — всхлипнула Мом Буанпхан, её боль усиливалась с каждой секундой. Она приняла всю вину на себя, не желая, чтобы господин понёс последствия из-за неё. — Простите меня, Ваше Высочество!
— Нанг-Айем, отведи её и обработай раны.
Мом Айем вместе с другим слугой быстро помогли Мом Буанпхан добраться до кухни. Там они осторожно промыли ожоги влажной тканью и смазали соком алоэ.
— Выпей это. Сок центеллы. Горький, но полезный. Пей медленно.
Мом Буанпхан отстранила кружку и села, тяжело дыша.
— Кто-нибудь знает, за что Кхун Чай так зол на Кхуна Рати? Что он ему сделал?
— Ох… — вздохнула Мом Айем, выжимая ткань, словно устав от этой темы. — Твой Кхун Рати ничего плохого не сделал, Буанпхан. Просто ему слишком сильно повезло.
— Перестань ходить кругами! Скажи как есть, я сгораю от любопытства!
— Иди сюда, я тебе расскажу, — отозвалась Мом Ним, возвращаясь из главного дома с бельём. — Слышала, что Кхун Рати вернулся и снова служит в Сиаме. Его назначили дворянином. Удостоили титула Луанг Рати Чарупича. Ему выделили восемьсот рай земли. Он преподаёт иностранные языки придворным и даже самому Его Величеству. Вот почему Кхун Чай в ярости.
— Но зачем же было так жестоко с Буанпхан? Она-то здесь при чём? — заметила другая служанка. — Тебе стоит избегать главного дома некоторое время, Буанпхан. Не провоцируй больше Кхуна Чая.
— Луанг?.. Это действительно дворянский титул?
— Так и есть! Я сама слышала. Как там его зовут?.. — Мом Ним задумалась, потом сказала: — Луанг Рати Чарупич.
— Буанпхан! Куда ты пошла?! Вернись и допей центеллу!
Но прежде чем кто-то успел остановить её, Мом Буанпхан бросилась в свою комнату, опустилась на циновку у кровати, обессиленная, и прошептала:
— Луанг Рати Чарупич… какое прекрасное имя. Оно тебе так подходит, Джой…
Она провела своими натруженными, морщинистыми пальцами по старому деревянному сундуку. По щекам медленно катились слёзы.
— Ты стал… Луангом. Настоящим дворянином. Неудивительно, что Кхун Чай Рудж тебя ненавидит. Ты стал выше его по рангу, учишь, наставляешь его детей и внуков… А у тебя — такая тётка, как я. Какая же это, наверное, для тебя обуза, — сказала она сквозь улыбку, пропитанную слезами.
Открыв сундук, Буанпхан разрыдалась ещё сильнее. Тонкие французские ткани, изысканный шёлк, золотые украшения, инкрустированные цветными камнями — всё это были подарки от её племянника, присланные издалека за прошедшие годы. Они напоминали о нём, вызывали в памяти его доброту и заботу. Письма, которые она так и не решилась прочесть, боясь вызвать недовольство своих господ. Она лишь полюбовалась его красивым почерком, прежде чем аккуратно спрятать обратно.
— Кхунъинг Рунг была права… Если бы ты остался со мной, никогда бы не достиг таких высот, — прошептала Буанпхан, держа в руках фотографию племянника, на которой он сосредоточенно учился. По её лицу текли слёзы, пока она сжимала снимок в дрожащих руках. — А если я останусь рядом… только накликаю на тебя беду…
Рано утром в воскресенье Тиратхон явился в дом Рати с большой корзиной еды и цветочными гирляндами — всё, что требовалось, чтобы преподнести угощения во дворец Суриякон. Он прибыл без предупреждения, но подготовился со всей тщательностью, как того требовали традиции. Сделал всё, чтобы Рати чувствовал себя уверенно и достойно.
Его встретили с теплом, все, кроме одного человека, который даже не попытался скрыть своего раздражения. Однако вся эта гордыня обращалась лишь против Рати: в присутствии Тиратхона ему всё равно приходилось демонстрировать уважение. Так Тиратхон однажды и предсказывал.
— Присаживайтесь, присаживайтесь. Надо было сообщить заранее, мы бы приготовили побольше еды, — сказал Мом Чао Роннарет Теван, приглашая их внутрь. Он тут же велел слугам накрыть на двоих дополнительно.
— А что это вы принесли с собой?
— Быстро, разложите всё по тарелкам, — велел он повару.
Тот взял корзину и аккуратно выложил угощения на стол, которого оказалось более чем достаточно для всех.
— Руэди по-прежнему мастерски готовит! Я до сих пор помню, какие вкусные блюда пробовал в доме Суанг Суралай. Как её сын? Нашлось ли лечение?
— Он больше не сможет ходить, Ваше Высочество. Только западная медицина может дать надежду на восстановление.
— Какое горе… — вздохнула Мом Супрани, с сочувствием покачав головой. — Говорят, он теперь только и делает, что шьёт. А отец Рам совсем ничего не предпринимает?
— Его отец предпочитает не раздувать конфликтов, Ваше Высочество. Пока в доме тишина — это уже благо, — с невозмутимостью ответил Тиратхон. Он говорил об этом, как о чём-то обыденном. — Если у вас есть хорошая ткань и вы хотите сшить платье, я могу сообщить Мом Лек. Праздник Лой Кратонг уже близко. В этом году говорят, подготовка особенно пышная: с процессиями и особой церемонией подношений. Должно быть очень красиво.
— Лой Кратонг… это тот, что в одиннадцатый месяц? — оживился Рати. — Праздник, где запускают фонарики по воде?
— Именно. Ты когда-нибудь участвовал в нём? — с улыбкой спросил Мом Чао Роннарет Теван. — Живя так долго за границей, ты, наверное, забыл обо всём этом.
— Я видел только фотографии… и слышал рассказы мамы… Кхунъинг Рунг.
— Она обожала такие праздники. Если происходило что-то весёлое, она обязательно была в центре событий, — сказал он с теплотой, а потом, уловив замешательство на лице Рати, мягко напомнил о его новой роли. — Поскольку дворец будет участвовать в церемонии подношений, тебе стоит помочь с украшениями. Это будет достойным вкладом от нашей семьи.
— Ваше Высочество… Вы хотите, чтобы я…?
— Отец, ты серьёзно? Ты просишь его…? — попытался возразить Кхун Вичитпакорн, но Мом Чао Роннарет Теван повернулся и взглядом заставил сына умолкнуть.
— Как бы то ни было, он теперь тоже часть семьи. С новым дворянским титулом ему следует укреплять своё положение.
— Верно. Представлять дворец Суриякон на церемонии барочной процессии — вполне уместно. С этого момента называй его просто — дедушка. Не нужно официальных формальностей. Здесь мы — семья, — подытожила Мом Супрани, и Мом Чао Роннарет Теван согласно кивнул.
Кхун Вичитпакорн вскочил, с шумом отодвинув стул, и покинул комнату, даже не взглянув на отца. Рати с чувством безысходности смотрел ему вслед. Он и сам не чувствовал себя уверенно, не был готов принимать такие почести. Всё, что говорили о нём за этим столом, только усиливало тревогу.
Тиратхон тихо коснулся его руки, передав поддержку и одобрение лёгким кивком.
— Всё в порядке. Ты просто пока не привык. Проводя больше времени во дворце, ты познакомишься со всеми, скоро станет легче помогать и взаимодействовать. Не чувствуй себя чужим, — произнесла Мом Супрани, обращая слова прямо к Рати, но так, чтобы их услышали все за столом.
Никто не осмелился возразить — ни старшие, ни молодёжь, ни дети. Все поняли: глава семьи ясно дал понять, на чьей он стороне. Даже те, кто поддерживал Кхуна Чая Руджа, теперь не решались противостоять Рати, который за одну ночь стал любимым внуком.
После трапезы Мом Чао Роннарет Теван, давно отошедший от дел по состоянию здоровья, устроился в большом кресле с цветочной обивкой. Перед ним стоял табурет, на котором покоился серебряный таз с ароматной водой, усыпанной лепестками.
— Нет нужды в таких формальностях, — с доброй улыбкой произнёс Мом Чао Роннарет Теван, принимая от Рати аккуратно оформленную гирлянду и протягивая руки, чтобы взять ароматную воду, которую тот с такой осторожностью наливал. — Отныне служи Франции и Сиаму с преданностью. Пусть не тронет тебя беда. Пусть враги станут друзьями, а друзья не обратятся во врагов. Пусть каждый твой день будет благополучным.
— Благодарю вас, — ответил Рати, как и просили раньше, опуская официальное обращение.
— Подожди немного, — сказал Мом Чао, обернувшись к слуге. — Поднимись наверх в мою комнату и принеси красную шкатулку. Ту самую, которую я почти не трогаю. Поторопись.
Пока слуга исчезал в глубине дома, Рати сидел напряжённо, вынужденно улыбаясь, внимая разговору за столом. Его взгляд бегал по комнате в поисках пожилой женщины, которую он с самого приезда так и не увидел. Тётя снова избегала его? В руках у него всё ещё оставалась большая свежая гирлянда, предназначенная ей — не просто в знак уважения, но чтобы разделить с ней гордость за свой путь.
Он вздрогнул, услышав, как кто-то вдруг назвал его по имени.
— Просто… пустяки. Простите, — ответил он, стараясь не выдать тревогу.
— Иди сюда. Сядь рядом с дедом, — позвал его старик. Слово дед согрело сердце Рати, хотя и принесло с собой внутреннюю неуверенность. Он осторожно сел рядом. Мом Чао Роннарет Теван открыл шкатулку и протянул ему предмет. — Это кольцо с девятью драгоценными камнями. Носи его для защиты и удачи.
Рати уставился на кольцо, но не посмел взять. Он переводил взгляд то на кольцо, то на лицо дарителя, прежде чем, наконец, прошептать:
— Такой драгоценный подарок… я не могу его принять.
— Возьми, — твёрдо сказал Мом Чао. — Это кольцо принадлежало Мом Рунг. Теперь, когда её больше нет, справедливо, чтобы оно перешло к её сыну. Оно столько лет пролежало в этой коробке, что я сам едва не забыл о нём. Немного почисти, и не будешь казаться хуже других. А если носить тебе его неловко, считай это памятью о Мом Рунг. Когда придёт время, передай кольцо Мом Белль. Так будет правильно.
Рати взглянул на Тиратхона в поисках ответа. Тот кивнул с одобрительной улыбкой, и тогда Рати протянул обе руки, чтобы принять кольцо.
— Уже слишком поздно делать такой подарок приветствием. Следовало бы вручить его намного раньше. Что касается Чая Руджа… Кто знает, когда он, наконец, повзрослеет? Вечно цепляется за старые обиды, и что это меняет? — заметила Мом Супрани.
Мом Чао Роннарет Теван сразу добавил:
— Дайте им время привыкнуть друг к другу. Чай Рудж хранил обиду с тех самых пор, как Лютен увёз его сестру из дома. Они были очень близки. Так что ему особенно тяжело принять всё это.
— Рати, не принимай близко к сердцу. Старайся понять. Когда он отпустит своё прошлое, всё станет куда легче.
— Я не держу на него зла. Но… временами непросто справиться с подобным отношением, и, возможно, я сам неосознанно зашёл слишком далеко.
— Где ты сейчас живёшь? Тебе неудобно? Дворец ведь совсем рядом. Почему бы не переехать сюда? Комнат хватает, — предложила Мом Супрани.
Рати задумался, не зная, что ответить. К счастью, вмешался Тиратхон:
— Это государственная резиденция под моим надзором. Просторная и весьма комфортабельная. Я также назначил надёжных слуг, и мужчин, и женщин, чтобы заботились о Рати. Беспокоиться не о чем.
— Переезд во дворец потребует времени, чтобы привыкнуть. Но если вдруг что понадобится, только скажи.
— Пока Ти рядом, не о чем тревожиться, — добавил Мом Чао. — А если вдруг захочешь вернуться домой — двери всегда открыты. Не думай, что тебе тут не рады. Мом Рунг позаботилась о тебе так, что ты стал Луангом. Она бы не хотела, чтобы ты испытывал трудности.
— Ну что ж, раз всё решено, можешь расслабиться. Я немного отдохну, — сказал Мом Чао Роннарет Теван и удалился. Мом Супрани тоже вернулась в свои покои.
Рати остался сидеть, напряжённый, с тревожным взглядом, блуждающим по комнате. Он всё ещё не видел ту, кто так и не показалась с момента его прибытия. Раньше она запрещала ему даже приближаться к кухне. Нарушить её приказ означало вызвать осуждение.
Тиратхон заметил, что Рати выглядит даже более встревоженным, чем в первые минуты встречи с Мом Чао, и обеспокоенно спросил у одного из слуг:
— Где Мом Буанпхан? Приведи её. Скажи, что её племянник хочет увидеться с ней. Если она откажется, передай, что это мой приказ.
Служанка по имени Мом Айем замялась, нервно потупившись, прежде чем, наконец, выдавить слова, от которых у Рати буквально подкосились ноги.
— Нанг Буанпхан… больше не находится во дворце.
— Она… не здесь? Что ты имеешь в виду? Куда она ушла?
— Она уведомила Его Высочество, что хочет покинуть дворец и зарабатывать себе на жизнь земледелием и торговлей. Ушла в спешке, не попрощавшись даже с подругами. Наверное, боялась, что её присутствие только усугубит положение…
— Довольно! — резко оборвал Тиратхон. — Возвращайся к своим обязанностям.